Прощение

Влада поудобнее перекинула сумку через плечо и улыбнулась Гильсу. Вампир, словно не обратив на это никакого внимания, продолжал рассказывать что-то ужасно смешное, отчего у всех окружающих болели животы. Кажется, это была далекая история из детства, в которой Гильс с Егором вытворили такое, что пришлось спасаться от гнева великого и ужасного АлМура. Как им удалось довести Алекса до такого состояния, Влада даже не предполагала. Единственное, возможно, попытка убийства Дашули, но ее на тот момент, к счастью, не было в семействе Мурановых. Сейчас они дружной компанией шли с вампирологии, которая закончилась перебранкой сначала с Арманом, а потом и Мрачнюком. Последний же наорал на обе стороны и, кажется, проклял всех на каком-то древнем языке, который Влада, естественно, знать не знала, чему была несказанно рада. Среди пестрой толпы, окружающих ее, Гильса и Егора, Огнева узнала только вездесущего Германа Готти, Дрину Веснич, которая усиленно строила глазки старосте Вампируса, а тот в ответ жался куда-то к стеночке, стараясь на глаза прыткой кикиморе не попадаться. Марик Уткин ухал где-то в конце процессии, со страхом глядя на пол. Упырь недавно рассказал, что его, якобы, преследует Горяев, хватающий паренька за ноги из под пола. На такое заявление все, как один, посоветовали Марику помыть ноги и постирать носки, раз за ним уже вурдалаки волочиться начинают. - А потом мы еще неделю отсиживались у Бертилова дома! - сам, еле сдерживая смех, закончил историю Гильс и, окинув взглядом толпу, крикнул: - Ну, кто идет гонять фаейр?! Вся мужская часть компании откликнулась одобрительным гулом, очень быстро перерастающим в гвалт. Через секунд пять в коридоре остались только девушки, которые также торопились на кикимороведение. Кроме Влады. "Даже не посмотрел, - с тоской подумала Огнева, невольно посмотрев в ту сторону, куда только что убежали мальчишки. - Ни-че-го. Все безуспешно. Конечно, тягаться с Флаевой просто глупо. С ней даже никто из девчонок с Вампируса стоять рядом не сможет, не то, что какая-то я...". Настроение Влады упало ниже плинтуса, а мысль о том, что сейчас придется слушать двухчасовую лекцию и не просто кого-нибудь, а Мары Лелевны, энтузиазма не прибавляло совсем. Поэтому, сделав вид, что заходит в аудиторию вслед за двумя припозднившимися кикиморами, Огнева резко свернула влево, будто испарилась. А две болтающие подружки не заметили ничего, даже то, как она за ними шла. Влада огляделась по сторонам и, поняв, что никто не заметил ее побега из розового кошмара, принялась вспоминать все пустующие закоулки в Утесуме. Конечно, можно было пойти в общежитие, но была велика вероятность того, что ее сдадут сущи, снующие везде. Кстати, стоять у стены во время пар тоже не очень хорошая идея, поэтому Огнева быстро юркнула в одну из ниш, скрывающую в себе огромное окно и кадки с незнакомыми ей растениями. А еще личность весьма противную и злобную. Вампир стоял к ней спиной, но как только услышал шорох сзади, тут же обернулся. Алые глаза сверкали в темноте ниши. Свет от шаровых молний сюда не проникал, а за окном сейчас бушевал октябрьский ветер, принесший вместе с собой свинцовые тучи, которые закрывали Луну и звезды. Влада вздрогнула от неожиданности, но ни шага назад не сделала. Сначала Огнева не поняла, кто перед ней стоит, лишь потом, стоило вампиру сделать пару шагов вперед, девчонка узнала знакомый ненавистный силуэт, а воспоминание о первом дне болью отдалось где-то в сердце. Арман Суморок испортил не только ее вещи, но еще и мамину сумку - то немногое, что осталось у Влады от Ольги Огневой. Но на этом вампир не остановился, поэтому, вместе со своим дружком Отто Йоргом, стал для Влады персональным адом. Без сожаления Суморок смешивал ее с грязью, считая почти что низшим существом в пищевой цепочке, при этом, не забывая ежедневно ей об этом напоминать. Это Влада простить не могла. - Надо же, Огнева, внучка великого Венго прогуливает лекции, кто бы мог подумать, - лениво протянул вампир через секунду, как только понял, кто случайно наткнулся на него. - Совесть не мучает? Влада немного опешила от такой наглости. Она надеялась хотя бы на то, что Арман просто не обратит не нее должного внимания. Огнева вообще считала, что все оскорбления, которые неслись в ее сторону от Суморока, были всего лишь еще одной уловкой, дабы разозлить Муранова. А тут оказывается все намного сложнее. - У тебя-то ее вообще нет, но ты же как-то живешь, - наконец-то нашла в себе силы ответить Влада. - Что же ты, Суморок, опускаешь себя до того, что разговариваешь с такой, как я. Или без своих дружков можно и не быть таким крутым? - До такой, как ты? Действительно... - ухмылка, а ее Влада заметила даже в темноте, расползалась по лицу вампира. - Интересно, а зачем я вообще говорю с какой-то банкой крови, ты же даже неживая. Всего лишь пища для Муранова, а заодно и для его дружков, не так ли? Влада вспыхнула, услышав недвусмысленный намек. Да, у нее еще не было такого долгого разговора с Сумороком. Обычно, через минуту рядом появлялся Гильс или Егор, которые обязательно защитили бы ее, но сейчас оба гоняют фаейр, даже не подозревая, что Влада определенно попала. Очень крупно попала. - Ну, у Муранова хоть банка крови есть, - в тон ему ответила Влада. - А что у тебя? Гоблин на побегушках, да еще парочка каких-то отморозков с каменными лицами. Это ты их называешь своими друзьями? Тогда знай: в удобный для них момент они оставят тебя. Влада все еще плохо различала лицо Суморока в темноте, только красные блики от глаз кое-как показывали, что творится у него в душе. Как и сказала однажды кухарка Роза: "И глаза такие, будто красного перца насыпали". Эта фраза совершенно точно описывала то, что сейчас видела Влада. Лицо вампира стало, кажется, еще белее, вдруг неожиданно четко обрисовались скулы, а без того тонкие губы превратились в сплошную белую линию. Либо Суморок был в ярости, просто дикой животной ярости, либо просто пытается скрыть тот факт, что его эти слова задели за живое. Влада бы непременно ликовала, видя Армана в таком состояние, но был один маленький момент. Огнева все еще помнила, что здесь она один на один со своим ближайшим врагом, который сильнее и