Окрыляющая полночь.

Тихая ночь мерно усыпляла каждого жителя леса своим свежим прохладным дыханием, шорохом зелёного травяного платья и мягким лунным светом своего единственного глаза, коим она наблюдает за каждым своим чадом, мирно спящим в норках, берлогах, гнёздах. Каждый её шаг оставлял на сочных листьях капельки росы, бриллиантами сверкающие в молочном свете. Ночь была везде и нигде одновременно. Её невозможно было увидеть в виде определённого существа. Но её можно было лишь услышать, почувствовать, к ней можно было прикоснуться. Но вдруг в небе мелькнула тень. Словно призрак, бесшумно она мелькала то там, то тут, отчаянно ища кого-то, но не могла найти. Тяжёлым камнем упала эта тень на землю, но коснулась её подобно совиному перу, мягкому, нежному, лёгкому. Это было существо никем невиданное, удивительное, странное, несколько пугающее. Невысокое в росте, неширокое в плечах, оно походило на человека, но и в тоже время резко отличалось от него подобно дивным, мощным кентаврам. Существо ступало по земле мягко, аккуратно, почти неслышно, словно хищник, но не охотилось и даже не искало себе жертву. Держа свои огромные совиные крылья распахнутыми, зверушка, казалось, готовилась взлететь вновь. Сверкая чёрными опалами глаз, это подобие птицы вглядывалось вдаль и забавно изгибало тонкую шею, пытаясь высмотреть в степи что-то пока что неизвестное. Сколько кошачьей грации было в этой ровной спине, в небольших шажках ровных ножек, в изгибе тонких кистей рук и в плавном изгибе прикрытой перьями, груди. Женственностью так и веяло от необычного существа, чьи рожки на лбу сверкали изумрудами и подобно фонарикам освещали путь, нарушая идиллию тёмной ночи. А я сидел. Сидел в замаскированной палатке и наблюдал, поражаясь, как это я умудрился проснуться ровно тогда, когда это было нужно! Наблюдая за существом, я пытался подобрать слово, чтобы дать этому виду хоть какое-то название. Что только мне не приходило в голову и на какие только мне известные языки, я это не переводил... Ни одно слово не подходило, дабы полностью и кратко описать эту прекрасную самку с шикарными каштановыми крыльями и длинным, подобно шлейфу платья, птичьим хвостом. В итоге, я кратко окрестил её Зоуи. Мне показалось, что именно это имя подошло бы ей больше всего. Оперенье существа распространялось по строгим острым плечам, изящным ручкам до аккуратных локтей, тонкой талии и по бёдрышкам до мягкого изгиба колен, переливаясь в свете луны зеленоватым, синим, фиолетовым. Каждое движение завораживало, гипнотизировало, приковывало. Её широкие, как у пустынной лисы, уши улавливали малейший шорох, забавно вертясь из стороны в сторону, а на милое человеческое лицо словно упала вселенская печаль. Окрас кожи был похож на плачущую маску. Глаза как будто ярко обвели чёрной тушью, а потом облили лицо водой. Растёкшаяся по пухлым щекам краска образовала две длинные тонкие полосы, отчего самка, казалось, была грустна и печальна. Неожиданно Зоуи резко дёрнулась и уставилась в черноту ночного неба. Вся подобралась, присела, оперевшись на землю руками. Потом вдруг изменила направление взгляда и издала глубокое низкое рычание, отчего мне показалось, что она задала вопрос: "Кто это?". С небес эхом отозвался ещё более низкий ответ уже с лёгкой нотой шипения, но самка не расслабилась начиная активно махать крыльями, стучать руками по земле и кричать в небо. Этот крик... Жуткий крик, страшный, пробирающий до самых костей был похож на плач грудного ребёнка, смешенный с шипением змеи и рыком льва. Она была чем-то недовольна. И причём очень сильно. Но внезапно крылатая снова замерла, уставившись тёмными круглыми очами в небеса. Несколько секунд она неподвижно сидела посреди бесконечной степи. Я едва уловил момент, когда она отпрыгнула в сторону, шумно махая каштаново-белыми в чёрную крапинку крыльями. А то, от чего существо увернулось, тихо приземлилось на траву, тёмной горкой оставаясь среди растений. Не могу сказать точно, но размах только одного из этих двух лёгких, быстрых, гладких крыльев был метра три, не меньше. Я заворожённо наблюдал за тем, как Зоуи приземляется, расправляет спину и идёт по направлению ещё одного такого же существа, только мужского пола. Самец был гораздо крупнее. В разы. Мощная фигура