Художник

— Салли, смотри, какие кисточки! Длинные-длинные, прямо как у самых-самых лучших художников! А какие краски тут... Зуб даю, самые лучшие на свете! То тюбики, то баночки, то какие-то маленькие и квадратные... А какие тут бумажки! Блокнотики, альбомы, большие-большие бумажки... А смотри, что там в углу стоит. Вот так штука! Деревянная, на стульчик немного похожа. А на ней такая бумажка толстая лежит, о-го-го! Да ты только посмотри, какие в другом углу человечки лежат... Куколки, честное слово! Только они без глазок и ротиков, а ещё без одежды. Да и сами какие из дерева и светло-коричневые. Но куколки же! Салли, а смотри, какие там фломастеры есть! Толстые и чёрные, но крышечки у них разных цветов. Смотри-смотри, не проспи ещё что-нибудь интересное! Салли и Ларри стояли у витрины художественного магазина. Маленький мальчик перечислял всё, что видел. Русоволосый довольно улыбался, разглядывая всё это художественное барахло. Салли же его не слышал. Вернее, не слушал. Он слышал какие-то детские визги, но не обращал на них никакого внимания. Он думал о своём. В принципе, как и всегда. — Какой тюбик красивый... Салли, ну вот что ты меня не слушаешь? — Ларри начал дёргать голубоглазого за рукав его чёрного свитера. — А? Ларри, малый, нам уже домой пора... — зевнув, сказал Сал, — У меня сегодня уроки во вторую смену поставили. До первого осталось сорок пять минут. — Ну Са-а-л-ли-и... — протянул кареглазый, дёргая друга за рукав. — Я что сейчас сказал? Домой! Быстро! — повысил тон подросток. Ларри надулся, однако потопал за голубоглазым. Фишер взял мелкого за руку и повёл его за собой. — И всё-таки там были красивые краски! — прошипел кареглазый. В полдень на улице было довольно-таки шумно. Повсюду раздавался гул бегающих ребятишек, разговоры взрослых прохожих и радостные возгласы студентов, которых раньше отпустили с пар. Из одной невысокой школы на всё это смотрели старшеклассники, которые были опечалены тем, что им осталось учиться ещё три-четыре урока, и только потом их отпустят. Вот уже весь этот гул начал утихать. Начинали виднеться дворы невысоких домов. Вот уже был виден дом Ларри и Салли. Ребята зашли в дом, а затем в кабинку лифта. Вставив карту, Салли и Ларри поехали в подвал. Взяв карту, ребята вышли из кабинки и зашли в дом. — Почему вы так долго? — обеспокоено подбежала к ним Лиза. — Кое-кто засмотрелся на одну витрину... — покосился голубоглазый. — А-а-а, на краски. Там мой юный художник всегда хотел себе хоть что-нибудь оттуда, а ведь денег практически нет. У него ведь только простой карандашик, а такие шедевры рисует пятилетний ребёнок... Да, Ларри действительно рисовал на уровне взрослого художника. Это было его даром. Он даже не сомневается, что если ему купить что-нибудь, то его картины станут ещё лучше. — Ладно, я пойду, — голубоглазый уже хотел было уходить... — Будешь обедать? — предложила Лиза. — Да не, спасибо, я уже опаздываю на урок. — Удачи, Сал! * * * Вечер. Тёмный-тёмный вечер. Хлопьями падает снег. Повсюду были яркие фонари, да ещё и с витрин и с окон светил жёлтый яркий свет. Небо было тёмно-фиолетовым. Салливан шёл по хрустящему снегу. Однако этот хруст слегка заглушал шум с улицы. Повсюду гуляли и разговаривали прохожие. Вот он уже проходит мимо знакомой витрины. Краски, кисточки и прочие вещички стояли на своих местах. — Дай, — думает Сал, — Загляну... Зайдя в магазин, он увидел, что там практически не было людей. Были лишь один кассир и две девушки, которые стояли в углу. Они держали какие-то длинные кисти и болтали о чём-то. Салли вздохнул. Осмотревшись, он увидел всякие краски, мольберты, кисточки, карандаши. Ему хотелось купить что-нибудь другу. Подойдя к краскам, он нашёл какие-то маленькие, из шести цветов. Рядом лежала какая-то небольшая короткая кисточка. Взяв эту дешёвку, он подошёл к кассе. — И это всё? — удивлённо спросил кассир. — Угу, — пробубнил голубоглазый, доставая кошелёк. Как ни странно, денег хватило. Салли усмехнулся, дал кассиру нужную сумму, взял краски с кисточкой и направился к своему дому. Вот уже был не слышен весь этот гул. Началась мрачная, тихая улица со старыми домами. И только светит какой-то старый тусклый одинокий фонарь. Салли понял, что это его дом, поэтому он ускорил шаг. * * * Салли встретил маленький человечек. Как только голубоглазый приоткрыл дверь в квартиру подвала, кареглазый запрыгнул на него. — Весь день ждал тебя, — усмехнулась Лиза, — Даже есть не может. — Пойдём с нами кушать! — воскликнул Ларри, спрыгнув с друга. Русоволосый задёргал Салливана за рукав его чёрного свитера. Голубоволосый усмехнулся и пошёл за ним. — Спасибо, но я не голоден. Аппетита нет, — улыбнулся Сал. — Ты заболел? — испуганно спросила русоволосая. — Да не, просто не хочется. Спасибо... — Тогда