быстрее, чем она в десятки или сотни раз. Это не давало покоя, а нездоровый блеск глаз вампира намекал на бурю, желающую вырваться из внутреннего мира во внешний. - В этом ты вся, Огнева, - неожиданно ледяным голосом начал Арман. - Прикидываешься белой и пушистой. Создаешь иллюзию того, что ты - всего лишь слабая человечка, которую запихнули в осиное гнездо. Только ты, оказывается, обвела всех вокруг пальца... Абсолютно всех. Даже отца. Влада вздрогнула. Арман впервые назвал Виктора "отцом". Мрачнюком он его не называл, но всегда с холодным презрением говорил "мор Виктор". А тут сразу и "отец". Но интересно было даже не это, а... - Ты на что намекаешь, Суморок? - тихо, с осторожностью спросила Влада. Взгляд ее метался от лица вампира к окну, за которым бушевала буря. Два совершенно разных человека, для которых понятия добра и зла разные, для которых солнце светит по-разному, для которых было четкое разделение на тех, кто стоит выше или ниже; для них сейчас стало очень важно понять друг друга, угадать мысли, скользящие в пространстве, ухватиться за одну из них, а потом... А потом будет что-то, от чего оба открещиваются с одинаковым рвением. - Ты меня бесишь, Огнева, - не сдержался парень. - Слишком уж правильная, умная, добрая... Какой скелет ты скрываешь в своем шкафу, а? Возможно, скелет - это твоя двуличность, которую все почему-то не замечают. Надо же, да ты лучше любого тролля! Что творилось сейчас с вампиром? Его как будто прорвало. Все, что было внутри выплеснулось наружу. Влада давно наблюдала за тем, что, в отличие от того же Гильса, Суморок никогда не показывал своих настоящих эмоций. Кроме злобы и ненависти, конечно. Все остальное скрывалось за маской непоколебимого спокойствия, граничащего с холодностью айсберга. - Ты мне тоже не слишком нравишься, - тихо сказала Влада, уже подумывая уйти в какое-нибудь другое место. И пусть уж лучше на сущей наткнется, так хоть сможет выжить, а то наедине со злым вампиром находится, говорят, опасно. - И вообще, к чему весь этот разговор? Что-то до этого тебе было плевать с высокой колокольни, что я говорю, что делаю, что думаю... Закончить ей не дал смех Армана. - Нет уж, Огнева, прости, - отсмеявшись, сказал вампир. - Твои мысли мне и вправду неинтересны, но зато занимательным будет послушать то, как ты будешь оправдываться перед своими друзьями, которые когда-нибудь поймут, что ими просто играли, как куклами. - Заткнись! - вдруг не выдержала Огнева, поворачиваясь спиной к Арману. - Хватит! Такое чувство, что только я здесь главная злодейка, которую нужно бояться. А сам-то ты кто, Армаша? - Влада впервые назвала Суморока тем ненавистным для него прозвищем. - Притворяешься гордым, хладнокровным... Возможно, эти качества у тебя есть, но только как у вампира. На самом же деле ты слабак. Вампир стоял, не имея возможности двигаться, словно его заколдовали. Да как эта девчонка вообще смеет ему нечто подобное говорить? Какого черта? И почему он до сих пор молчит, если ответить есть что? Картинки того, как он будет медленно убивать Огневу всплыли в сознание вампира, но тот быстро пришел в себя, когда понял, что на этом пламенная речь не закончилась. - Ты слаб, потому что никого не подпускаешь к себе, - чуть ли не загибала пальцы Влада. - Ты ненавидишь практически все и вся, ты самостоятельно вручил себе самому табличку с подписью "Сволочь", а теперь злишься на то, что люди начали к тебе соответствующе относиться. Не думаешь, что хотя бы сейчас кто-то, кроме тебя любимого, оказался прав? Как бы Владе хотелось кричать на этого придурка! Прям орать, чтобы каждое ее слово осталось выжженным в сознание Суморока. Только здравый смысл не покидал Огневу, поэтому она все еще помнила, что сейчас идут пары, а в каждом углу шныряют треклятые сущи. Влада не сразу поняла, что оба - и она, и Суморок - молчат, будто бы прислушиваясь к напряженной тишине, царившей в Утесуме. И, если Огнева это, наконец, заметила, то вампир продолжал молчать, пустым взглядом алых глаз смотря под ноги Влады. Это немного напрягало сероглазую, и она, как бы невзначай, кашлянула, пытаясь привести Армана в чувство. - Ты... - неожиданно нарушил тишину и хрупкое, секундное равновесие вампир. - Зачем мне все это говоришь? Думаешь, я не знаю, почему почти все меня сторонятся? Двинутые кикиморы и валькирии не в счет, говорю сразу... Но зато ненависть всех остальных я прекрасно ощущаю. Так что не надо мне напоминать об этом, Огнева. До тебя таких умников было мно-ого, так что не зазнавайся слишком-то сильно, тебе не идет... Возможно, последнее он сказал зря, не ожидая от себя самого такого. Да и вообще, что за странная такая фраза "Тебе не идет"? Кто ее придумал? Наверное, какой-нибудь философ, у которого мозги полностью атрофировались из-за чересчур умных книжек. Или чего похуже. Влада тоже молчит, смотря вниз, будто копируя Суморока. Надо было валить отсюда до того, как они начали этот разговор. Что она вообще здесь забыла, почему до сих пор терпит его общество, а не развернулась, найдя где-нибудь свой собственный уголок? За спиной вампира вдруг полыхнула бесшумная молния, а затем прогрохотал гром, да так, словно специально копил в себе силы. Силуэт парня слишком четко проявился, зато лица почти не было видно, если не считать двух горящих алых глаз, которые производили жуткое впечатление. Огнева вздрогнула, резко вдохнув воздух, будто находясь под водой, ощущая, что на секунду нырнула в морскую пучину, а через мгновение вновь оказалась стоящей перед вампиром. Наверняка тот про себя посчитал ее припадочной. Но сейчас главное было сбежать отсюда куда-нибудь в другое место. Желательно, в параллельную вселенную, в которой нет Армана Суморока. Влада Огнева неожиданно разворачивается и буквально выпрыгивает из маленького убежища, краем уха уловив некий звук. Голос. Как будто кто-то окликнул. Нет, это не может быть Суморок, значит, просто показалось. Гром, наверное. В остроконечных окнах Утесума хорошо было видно, как спортивную площадку быстро покидали мальчишки. Вампиры, правда, делали это весьма нехотя, но под крики физручки Фильды кто угодно зашевелиться, возможно, даже мертвые. Влада не могла отчего-то отдышаться. Вроде и не пробегала пары