Перестань меня ненавидеть.

Снова идёт дождь на улицах Питера, люди бегут с зонтами, перепрыгивая уже большие лужи. Не смотря на погоду, все куда-то бегут, спешат, кто-то на работу, кто-то к близким. За всей этой суетой из окна наблюдает Дмитрий Ларин, лицо его стало ещё бледнее, тело более худым, в эти пару месяцев он изменился до неузнаваемости. И так не самый приятный характер стал хуже, его друзья почти каждый день приходят к Дмитрию, чтобы хоть как-то заставить его или поесть, или перестать резать запястья. Дверь в квартиру критика всегда открыта, его не волновало это совершенно. Люди приходили, задавали вопросы ему, но получали в ответ лишь тишину. Так и тянулся день за днём, депрессия поглотила Ларина и приняла его в свои объятия. Никаких эмоций не появлялось на лице новатора уже долго, но он хотел чувствовать, поэтому почти каждый день на его теле появлялись порезы, иногда слишком глубокие. Ларин считал, что если он и должен чувствовать что-то, то это определенно должна быть боль. Таким образом он каждый день напоминал себе, что может чувствовать. Напоминал себе и Хованскому. *** Юрий Хованский привык к порезам на руках, он прекрасно знал, кто их оставляет каждый день на своей бледной коже. Он знал и чувствовал на себе, как Ларину плохо, но ничего не делал, терпел. А что ему оставалось? Юрий избегал всяческого личного контакта с новатором, потому что при любой встрече он не мог сдержать смешанных эмоций.Наверное, он так бы и терпел дальше, но последний каплей было послание картавого самым необычным и болезненным способом. В тот самый дождливый день Хованский решил остаться дома, настолько ему надоели все эти бары, что он сам не хотел пить.Да и при друзьях не хотелось светиться с шрамами, начинались расспросы, а чтобы он ответил? Что его соулмейт — Дмитрий Ларин, который ко всему ещё и режет запястья каждый день? Именно поэтому, Юрий предпочитал сидеть дома и надеяться, что это закончится. Но этот день стал для него особенным. Сидя за компьютером, он вновь почувствовал так хорошо знакомую боль, но она была значительно сильнее. Хованский посмотрел на левую руку на которой медленно появлялись буквы, которые вскоре составили фразу: « Перестань меня ненавидеть. » Юрий кричал от боли, а кровь медленно стекала по его руке, это было слишком. Он устал страдать, а это послание на руке было последней каплей. Комик решил, что как бы он не хотел не встречаться с критиком, но им нужно было поговорить и хоть на миг забыть о войне. Кудрявый долго сидел на кухне и обрабатывал новые порезы, за такое долгое время уже имелся большой опыт в этом деле. Вновь и вновь он читал фразу, которая говорила сама за себя. Закончив с обработкой порезов, Юрий надел на себя пальто и направился к дому новатора. *** Громкий, настойчивый и безостановочный стук в дверь заставил Ларина подняться с постели и открыть перед неожиданным гостем дверь. Юра молча вошёл в квартиру, прикрыл за собой дверь и по-хозяйски снял куртку. От такой наглости былой Дима тут же бы прокричал, кого чёрта он здесь делает, но вместо этого измученный и тихий голос новатора проговорил: — Что тебе нужно, Хованский? На этот вопрос, Юрий лишь задрал рукав чёрной рубашки и показал руку на которой отчётливо была видна надпись: « Перестань меня ненавидеть. » Хованский не выдержал, он прижал критика к стене и спросил: — Что ты творишь, Уткин? Ты убиваешь себя и меня каждый день! Хочешь, чтобы я перестал тебя ненавидеть? Тогда не делай с собой этого, —комик ослабил хватку, давая Ларину больше места. Оба смотрели друг другу в глаза, не отрывая взгляда. Наконец из уст Ларина вырвалась фраза: — Ты ничего не понимаешь? Какой же ты, Юра, глупый. Ты и сам знаешь, почему я это делаю, дай мне стимул перестать, — Критик не отводил глаз от Юрия, так и напрашивался на резкость или оскорбление, однако взамен получил совершенно другое. Хованский немного отстранился и поднял израненную руку критика, он осмотрел её, а потом сделал, то чего Ларин никак не мог ожидать — поцеловал.Мягкие губы касались чужой кожи, настолько приятно и невесомо, что можно было сразу расслабиться. Видя всё это и чувствуя, Дима издаёт шумный выдох, как не странно, но ему нравится. Нежные касания заставляют хотеть большего. Затем губы Юры оставляют чужую руку и приближаются вплотную к уху Дмитрия, горячее дыхание обжигает шею новатора, и Хованский шепчет: — Хочешь стимул? Хорошо, я дам тебе его и больше не позволю тебе делать это с твоим прекрасным телом. Теперь оно полностью моё, — Хованский проводит носом по шее Ларина и осыпает её горячими поцелуями, а потом дело доходит и до губ.Мягкий и нежный поцелуй перерастает в страстный и горячий, критик думает, что надо бы оттолкнуть Юрия от себя, но вместо этого притягивает его вплотную. С того момента ни на чьём теле не появлялось ничего, кроме засосов.