семь подсолнухов в глиняной вазе.

в подсолнухах – отблески лета, июльского знойного дня. подобны глазам твоим светлым, что нежно глядят на меня. Мой милый мальчик, влюблённый во всё несбыточное, бесконечное и космическое. Когда мы познакомились, ты был в постоянной погоне за человеком, чью широкую спину постоянно видел перед собой. Он быстрым шагом удалялся от тебя всё дальше и дальше, и у тебя никак не получалось поспеть за ним. Любовь, ах, первая любовь. Трясущиеся коленки, кроткие взгляды, сбивчивая речь и сердце, которое вот-вот выпорхнет из клетки твоих рёбер и взлетит в небеса, в эти синие небеса, что ковром раскинулись над нашими головами. Солнце светило, оставляя на твоей коже следы своего присутствия. В начале лета ты был совсем бледным (сразу видно, что приехал из города), но уже к середине июля ты преобразился. Даже твои белёсые волосы перестали быть такими неестественно бесцветными и приобрели пшеничный оттенок. Я помню, как по ночам ты заходил за мной, и мы сбегали из дома, радостные, молодые и счастливые, подальше от этих унылых взрослых, которых интересует только то, какие сорта картофеля и моркови посадить в этом сезоне. Мы подолгу валялись в стогах стена, лениво считая звёзды. Твои глаза так сверкали, когда ты глядел в холодное ночное небо. В них я словно видел отблеск далёкой далёкой одинокой звёзды, которая никак не могла найти себе места среди миллиона таких же звёзд в бескрайней галактике. Тогда ты сказал, что не доверяешь людям, которых не пугает бескрайний космос. Ведь, чёрт возьми, ему нет конца, совсем нет конца... Но ты сам не заметил, как вокруг твоего маленького мирка выросли высокие бетонные стены. Ты оказался где-то посередине пустой комнаты, не в силах сделать и шага, не в силах вдохнуть глоток свежего летнего воздуха. Ты всегда был груб с другими ребятами, но не со мной. Это заставляло меня почувствовать меня особенным. А когда ты звал меня гулять, говоря моей бабушке, что хочешь показать мне маленьких крольчат, я и вовсе светился от счастья. И, боже, как преображалось твоё лицо, когда ты улыбался... Уголки моих губ сами по себе растягивались в ответной улыбке только потому, что ты стоишь напротив меня, такой живой и тёплый, и улыбаешься своей белозубой улыбкой. Когда на улице шёл дождь, мы запирались на чердаке дома твоего деда и читали старые газеты ещё 1974 года. Потом откуда-то из-под дряхлой кровати ты доставал пыльные книги и читал мне вслух. Ты даже не подозревал, каким ты становился, когда погружался в чтение. Морщинки на твоём лбе разглаживались, твоё лицо приобретало такое умиротворённое выражение, словно для тебя на свете не было ничего лучше, чем сидеть вот так со мной и читать никому не нужную книгу, которую, кроме тебя, в руки брала, разве что, твоя прабабушка. И в последнюю ночь лета, когда ты собирался вернуться в город вместе со своим дедом, на твоих губах так и остался невысказанная просьба: "Пиши мне, пожалуйста. Не забывай обо мне". Я ненавидел прощаться, поэтому просто целовал твои губы, прямо как в первый раз. То были детские наивные, ничего не значащие поцелуи. Так я выражал свою любовь к тебе. Так чисто и прелестно. Ты переплетал наши пальцы, и мы бежали через всё поле к реке, чтобы искупаться в её ночных водах. Опять целый год нам предстояло не видеться. На память ты оставлял мне несколько потёртых томиков своих любимых книг с пометками и закладками, чтобы я читал и вспоминал о тебе, думал, зачем ты хотел запомнить ту или иную фразу. Но в наше последнее лето, которое я без зазрения совести называл нашим летом, ты решил нарисовать мне небольшую картинку, на которой изобразил распахнутое широкое окно и вазу с семью подсолнухами на подоконнике. На следующее лето ты не приехал. Каждый день я подбегал к дому твоего дедушки, чтобы проверить, не приехали ли вы, но все попытки обернулись крахом моих мечтаний и желаний. Вы не приехали ни к концу июля, ни к началу августа. То лето я официально признал самым ужасным летом в своей жизни. Я подолгу бродил по лесу, думая, почему ты не приехал ко мне. Неужели я чем-то обидел тебя или разочаровал? Беспокойные мысли а голове не давали покоя. В тот день я заблудился в лесу и попал под дождь. Я сидел под старым дубом, притянув колени к себе, и рыдал горькими слезами четырнадцатилетнего мальчишки. Я вернулся домой уже ночью, весь мокрый, усталый, голодный и с ветками в волосах. Бабушка не стала ни о чём спрашивать, зная истинную причину моего ужасного настроения. Ты не приехал и на следующий год. В доме твоего деда поселились какие-то незнакомцы. Они перетаскивали уродливые