километров, чтоб хвататься за колонну, и прятаться за ней же, но сердце после того неожиданного удара молнии все не могла успокоится. Странно, она никогда не боялась ничего подобного, а тут готова разреветься. Услышав где-то в глубине коридоров топот множества ног, Влада поспешила юркнуть в сторону столовой. Все равно вот-вот должен прозвенеть звонок, а там начнется обед. На этот раз у нее все получится. *** Погода с того дня оставлял желать лучшего. Все-таки осень - это грустное время года, и повезло же Владе родиться именно тогда! Что ж, по-крайней мере, это полностью подходит к ее характеру: такому же вечно-печальному, задумчивому, медленно увядающему, но все никак не способному увянуть до конца. Это, возможно, облегчило бы жизнь Огневой достаточно сильно. Если бы она вдруг смогла увянуть окончательно. С того дня, кстати, не только погода испортилась, но и сама Влада. Даже Егор вчера за завтраком задумчиво сказал, что она в последнее время какая-то не такая. Не то, что не смеется, даже не улыбается. Но для тролля Влада всегда могла сделать исключение, только бы он не переживал. У этого балбеса и без нее всегда проблем по горло было. Закончившаяся пара по троллеведению сегодня была непривычно скучной настолько, что даже Троллиум не выпендривался перед другими факультетами. У Вампируса сейчас было собрание где-то на стыке двух общежитий, вампиры и вампирши, последним все это было, мягко говоря, неинтересно, собрались решать насущные вопросы: что, мол, делать, если нет нормальной площадки для тренировок к боям вампиров? Как поставить на место зарвавшихся студентов с других факультетов, и кто, в конце концов, опять спер флаг факультета, ведь Мрачнюк люлей выдает не только всем, а каждому, ага. И думайте тут как хотите. Вообще, именно у Вампируса были собрания чаще всего, потому что одно единственное слово - декан. Все зависит от декана. Тролли собирались в начале, середине и конце года, предварительно превратив аудиторию в какой-то кошмар, а вот Валькирус, на который закинуло и саму Владу, никогда не собирался. В любом случае, Огневой никто ни про какие собрания не говорил. Это было немного странновато, но девяносто девять процентов учащихся полностью устраивало. Для Вампируса пары закончились, у троллей сейчас еще полтора часа практики, валькирии и валькеры улетели куда-то с Лили Бантини, наверное, тоже на какую-то свою практику, а все остальные были отпущены. Впервые счастливая за последнюю неделю Влада шагала в общагу, продумывая план действий. Надо было оставить сумку с кучей учебников в комнате, взять тетрадь по вампирологии и опять засесть в библиотеке за написанием ненавистных рефератов. Сегодня их было немного - два. Так что Влада подозревала, что с этим справится часа за полтора. Тот случай с Сумороком девчонка почти забыла, как страшный сон, который рассеивается за пару дней, оставляя после себя только неясное беспокойство и особенно яркие моменты. Влада до сих пор не понимала, почему тогда неожиданно убежала. Но, если выбирать чего больше она испугалась в тот момент, когда сверкнула молния, то следовало бы честно признаться, что вампира. Таким нечеловеческим светом полыхали его глаза, в то время, как лица не было видно вообще, а гроза, будто самостоятельно решая добавить остроты в происходящее, своими неземными всполохами осветила высокую фигуру вампира, четко очерчивая силуэт. Влада мотнула головой в сторону, словно этим движением можно было выбросить из головы все то плохое, что случилось с ней. Только где-то глубоко в подсознание кто-то тихо говорил, что страшные сны - это сны, а вот реальность забыть намного сложнее, поэтому она еще долго будет мучиться. По дороге в библиотеку ей никто не встретился, и только сущи, шипя проколы студентов, спешили в деканат, доложить обо всем Виктору Сумороку. За пару месяцев, что она провела в Утесуме, Влада перестала бояться практически всего. Вампирские подконтры, многие из которых могли проникать даже туда, куда не сунется луч солнца, зачастую имели просто отвратительный вид. Да взять хотя бы тех же сущей. А Федя Горяев, стоило рассмотреть его поближе, дал понять Огневой, что покойники - это так, детский сад, потому что серость лица вурдалака и запах, исходивший от него, мог по праву занимать первое место по зловонности. Вот и сейчас Влада даже радовалась, что никто ей не мозолит глаза, не отвлекает от собственных мыслей, в которых девчонка, в последнее время, почти утонула. Ей физически было необходимо побыть одной, разобрать все по полочкам, успокоиться, а потом вернуться в настоящее новой и отдохнувшей. Влада, проходя мимо остроконечных окон, заметила, как на площади собираются вампиры, грациозно передвигающиеся от одной группы ребят к другой. Огнева даже сумела увидеть Ганца Готти, чья фигура сейчас находилась на каком-то огромном булыжнике. Староста вампирского факультета явно пытался привлечь внимание толпы, но получалось у него плохо, потому что вампирши, скорее всего болтая о чем-то своем, даже не смотрели на него, а остальной народ либо пытался перекричать всех, призывая заткнуться, либо флегматично наблюдал за всем этим безобразием, изредка вставляя собственные комментарии. В голову Огневой вдруг пришла мысль, что Гильс тоже стоит где-то там, о чем-то переговариваясь со своей компанией. Уж ему-то точно до лампочки, и он в последнюю очередь будет уговаривать других замолчать. Влада не сразу поняла, что стоит и тупо пялится в окно на толпу вампиров, практически не мигая. Вот курица-то! Она, наверное, даже не заметила, если бы кто-то прошел мимо нее и окликнул. Тогда все наверняка бы узнали, что Влада Огнева влюбленная идиотка, у которой еще и имеется мания преследования предмета своего обожания. И "предмет" этот был один на всех студенток Утесума - Гильсберт Муранов. Воровато оглянувшись, Влада спокойно выдохнула, поняв, что никого по близости нет и не было. Сердце, уже успевшее испугаться до полу смерти, отбивало чечетку где-то в груди, а дыхание сбилось. Черт, опять. Прямо, как в тот раз. Влада зажмурилась и отвернулась от окна, словно ее ошпарило кипятком. Воспоминания вновь нахлынули черной волной, оставляя после себя только страх. Страх перед ним. Господи, да она же боится его до