Когда приходит закат

На Ростов медленно опускается пелена заката. Поглощая свет, тьма ползет по дорогам, крышам и людям, накрывая их с головой и окутывая, как одеяло. В городе умирает одна сторона жизни и оживает другая: включается свет в окнах, на улицах появляется смех, подвыпившие люди, сомнительные личности и "ночные бабочки" заполняют улицы и переулки. По стаканам, бокалам и душам людей разливается радость, умиротворение и успокоение. И, как обычно по иронии наших больных фантазий, есть два человека, которые действуют автономно от города, они не подчиняются законам Ростова, и их уж точно не волнует ни одна из его сторон. Всхлип. И еще один. И еще. За дверью, на холодном кафельном полу всхлипывает Андрей. В его глазах плещется целый океан боли, который долго был безмолвен и наконец-то вырвался наружу. Он сломлен, убит и подчинен. Ему некуда идти, ведь он привязан к тому, кто его ненавидит, кто высасывает из него все краски жизни. Его так горячо любимый энергетический вампир — Браташев. Футболка, которую парень затаскал уже давно, ведь ему "по фану" ее подарил Дима, а он, совсем не по-дружески и не по приколу принял ее, была уже пропитана солеными слезами и характерным запахом запекшейся крови. Удары, нанесенные возлюбленным, даже близко не граничили с той душевной болью, которую ему причинил самый дорогой человек на свете, хоть они и немного отвлекали, иногда пощипывая из-за соленых мокрых дорожек, заливающих лицо. А Дима сидит по другую сторону двери, и понимает, какой же он мудак, урод и бездушная тварь. Ему открылись, его любят. А он, как последний подлец пытается убить, раздавить нежное и хрупкое чувство, наступить на трепещущее сердце, разрушить, уничтожить. Душа болит, чувства рвутся наружу, и он боится, что не сможет ими управлять. Он зверь в Его глазах, он монстр... Горячо и безответно любимый Монстр... На руках следы крови, доказательства его ненависти, следы его злобы и унижения. Как он мог так поступить с тем, для кого он идеал и смысл жизни? Он предатель и недостоин прощения, но парень понимал, что сердцу не прикажешь, его любили и будут любить. Что же он наделал... А началось все с того, что Дима привел домой девушку. Не друга, не подругу, не коллегу, а именно девушку. Они встречаются уже неделю, и он с порога это объявил. Женечка недовольно осмотрела "соседа", но промолчала. Андрей молчать не стал, запершись в ванне, послав нахуй "всех и каждого" и, несмотря на бесчисленные уговоры, ни в какую не покидал своего убежища. Он не вышел ни к ужину, ни даже тогда, когда, чисто из уважения, нужно покинуть помещение. Андрей закрылся в ванной, и не выходил оттуда до тех пор, пока эта потаскуха не свалила. — И кто это был? — спросил Майоров. — Это Женя, моя девушка, я же сразу сказал, — невозмутимо ответил Дима. — Я хотел вас познакомить, а ты закрылся в ванной, — при этих словах что-то в Андрее треснуло, и он мгновенно поник. — Что с тобой? — Знакомы уже! — огрызнулся Андрей. — Ты в курсе, что эта твоя Женя — шлюха? Я встречался с ней пол года назад, она изменила мне. Брось ее, пока не поздно, Дим! — голос начал предательски срываться. — Андрей, тебе просто завидно. Я люблю ее, мы встречаемся уже неделю, — начал напряженно говорить Браташев. Он любил Женю, она бы сказала ему все. — Я тебе говорю, она по-тас-ку-ха. А еще ты спустишь на нее все деньги, — фыркнул Майоров.