Just a moment

      Наруто, Джирайя…       Джирайя, Наруто…       Коноха расцветала давно. После Четвёртой Мировой войны деревни медленно восстанавливались, Коноха в том числе. Сейчас деревня Листа предстала большим городком, в котором жизнь бурлит как-то медленно, размеренно, но в то же время — это течение быстрое. И Наруто Узумаки — нынешний Хокаге Конохи — смотрел на деревню с гордостью, любовью, вспоминая, как сам он, будучи неумелым ребёнком генином, бегал по деревне и либо тренировался, либо выполнял простенькие миссии; бурная молодость вызывала странную, но искреннюю широкую улыбку.       Вот и сейчас мужчина улыбнулся, предавшись воспоминаниям. Гоняться за Саске не имело смысла, ему до этого нет никакого дела, так как защищает деревню, хоть делает это извне. Но он сам время от времени возвращался в деревню, приходил в кабинет, докладывал о прогрессе выполнения миссии. Иногда вечные друзья и соперники находят время поговорить на всякие темы.       С Сакурой Наруто тоже часто встречался — вечером после работы, встречаясь либо с короткими взглядами односельчан, а иногда пересекался с друзьями и перекидываться парой-тройкой слов.       Но сейчас Узумаки стоял на крыше Резиденции и наблюдал за жизнью деревни. Приятный ветер играл с короткими прядями волос, теребил полы короткого плаща. В такие минуты спокойствия Наруто ощущал ребёнком, который толком не знает о жестокостях мира шиноби. Этот мир стал мрачнее, взрослее.       За свою жизнь Узумаки видел не одну смерть. Самый первый раз было в стране Волн — смерть Забузы Момочи и его ученика Хаку Юки. Возможно, у парня был шок, и детали событий размывались, но это были первые смерти, которые Наруто увидел — не естественная смерть, а смерть от рук шиноби, такие же, как он, Саске, Сакура, Какаши-сенсей…       …Самая последняя смерть касалась Обито Учиха — этот кошмар Хокаге снился нечасто — ведь Обито убил родителей Наруто, но оказал сильное влияние на Джинчуурики, как на личность.       А одна из поддержек в жизни мальчика стал крёстный — саннин Джирайя. — его самый близкий человек.       Саннин был примером для подражания, несмотря на собственные недостатки. Но даже так Джирайя заботился о крестнике, хоть и делал это по-своему. Старик раскрывал хитрости жизни мира шиноби, рассказывал о своей нелёгкой молодости — порой они помогали ненадолго отвлечься от проблем, повспоминать прошлое, подумать о будущем.       Этот человек был невероятным шиноби…       … и похотливым извращенцем, которому не лень было подглядывать под юбки молодым девочкам! От этого становилось отвратительно.        «Я хотел бы, чтобы он увидел, как я стал Хокаге!» — голос отдавался горечью в воспоминаниях, а стоящий на крыше Наруто выдавил грустную улыбку. Саннин умер, когда парню было шестнадцать лет! Для молодого шиноби это уже солидный возраст, но смерть бесценного родственника, товарища, сенсея свалилась, как снег на голову.       Как будто сердце разрывали на части кунаем, пропитанный стихийной чакрой.       Непрошенные слёзы покатились по исхудалым щекам. Солнце всё также играло бликами на лице, листве, крыше, на глазах, отчего слёзы сами собой текли, и Узумаки убеждал себя в том, что это игра света.       Это не так — Наруто скорбел по крёстному.       Джирайя словно умер вчера — сердце щемило от невыносимой тоски, боли. Эта смерть сильнее повлияла на Наруто, и кошмары с участием крёстного снились чаще, чем смерти других людей, которые каким-то образом были дороги.        — Какого чёрта… старик, — плача, прошептал Хокаге, посмотрев в землю, чтобы никто не смел видеть его слёз. Был бы смех со стороны жителей Конохи, ведь для них правитель деревни — это нечто сильное, не позволяющее эмоциям брать вверх.       Но плач — не признак слабых, это доказательство, что у человека есть чувства, но он слишком долго был сильным!       И стоя сейчас на крыше, Наруто плакал внутри — со стороны он рассеяно смотрел на деревню. И никто не догадывался, что у того на душе.       Новый порыв ветра заиграл с волосами Хокаге, забираясь под рубашку. Сначала Узумаки с блаженством принимал такую прохладу, пока не почувствовал, что кто-то коснулся его плеча.       Наруто обернулся. Сначала мужчина никого не увидел, но постепенно в дрожащем воздухе проскользнули едва заметные черты лица, и призрачный образ Джирайи предстал перед Наруто.        — Наруто, — спокойно и как-то грустно «прошептал» голос. Наруто широко распахнул глаза, понимая, кто стоит перед ним.        — Старик… — в горле застрял ком, и Наруто всхлипнул, обливаясь слезами. Едва ощутимая рука саннина обняла плечо крестника. Узумаки обнял его в ответ и продолжил плакать.        — Ты… стал совсем взрослым, мой мальчик, — шепчет сквозь ветер саннин, улыбаясь.        — Да, — обиженно согласился Наруто, вытирая слёзы с глаз. Потом мужчина поднял голову, так как Джирайя обхватил его скулы своими руками и смотрел на него. Наруто постарался представить лицо Джирайи и каждую деталь.       И лицо действительно появляется.       Наруто не верит своим глазам, но саннин успокаивает его:        — Я всего лишь призрак, дух, Наруто.       Но несмотря на воображение, Узумаки заметил улыбку и почувствовал как по его голове проходит широкая мужская ладонь.       А после саннин сделал несколько шагов назад, чтобы ещё раз посмотреть на Наруто.        — Я так хотел, чтобы ты видел, как я становлюсь Хокаге, — хрипло зашептал Хокаге, обливаясь слезами.       Джирайя улыбнулся и вздохнул.        — Наруто, мне достаточно того, что ты стоишь в этом образе, это мне уже греет душу, что передо мной стоит не шумный генин, а сильный шиноби и Хокаге.       От слов крёстного стало неловко, но что-то тёплое пригрелось в сердце, а на лице появилась улыбка.        — Спасибо, что стал Хокаге, — проговорил саннин, погладив крестника по голове, а после прошёл мимо ученика и направился куда-то. Его фигура быстро растворяется, но Наруто смотрит на руку, сжимающая и мнущая толстовку, плачет и радуется.        — Старый извращенец, у меня есть семья, моя мечта стать Хокаге исполнилась, — зачем-то шепчет Узумаки и шмыгает носом.       Джирайя обернулся и напоследок произнёс:        — Вот как… Значит, за тебя не стоит волноваться и, значит, я спокоен.       Фигура окончательно растворилась в новом потоке ветра. Ветер заиграл с волосами Наруто, слёзы порывом ветра сходят с лица, а на душе сначала тяжело, а затем так легко…        — Старик, — прошептал Хокаге громче. — Спасибо тебе за всё!