трясучки, до дрожи в коленях, до неестественной улыбки на бледных губах. И все, что сейчас происходит с ней слишком нереально, словно Влада попала в зазеркалье, убегая от собственного отражения. Сумка с учебниками слетела с плеча так легко, словно там были не толстенные книги, а тополиный пух. В глазах стоят слезы, появившиеся то ли от страха, то ли от ненависти и жалости к самой себе. Нет, все это неправильно. Не бывает такого, черт побери! Влада вновь поворачивается к окну, вглядываясь в толпу вампиров. Находит взглядом Гильса, стоящего в первых рядах, почти вплотную у камня, на котором стоит староста. Огнева внимательно рассматривает, насколько ей позволяет ее человеческое зрение, слегка смазанное лицо Муранова. Только на этот раз где-то в груди ничего не стучит. Нет того бешеного ритма, от которого раньше даже в висках стучало. Не краснеют щеки, а губы не улыбаются от незнакомого до сели счастья и теплого ощущения во всем теле. Влада утратила способность к чувствам? Нет, просто перестала любить. Огнева думала, что люди расходятся, если кто-то из двоих забывает о любви в отношениях. Она думала, что это очень больно - лишиться чувств к тому, кого раньше почти обожествляла. А на самом-то деле все очень просто. Ты просто забываешь, как хотелось броситься на шею к нему, как хотелось поцеловать. И даже мечты, те постыдные картинки, в которых ты раньше обитала, как-то сами собой выветриваются из твоей головы. Вмиг побледневшая Влада падает прямо на пол, как подкошенная. Сознание все еще держит ее в своих цепях, а вот тело не смогло выдержать такого напряжения, и Влада мучается, чувствуя, как жизненная сила буквально вытекает из нее, словно нечто невидимое осушает ее. - Гильс, - срывается шепот уже с белых губ. - Ты ведь все еще можешь чувствовать меня... Что со мной, слышишь? Почему я больше ничего не ощущаю? Кто-нибудь... Она хотела сказать "помогите", но сил не осталось. Глаза были открыты, а тело не двигалось. Со стороны казалось, что рядом с окном лежит труп несчастной девушки, которая даже непонятно отчего умерла. Слезы текли сами по себе. Огнева даже не чувствовала никакой боли или давления в груди и голове, как это часто описывается в книгах, просто соленые капли маленькими, тонкими ручейками стекали по щекам на каменный пол Утесума. Это здание попробовало вкус ее слез, значит, она сюда еще вернется. Чьи-то холодные пальцы обожгли кожу на лбу, и Влада вздрагивает всем телом. Странно, но она не помнила, чтобы кто-то наклонялся над ней, не слышала звука шагов, будто гость появился из ниоткуда. - Гильс? - тихо, на грани слышимости спрашивает Влада. - Нет, - голос чужой, но одновременно не совсем. - Он уже ничего не почувствует. И не чувствовал никогда. Не зови его больше. Не называй его имени, не вспоминай лица, не стремись к нему... Ты теперь одна. Со мной. По ее лицу кто-то неумело размазывает что-то липкое, пахнущее железом и солью, и Влада так и не догадалась бы, что именно, пока не почувствовала это на своих губах. Кровь. Не ее, чужая. Но от этого не менее противно. Тошнота подкатывает к горлу, но пошевелиться Влада до сих пор не может, а как бы сейчас хотелось упасть в горячую ванну и тереть, тереть, тереть кожу нещадно мочалкой, чтобы навсегда забыть эти отвратительные минуты, наполненные железом и солью. Она ненавидит кровь. Ненавидит этот запах. Только кто-то продолжает, осторожно касаясь, дотрагиваться до ее лица, медленно переходя на шею. Огнева пытается запрокинуть голову назад, как можно дальше, но, когда ты не можешь пошевелиться, а под тобой жесткий пол, это весьма затруднительно. И все-таки у нее получается. Рядом, прямо на полу, сидит Арман со странной улыбкой на лице. Она, кстати, никогда не видела, чтобы он улыбался. Его рубашка темно-синего цвета заляпана чем-то коричневым. Значит, он разрисовывает ее своей кровью. Но зачем? - Ты... - Влада все еще слаба, поэтому говорит медленно и тихо. - Ты что делаешь? Вампир смотрит на нее странным взглядом, словно размышляя: отвечать ей или нет. Его пальцы продолжают вырисовывать непонятные для нее узоры, а темно-красная, густая кровь выглядит вульгарно на бледной коже Влады. И это безумно нравится Сумороку. Влада пытается пошевелить кончиками пальцев, стараясь делать это менее заметно, потому что неизвестно, что еще может выкинуть вампир. И - о чудо! - у нее получается. Будто выбираясь из чего-то липкого и тягучего, фаланги пальцев сгибаются по мысленному велению своей хозяйки. Огнева готова претерпеть запах крови и чужие руки на теле, но совсем скоро у нее хватит сил оттолкнуть Армана. - Не пытайся отсюда выбраться, - шепот возле самого уха, и по телу пробежал табун мурашек, отчего рука непроизвольно дернулась. - И не думай, что сможешь меня обмануть... Влада чувствует ненавистный запах совсем рядом от своего лица, и потом и на губах. Сначала девушка не понимает, что происходит, но, когда взгляд вновь фокусируется на реальности, ей хочется кричать и биться в истерике. Потому что чертов вампир вливал ей в рот свою кровь, целуя ее. Тело как-то само по себе начало вырываться, не оставляя попытки отлепиться от пола. Руки, все еще слабые, но Влада уж умела их контролировать, царапали лицо вампира и драли его за волосы. Но тот как будто ничего не ощущал, пытаясь пробиться своим языком в рот Огневой. Влада зажмурилась, не веря в происходящее. Суморок решил над ней поиздеваться - влить ей внутрь свою, вампирскую кровь, чтобы она заболела. А заодно потрепать нервы Муранову, зная, что Влада навряд ли будет жаловаться. Вот тварь, все продумал. Рука, заляпанная кровью, схватила ее за подбородок, нажимая на него, заставляя приоткрыть рот. В то же мгновение чужой язык проникает внутрь, впуская вместе с собой вкус крови. И... И чего-то еще. Влада всего на секунду цепенеет, позволяя вампиру увлечь себя в безумие. Но всего на секунду, потому что позже разум вновь просыпается, крича о том, что она вытворяет. Руки снова пытаются отвлечь Суморока, царапая его, дергая за идеально уложенные волосы, но очень быстро слабеют, отчего вампир сквозь поцелуй кривит губы в усмешке. Да, сдайся Влада Огнева, пусти все на самотек, дай ему полную власть. Суморок оторвался от губ много позже, и Влада все