Katzchen

      Сидя прямо перед полураздетым Лариным на диване, Юра думает, что тому ужасно идёт ошейник. Чтобы удостовериться в реальности происходящего, он даже берёт узкий поводок, конец которого лежит у него на коленях, и тянет. Дима послушно подается вперед, когда полоска черной кожи натягивается, разрезая пространство, и смотрит на Хованского со странным блеском в глазах.       — Хорошо, — не удерживается от похвалы тот, протягивая руку и с некой осторожностью касаясь встрепанных волос. Юрий ожидает, что вот сейчас гордый и надменный Ларин встанет, швыряя ошейник на диван и в спешке накидывая футболку, но он не встает, а трется о его руку, словно кошка, ждущая ласки. Хованский смотрит недоуменно, а затем до него наконец доходит — сейчас точно можно всё, и он немедля хватает Дмитрия за подбородок, впиваясь в его губы жадным поцелуем и кусая. Чужие губы податливо приоткрываются, позволяя проникнуть языком внутрь горячего рта, и Юра восхищается такой молчаливой покорностью, думая о том, что ещё можно будет сделать и насколько далеко можно будет зайти.       Когда он разрывает поцелуй и отстраняется, Ларин чуть склоняет голову в бок и смотрит выжидающе. «Прямо как котёнок» — невольно думает Юрий и снова тянет его к себе за поводок. Дима пододвигается ближе и опирается на руку, тянется другой к его ширинке, накрывая пах Хованского ладонью.       — Блять, — вырывается у Юры, а затем он откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза. Член встает почти мгновенно, и Дмитрий удовлетворенно улыбается; вжикает молния, он нерешительно застывает, взглядом будто спрашивая: «Можно?». Хованский кивает, поднимается, позволяя стянуть с себя джинсы вместе с боксерами, и опускает голову, не отрывая взгляда от ладони, сомкнувшейся на его члене. Движения медленные, будто Ларин его дразнит, и хочется прикрикнуть на него, а может, даже ударить, но все ругательства вылетают из головы, когда Дима обхватывает губами головку.       Юрий шипит, хватая его за волосы и притягивая ближе, и Дмитрий вновь не отстраняется, покорно принимая его член на всю длину. Он терпит, смаргивая слезы, но Хованский вовремя замечает это и с нежностью касается пальцами мягкой щеки, успокаивая и ободряюще улыбаясь:       — Все хорошо. Ты молодец, так стараешься, — он убирает руки, позволяя Ларину отсасывать так, как тому удобно и едва сдерживаясь, чтобы вновь его не погладить. Стоящий на коленях, удивительно послушный, в кожаном ошейнике с тянущимся от него поводком Дима выглядит гармонично, красиво… и безумно возбуждающе. — Моя маленькая послушная сучка, — неожиданно жестко бросает Юрий и наблюдает, как тот двигает головой на уровне его паха. Даже само зрелище возбуждает, доводя до предела, и он жмурится, кончая в мокрый горячий рот.       Когда Юра открывает глаза, Дмитрий по-прежнему стоит на коленях и довольно облизывается, но смотрит так, будто ему этого мало. Хованский вновь распаляется, дергая его за поводок на себя и принуждая встать: — Ложись, — цедит он сквозь зубы тоном, не терпящим возражений и толкает Ларина на диван.