пошли играть! — Ну уж нет. Пока не доешь ужин – разговаривать с тобой не буду! — усмехнулся голубоглазый. Ларри сразу же подбежал к тарелке с картофельным пюре. Салли подмигнул женщине. Уборщица улыбнулась. Пока Ларри ел, Фишер заглянул в комнату кареглазого. Он осмотрелся: на стенах висели красивые эскизы, а в уголке стоял столик, на котором лежали листок и простой карандаш. Салли вздохнул. Маленький ребёнок, а творит такие шедевры, да ещё и с одним простым карандашом. Без ластика, без точилки, а с обыкновенным карандашом. Салли стал разглядывать картины юного художника. Вот перед ним чёрно-белые натюрморты, слева – портреты знакомых Салливану лиц – это были нарисованы соседи. Справа – разные красивые пейзажи. Салли восхитился – это было так прекрасно, что он потерял дар речи. Пока Сал любовался картинами друга, он не заметил, как в комнату прибежал ребёнок. Бежал он настолько быстро, что случайно врезался в голубоглазого. — Ты это, не носись так... — опомнился Салли, поднял Ларри с пола. — Чем ты тут занимался без меня? — Твои картины рассматривал. Ларри, я даже не знаю, что сказать... — А? А, это... Да так, я просто рисовать люблю. А почему сразу картины-то? Я маленький ещё, чтобы быть настоящим художником. Неожиданно из карманов джинс Салливана выпали краски и кисточка. Ларри сразу же на них посмотрел и восхитился: — С-Сал... Ты тоже любишь рисовать? — Ну, вообще-то, я купил это всё тебе. Просто деньги были, и мне захотелось купить тебе что-нибудь. Не самые лучшие краски, знаю... Ларри выпрыгнул из рук голубоглазого и стал рассматривать краски. Красный, синий, жёлтый, чёрный, зелёный и белый – вроде обыкновенные цвета, но для пятилетнего это было чем-то особенным. А при виде маленькой простенькой кисточки глазки Ларри засияли ещё ярче. — С-Сал! — обернулся Ларри. На его личике красовалась искренняя улыбка, — Спасибо! Спасибо... Вроде такое простое слово, а в нём столько доброты и тепла. Если, конечно, говорить его в прямом смысле и без сарказма. — Д-да не за что... — пожал плечами Салли, — Если честно, я не вижу в этих простых вещах чего-то особенного... — Ничего ты не понимаешь! — слегка надулся Ларри. — Мне что, уйти? — усмехнулся Сал. — Не надо! Пошли вон, к моему столику... Русоволосый потянул Салли за рукав. Голубоглазый закатил глаза и пошёл за мелким. К огромному удивлению Салли, на столе лежал эскиз его портрета. На эскизе он был точь-в-точь, как в реальной жизни, и даже слегка приукрашен. Голубоволосый не мог поверить своим глазам. Он сел на большой стул, который был около столика. — Сейчас я буду рисовать тебя! — весело сел на стульчик кареглазый, открывая краски, — Принеси с кухни какую-нибудь кружку, пожалуйста. Буквально через пять секунд Сал поставил на столик небольшую кружку, наполненную водой из под крана. Ларри улыбнулся и намочил кисточку, а затем провёл ею по бумаге. — А зачем это? — спросил Фишер. — Оттенки будут немного красивее, — с улыбкой ответил Ларри. Юный художник продолжал рисовать. Неожиданно для самого себя Салливан заснул. Нет, не от скуки. Он устал за весь сегодняшний день. Через четыре часа уже была полночь. Ларри закончил рисовать. Он зевнул и глянул на Салли, который спал. Голова голубоглазого была слегка приподнята вверх. Ребёнок макнул кисточку в красный цвет и подошёл к Салли. Он сел к нему на колени и чуть приподнялся. На протезе друга малый нарисовал маленькое сердечко. — А? Что? — случайно проснулся Сал. Увидев Ларри, он улыбнулся, — Нарисовал? — Ага! Ларри показал голубоглазому картину. Салливан раскрыл рот. На картине было всё соблюдено: тени, оттенки, блики, были подобраны нужные цвета. Всё было нарисовано каким-то простым карандашом без ластика, какими-то дешёвыми красками и какой-то простенькой кисточкой. А главное – нарисовано это было совсем маленьким человеком. Салли ни слова не мог сказать. — Нравится? — улыбнулся русоволосый. Глаза Салливана дрожали и становились влажнее. Дрожащими пальцами он взял рисунок и преподнёс к себе. — Всё хорошо? — спросил Ларри. Салливан ничего не мог ответить. Даже мокрыми глазами от слёз он мог разглядеть все детали портрета. Затем он посмотрел на Ларри. Он не мог поверить, поверить тому, что этот крохотный человечек может так красиво писать картины. А кареглазый уже тоже хотел заплакать, потому что ему казалось, что Салливану не понравилось. Однако в один момент Салли снял протез, посадил русоволосого к себе на колени и принялся целовать его. Целовать в разные части лица, однако голубоволосый старался избегать губ ребёнка. Маленький художник усмехнулся и обнял Салли за плечи. — Я люблю тебя, — прошептал Сал, когда прекратил целовать дошкольника. — Я тоже, — мягко улыбнулся Ларри, поцеловав друга в носик. Вскоре они заснули, сидя на стуле...