удивлялась, как в это время мимо них никто не прошел? Просто дьявольское везение. - Пойдем, - Арман легко, словно перышко, поднимает ее на руки, не обращая внимание на то, что голова неестественно висит сзади. - Здесь больше нечего делать. Эй... Не спи, Влада, иначе не проснешься. - Что? - голос охрип. Казалось, что Огнева кричала, не переставая, а не молчала. - Я говорю, что ты можешь и не проснуться, если захочешь, конечно, - пожал плечами вампир, шагая куда-то по коридору. Странно, Влада не помнила этой дороги. - А если захочешь, - продолжает объяснять ей вампир. - Очнешься прямо сейчас, все зависит от тебя. Влада хотела бы спросить, в каком смысле "может очнуться"? Разве сейчас она без сознания? Суморок определенно сходит с ума, утаскивая ее вместе с собой. Непроглядная темнота вдруг накрыла все пространство вокруг, Влада даже сначала не поняла, что случилось. На секунду Огневой показалось, что она ослепла, а цветные пятна, пляшущие в глазах, только подтверждали теорию. Спускаться во Тьму живому человеку непривычно и неприятно, поэтому конечности Влады перестели что-либо ощущать, распространяя внутри себя мертвецкий холод. Это сначала пугало, но потом девчонка привыкла, все еще уповая на то, что туловище сохраняет и чувствительность, и нормальную температуру. Армана не было видно, и только два алых глаза, изредка мигающих и поглядывающих в ее сторону, напоминали Владе, что вампир рядом, несет ее на руках, а темнота вокруг - всего лишь темнота, она не может быть живой, не может двигаться, не может звать к себе. Но почему-то эта темнота могла абсолютно все. Суморок продолжал уверенно идти, как показалось Огневой, куда-то вниз. Возможно ли, что они просто спускаются на нижние этажи Утесума, и все окружающее иллюзия, злая шутка Армана и его компании? Эта мысль была чем-то, что возвращало Владу в реальность, напоминая, что у нее еще куча рефератов по вампирологии. Лучше уж весь год одни уроки Мрачнюка, чем Тьма, окружавшая со всех сторон. - Почти пришли, - подал, наконец, голос вампир. А Владу все больше терзали смутные сомнения - куда они пришли? Зачем? К кому или чему? В голове сразу же всплывали просмотренные фильмы ужасов за всю жизнь. И, несмотря на то, что жанр этот Влада не очень любила, девушка смогла вспомнить, что обычно бывает по сюжету: смерть главного героя. От этого по спине пробежали мурашки, а тело непроизвольно дернулось в сторону. Даже окоченевшие руки и ноги неожиданно заработали. Суморок, заметив такое изменение, задумчиво посмотрел на Огневу, а потом неожиданно расхохотался. От этого Влада испугалась даже сильнее, поэтому попыталась выбраться из кольца рук. Но сил все еще не было, и Владе оставалось покориться судьбе. - Ладно, - отсмеявшись, сказал вампир. - С тебя на этот раз хватит. Думаю, пора бы все вспомнить. Влада даже не успела спросить, а что именно она должна вспомнить, как Арман очень быстро приложил свой указательный палец ко лбу девушки. Огнева хотела было возмутиться и сказать, чтобы своими сардельками ей в лицо не тыкали, но тут в ее голову полезли сначала странные мысли, а затем и картинки. В них она разговаривала с ее старыми друзьями, но все они, как и сама Влада, неуловимо изменились... Повзрослели, что ли? И, видя себя со стороны, девушка признала, что является достаточно симпатичной, как бы критично не относилась к себе до этого. Только что это такое? Иллюзия, сон или морок? Ответа Огнева не получила, зато картинки начали мрачнеть с каждым мгновением. Суморок словно бы показывал ей очень быстрый мультик про ее собственную жизнь. Правда, почти девяноста процентов из того, что она видела сейчас - бред. Ведь ее дед не умирал, Егор не умирал, да и Арман вроде бы живой, и несет ее на руках куда-то. От всех этих жутких зрелищ, которые возникали в ее голове, хотелось избавиться, потому что они вызывали страх и непонимание. Что это такое и почему все так печально? - Хватит, - прошептала Влада, прижав ладони к ушам, как будто это могла защитить от всего на свете. - Хватит, это все неправда, это морок... Прекрати! Она уже несколько раз подряд видела смерть своих близких, эти моменты проигрывались в ее голове особенно медленно, словно бы кто-то хотел насладиться ее страхом и неверием. А саму девушку трясло, как в лихорадке. Ей бы очень хотелось присоединиться к деду, к Егору, которые исчезали на ее глазах. Влада бежала к ним, спотыкаясь, что-то крича и прося остаться, подождать хотя бы секунду, и тогда она точно успеет. Схватить за руку, например. Только бы задержать еще на мгновение. Влада не замечала того, что Суморок уже куда-то пропал, и идет она сама с закрытыми глазами. Все окружающее пространство превратилось вокруг нее в одну сплошную черную полосу, которая заканчиваться не собиралась, даже намека не было на проблески света. Перед глазами все еще вертелись картинки то ли сна, то ли морока, а может быть и будущего? Кто знает. Влада, правда, хотела бы проснуться, потому что терпеть темноту и страх становилось невыносимо. Страшная тишина давила на мозг, как будто Огнева оглохла, а вокруг нее жизнь, которая издает тысячи привычных звуков. Это на самом деле страшно - наблюдать со стороны, как ты взрослеешь, как умирают твои родственники и друзья. Кстати, а смерть Суморока тут причем? В подтверждение ее мыслей в голове всплыли картинки, которые она видела только мельком - Арман умирает у нее на руках, что-то тихо шепча, держа ее за руку. Это было странно. Арман Суморок - вампир, который терпеть не мог Владу Огневу, улыбался ей, видимо, радуясь тому, что успел сделать что-то важное. Влада делает шаг назад, когда наблюдает за тем, как точная ее копия летит с крыши, на которой еще недавно умирал Арман, следит за тем, как худенькое и тонкое девичье тело почти врезается в кипу подушек, одеял и мягких игрушек. Вокруг очень много людей, которые, с блаженно прикрытыми глазами, ходят туда-сюда, даже не осознавая, что делают на самом деле. А потом откуда-то появляется существо с зелеными, просто нечеловеческими глазами. Влада не сразу узнает в нем Егора. Этот Бертилов выглядит, как разъяренный кот, принявший облик человека. Эти зеленые глаза, непричесанная пшеничного цвета шевелюра, эти рваные джинсы, такая же футболка цвета