В ночь на четырнадцатое

Киришима обернулся на тёмную общую комнату, сейчас пустовавшую и непривычно тихую, и потом вернулся к ругающимся Серо с Каминари, моля о том, чтобы эти двое заткнулись. Если бы они были на секретной миссии по проникновению на базу злодеев, их бы уже давно схватили или того хуже! Нужно взаимопонимание, а не вот это вот всё. На самом деле он не был уверен, зачем позвал Каминари – тот совершенно не умел готовить и был примерно таким же слоном на кухне, как сам Киришима. Но вот Серо… В Серо был толк. Вот у кого точно были скрытые полезные таланты, так это у него. Серо был святым, и если это не так, то объясните Киришиме, откуда в нём столько хорошего. – Нам нужен другой размер, – прошипел Серо, отнимая у Каминари недавно найденную миску, чтобы поставить её на место. – Какая разница, мы что, на весь класс готовим? – возразил Каминари, перетягивая посуду на себя. Киришима боялся, что она не выдержит ещё минуты такой борьбы. – Ты собираешься уходить с пустыми руками? Лично я хочу компенсацию за бессонную ночь, – сказал он, бросая недовольный взгляд на Киришиму, отчего Эйджиро смутился и нахмурился (видимо, переняв привычку от Бакуго). Каминари замер, анализируя услышанное, и с выражением озарения на лице легко сдался, после чего Серо понадобилось несколько секунд на то, чтобы удержать равновесие. Он выдохнул, когда твёрдо встал на обе ноги, и выпрямился, после чего убрал злосчастную миску и достал другую, раза в два или в три больше. Каминари свистнул, и Киришима шикнул на него. – Парни, будьте потише? – взмолился Киришима. – У Бакуго плохой сон, он может услышать! – Он, нахрен, на четвёртом этаже, чувак, – ответил Каминари, всё же опустившись до шёпота. Серо молча взял листок с рецептом, который они вытребовали с Сато, и быстро его изучил, после чего начал работу. – Тебе нужна помощь? – осторожно спросил Киришима, стоя за его спиной и заглядывая в пока ещё пустую миску. – Нет? – ответил Серо с вопросом в голосе. – Пока что постарайтесь не сломать здесь что-нибудь. Бакуго вам шеи свернёт, это его место обитания. И Киришима, и Каминари поёжились, представляя сию картину. Если они действительно что-то натворят, то им можно прощаться с жизнью. Пока Серо растапливал сливочное масло, Каминари уставился в телефон. Киришима разглядывал его темнеющие под глазами круги, и чувствовал себя ужасно виноватым. Ведь он вытащил Денки в час ночи сюда! А в итоге они оба ничего не делают, оставляя всю работу на Серо! Хотя это как раз таки Киришима должен готовить! Серо бухнул сахара в миску с растопленным маслом и обернулся к Киришиме. – Не хочешь размешать? Киришима хотел, но ведь он даже с этим не справится. Серо читал его мысли (или просто эмоции на лице) и смотрел на него как на безнадёжного. – Давай, – сказал он, вручив венчик. – Ты мужчина или кто? Смотри в глаза опасности! Каминари тихо заржал за их спинами, Киришима вспыхнул красным, но взял себя в руки. Он принял венчик и неуверенно начал размешивать под активные подбадривания Серо. Его лицо горело от нелепости происходящего, но он убеждал себя, что всё ради Бакуго. Впрочем, оно действительно ради него, и похрен, что Киришима не девушка для того, чтобы дарить ему шоколад на четырнадцатое февраля. Причём это даже не шоколад, а печенье, но какая кому разница. – Отлично, – сказал Серо, отнимая у Киришимы миску. Он, оказывается, уже успел смешать муку с какао, и теперь добавлял их в масло с сахаром. Киришима снова всё размешивал. Потом они подключили Каминари, и все втроём начали лепить из полученной массы шарики. Каминари собирался шутить, но Серо толкнул его локтём, и при этом, Киришима готов был поклясться, от Денки полетели искры, хотя в итоге он и правда умолк. Серо с видом знатока расплющил каждый шарик вилкой, оставив на них декоративные полосочки, и поставил в духовку. – Сато предлагает, – протянул Серо задумчиво, всматриваясь в рецепт, – покрыть всё растопленным шоколадом. Полосочками такими, знаете? Он даже нарисовал. – Покажи, – сонно сказал Каминари. Они с Киришимой нависли над листочком, и Киришима уверенно кивнул. Каминари измученно уставился на него, а Серо хмыкнул. Он выудил из кармашка на фартуке шоколадку и победно задрал нос, увидев во взгляде Киришимы восхищение. – О боже, мне должны шоколад за такую работу, – простонал Каминари в потолок, опираясь руками на столешницу рядом с плитой. Все знали, как он мечтал получить что-нибудь от Джиро. – Ты же ничего не делал, – поддел его Ханта, ловко и тихо освобождая шоколадку от фольги. – Я лепил ваши шарики, – возмутился Денки. – Боже, чувак, всё равно Бакуго получит едва ли половину этого, верно, Киришима? Киришима, отвлёкшись на мысль о том, как он собрался вручить Бакуго это печенье (которое по большей части делал Серо, а не он), задумчиво кивнул. Каминари обиженно нахмурился, потому что ему не нужен был шоколад, приготовленный их компанией. Он хотел от Джиро. Почему Бакуго своё получит (хотя оно наверняка ему не нужно), а Денки – нет? – Ну-у, – сконфуженно