Одна неделя. Игра или ?..

Ре одной рукой высыпал муку в большую глубокую тарелку, другой – выше натягивал все время падающий шарф с шеи. Дайки уже ушел разговаривать с Имайоши в другую комнату, ну а Сакураю предоставили кухню, сказав при этом, что она в полном его распоряжении. Вдобавок прибавили, чтобы он что-нибудь приготовил. А именно – Шоичи рассчитывает на булки. И Дайки тоже. Ведь изголодавший зверь со стола успел урвать только кусок колбасы и шоколадку, потому что Имайоши буквально за уши потащил Аомине в комнату. Остальная еда мирно покоилась под носом Сакурая на столе. А вообще, от слов Дайки о красных пятнышках на шее, Рё сразу же порозовел. Событие, из-за которого появились эти самые пятна, не давали романтику спокойно месить тесто. Ведь он вспомнил, что с ним делали в кабинке. Тогда они решили снять с себя шапки, шарфы, пальто и сфотографироваться в свитерах. А стул там был один, поэтому Дайки усадил горе-романтика к себе на колени… Поначалу Рё был просто напряжен. Ну, как сказать… В голове у Сакурая были такие непотребные мысли, что сам Дайки бы позавидовал. Когда спину романтика прижимали к груди, а в районе талии обхватывали сильные руки, не давая упасть, дышали в затылок, обдавая ровным дыханием, и бубнили что-то про позы на фотографиях, то у Рё были в голове совершенно другие позы, которые к фото никоим образом не относились. Плюс ко всему, его попа сидела на очень деликатном месте Аомине. И Сакураю казалось, что эта «деликатность» то и дело прижималась к его пятой точке. Но хорошо то, что это всего лишь воображение. На смену воображению пришла реальность. Дайки то и дело отдавал приказы романтику, чтобы тот скорчил какую-либо рожицу в камеру, то тискал его за щеки, дергал за волосы… Но Рё ни в какую не поддавался манипуляциям Аомине. За что, в скором времени, поплатился. Дайки хмурился. Хотя знал, на что шел. И, в принципе, понимал, что Сакурай не настроен на то, чтобы сделать фото. На первых фотографиях Рё был с лицом, которое изображало полную безысходность вперемешку со смущением. Плохие мысли то и дело всплывали в голове. Дайки решил, что раскрепостить Рё будет самым действенным способом, чтобы выбить из него хоть какую-то более-менее нормальную рожицу. Поэтому в промежутке между предпоследним и последним щелчком камеры он забрался своими руками под футболку Сакурая. Конечно же, это дало свой результат в виде художественного поворота головы в три четверти, чтобы повернуться к зверю; охреневшего выражения лица горе-романтика, которое так удачно вписалось в кадр; чуть возмущенно-смущающийся вопль «ч… что ты делаешь?!..»; и потеря крыши над головой тогда, когда Дайки припал губами к отрывшейся шее. Более того, на фотографии даже видны руки, забравшиеся под футболку, складочки которой собрались в районе груди. Вот что-что, а на такое романтик не подписывался… Если остальное можно хоть как-то вытерпеть, то шаловливые ручки на фото не должны быть видны. А красные пятнышки, на которых так акцентировал внимание Дайки, являлись ничем иным как засосами. Рё вспомнил об этом, и его лицо стало такого же цвета, как недавно пострадавший нос. Кстати, Рё решил сделать булочки с яблоками. Осталось нарезать фрукты. А остальное - мелочи. Оказалось, что на все про все было только одно яблоко. В холодильнике их больше нет. Там вообще отсутствуют какие-либо фрукты. Рё подумал о том, что где-то все-таки они лежат. Да и с чем булочки делать, с салатом, что ли? Хочется сладкого… Сакурай, недолго думая, пошел в комнату, куда ушли парни. В силу своего характера Рё шел очень тихо. Когда он оказался у двери комнаты, то услышал разговор. Его не заметили, и это хорошо. Сакурай испытывал интерес к тому, что Дайки так внезапно понадобился Имайоши для какого-то супер-важного разговора. - Он идиот, - послышался голос