хаки. Только Влада уже сейчас чувствует, что тролль опоздал. Словно какая-то невидимая тонкая нить, связывающая их, которая была даже крепче, чем нить Гильса, порвалась. Просто исчезла или растаяла, когда Огнева со стороны наблюдала, как ее копия несется догонять Гильса, стараясь не смотреть на Егора, которого обступали однокурсники. Девушка прикрыла глаза. Она больше не будет смотреть на это. Что там говорил Арман? Она может очнуться прямо сейчас, главное не заснуть здесь. Что ж, так и сделает. Огнева хмурится, а потом медленно выдыхает, пусть это поможет ей вернуться. Мысли, которые жужжащим роем переполняли голову, постепенно успокаивались, словно засыпая. Каждая "пчелка" улетала в свой отдельный улей, запираясь там, ожидая момента, пока Влада сама не позовет одну из них. От напряжения к горлу подкатывает ком, легкое головокружение, граничащее с потерей сознания, заволакивает глаза, и ноги предательски подкашиваются, не находя точки опоры. Вокруг все плывет, как будто под водой, и без того нечеткие видения начали еще сильнее расплываться, теряя хоть какие-то очертания, за которые до этого цеплялась Огнева. Картинки начинают меняться с такой дикой скоростью, что Влада уже не понимает: видела ли она это или неведомая сила показывает ей что-то новенькое? Солнечные лучи из видений сменяются ночной тьмою или раздражающими электрическими лампами с их слишком ярким и холодным светом. Влада слышит то тихие разговоры и перешептывания, то крики людей, переходящие в почти звериный вой. Она не видела, кто кричал и плакал, но хорошо знала, что до такого состояния обычно доводит страшное и холодное. Когда родной человек умирает. Когда видишь, что улыбаются не тебе. Когда пол обрушивается в шаге от заветной цели. -...ты на всю квартиру пела песню про пауков в мармеладе! - Ну тогда просто обними меня... - Ай вы люли, мои люли... - Моя сирень обычная и зверски сорванная... -...все хлопнулись на колени, раз явилась принцесса! Влада схватилась за голову, когда обрывки то ли сна, то ли морока начали наступать сильнее. Если раньше девчонка кое-как могла различать голоса и интонации говоривших, то теперь все превратилось в одно сплошное месиво, среди которого изредка появлялись и тут же исчезали вновь глаза знакомой нечисти. "Не могу больше... - думала Влада, отчаянно пытаясь вытеснить чужие голоса из своей головы. - Больно, так больно..." Если бы Огнева могла, она бы давно бухнулась на колени и начала бы просить помочь хоть кого-нибудь. Темнота окружала брюнетку, но что-то внутри подсказывало, что здесь она отнюдь не одна. Как будто кто-то внимательный и жестокий следил за ее мучениями из-за кулис, наслаждаясь представлением. Перед глазами вдруг предстало четкое и долгое, в отличие от предыдущих, видение. Существо, похожее на ожившую пыль, которая принимала очертания кобры, с черными провалами на месте глаз, смотрело на Владу. Сначала Огнева думала, что это очередной морок, но когда тварь зашипела, раздувая псевдо-капюшон, и начала говорить почти, как человек, девушка тут же поняла, кто был виновником всех ее бед. - Теперь ты вс-с-е вс-с-помнила-а-а? Голос был надтреснутым и хриплым, почти лающим, как будто говорившему было уже очень много лет. В голове у Влады вновь замелькали картинки, только теперь они были вызваны самой Огневой с задворков ее памяти. Все, что было до этого: Утесум, разговор с Сумороком и его странное поведение - было всего лишь спектаклем для Некроманта. А главную роль исполнила Влада, играя саму себя. Ярость, граничащая с физической болью, как лавина обрушилась на Огневу, лишая ее возможности контролировать свои слова и действия. Нечеловеческий рык сорвался с губ девушки, а сама она ощущала, как ее тело растет, из четырнадцатилетнего, превращаясь в шестнадцатилетнее. Влада словно добрала эти два года за несколько секунд. Огнева вспомнила и ночь с Гильсом, и Бал, и свое предательство, от которого она убежала сюда - в собственное подсознание, оставив тело где-то снаружи, в реальности. - С-с-сама с-себя загнала с-сюда... - прошелестел Некромант, все еще прибывая в виде кобры. Влада не обращала внимания на обидные и резкие слова, которые умертвие говорило намеренно, чтобы разозлить ее, стараясь вывести девушки из себя. Апатия навалилась тяжелым, но таким долгожданным комком, на время притупляя все чувства и эмоции, отправляя их на самое дно. Это выводило уже Некроманта из себя. Значит, Утесума уже нет? Нет никого, кто был раньше дорог... "Кроме Гильса, конечно" От этих слов, появившихся в голове из ниоткуда, Влада вздрогнула. Гильс - последний, кто у нее остался. Но на этот раз она сама оттолкнула его, нарушив установившуюся страшную традицию. Огнева глубоко вздохнула, опустив голову вниз, вдруг замечая, что пальцы еле заметно подрагивают, выбивая лишь им одним известный ритм. Нельзя сейчас лишаться рассудка, это роскошь ей непозволительна. Владе вообще многое запрещено отныне, многое же недоступно. Иногда ей кажется, что она разучилась любить. Это чувство, по мере исчезновения близких и родных, каким-то образом улетучивалось из тела и разума Огневой, будто жидкость. Внутри осталась одна единственная капля, принадлежащая Гильсу. Но даже она теряла былую силу, которая раньше могла заставить Владу без раздумья рискнуть своей жизнью ради вампира. Именно это пугало девушку больше всего. - Ч-ш-уеш-шь пус-с-тоту внутри? - язвительно спросил монстр, возвращая, наконец, Владу из мира кошмаров. - Я чую только то, что хочу уничтожить тебя, - глухо отвечает девушка в ответ, исподлобья смотря на Некроманта. Кобра лишь рассмеялась. Жутким смехом, который больше смахивал на хрип и лай задыхающейся собаки. По спине Влады пробежали мурашки от мысли, что здесь эта тварь в разы сильнее. - Не говори, пока не сделаешь это, девочка, - на мгновение вместо змеиной морды появилось знакомое лицо Жорика. Это выглядело по-настоящему жутко: неестественно большое чешуйчатое тело кобры и человеческая голова бывшего друга. Действительно, не говори лучше ничего. Молчи, Влада. Запри где-нибудь глубоко все чувства и эмоции. Эти мысли позволили сердцу, бешено стучащему в груди, немного успокоиться. На лице, девушка знала, не было видно ни тени сомнения или страха, потому