Герою покорным быть

      Проснувшись рано утром, невольно задумываешься о грядущем дне, о горячем кофе и приятных сердцу прикосновениях таких тёплых, таких ласковых и любимых рук, что пальцами накануне вечеров вытворяли то, о чём трудно говорить с друзьями и уж тем более с родителями. Каждое утро ощущать на своей коже тёплый ветерок от чьего-то дыхания за спиной, малейшим движением вызывать подрагивание пальцев любимого человека на своей талии и, повернувшись, застать его сопящим на твоей подушке. Ах, как приятно просыпаться в объятиях того, кто тебе так дорог.       Но утро Джеймса начинается не с этого. Кофе. Чёрный без сахара. Зябкое утро, гуляющий по комнате весенний ветер из окна, которое он забыл закрыть вечером, и страдающая мина на вечно побитом лице. Снова пора в старшую школу, снова пора на уроки, снова пора получить очередную порцию тумаков от задиры Рейка.       «Терпеть не могу этого ублюдка… Хоть бы день он не был таким дебилом. Последний год учимся, а он до сих пор отвешивает мне пинков, как сопливому пятикласснику.» — воспоминания о Рейке всегда порождали в Джеймсе бурю эмоций. В основном недружественных. Быстро побросав в потёртый портфель изрядно изношенные книжки и новые комиксы, купленные вчера, Джеймс лениво побрёл вниз по лестнице, отсчитывая ступени и вздыхая.       — Пока, мам. Буду поздно. Возможно вообще не приду. — Джеймс как обычно, в своей манере, попрощался с матерью, пытаясь избежать шутливо-укоряющего взгляда и попытки причесать ему волосы.       — В пять придёт бабушка. Будем играть в лото. Не опаздывай. — не успел. Не избежал. Всё, как всегда. ***       — Рейк, детка… Вчера было… Не сказать, что мне сильно понравилось… Может тебе… Ну, знаешь… К врачу сходить? — блондинка сидела на краю кровати Рейка и уже третий раз подряд покрывала губы ярко-розовым ободком матовой помады. Рейк терпеть не мог эту помаду. Как и блондинку, что сидела у него на кровати. Но она была абсолютно нагая. Ради её пышного бюста и привычки не надевать на себя ничего до обеда, Рейк был готов терпеть даже её несвязные речи.       Вот только в последнее время она раздражала больше обычного.       «Чтобы тебя удивить, нужно засунуть тебе руку по локоть в вагину. И то ты просто зевнёшь.» — Рейк лениво натягивал штаны.       — Ты слушаешь меня? — блондинка обернулась.       — Нет. Не во мне дело.       — Хочешь сказать, что я не стараюсь?! Мне достаточно хорошо выглядеть!       — Нет. Накрашенное бревно всё равно останется бревном.       Последующее словоизвержение Рейк решил пропустить мимо ушей, ссылаясь на то, что спешит. Нелепое оправдание в виде «я опоздаю на урок» никак не вязалось с имиджем почти двухметрового парня атлетического телосложения с крайне странным хобби — избивать ботаников. Особенно одного. Джеймс всегда был первым, кого на перемене искал Рейк. И его главной мыслью после хлопнувшей за спиной двери, разумеется, было: «Надеюсь, ботан уже на месте». ***       — Джиим! Где ты, мамкин герой. Супердаун, выходи! — Рейк явился в школу слишком рано для него. Слишком рано и для Джеймса. Не удивительно, что верзила был зол. По понятным причинам он искал свою лучшую боксёрскую грушу.       Джим услышал протяжный рык, издали напоминавший человеческий. Этот голос он узнал бы везде, в любое время. Преспокойная игра в карточки с супергероями, чтение комиксов со своим лучшим другом Шоном где-то в классе химии превратились в не менее увлекательное занятие. Прятки. Джеймсу необходимо было продержаться не больше десяти минут до звонка.       — Думал, что выйдет спрятаться от меня, придурок? А вот он я! — тактика, которой всегда придерживался Рейк, чтобы найти Джеймса была крайне проста и крайне эффективна: находишь Шона.       Избивать Шона Джим никогда не позволял. Хоть и получал в два раза больше тумаков, но за друга готов был терпеть. И этот раз не должен был стать исключением. Но прозвенел звонок.       Джеймс повис на кулаке Рейка ровно в тот момент, когда в класс вошла мисс Дэй. День мог бы считаться удачным. Если бы не одно Но. *       — Оставлю тебя здесь. И вытащу, когда сам этого захочу! — Рейк захлопнул дверцу школьного шкафчика. Джим шмыгал носом, молчал. Он знал, что, если начнёт звать на помощь или попытается выбраться из шкафчика самостоятельно — лучше не станет. В конце концов, Рейк делал это довольно часто и, несмотря на репутацию, никогда не забывал выполнить обещанного. Поэтому Джим просто ждал.       