Встреча и....

POV Гарри Выходя с работы, я не очень люблю смотреть по сторонам, но в этот раз, эта привычка мне навредила. Какая-то девушка подошла очень неожиданно, и ухватила меня за локоть. -Кто вы? — Вы, должно быть, Гарри, — сказала она. — Меня зовут Клодетт. — Он ждет вас в кухне, — сообщила Клодетт. — Времени у него мало, но ему не терпится вас увидеть — О ком вы говорите? — спросил я, следуя за ней. И что интересно, она имела в виду, говоря, что у него«мало времени»? — Увидите, — ответила она, и успокаивающим движением, подтолкнула меня внутрь. Я очутился в коридоре с мраморным, в черно-белую клетку, полом. Два херувима с сосудами изливали воду, в мелкий бассейн. В огромных вазах красовались пионы. Справа я мельком приметил эффектный хол. Мы проследовали по длинному коридору, ориентируясь на звуки, не то, фортепиано, не то, пианино; я не видел разницы. Сердце тяжело билось. Я был одет совершенно неподобающе и не мог понять, почему меня захотели видеть, в столь обыденном наряде. Мы направлялись в заднюю часть дома, минуя множество маленьких изысканных кресел, которыми был обставлен широкий проход, приведший нас, к двойным дубовым дверям. Музыка, пока мы приближались, звучала все громче. Я заметил круглые врезные оконца, прикрытые черной шелковой бумагой. Что меня ждет? Клодетт распахнула двери, и на меня вместе с грохотом музыки обрушилась лавина ароматов — горячего супа, морепродуктов; возможно, томатов и пряностей. Я повернулся, чтобы спросить, куда мне идти и с кем знакомиться, но Клодетт и след простыл: я лишь увидел, как за ней аккуратно затворилась дверь. Я оглядел просторную кухню, обставленную в стиле старинной буфетной: блестящие стены, покрытые масляным лаком, были черными снизу и белыми сверху. На кухонном острове, громоздилась гора, потемневшей медной посуды. Вся утварь была внушительной, размером с небольшую машину, но вполне современной и лишь изготовленной под старину. Морозильник был вроде нашего, но много новее и без единого пятнышка. Плита стояла железная, черная, на восемь горелок; Такая кухня подошла бы для нашего мистера Снейпа. Но вот объявился и он,лицом к плите и голой спиной ко мне. Он склонился над горелкой, отрегулировал высоту пламени и стал размешивать что-то в большой кастрюле Мешковатые джинсы сидели низко, но ровно настолько, чтобы подчеркнуть стройную талию. Он продолжал помешивать и разговаривать. — Прошу прощения, — Я старался перекричать музыку, но тщетно, он не обернулся. Повернувшись ко мне, этот малый вздрогнул: я, оказывается, все время был тут, а он не знал. Он смерил меня взглядом, упершись свободной рукой в бедро. Мышцы живота напряглись. Я старался не таращиться на него, но получалось плохо. Он был само совершенство. Я оглянулся на дубовые двери. Продолжая помешивать что-то в кастрюле, мужчина одарил меня улыбкой В кухне сразу стало жарче. Затем он поднял палец: минуточку.Казалось, что я давно его знаю: тонкие губы, высокие скулы, чёрные как воронье перо волосы, спокойные почти чёрные глаза. Перестал помешивать что-то в кастрюле.Он теперь смотрел на меня, и я смутился вконец. Не такой уж крупный, он держался, как великан — едва ли не знаменитость, которой никак не мог быть. — Извините. Всего одна минута. Будьте как дома, Гарри. — Надеюсь, я не помешал ничему важному. Мои слова возвысились над музыкой. — Кто вы? — спросил я. Он хотел что-то сказать, но вместо этого рассмеялся и покачал головой: — Кем скажете, малыш, тем и буду. — Но... эти люди снаружи. Они ведь ваши? Вот оно: то же движение головой, снова улыбка — застенчивая, мальчишеская. — Без комментариев, — ответил он. — Мы здесь не меня обсуждаем. Мы собираемся поговорить... о нашей совместной жизнь.