Какой же он дурак, он не замечает очевидного. — Андрей! — Димин голос постепенно переходил в крик. Такого оскорбления он не мог выдержать. — А еще у нее двое детей за которыми ухаживает ее мать, пока она шляется по клубам и спит с парнями. Потому что она шлюха. — начал гадко шептать парень почти у самого уха своего "друга". — Заткнись! — крикнул Дима, отпихнул его и влепил пощечину, да такую сильную, что парень едва на ногах удержался. Майоров схватился за щеку. Этого он не ожидал, и след от руки быстро покраснел. — Ты что делаешь? Друга на шлюху променял? — сорвался он на крик, это было уже слишком. Браташев не удержался и ударил кулаком Андрею в нос. На футболку упали первые капли крови, так этетично смотрясь на белом полотне. — Я живу с геем только потому, что он мой друг, а он мне тут еще что-то предъявляет! — буквально выплюнул Дима, из-за чего парень напротив побелел и встал как вкопанный. Это еще больше разозлило его и он продолжил, поняв, что двигается в правильном направлении. — Парня так себе не нашел и решил на чужих баб переключиться?! — последовал еще один удар, в этот раз в другую щеку. Из глаз Андрея брызнули слезы, Дима задел его за самое больное. Он изо всех последних сил оттолкнул Браташева, открыл дверь и выбежал из квартиры, спотыкаясь и даже не надевая куртку. — Ну и катись отсюда, пидор!- крикнул Дима ему вслед и закрыл дверь. Потом посмотрел на свои руки. На одной заметил маленькую струйку крови, видимо, из разбитого носа Андрея. Он хотел его стереть, но тут у него зазвонил телефон: — Алло, Женечка, солнышко, ну как ты, добралась? — залепетал он. — Да,зайчонок,все хорошо, — тут Дима услышал на фоне то ли крики, то ли плач ребенка. — А это кто там у тебя ревет? — спросил Браташев. — А,это мой сын,Коля. Извини, забыла тебе сказать. Но это ведь не помешает нашим отношениям? Ты же любишь меня, да? И да, нам больше не нужно встречаться там,где есть твой сосед, у меня была с ним очень неприятная история, да и вообще... — Браташев повесил трубку. В квартире на мгновение воцарилась тишина, а затем она была нарушена всхлипами из-за двери. Господи, что же он наделал... — Андрей, я... — Дима осел около двери и, прижавшись к тому месту, где предположительно должен был сидеть парень, попробовал начать разговор, но его тут же оборвали. — Ты понял наконец все, сука?! — у Майорова была истерика. — Ты доволен,блять? Ну давай,посмейся,я жду! — Андрей, давай ты зайдешь в квартиру и мы поговорим. — Ты же видеть меня не хочешь! Я же пидор!-он буквально захлебывался слезами, каждое слово отделялось всхлипом. — У тебя же любимая Женя есть! Когда ты успел стать гомофобом?! — на этом предложении повисла тишина, но потом она прервалась едва слышным шепотом за дверью. — У меня, может, тоже чувства есть... — прошептал Андрей за дверью. — Андрей... Стоп. Ты о чем? — не понял Дима. — Глаза разуй, идиот! Я предложил тебе ко мне переехать не только потому что всегда хотел жить с другом-блоггером и вместе за хату платить! — послышался истерический смех. — Ты постоянно водил домой каких то шалав, а потом через неделю, как только ты с ними расставался — ревел мне в плечо, что у тебя с девушками ничего не получается! — казалось,парень не истерил, он больше граничил с безумием. — А я терпел, терпел, слышишь! — сквозь зубы сказал он. — А сейчас ты эту привел и уничтожил все, ты извел меня, ты избил меня за нее! А то, что у меня может быть к тебе какие-то чувства есть, что ты занимаешь важное место в моей жизни?! Об этом ты не думал?! — Ты хочешь сказать, что любишь меня? — Браташев опешил. — Да! Да! Слышишь меня,слышишь!? ДА! — Заорал Майоров и ударил кулаками в дверь. Медленно сползли руки и парень сел на колени и спокойно произнес: — Неужели, спустя миллион лет, до тебя, придурка, дошло?!