Так он просидел в шкафу весь день. Да, если подумать, то там даже удобно. Настолько, что можно задремать. Что и произошло. Когда Джим очнулся — школа была уже закрыта.       «Забыл… Этот ублюдок забыл про меня…» — парень был напуган, немного паниковал, пытался выбить дверь. Но теснота мешала, сковывала движения так, что даже чихнуть было проблематично. В конец ополоумевший Джим начал кричать, звать на помощь. Он надрывался, чуть ли не рыдал, понимая своё положение.       Была пятница. И школу закрыли до понедельника. Был, конечно, шанс, что охранник ещё не спит, что он обхаживает помещения, проверяет всё ли в порядке. Но было слишком поздно.       Темнота сгущалась, опускался мрак. Джеймс рыдал. Понимал, что никто не найдёт его до понедельника. Шум, скрежет по трубам. Что-то бегало за стенами, что-то пищало совсем рядом. В соседнем шкафчике. Он закричал. И кричал так громко, что вскоре сорвал голос. Спустя пару минут в коридоре послышался чей-то стон.       — Чёрт… Твою ма… Ботаник! — Рейк вспомнил. Вспомнил про Джима, но не ради того, чтобы его наконец выпустить. Для шикарной взбучки без свидетелей.       Шкафчик легко открылся под натиском невиданной силы футболиста. Злого футболиста, готового растерзать жертву, как мяч после игры. Джеймс вывалился, словно мешок картошки и замер. Он лежал на холодном полу, что-то хрипя и тихо постанывая. Рейк наклонился над жертвой, схватил за шиворот и резко, грубо развернул к себе.       Отблеск на лице Джима от высохших слёз, странное выражение глаз, разбитая губа. Может была и ещё какая-то деталь в его внешнем виде, которая заставила Рейка буквально ёкнуть внутренне и сделать то, чего не ожидал даже он сам. Резким рывком сильной руки он подтянул парня к себе и впился губами в него, словно в ту самую блондинку, что раздражала его последнее время. Джим махал кулаками, что-то мычал, пытаясь вырваться из лап громилы, но это никак не помогало. Наоборот затягивало петлю.       Рейк начал медленно расстёгивать рубашку Джима, стараясь как можно дольше протянуть удовольствие, как можно больше насладиться моментом. Его холодные пальцы нетерпеливо проникли под рубашку, мимолётно ощупали грудь, подбежали к рёбрам и остановились. Рейку нравились бока, рёбра, он предпочитал класть ладонь и раздвигать пальцы, ощупывая бугорки костей. Его странная, почти фанатичная страсть. Блондинка знала о ней, но всегда пыталась подсунуть под ладонь грудь, от которой Рейк тут же неловко отстранялся.       Но Джим. Другое дело. Пальцы остановились на хрупких рёбрах, потянулись к спине до самых лопаток. В это же время второй рукой Рейк уже расстегнул ширинку ботаника и проник такими же холодными пальцами прямо в пах. Складывая несколько пальцев колечком и затягивая его на достоинстве Джима, Рейк почувствовал лёгкое дрожание плеч партнёра. Он уже не пытался сбить с себя верзилу, не пытался его отогнать или отпрянуть от поцелуя. Джеймс довольно смело покусывал губы своего врага, оставлял на них следы.       Рейк усмехнулся, начал медленно, но, постепенно ускоряя темп, протягивать член Джима через «колечко» пальцев. Он так увлёкся, что не заметил, как сам оказался в плену объятий. Джим добрался до шеи, уже покусывал уши, руками впивался в каштановые волосы партнёра и тихо постанывал. Рейк чувствовал, как его пальцы медленно согреваются под натиском горячего тела ботаника. А потом почувствовал завершение, кульминацию действа в своей ладони.       Рейк, словно напившись сочащейся из раны жертвы крови, довольно отпустил ворот ботаника и нервно усмехнулся. Он прикрыл глаза, широко улыбнулся, показав Джиму, как выглядит кровь на его губах и зубах. А после — затих.       В коридоре, сидя на бетонном полу, Рейк провёл не меньше десяти минут. Он сидел, запрокинув голову, и ждал, что Джим попытается его ударить, наорёт на него или кинется бежать прочь. Но Джеймс лишь молча поднялся и подошёл к окну. Он присел на подоконник, достал из кармана сигарету и вставил себе в рот.       — Не станешь бежать? Докладывать всем, кому не лень о том, что я сделал? — Рейк медленно встал, медленно побрёл к окну. Он остановился в пяти шагах, сложил руки на груди и стал ждать ответа. Но Джим молчал.       — Я думал, что больше никогда… Что ты больше никогда этого не сделаешь. — голос Джима сменился, стал более жестким, более злобным.       — Так давно. Знаешь, мы ведь были другими людьми. Или ты уже не помнишь? — Рейк поднёс зажженную спичку к сигарете Джима, — Тогда. Помнишь, как мы впервые это сделали? Могу подсказать…       — Помню. Не стоит, — Джеймс тяжело вздохнул, глубоко затянулся сигаретой и злобно посмотрел на Рейка. — Ты был моей собачкой. И помнишь, чем закончилось?       — Триумфом. Сладким мигом…       — Исключением. Нас выгнали с позором, — Джеймс затянулся. — Это был такой скандал.       — Ты не забыл. — Рейк опустился на колени перед Джимом. — Что-то ещё помнишь?       — Помню, как ты меня ущипнул за задницу. При всех. На презентации общего проекта. — Джеймс хоть и говорил тихо, но было понятно, что он переходит на крик.       — Так ты стал моим. Я присвоил тебя. А потом, — Рейк вздохнул, — Ты присвоил меня.       — А помнишь, как я унизил тебя?! Помнишь, как я тебе морду набил… — Джеймс осекся.       -… и поцеловал. В первый раз. При всех… Помню, Джим.       — А потом в душевой… — Джеймс затушил сигарету о подоконник. Он грозно взглянул на стоявшего на коленях Рейка. — Поднимись. Мне не к чему твои унижения.       — Джеймс…       — Заткнись… И обними меня, герой…       Рейк послушно встал и аккуратно подошёл к Джиму. Пальцы снова остыли.       Джеймс грубо пихнул Рейка в стену душевой, ввёл пальцы одной руки в волосы партнёра и схватил их так, что задира застонал от боли. Вторая рука Джима ловко расправилась с ширинкой и уже наполовину стянула штаны Рейка. Прижав парня к холодной стене из плитки, Джеймс был уже не более, чем в сантиметре от разгорячённого тела партнёра. Он усмехнулся.       — Нет, только не это, Джим… — не успел Рейк договорить, как горячий язык Джеймса уже начал скользить по шее, медленно спускаясь к соскам и прессу атлетичного тела футболиста.       Краткий стон, тяжёлый вздох, горячее возбуждённое аханье. Рейк провёл пальцами по телу Джима, нащупал свою любимую точку — торчащие рёбра. Джеймс переложил правую руку на бедро партнёра и сильно стиснул, после чего грубо потянул на себя. Рейк слишком громко вздохнул, отчего Джим сжал его сильнее и начал действовать более активно. Он повернул парня спиной, левой рукой вцепился в волосы, а правую, по бедру, опустил к достоинству партнёра.       Рейк охнул, отошёл от стены чуть подальше и тут же получил удар в спину ладонью. Джеймс рассмеялся. Злобно. Жестоко. Он прижался к парню бедрами, словно готовя к грядущему, и пинком заставил расставить ноги шире.       Рейк застонал, чувствуя, как что-то твёрдое входит в его тело, почувствовал сжимающиеся пальцы в волосах. Он опёрся руками о стену, придавая себе устойчивости, но тут же получил резкую, жестокую, неожиданную боль в задницу одним сильным рывком. Рейк знал, что Джеймс слишком любит такое положение тел и слишком хорошо его изучил для мягких и кратких движений. Его уровень был гораздо больше, чем у многих других. Но и Рейку это слишком нравилось, чтобы жаловаться.       Футболист довольно застонал, почувствовав тепло, развивающееся по телу и медленно стекающее по ногам. Джеймс также резко покинул тело парня и уже обессиленный сидел на плиточном полу.       — Что будет дальше? — Рейк упал на пол рядом с Джимом и обнял его. Он шептал потому, что устал кричать.       — Как всегда, герой. Новая школа… Проклятье, последний же год…       — Может никто не узнает.       — По твоему взгляду — точно поймут.       — Так может… ***       Что может быть приятней, чем просыпаться от ощущения, что чьи-то тёплые пальцы лежат у тебя на талии или пауком пробираются вдоль тела и останавливаются на рёбрах, нежно ощупывая их? Кто-то мурчит за спиной, дрожит, сопит в твою подушку. Кто-то смотрит тебе в глаза каждое утро и благодарит за то, что его пальцам не приходится остывать.       Как приятно просыпаться и начинать день с секса с врагом.