казалась непроходимой горой, по сравнению с изящной маленькой самочкой. А крылья, хвост... Чёрные в белую крапинку. Такие разные, но такие прекрасные. Я был уверен, что сейчас будет то, что в простонародии называют "свадьбой", но какого же было моё удивление, когда самка, оскалившись, начала нападать на самца, оставляя длинными когтями раны на его мощном теле. Тот в свою очередь тоже ощерился и ответил сородичу мощным ударом по шее, отчего всю хрупкую тишину степи разбил громкий щенячий визг. Ей было больно, но не настолько, чтобы прекратить защищаться. Я вдруг заметил, что, когда самочка, прижав уши к голове, решилась на атаку, её глаза засветились ярко-сиреневым светом. Я ни как не мог уразуметь, отчего такое явление. Жители деревни мне рассказывали, что глаза у этих существ светятся красным, когда они атакуют или злятся и жёлтым, когда охотятся. Я был в недоумении. Однако ответ пришёл так же быстро, как и вопрос. Это была проверка, достоин ли самец стать парой для "невесты". Это было невероятно зрелищно. "Жених" отчаянно пытался повалить подругу на землю и объявить свою власть над ней, но нет! Зоуи юрко и грациозно избегала его объятий, ускользая, царапаясь и кусаясь. Каждый взмах крыльев, каждый звук, слетающий с её губ, был необычен и не слышим мной до этого дня. Это было не похоже ни на что. Особый говор этих существ был смешением звуков, пародией на звуки, созданными природой или человеком. Кругом летали перья, пух и лепестки травы, а на земле лежала эта пара. Самец прижал избранницу к земле, придавив её своим немалым весом и скрыв от мира своим дивным оперением. Словно курица на яйцах. Да, это идеальное сравнение для увиденного мной. Прошло минут пятнадцать до того, как показалось недовольное личико "невесты". Зоуи хоть и оказала должное сопротивление сородичу, но не устояла перед его натиском и, видимо, своеобразным обаянием. Она сдалась и признала его своей парой. Мотнув головой, самка громко замурчала, как кошка трясь щекой о его щеку. И только после этого, грозный хищник позволил крылатой освободиться из плена своих объятий. И вот, наконец-то началась "свадьба". Пара стояла на коленях друг перед другом, широко распахнув крылья. Держась за руки, они смотрели друг другу в мигающие разными цветами глаза. Их рога усилили свечение, а вокруг началось что-то необыкновенное. С земли не спеша поднялись мигающие искорки, замершие в метре над землёй. Воздух наполнился лёгкостью и прохладой, отчего я укутался посильнее в одеяло, стараясь не дышать. Я боялся нарушить эту волшебную тишину, магическую гармонию. Эта пара, казалось, была идеальной, они были созданы друг для друга! Их глаза светились всеми цветами, которые только придумала природа, а вокруг летали светящиеся бирюзовые бабочки, садящиеся паре на рога, крылья и перья. И тишина. Ничто не нарушало звенящей хрусталём тишины. В таком умиротворении пара просидела около пяти минут, а потом всё завертелось, закружилось в рыжем пламени. Всё окрасилось в цвета огня и штормом пронеслось над новобрачными, которые медленно поднялись на ноги и крепко обняли друг друга, позволяя шторму бабочек и звёзд унестись в даль падающей звездой. Да, я один из тех немногих, кому удалось увидеть такую свадьбу. Вот она, та любовь, о которой говорили в веках. Не плотская, духовная, вечная. Природа их благословила, позволяя отдаться тому, что продолжит их древний, скрытый от любопытных глаз род, но перед этим они обменялись кожаными браслетами с драгоценными необработанными камнями и ракушками. Пара слилась в единое целое, исчезая в высокой траве. А я продолжал смотреть в небеса, не замечая, как вокруг падают тлеющие бабочки и маленькие искорки. Это удивительное, потрясающее... Прекрасное зрелище. А с утра они улетели. Вдвоём. Улетели куда-то на восток, к солнцу, оставив мне в подарок на память кучу перьев и пуха для коллекции и несколько набросков для музея. После этого, я ещё не раз приходил на это место и ждал, что хоть раз ещё увижу эту прекрасную пару. Увижу их потомство, а может и ещё одну свадьбу, но увы... Больше ни Зоуи, ни её избранника, ни вообще кого-либо из этого вида я не видел. Лишь видеосъёмка, которую я утаил ото всех, и пара перьев в шкатулке напоминали о той необычной ночи, которую я запомнил на всю жизнь.