что перед Некромантом нужно быть готовой к любому повороту событий. - Я выполнила свою часть уговора, - сверкнув глазами, сказала Влада, - не пора бы заканчивать треп? - Куда спешить, - Некромант не спрашивал, а утверждал, будто и не слыша слов девушки, - ты даже представить себе не можешь, насколько долгая жизнь тебя ожидает, Влада... Если что-нибудь не случится, конечно. - И к этому "что-нибудь" ты обязательно приложишь руку? - выгнув темную бровь, спросила Огнева, стараясь придать голосу как можно больше иронии. Получалось из рук вон плохо. - Почему ты всегда считаешь меня виноватым в своих бедах?! - почти воскликнуло существо. - Подумай, Огнева, нет ли у тебя еще врагов? В том, реальном мире... Там, где ты осталась совсем одна. Твой вампир открыл на тебя настоящую охоту, да и Бертилов от него недалеко ушел. Может быть, твои друзья разочаровались в тебе? - Разочаровались?.. - Да, Влада, разочаровались, - ели видно кивнул Некромант, - надо же было: дать клятву, а потом так легко нарушить ее. Знаешь, что теперь думает твой вампир? - холодный шепот раздался возле самого уха. - Обманщица. Предательница, которой не место рядом с ним. А что думает тролль? Да почти то же самое. Ты вытащила его из Тьмы самой страшной для него ценой - своим телом. - Это неправда! - зло бросила девушка, ощутив, как от противных слов в уголках глаз начали скапливаться слезы. - Ложь! Я ведь никогда... Никогда... Боль сдавила грудную клетку. Проклятая тварь! Он специально говорил ей это, чтобы вывести из такого шаткого равновесия, чтобы как следует измотать ее. Влада понимала его мотивы, но поделать ничего не могла с собой. Сердце бешено стучало, а наружу рвались всхлипывания и слезы. Может, Некромант прав? И она сама виновата в том, что случилось. Если бы не сделка, то сейчас она могла быть вполне счастлива. Жить с Гильсом, в том прекрасном доме, который запал ей в душу. Видеть его каждый день, каждый час, каждую минуту... А боль и скорбь по Егору наверняка прошли бы со временем. Конечно, прошли. Никто на свете не может скорбеть вечно, это просто невозможно. - Мне надо отсюда выбраться, - вдруг твердым голосом сказала Влада, поднимая голову, смотря в черные провалы глаз. - Вс-се завис-сит от тебя, - вновь зашипело чудовище, - вопрос в том, искренне ли твое желание? Или может быть ты предпочтешь остаться в том мире. Помнишь, что говорил Арман? - Это была всего лишь иллюзия, созданная тобой, - возразила девушка, - мой брат мертв. Он погиб из-за твоих интриг. Некромант издал звук похожий на фырканье. На очень странное фырканье. Интересно, а змеи вообще могут фыркать? Что-то подсказывало - навряд ли. - Он погиб потому, что так было предначертано, - туманно ответил монстр, - знаешь ли, очень трудно изменить то, что должно случиться. - В каком смысле? - насторожившись, спросила Влада. Слова Некроманта не внушали доверия, но говорил он сейчас на полном серьезе, будто о собственной жизни. А ее-то он очень сильно ценил. - Я тебе это уже говорил, - шепот Некроманта, словно мелодия, полился в уши Огневой, туманя разум, в котором снова начали восставать странные видения и картины, - любой, даже самый маленький поступок, который совершает каждый человек в своей жизни, был предрешен свыше. Люди называют это Божественной силой, верят в своего Бога, также, как ведьмы или маги верят в Тьму и Свет. У каждого своя точка зрения, но неверна она у всех одинаково. - Хватит меня путать! - разозлилась Влада. - Прекрати нести чушь и скажи, как мне выбраться отсюда?! - Ты нетерпелива, - нарочито покачал мордой Некромант, - это досталось тебе от отца-вампира. Собственно говоря, мы подошли к главной проблеме нашего диалога. Это ты, Влада Огнева. - Я? - Да, ты. Тебя не должно быть в этом мире. Тебя вообще ни в одной из вариаций этого мира не должно было быть. Но ты здесь, и это проблема буквально разрывает напополам мироздание, которое не знает, что с тобой делать: уничтожить, как существо чужое, или оставить в живых, наблюдая за тобой и твоей жизнью. Видимо, раз ты дожила до своих шестнадцати лет, тебе дали второй шанс. - Почему... Я... - Влада запнулась. - Не должна была рождаться? - В каком-то смысле - да. Но я изменил будущее. Твое, мое и будущее, возможно, всего земного шара. - Как это? - Подумай сама, Влада, - немного раздраженно сказал Некромант, - ты - бессмертная полукровка. Жаль, мне так и не удалось тебя убить... - Влада вспыхнула, но тут же успокоилась, поняв, что он опять с ней играет. - Но все впереди. Никогда за всю историю планеты не рождались подобные тебе, потому что темная и светлая кровь просто изничтожат друг друга в одной "пробирке". Ты появилась на свет благодаря темной древней магии, моей магии. Ты могла родиться мертвой, или прожить какое-то время и умереть, или родиться чисто вампиром, или чисто светлым магом, подобно твоим родителям. Но ничего из этого не случилось, потому что ты всего лишь понадобилась мне. Если бы не твоя исключительность, никто бы и не посмотрел на тебя. От этих слов холодок пробежал по спине девушки. Мысль о том, что она - хитроумный план Некроманта, который неожиданно провалился и рождаться в общем-то не должен был, неприятно резанула по мыслям. Возможно, у Ольги Венго и Виктора Суморока и не родился бы никакой ребенок, может быть, они в конце концов вообще расстались, если бы все тому же Некроманту не понадобилась полукровка светлой и темной крови. Владе хотелось то ли лечь прямо в эту темноту, свернувшись в комочек, то ли хорошенько врезать кобре, отомстив за обидные слова. Все внутри разрывало на две части, словно кровь, вспомнив о том, что она смешение противоположных сторон, стремилась обрести свободу, убив Владу тем самым. Наверняка светлая половина матери стремилась свернуться в комочек, а темная вампирская часть "набить морду" кобре. - Но я жива, и это значит, что твой план... Сработал? Или нет? Черт, я запуталась! - в сердцах бросила Влада, сдерживая себя, чтобы не плюнуть, подобно Аде Фурьевне. - Короче, мне нужно выбраться отсюда. Зачем ты меня здесь удерживаешь? - Кто тебя удерживает? - вопросом на вопрос ответил Некромант. - Арман тебе говорил: ты можешь остаться в этом мире, во времени расцвета Утесума, или же уйти вперед. Туда, откуда