Имайоши из-за двери. - А ты сомневался? - Рё почувствовал, что Дайки ухмыльнулся. - Знаешь, ты тоже. - В голосе Шоичи не было насмешки, скорее, поучение и вразумление. Рё повернулся назад: он не хотел слышать этот разговор дальше. Да и посчитал себя лишним. Ему показалось, что говорят о нем. От этого случайно услышанного диалога у него сложилось такое впечатление, что речь идет о недельном договоре. Конечно! Ведь в последние дни у Рё только об этом мысли. И хоть он и забывает о них, когда находится с Дайки, но с приходом домой, перед тем как заснуть, он думает о неделе, которую ему предоставил Аомине. Он пришел на кухню и решил поверх булочек сыпнуть сахару. Зачем заморачиваться на фруктах? Да и какие тут фрукты, когда романтика вернули с небес на землю. Рё сразу как-то погрустнел. А после приготовления булочек он просто добавит пудры. Но Сакурай решил выкинуть это из головы. Ну… Скорей всего не о нем говорят. Нет, этот разговор не о сделке. Ну, мало ли! Не настолько же они глупы, чтобы разговаривать об этом в его присутствии? Да и Рё очень хорошего мнения о Дайки. Аомине не может так легко об этом говорить. - Эй, Рё, ну чё? – Сакурай оглянулся. На кухне внезапно появился Дайки. Он подошел к сидящему на стуле Рё. – Покажись-ка. – Сказал Дайки и потянул свою ладонь к носу романтика. - Булочки в порядке, готовятся… - Я не про булки. Нос болит? – Дайки потер переносицу Сакурая пальцем. – Он чуть-чуть красный… - А… Это… Все нормально. Рё улыбнулся. За него беспокоятся. И, кажется, искренне. Как только пришел Дайки, он забыл о недавно услышанном разговоре. - Рё. – Дайки присел на соседний стул. – Спросить хотел… - Аомине почесал затылок, а Сакурай поднял вопросительный взгляд на него. – Как у тебя получается извиняться? Романтик очень удивился заданному вопросу. Его до этого уже спрашивали про извинения, но вопросы были сформулированы немного иначе… «Зачем ты извиняешь за то, чего не делал?» «Почему ты так много извиняешься?» «Тебе не надоело пускать слова на ветер?» И тому подобное. А о том, как он это делает, его спросили впервые. Да и еще кто… Дайки? Зачем ему знать это? Это же он! Парень, который вообще не произносит таких слов. Аомине всегда прав, даже когда не прав. А извиняться… Для чего ему? Спросил об этом потому, чтобы чуть больше знать Рё? В любом случае, Сакурай просто уставился на Аомине с приоткрытым ртом. - Эм… Ты мне ответишь, нет? – Дайки внимательно глядел на романтика. - А, да… Прости, - спохватился Рё. – Я не знаю, правда, оно само так выходит. Я не умею объяснять, извини… Я просто произношу это, и все. - То есть, ты не прилагаешь никаких усилий? - Э-э-э, нет… А ведь для Рё сказать слова «прости» и «извини» проще простого. Иногда он и правда говорит это так, будто ему плевать на то, что он произносит. Но на деле он всегда считает, что он в чем-либо виноват. Думает, что все проблемы из-за него. Иногда произносит это по привычке. - Так, ла-а-адно, - многозначительно протянул Дайки. – А скоро там булки? – поинтересовался Аомине, орлом устремив свой взгляд на печку. - Ах… - Рё встал из-за стола. – Наверное, уже все. - Круто. – Дайки ухмыльнулся в предвкушении и потер свои ладони друг о друга. * * * В последние дни они болтали много о чем. Дайки чувствовал, что с Рё ему легко общаться. Пока они бегают туда-сюда из пункта «А» в пункт «Б», они успевают поговорить о многих вещах… Например, о семьях друг друга. Дайки узнал о том, что отец Сакурая находится в отъезде в командировке до Нового Года и его мама работает в отделе кадров. Аомине рассказал Рё, что его родители содержат одно из свадебных ателье. Еще Аомине наконец-то выяснил, откуда мать Сакурая знает его имя. А все дело в школьном альбоме. Для баскетбольной команды там были отдельные страницы с фотографиями. По словам романтика, его мать