- Андрей опять начал реветь и упал на холодный пол. Всхлип. И еще один. И еще. За дверью, на холодном кафельном полу всхлипывает Андрей. В его глазах плещется целый океан боли,который долго был безмолвен и наконец-то вырвался наружу. Он сломлен, убит и подчинен. Ему некуда идти, ведь он привязан к тому, кто его ненавидит, кто высасывает из него все краски жизни. Его так горячо любимый энергетический вампир-Браташев. Футболка, которую парень затаскал уже давно, ведь ему "по фану" ее подарил Дима, а он, совсем не по-дружески и не по приколу принял ее, была уже пропитана солеными слезами и характерным запахом запекшейся крови. Удары, нанесенные возлюбленным, даже близко не граничили с той душевной болью, которую ему причинил самый дорогой человек на свете,хоть они и немного отвлекали, иногда пощипывая из-за соленых мокрых дорожек, заливающих лицо. А Дима сидит по другую сторону двери, и понимает, какой же он мудак, урод и бездушная тварь. Ему открылись, его любят. А он, как последний подлец пытается убить, раздавить нежное и хрупкое чувство, наступить на трепещущее сердце, разрушить, уничтожить. Душа болит, чувства рвутся наружу, и он боится, что не сможет ими управлять. Он зверь в Его глазах, он монстр... Горячо и безответно любимый Монстр... На руках следы крови, доказательства его ненависти, следы его злобы и унижения. Как он мог так поступить с тем, для кого он идеал и смысл жизни? Он предатель и недостоин прощения, но парень понимал, что сердцу не прикажешь, его любили и будут любить. Что же он наделал... — Андрей, прошу тебя, давай поговорим, — неловко попытался начать диалог Дима. — Андрей? — ответа не последовало, слышны были лишь звуки шагов и отдаляющихся всхлипов. Он быстро открыл дверь и сразу понял, куда парень пошел... Андрей стоял на крыше. Солнце медленно садилось за дома и окрашивало небо будто бы в собственной крови. Каждый раз, появляясь на небе, оно отдавало частичку себя, убивало частичку себя. Они с Солнцем уже давно подружились и стали родственными душами, Андрей понимал Солнце, а Солнце в свою очередь прекрасно понимало парня, представляясь перед ним всего лишь как небесное тело, освещающее планету Жестоких Людей. Майоров любил сюда приходить, когда Дима притаскивал очередную шалаву в дом. О Боги, на какие только хитрости он не шел,чтобы заполучить такой ценный для него кусок металла. Сначала взламывал, потом попросил у главной по дому ключи, аргументируя это тем, что он художник и рисует небо. Старая и наивная женщина сразу дала ему ключ и Андрей стал навещать крышу чаще, намного чаще, чем должен был. Майоров подошел к краю и посмотрел вниз. Небольшие камни с оббитых бетонных порогов с гулом полетели вниз. Андрей никогда не услышит, как они упали. Высоко. Один шаг и все закончится. Он перестанет любить Диму, и его возлюбленный сможет спокойно найти себе девушку и забыть про него. Забыть, что когда-то жил парень, который его любил. Один шаг. И все это дерьмо сразу прекратится. Он вспомнил то видео, в котором говорил, что прыгать с крыши — удел тупых. И усмехнулся. Когда он стал таким бесхарактерным? Почему, увидев этого худого и плохо сложенного парня с волосами, блестящими от воска, и тонкой полоской губ, у него подкашивались ноги, сердце "стучало так, будто сейчас вырвется наружу". Он стал бабой, обычной тупой пиздой, с нытьем о парне и грустными суицидальными мыслями, а прикрывание своего лица завершало образ окончательно. Скольких парней он успел трахнуть, представляя перед собой худые острые плечи, бородку и бледное тело, усыпанное родинками?! Слезы вновь покатились вниз, летели и разбивались об асфальт. Андрей плакал. Он уже готов был сделать последний шаг в своей жизни, шаг, освободивший бы его от душевных страданий, но тут кто-то схватил его за талию и резко оттащил от края. Дима. — Пришел поиздеваться? — безэмоционально спросил Андрей, когда Дима оттащил его на безопасное расстояние. Он сел и уткнулся глазами в серое покрытие крыши, которое стало темно-серым из-за нахлынувших слез. Дима присел рядом. Его разрывало отвращение и жалость одновременно. Сейчас решается его судьба. Браташев сжал кулаки, зажмурил глаза и сказал слова, которые скорее всего определят его дальнейшую судьбу... — Посмотри на меня, — попросил он. Андрей поднял свой заплаканный взгляд на него. Запекшаяся кровь под носом, синяк на скуле, красные от слез глаза, мокрые дорожки от солёных капель на щеках. Андрей был