ты и пришла. - Это начинает смахивать на фантастический фильм со мной в главной роли... - устало сказала Влада, потирая лоб. - Так, ладно. Я не знаю, куда мне идти. Не знаю, где я. Но, предположительно, за гранью времени и пространства, в каком-нибудь твоем мире. Я даже не знаю, как вернуться обратно, чтобы попросить помощи в Утесуме. Хотя мне навряд ли кто-нибудь там поможет, скорее, назовут сумасшедшей. - И каков же твой ответ на все вопросы? - усмехаясь, спросил Некромант. - Просто... Уйти? - у себя самой поинтересовалась Огнева, уставившись на собственные руки, которые в кромешной тьме почти светились беловатым светом. - Идти вперед, пока не упаду от усталости. Как говорится, если постоянно идти, то точно куда-нибудь да придешь. - Философский подход, - то ли согласился, то ли посмеялся над ней Некромант, - я надеялся, что ты окажешься более сообразительной, но, видимо, нет. Что ж, придется тебя немного подтолкнуть. Влада все еще помнила, как "подтолкнула" ее мать Егора, когда Огнева впервые прибыла в Пестроглазово и спросила у нее, как пройти к Темной аллее, дому номер три. Троллиха просто толкнула ее с нечеловеческой силой. Но, надо отдать должное, толкнула в правильном направлении. И сейчас, слыша подозрительное слово "подтолкнуть" опять, Влада вся напряглась, ожидая удара из любой точки пространства. Удара не последовало. Только сознание на мгновение заволокло что-то тяжелое и густое, словно осенний туман. Если бы Влада понимала, где точно находится, то, возможно, упала бы, потому что голова кружилась и резко захотелось спать. Если это и был "толчок", то какой-то неправильный. Физических ощущений почти не было, но голова раскалывалась, как будто после глобальной пьянки. Влада открыла глаза и не увидела ничего. Она могла бы списать все это на головокружение, но темнота не отступала и через двадцать, и через тридцать секунд. Кажется, прошло не менее пяти минут до того, как девушка начала различать отдельные предметы. Единственное, что сразу поняла Влада, - она лежала на кровати. Было жарко, а подушка немного намокла под ее головой и шеей. Огнева ощущала, как к спине прилипла ночная сорочка, и уже представляла себе, насколько будет противно "отдирать" ее от тела. "Ночь... Сейчас ночь? - мысленно спрашивала себя саму Влада. - Может быть, все это страшный сон?" Шторы были плотно задернуты, а за ними не видно света. Только откуда-то сбоку сочился желтоватый огонек от свечи. Он немного разгонял окружающую тьму, взяв на себя роль молчаливого проводника, который выглядел чем-то спасительным. Влада шумно выдохнула. Она еще не до конца понимала, где находится, да и память возвращалась слишком медленно. Некромант, видимо, знатно похозяйничал в ее голове, раз она и половины своей жизни не может вспомнить. - Ну наконец-то, - вдруг раздался чей-то голос из тьмы, - ты очнулась. Спустя столько времени... Влада инстинктивно дернулась в сторону говорившего, чтобы посмотреть, где он и кто это. Единственное, что было ясным - это мужчина. Не очень далеко от кровати, буквально напротив нее, загорелись два багровых глаза. Огнева наблюдала, как их обладатель неторопливо поднимается, наверное, с кресла или какого-нибудь пуфика. Наблюдала, как он подходит все ближе к кровати. Настолько близко, что она уже почти полностью может рассмотреть его. Из-за скудного света свечи глаза уже не горят таким огнем, лишь слегка поблескивая в полутьме. А в голове Влады в это время рождалось и умирало сотни тысяч мыслей и воспоминаний. Знакомые и не очень, словно она доставала их из старого запыленного ящика, в который убирала все неважное. Но разве он был для нее неважным? - Гильс, - само собой слетело с ее губ, - Гильсберт Муранов... - С тобой что-то не так, - спокойно продолжал вампир, присаживаясь на край кровати, - ты меня не помнишь? - Помню. Теперь помню. - А раньше не помнила? Вопрос остался без ответа. Влада не знала, что можно сказать. Она уже смутно помнила долгий разговор с Некромантом, но ощущение того, что кто-то покопался в мыслях, все еще не отпускало девушку. - Влада, - вновь начал парень, отводя от Огневой взгляд, - ты знаешь, что натворила? - Нет. - Я тебе верю, - кивнул Гильс, - я нашел тебя уже после... Всего. Ты лежала на асфальте без сознания, как будто мертвая. Почему-то испачканная в крови. Сначала подумал, что тебя зацепило, но кровь была не твоя. В любом случае, ты не приходила в себя пять дней. - Пять? - удивленно спросила Влада. Глаза ее на долю секунды немного расширились. - Да. Сейчас начались шестые сутки, и ты, наконец, открыла глаза, - продолжал говорить Гильс и неожиданно спросил, - тебе снились кошмары? - Не совсем. Что-то типа них, но не настолько страшное. - Иногда ты несла настоящую белиберду, много возилась и даже вскрикивала. Что тебе снилось? Вампир вдруг приблизился к ней, заглядывая в глаза, пытаясь что-то разглядеть в них. В какие-то моменты ему нравилась эта загадочная аура, окружавшая Владу, но сейчас он больше переживал за сохранность ее здоровья. - Не помню, - это была ложь. Горькая и вынужденная. Влада просто не могла рассказать о своем разговоре с Некромантом, о том, что каким-то образом перенеслась в прошлое, вновь увидела Армана, пережила его смерть, смерть деда и Егора. Гильс бы просто не поверил ей. Счел сумасшедшей, заставил показаться врачу. Муранов ложится рядом с ней, утыкаясь носом в волосы, и слишком громко дышит, совсем не так, как обычно дышат вампиры. Он чувствует какой жар исходит от Огневой, словно у нее температура под сорок. Надо бы дать ей таблеток, а еще лучше позвать доктора, но где-то в подсознании Гильс понимает, что ни то, ни другое ей не поможет. Эта девушка, у которой слишком много загадок. А у него, у Гильса Муранова, нет столько времени, чтобы их разгадывать. Влада знает, что любит его. Знает, что останется с ним. Но в то же время прекрасно понимает, что никогда не станет полностью ему родной или своей. Эта невидимая, но прочная стена, которая была между ними с самого начала, вдруг проявилась слишком сильно, как будто она ударилась о нее головой, в попытке подойти к Гильсу ближе. Владе хочется плакать и просить у него прощения. За свою ложь и за то, что никогда не сможет отдать ему всю себя.