любит смотреть на фото, где запечатлена их команда, и где он стоит с баскетбольным оранжевым мячом прямо посередине фото. Еще, у Дайки необычный цвет кожи. Вот он и запомнился этой женщине. Как-то они общались о баскетболе. О прошедших матчах с разными школами, многочисленных победах, всевозможных мировых игроках, которые навсегда записаны в историю спорта. Видеть, как Дайки ведет себя на поле, и разговаривать с ним об этом – две разные вещи. Конечно, не надо особо напрягаться, чтобы было понятно, что Аомине испытывает просто неописуемую страсть к данному виду спорта, но, общаясь с ним об этом с глазу на глаз, становится ясно, что он живет этим, что это его мир. Это он сам. Их разговоры задевали Дайки. Заставляли общаться с романтиком все больше и больше. Затягивали с головой. Он сам не понял, когда именно это произошло, но, кажется, синеволосый начинает испытывать совсем не дружескую симпатию к своему парню по недельному договору. Аомине все еще противится этому. Не может понять, что происходит с ним. Агрессия и бунтарство дают сбои при виде русоволосого парня с его вечными извинениями и смущением. * * * После того как на кухню пришел Имайоши, все начали кушать. Шоичи хвалил Рё, Дайки тоже. Но если слова Имайоши воспринимались как что-то обычное, то слова Аомине были медом. На душе было сладко и приятно от того, что Дайки нравилось. Дома у Имайоши они провели достаточно времени, чтобы спокойно выйти на улицу. Аомине и Сакурай шли по заснеженному парку. Чуть холодный ветер обдувал их лица. Вся шея Рё окутана в оранжевом шарфике, а ладонь в варежке обхвачена рукой Дайки. Уже вечер. - Дайки, скажи… А что ты завтра делаешь? – Спросил Рё, когда они уже подошли к его дому. Этот вопрос был задан потому, что завтра воскресение. Следовательно, в школе они не встретятся. Аомине хотел посмотреть на Рё, но когда он это сделал, то взгляд упал на помпон шапки: Сакурай опустил голову и по привычке вжался в шарф, закрывая им подбородок и кончик носа. Дайки тяжело выдохнул и разомкнул ладони. - Я завтра занят. После этих слов Рё растерялся. Он стушевался и подумал о том, что зря он об этом спросил. - А, да? Ну, ладно. Извини, что спросил… Я это… Пойду уже. Спасибо большое за день, «мандарин», пирожные, мороженое. Горку… - Выпалил Рё все, что сегодня у него крутилось на языке. – З… з… засосы… - После такого у Дайки выразительно поползли брови вверх. А Рё, который осознал, за что именно поблагодарил Дайки, решил, что нужно, чтобы эти «засосы» затерялись среди других вещей. – Фотки, кабинку… А печеньки очень вкусные были, и чай! Ну, в общем, пока! Хорошо покатались!.. Спасибо, извини, я пошел… Как только Рё это сказал, он развернулся и хотел быстренько уйти к себе домой, но не вышло. Дайки одним резким движением схватил Сакурая за плечо, развернул к себе и обнял. Затем засмеялся. При этом ему хотелось зарыться носом в волосы романтика, но на Рё была шапка, поэтому он хихикал ему в помпон. Русоволосый, тем временем, еще больше хотел провалиться сквозь землю. Он пытался сильнее зарыться в шарф, опуская голову. А когда он съеживался в плечах, то неосознанно прижимался к Дайки теснее. Аомине в ответ прижимал его к себе сильнее. - Я тебя, кажись, предупреждал, - отсмеявшись, подал голос Дайки, улыбаясь, - что прежде чем свалить, ты должен дождаться, когда я с тобой попрощаюсь. Ведь так? – Сакурай пошевелил макушкой. – И ты меня не так понял… Когда я сказал «я завтра занят», то имел ввиду то, что я завтра… как бы так сказать, с тобой занят. Рё удивился, затем выдохнул и расслабился. Ему хотелось побыть в объятиях еще чуть-чуть. А от слов, сказанных Дайки, стало до одури приятно. Сакурай, немного замешкавшись, приподнял руки и обнял Аомине в ответ. Пятый день подошел к концу. Впереди воскресение, шестой день их сделки. А сделки ли?..