протянул Киришима. – Вообще-то я думал подарить всё… Но раз мы сделали так много… – Нет, – категорически сказал Серо. – Я готовил, и я съем. Ты не можешь так просто пользоваться моим добродушием! Киришима смутился больше. – Я просто думал, что сам смогу, и хотел попросить вас помочь, но в итоге… – Я делаю всю работу. Так что мы с Каминари забираем половину, – твёрдо заявил Серо и покосился на готового уснуть Денки. – Вернее, я забираю две трети. – А вот это уже нечестно! – мгновенно проснулся Каминари и зачем-то проверил шоколад. – Я делал большую часть работы, – настаивал Ханта. Киришима готов был поспорить, что слышал электрический треск в волосах Каминари. – Что за хрень вы творите в два блядских ночи? – сонный, недовольный голос буквально прогремел над их головами. Все трое остолбенели и обернулись. Бакуго. Киришиму затрясло, но Серо толкнул его локтём вбок и ногой заставил его сделать шаг навстречу Бакуго. Намекал на то, что Киришима должен стать отвлекающим манёвром. Но Киришима плохо врал, и поэтому у него началась паника. Хотя ничто не мешало ему думать, насколько сонный Катсуки милый со всеми его лохматыми волосами и едва держащимися открытыми глазами. Он на мгновенье выпал из реальности, любуясь. – Готовим, – просто ответил Серо и принял сонно-недовольный, неодобрительный взгляд. – Завтра четырнадцатое февраля, чувак, мы будем делать вид, будто что-то получили. Киришима тихо сделал несколько шагов к Бакуго и, проглотив волнение, взял его за руку. – Почему ты не спишь, Баку-Баку? – спросил он почти на ухо. Краем глаза он уловил, как Каминари высунул язык и показал на него пальцем, изображая своё отвращение, на что Серо старался не ухмыляться. Бакуго обычно замечал такие вещи, но сейчас он был слишком сонным. Или Киришиме нравилось думать так. В любом случае, он с максимальной осторожностью вытурил Бакуго в тёмную общую комнату, где кое-как уговорил Катсуки сесть на диван. Блондин уткнулся носом в его плечо, глубоко вздыхая. – Вы идиоты. Ты-то нахрена с ними? – пробормотал он. Киришима сглотнул, боясь, что слишком затянул паузу. – Помогаю. – Тебя нельзя пускать на кухню. Вас троих нельзя туда пускать. – Баку-Баку-у… – обиженно протянул Киришима, кладя голову на голову Бакуго. Они оба замолчали. Киришима нервно вслушивался в звуки с кухни. В какой-то момент оттуда вылез Каминари, проверить, куда делись эти двое. Пересёкшись взглядом с Киришимой, кивнул. – Почему ты не спишь, Баку? Катсуки неразборчиво забурчал и фыркнул. – …Мне стало холодно, и я решил прийти к тебе, – нехотя ответил он. Киришима издал звук умиления, но резко замолчал, когда Бакуго ударил пальцами ему между рёбер. Это было жестоко. Однако после кнута всегда шёл пряник, поэтому почти сразу же Катсуки залез с ногами на диван и обнял Киришиму, словно подушку. Эйджиро бы расслабился, если бы не тот факт, что у него всё ещё секретная миссия. Бакуго задремал, и было слышно его очаровательное сопение. На кухне началась какая-то возня, но у Киришимы не было абсолютно никакой возможности узнать, что Серо и Каминари там делали. Вскоре Серо вылез из кухни, показывая Киришиме большой палец и красный пакетик с бантиком, в котором, по-видимому, печенье. Они ещё какое-то время провели там, вероятно, прибирая за собой, а потом в комнате погас свет. Фонариком телефона Каминари освещал себе путь, пока Серо с довольной мордой держал в руках миску с готовым печеньем. Киришима вздохнул, понимая, что Бакуго уснул с концами и ему придётся тащить Катсуки на руках. До четвёртого этажа. Он взвалил на себя шестьдесят пять (или больше) килограмм прелестно сопящего бойфренда и с тихим пыхтением начал долгий мучительный путь до комнаты. – Куда это? – шёпотом спросил Серо, указывая на пакет. – В комнату Бакуго, – ответил Киришима, стараясь не терять равновесия. Каминари в открытую зевал, заражая других. На четвёртом этаже Серо и Каминари шпионами прокрались в вечно открытую комнату Бакуго и положили пакетик на стол, после чего пожелали спокойной ночи и ушли к себе, а Киришима измученно, но предельно осторожно уложил Бакуго на свою кровать. Он выпил воды, сходил в туалет, широко зевнул и уставился на Катсуки. Надеялся, что всё же тот ничего не поймёт. Или просто не вспомнит наутро.

***

Киришима проснулся рано, несмотря на бессонную ночь, и первое, что сделал, – чихнул. Волосы Бакуго щекотали ему нос. Катсуки нахмурился, проснувшись от чиха, и недовольно прижался к Эйджиро, снова бормоча ругательства. Эйджиро не стал тревожить Бакуго пустяками. Он лежал, почти не шевелясь, хотя его рука уже полностью онемела за ночь. Оставалось только пялиться куда-нибудь. После нескольких минут бессмысленного разглядывания своей комнаты, Киришима понял, что на столе стояла красная коробочка с жёлтой лентой. Она была неаккуратной и несколько помятой, явно указывая на автора шедевра, и вызывала окончательную остановку несчастного сердечка Киришимы. Бакуго приготовил что-то Киришиме на четырнадцатое февраля. Это разве не мило?