-Он скрестил руки на груди и прижал большой палец к губам. Как же это мимолетное движение похоже на Снейпа. Выйдя из-за кухонного острова, он стоял теперь футах в десяти от меня и оценивал, как будто я прибыл на пробу или что-то в этом роде. У меня ослабели колени при виде низко свисавшей пряжки его ремня. Я старался не таращиться, но он выглядел чертовски соблазнительно. Мне было неловко в дурацких джинсах и белой майке, так как мои соски затвердели и просвечивали через майку — Можно? — Я указал на кухонный стул. Меня так трясло, что было ясно: если не сяду — свалюсь. — Конечно. -Любите гамбо? — Люблю... Он обалденно вкусный. Вы что, собрались для меня готовить? — Так это моя затея, вас угостить. А вы сделаете кое-что для меня, — отозвался он, указывая на меня ложкой. — Я? — Вы. —Этот мужчина не привык, чтобы ему возражали. — Вы так и не скажете, как вас зовут? — спросила я, набравшись смелости. — Рабочее имя у меня другое, а настоящее — Северус. Он встал рядом, возвышаясь над моим красным стулом. Его волосы были не очень длинные. Я уловил исходивший от него легкий мускусный аромат какой-то дорогой парфюмерии. Я стиснул зубы. Похоже, его самоуверенность пробудила во мне нечто новое, яростное. — И все-таки — кто вы такой? — Это вам пища для размышлений. На потом. Итак, вы принимаете условия игры? — И я должен поверить на слово? — Правильно. Его крепкая рука легла на стул меж моих ног, обтянутых джинсами — Ладно. Это я понимаю. — Гарри, — ответил он и провел крепким пальцем вверх и вниз по моему бедру. Меня пронзило током, а он смотрел мне в глаза. — - Эммм....и какую услугу я вам должен оказать? Он ничего не ответил, подошел к духовке позади меня и что-то проверил: — Выглядит классно. Кукурузный хлеб. Он закрыл дверцу и мигом позже оказался у меня за спиной, в нескольких дюймах. Его ладони легли мне на плечи и медленно провели по рукам. Мой пульс участился, когда он мягко завел мои руки за спину и свел их вместе, зажав запястья в кольцо своих пальцев. Я чувствовал, как он дышит мне в ухо. — Так вы принимаете условия игры? — спросил он, взявшись другой рукой за резинку и распустив мой конский хвост, так что волосы рассыпались по плечам. — Да, — выдавил я. — Хорошо. Его губы приблизились к моему уху. — Хотите узнать, кто я такой? Я кивнул. Он прошептал свое имя. Рабочее имя, под которым выходил на свет божий. Хорошо, что он не видел моего лица, потому что я выкатил глаза. Я не любил зельеварения, но даже я его знал. Тем временем Северус запустил руки мне под футболку, задрал и снял ее, как паутинку, подался вперед и сквозь обтягивающую майку коснулся ладонями моей груди. — Это мы тоже уберем. Руки вверх! Стянув ее через голову, он отшвырнул майку, после чего взялся за стул, развернул меня лицом к себе и подтянул ближе, так что мои колени оказались между его расставленных ног. Он придерживал мою голову правой рукой, а левой трогал сосок. Потом осторожно ввел большой палец мне в рот, и я инстинктивно присосался к нему, почувствовав вкус пряностей для супа, и Северус закрыл глаза. Мне понравилось, что он от этого немного поплыл, и я принялся сосать чуть усерднее. — Держу пари, вы мастер в этом деле, — заметил он, открыв исполненные неги глаза. — Клянусь, вы любого сведете в могилу своим ротиком. Я остановился. — Хочу вам сделать приятное, — сказал я. — И что же, Гарри? — осведомился он и закусил губу, когда мой рот сомкнулся, на сей раз вокруг его указательного пальца. Задержав его во рту на секунду, я заглянул ему в глаза, а затем со всей отвагой, на какую был способен ответил: — Я хочу вас... во рту. Всего. Воздух застрял у меня в легких, не выходя наружу. Неужели я вправду это сказал? Сказал мужчине, такому известному, что хочу... отсосать у него. Быть не может! Минет я делал только однажды, еще старшекурсником. Правда, Скотт, когда напивался, приставал ко мне с этим, но получался кошмар. Кончалось все тем, что у меня болела челюсть, а он засыпал. Мне не нравилось. Я боялся, что и на сей раз ничего не выйдет. — Только вы покажите мне, как... Он провел пальцем по моей шее, взял за подбородок и ответил: — Это я, наверное, смогу. Он хотел, чтобы я сделал ему минет! — Я просто... ну не знаю, умею ли я. Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, что я ляпнул и с чего он покатился со смеху. — Я имею в виду, что могу отсосать плохо.Вот я о чем. Он перестал смеяться, и мне, могу поклясться, захотелось провалиться и утонуть в его бездонных чёрных глазах. Призванный дать урок, он взялся за дело: — Для начала разденьтесь. Я встал и отступил на шаг. Чувствуя на себе его взгляд, я избавился от последней одежды — сбросил кроссовки, стянул джинсы, и наконец избавился от трусов. Он смотрел на меня. Он хотел этого. Он хотел меня.Меня! Я чувствовал это и мысленно твердил себе: «Давай не робей, не теряйся. Он все тебе покажет, и у тебя получится».Его чары придали мне решимости. Он повернулся, выдвинул из-под кухонного стола стул, приставил и сел. — Этого дела вам не испортить, если только не пустите в ход зубы. Мы их не приглашаем. А в остальном делайте что угодно, и я буду счастлив. Идите сюда. Я шагнул к нему. Потом еще. Я стоял прямо перед ним. Он взял мои пальцы в свои широкие ладони и потянул вниз, так что я опустился на колени. От него исходил пряный, теплый аромат, а может быть, запах рагу и хлеба, но нам обоим становилось все жарче. Он положил мои ладони себе на грудь, а потом опустил ниже, на сказочно мускулистый живот. — Расстегните мне штаны, Гарри внутри меня что-то растаяло; я потянулся и расстегнул его ремень. Он стряхнул джинсы на пол. Его член был большим и твердым. И толстым. — Боже, — прошептал я, взявшись за него руками и ощутив мягкую кожу. Как он мог быть таким... твердым и таким нежным одновременно? — Теперь нагнитесь и поцелуйте головку, — велел Северус. — Вот так, сначала медленно. Правильно, да. Целуйте. Хорошо. Взяв его член в рот, я облизал его целиком, от головки до корня, чувствуя, как тело Северуса начинает покачиваться в такт по мере того, как обретали ритмичность движения моих рук и губ. — Все правильно, только чуть быстрее. Я ускорился, а он сомкнул мою руку вокруг своего члена и оставил там. Я еще глубже втянул его в рот, хотя и придерживал рукой. — Да! — выдохнул он, нежно запустив пальцы мне в волосы. — Получается. То, что надо. Мои руки соприкоснулись с губами; член целиком вошел мне в рот, и я создал вокруг него вакуум. Потом я вывел его наружу и облизал головку кончиком языка. Северус смотрел на меня, и, когда я подняла глаза, наши взгляды встретились. Его расслабленное лицо выражало блаженство, и все мое тело наполнилось энергией. Я обладал им. Он был мой. Я снова взял член в рот, отсасывая, втягивая в себя, и ощутил, как содрогнулся его таз. Это придало мне смелости, и я всосал член еще глубже. Я чувствовал его напор, но в то же время он слабел и таял. И это делал я — ему.Контроль был за мной. Теперь я в любой момент мог заставить этого мужчину кончить... мне в рот. — Милый, вам не нужны мои подсказки. Чем больше я его ублажал, тем сильнее намокал сам, чего никогда не бывало раньше. Почему я считал. это нудной обязанностью? Одной рукой я обхватил его за спину, все глубже и глубже всасывая член. Затем, читая его тело, как книгу, и видя, что он уже почти готов, я замедлил ритм. — Ах, здорово! Еще! Еще! Его слова разожгли мой голод. Я заглотил член так глубоко, что Северусу пришлось ухватиться за столешницу, чтобы не потерять равновесие. Взглянув ему в лицо и поняв, что он готов кончить, как только я прикажу, я ощутил себя еще сильнее и сексуальнее. — О, Гарри, — молил он, одной рукой вцепившись мне в волосы, а другой держась, чтобы усидеть на стуле. — Матерь божья! — сорвалось с его