красивым, и это не мог отрицать парень, как и то, что он уничтожил эту красоту своей опрометчивостью. Диме в один момент стало так жалко его и так стыдно за себя, за свое поведение, за то,что так наплевательски относился к чувствам Андрея. Он просто прижал к себе парня и уткнулся носом в его волосы. В нос ударил запах лавандового шампуня и запекшейся крови, Майоров скорее всего ударился,когда падал. — Андрей, я пойму, если ты не простишь меня. Я могу уехать... — хрипло начал Дима, но тут почувствовал, как его дергают за кофту. Он поверулся, и увидел во взгляде своего собеседника пустоту, даже какое-то безумие сверкнуло в его глазах. Он бездумно, не смотря ни на что, навалился на парня и нещадно дергал на себя предмет одежды. — Ты. Никуда отсюда. Не уедешь. — отделяя каждые два слова через всхлипы, сказал Майоров. — Прости меня, если сможешь. Больше ни одной бабы в нашей квартире не будет. Я понял, почему у меня с девушками ничего не получалось, — хитро посмотрел на него Браташев. — И почему же? — спросил Андрей перестав плакать. Он явно был заинтересован поворотом событий. Выждав театральную паузу, парень выдохнул и, приобняв, с улыбкой произнес. — Может... потому что я всегда любил тебя? Майоров не поверил своим ушам. Он поднял взгляд на Диму. Глаза округлились, и он, как зверь, отскочил от него и начал ретироваться. На одних локтях он начал отдаляться, смотря на замершего Браташева. Он привстал и задвигался к краю крыши, шепча что-то невнятное. После он начал выплевывать из себя слова, бившие по самолюбию Димы, как нож. — Ты врешь, ты лжешь мне! — он прошипел это, презренно смотря на человека, которого неделю назад после произнесенного просто "втянул в нежный поцелуй и признался во всем". — Ты не мог так просто взять и пересмотреть все свои убеждения и взгляды на жизнь. Я не верю... — из глаз Андрея вновь начали катится слезы. В его голосе чувствовалась фальшь, сердце не обманет. Дима встал и подошел к парню. Аккуратно опустив его лицо к себе, он привстал и посмотрел ему в глаза. Ледяными пальцами Браташев пробежался по шее Андрея, по кровоподтекам на лице, и затем притянул к себе, нежно, осторожно поцеловав. Боясь спугнуть Майорова, он осторожно провел языком по губам и почувствовал как парень приоткрыл рот. Он ловко проскользнул внутрь и начал исследовать каждый сантиметр. Дима думал, что Андрей оттолкнет его, но тот прижал его к себе так крепко, что Браташеву казалось, что сейчас он сломает ему ребро. Тогда он продолжил свои действия и начал хозяйничать во рту. Проведя по небу и зубам, Дима почувствовал, как его язык обхватывают нежные и теплые губы. У Андрея были мягкие и ухоженные губки, не у каждой девушки можно было встретить такие. Позволив своим фантазиям разгуляться, он на мгновение представил, как эти сочные губки обхватывают его орган и... Он никогда не возбуждался от поцелуя, но сейчас что-то пошло не так. Но, как мы все знаем, кислород дал о себе знать, и поцелуй прервался на сочном причмокивании. Майоров тяжело дышал и улыбался, как юнец, узнавший, откуда берутся дети. Прижав к себе уже больше, чем просто соседа, он тихо посмеялся. Дима отпрянул и достал телефон, набрав выученные за эту неделю цифры. — Алло... Жень,привет... Это не Женя? Какой Павел?!... Не звонить больше?...Хорошо,счастья вам... Он поник и просто обнял изголодавшегося по ласке, измученного любовью человека, который готов был отдать за него все. Жаль, что он не может принять этот великий дар... "Я должен ему сказать, но не сейчас, иначе это его уничтожит. Я подлец,но чем дольше, тем хуже. Нужно найти ему девушку,у меня как раз есть одна знакомая..."-мрачные и не очень мысли не покидали Браташева, но и не отступали и от Майорова. "Отлично сыграно, кисонька, мы еще с тобой поработаем. Ты будешь моим,я тебе обещаю. Моим,или ничьим." На Ростов медленно опустилась пелена заката...