коробки из своей не менее уродливой машины. Тогда я их сравнил с тупыми обезьянами, но сильно погорячился. Та полная женщина с уродливыми рыжими волосами даже не проходила в дверь, но как-то ей всё же удалось проскользнуть. Наверно, тощий уродливый муж смазал дверной проём маслом. А какие уродливые у них были дети! Юра, я никогда не видел таких! Один тощий и высоченный, напоминающий щепку с растрёпанными в разные стороны волосами. Второй лицом напоминал свиной рыло. Даже пятачок у него был весьма естественный. Они даже хотели подружиться со мной, но разве смогу я дружить с кем-то, кроме тебя? Особенно с ними. И чем дальше всё это заходило, тем более одиноко я себя чувствовал. Я перестал улыбаться. Целыми днями перечитывал книги, что ты мне оставил, писал письма, которые всё равно не доходили до тебя. Боже, каким ненужным и никчёмным я себя ощущал. Прямо как та одинокая звезда, которой не нашлось места на небе, и она решила поселиться где-нибудь на земле, упав однажды ночью с неба. Тогда я загадал желание увидеть тебя снова. И оно сбылось спустя 7 лет. Я уже учился в Москве. В тот день я ехал в забитом автобусе, сонно прислонившись головой к стеклу. Твой автобус проехал параллельно с моим и проходил так ехать целую минуту, которой мне хватило, чтобы узнать в пареньке с короткой стрижкой тебя. Ты читал книгу и, словно почувствовав на себе мой взгляд, поднял голову. И по твоему взгляду я понял, что ты узнал меня. Ты соскочил с места и помчался к выходу, расталкивая людей локтями. Я протиснулся ближе к выходу с твёрдым намерением выйти на следующей остановке. Но мы совсем позабыли, что ехали по разным маршрутам. Автобус с тобой внутри повернул налево, увозя тебе всё дальше и дальше. Как только двери распахнулись, я выскочил из автобуса, пытаясь представить, где находится остановка, на которой ты выйдешь. Я бежал, бежал в середине февраля, заставляя прохожих удивлённо оборачиваться. Спустя полчаса поисков я всё же понял, что догнать тебя мне не удастся хотя бы потому, что я не знал, на каком автобусе ты вообще ехал. Затем следовали ещё три одиноких года. Я уже закончил универ, получил более-менее прибыльную работы. Главное, что зарплаты хватало на еду и на оплату съёмной квартиры. И всё это время я никак не мог выкинуть из головы твой образ. Всё сравнивал тебя из "нашего лета" и тебя из настоящего. Обрезал волосы ты, а грустно, почему-то, именно мне. Каждое лето, каждое чёртово лето я проводил в той глухой деревне, надеясь, что ты приедешь и тихо постучишь в окно моей комнаты на первом этаже. Каждое утро я ставил на подоконник семь подсолнухов и раскрывал ставни на случай, если ты заглянешь на огонёк. Но с каждым годом надежда увидеть тебя медленно угасала, поэтому я даже перестал стараться. Но знал ли я, что увижу тебя так же неожиданно и ошеломительно, как в тот день в автобусе? Сразу могу сказать, что никак не ожидал этого. Встретить тебя в библиотеке. В тот день на тебе была синяя свободная толстовка. Ты всё такой же худой, только стал намного выше и изящнее. Ты выбирал книги из раздела "Зарубежная проза". Пару минут я боролся с желанием окликнуть тебя или хотя бы подойти чуточку ближе, но, чёрт, я всегда был таким нерешительным. Ты был одновременно так близко, но так далеко. Поэтому когда ты обернулся, я был готов умереть от счастья. Наши взгляды встретились, как тогда, три года назад. Ты сделал осторожный шаг мне навстречу, неловко вытянув руку вперёд, словно пытался дотянуться до меня. - Это... Ты? - прохрипел ты, делая ещё один шаг. Я стоял на месте, не двигаясь. И до сих пор мне стыдно за это. Я отвёл взгляд, покраснев. - Вы меня с кем-то путаете, - сказал я тогда и зашагал к выходу, надеясь, что ты не смотришь мне вслед. Но ты, конечно же, смотрел, пытаясь привести мысли в голове в порядок. Я всё ещё ненавижу себя за это, веришь? Я тогда подумал, что будет неправильно ворваться в твою жизнь снова спустя столько лет бездействия. В тот год я обзавёлся другом. Он, вроде как, был продвинутым хакером, поэтому я сразу загорелся идеей отыскать твой адрес, ведь письмо, которое я писал так давно, одиноко валялось на дне моего неизменного рюкзака. И он оправдал мои ожидания. Через неделю я уже стоял счастливый, сжимая в руке бумажку с твоим адресом. Поэтому хочу спросить, если это письмо всё-таки дошло до тебя. Не желаешь заглянуть в гости? Я поставлю на подоконник глиняную вазу с подсолнухами в память о нашем лете. В любом случае, я хочу знать, что с тобой происходит. Я буду ждать тебя летом, не отходя от окна. Надеюсь, что ты приедешь, мой маленький звёздный принц.