губ, и я почувствовал, как буквально вытягиваю из него оргазм. Резко вдохнув, он напрягся. Затем наступило восхитительное молчание. Через несколько секунд его член обмяк, уменьшился и выскользнул из моего рта. Я поцеловал милое место, где торс переходил в бедра. Затем подобрал с пола футболку и аккуратно вытер рот. Меня затопило торжество, и я улыбнулся Северусу. — Вот это да, дружок, — выдохнул он, пятясь от меня. — Вам не нужны никакие инструкции. Это было... потрясающе. — Правда? Я подступил к нему. Мы стояли впритык друг к другу, так что я чувствовала его крепкие грудные мышцы. — Правда, — заверил он, коснувшись лбом, моего лба. — По. Тря. Сающе. На его лице оставалось удивление, он так и не отдышался. А я был совершенно голый и стоял на своей одежде. — Охренеть, до чего здорово. Ванная за буфетной, — указал он. Я подобрал свою форму и приготовился уходить. — Подождите. Я обернулся, и он, шагнув ко мне, крепко поцеловал меня в губы, после чего сказал: — Именно этого, я и хотел. Я заперся в ванной. Роскошь царила даже в этой комнатке — золотые краны и золотистые водостойкие обои с багровым узором. Подставка раковины была в форме женских рук, сведенные ладони которых образовывали собственно емкость. Я плеснул холодной водой на лицо и шею, потом набрал полный рот и прополоскал. Вода потекла между двух сосков , и я рассеянно провел пальцами по следу струйки. Я доставил удовольствие и проявил великодушие просто так, не прося ничего взамен. Я уже одевался, когда послышался деликатный стук. — Это я, откройте. Может быть, Северус. Я приоткрыл дверь. Он протиснулся внутрь, и мой пульс участился. Он развернул меня к зеркалу, оказавшись позади меня, и уткнулся лицом мне в шею, как уже делал в кухне. — А это для вас. Он надел джинсы, но я почувствовал, как у него встал. И когда я обвил его шею руками, он притиснул меня к холодной керамике. Я мгновенно промок. Он куснул меня за шею, его рука скользнула между моих бедер. Я выгнулся и подался ближе к зеркалу, глядя на его отражение. Глаза Северуса были закрыты; руки ощупали мои соски и спустились к животу. Для него даже в этом был ритм, как будто он ловил мою телесную ноту. Он играл на мне, прижимая к себе все ближе и ближе, его пальцы настойчиво трудились внутри меня. От этих касаний я ощущал себя желанным, во мне как будто просыпалась жизнь. Наши глаза встретились в зеркале. Потом же я помню лишь, как все поплыло в пульсирующем многоцветье. Я кончил ему в руки, меня пробрал жар, а затем затопило облегчение. — Вот так, вот так, — приговаривал он, а я, сам того не сознавая, подавался назад, к нему, пока мы не уперлись в стену и не выпрямились. Затем меня разобрал беспричинный смех. — Спасибо, — еле выдохнул я. -Сев я дома,-крикнул кто-то снизу -Люц, я уже иду. Еще один нежный поцелуй в шею, и вот он попятился и скрылся за дверью. Мое лицо в зеркале горело жизнью. — Ты это делаешь, — прошептал я, улыбаясь своему отражению. — Ты это сделал. Ты, только что, отсосал у знаменитого зельевара, ужаса подземелье, человека, который тебя ненавидит. А одним словом у Северуса Снейпа. А потом, он довел тебя до оргазма в умывальной. При этой мысли я тихо взвизгнул и зажал рот кулаками. Ахх! Снова одетый, всклокоченный от секса, я вернулся в полутемную кухню. Музыки не было. Кастрюля исчезла. Как и мужчины. На краю кухонного острова стоял пластиковый контейнер, с горячим гамбо. Я опустился на стул: сил хватало только на то, чтобы дышать и думать о случившемся. Через несколько секунд вошла Клодетт — Гарри, вас ждет карета. Надеюсь, что вам у нас понравилось, — сказала она, чуть растягивая слова на новоорлеанский лад. — спасибо так оно и было Я понял что меня использовали как игрушку. Но это сделал не кто иной, как сам Северус Снейп. А его официальным любовником является Люциус Малфой