Not the last End.

Внимание: не вычитано! ----------------------- На часах десять часов. Вечер, на город уже давно опустилась тьма. Словно легкой никотиновой дымкой окутала каждый уголок столицы, не давая рассмотреть небо. Ни одной звезды. Воздух давит на легкие, не давая спокойно вдохнуть. Грудная клетка сжимается, и кажется, что ребра впиваются в мягкое теплое сердце. Больно. Хекджэ уже с трудом вспоминает, зачем они приехали сюда. Надеясь отыскать в столице спасение своих душ, они поняли лишь одну истину – Сеул ломает, прогибает под себя, убивает. Если в тебе жива человечность, тебе нечего делать здесь. Главный город страны, как огонь для мотыльков. Несет разрушение. Стирает в пыль. Он стоит перед зеркалом в ванной, за его спиной замер Донхэ. В левое подреберье вонзается, которая по счету игла. Но только так он может спасти свое Восточное Море. В маленькой квартирке на окраине не горит свет. В старой потертой ванной под высоким потолком мигает единственная голая лампочка. В каждую секунду она может погаснуть, и этого Хекджэ боится больше всего. Кто знает, чем закончится это все, если их еженощный ритуал не повторится на этот раз? - Ынхек-а, ты только мой, - шепот Донхэ врезается в мозг, пуская вдоль позвоночника дрожь. Маленькое окошко под потолком незанавешено, и можно было бы услышать гул улицы, если бы не шумела вода. Чуть поржавевшая от старости ванная уже наполовину заполнена. Или лучше сказать, наполовину пуста?.. Хекджэ вздрагивает, когда чуть прохладные ладони Донхэ скользят по его бедрам, плавно переходят на талию, а потом поднимаются к плечам, невесомо скользнув вдоль лопаток. Длинные, чуть узловатые пальцы легко нажимают у основания шеи, разминая мышцы, и короткая волна мурашек бежит по рукам, электрическим покалыванием отдаваясь в кистях. Хэ медлит, сам не зная почему, но Хекджэ ему за это благодарен. Он расслабляется в родных руках, чувствуя, как постепенно картинка перед глазами становится не такой четкой. Сознание заполняется полупрозрачной дымкой, и он улыбается – волшебная таблетка на ужин растворяется в нем и прогоняет сладкую тяжесть по венам. Они сумасшедшие. Ненормальные. Больные своей неправильной любовью. Они пьют ее большими глотками, срастаются с ней так, что не оторвать. И ни один не посмеет отказаться, что бы ни шептали тени сознания. На Хекджэ надета лишь растянутая футболка, едва прикрывающая бедра. Донхэ отстраняется, делая небольшой шаг назад. Зубами подхватывает край горловины и стягивает ненужную ткань с плеча. В зеркале он видит очертания ключицы, и едва заметные голубые полосы вен. Грудь Ынхека вздымается еще спокойно, а в следующую секунду оголенный участок покрывается гусиной кожей. Хэ губами касается шеи, слыша шумный вдох, а когда отстраняется, на молочном участке алеет первая метка. Они одновременно поднимают взгляд, сталкиваясь в зеркале, и Донхэ, не отрываясь, одними губами шепчет: - Мой, - Хекджэ отчаянно хочется простонать, чтобы выпустить наружу застрявший в груди вдох, но он помнит, еще рано. Контраст бьет по мозгам, оглушает и дарит странное, извращенное наслаждение. Смуглая кожа Хэ и молочная Хека, теплые, чувственные касания и неожиданная прохлада расстояния, четкий стук сердца и хриплый, на грани слышимости, шепот. Ынхек прикусывает губы, чтобы не застонать, но не отрывает взгляда от зеркала. Кончиком носа Донхэ ведет вверх, зарывается в растрепанные волосы и легко выдыхает. Острые зубы слабо впиваются в затылок, и Хекджэ кажется, что он сходит с ума. Кровь превращается в густой, сладкий мед. Она стекает по сосудам вниз, собираясь в комок внизу живота. Каждый поцелуй – новая капля, каждое касание – увеличение тяжести. - Сними ее, - Донхэ отстраняется, и Ынхек покорно закидывает руки за голову, цепляет ткань и тянет вверх. Пряжка ремня на брюках Хэ тихо звенит, и он делает резкое движение. Футболка рвется по шву, а Хек жадно впивается взглядом в отражение. Ловит ухмылку, а потом пальцы Донхэ расстегивают молнию и медленно стягивают джинсы с узких, но крепких бедер. Хекджэ остается только исступленно задохнуться – белья под ними нет. Хэ вышагивает из брюк, ногой отталкивает их в сторону, и тут же прижимает Хека спиной к своей груди. Второго заметно встряхивает, как от удара током, и он не сдерживается – тихо стонет имя своего личного сумасшествия. Донхэ поднимает ладонь, зарывается пальцами в темные пряди и тянет голову Ынхека назад. Они сталкиваются зубами в попытке поцелуя, но никто не обращает внимания на боль. Твердый член Хэ упирается ему в поясницу, свободная ладонь поглаживает небольшое углубление под ребрами, а мокрый язык исследует линию зубов. Хекджэ обхватывает язык Донхэ губами, чуть прикусывает и сосет, как самую сладкую в мире конфету. Жмурится и удовлетворенно мычит – обе ладони Хэ ложатся на его талию, сжимая так, что потом останутся синяки. Вторая метка. Они отрываются друг от друга с влажным причмокиванием. Ниточка слюны тянется из уголка губ Хекджэ по подбородку, и Донхэ слизывает ее, тут же отрываясь в страхе не сдержаться и испортить все. Хек отворачивается к запотевшему от пара зеркалу, протягивает чуть дрожащую руку и уверенно выводит на поверхности – Восточное Море. Слоги расплываются, и между ними видна часть отражения. Хэ поднимает ладонь вслед и накладывает поверх руки Ынхека. Пальцы ненадолго сплетаются, и они замирают на несколько секунд, отдаваясь ощущениям целиком и полностью. А потом Донхэ разворачивает Хекджэ лицом к себе, отталкивая к стене. Он прижимает его к холодной поверхности, и такой резкий контраст выбивает весь воздух из легких. Хек почти давится своими чувствами, но Хэ мгновенно оказывается рядом, опираясь ладонями на стену по сторонам от головы Ынхека. Он смотрит ему в глаза, уверенно и долго, а потом снова втягивает в поцелуй. Хекджэ отвечает с необыкновенной страстью. Кусает чужие губы, лижет и снова втягивает в рот, поочередно пробуя на вкус. Исследует кончиком языка ряд зубов, проводит по непривычно острым для человека клыкам, играет с уздечкой под верхней губой и ловит в себя тихие стоны Хэ. А потом Донхэ перенимает инициативу, врываясь в чужой рот. Гладит верхнее нёбо, долго и уверенно очерчивая каждую неровность, каждую впадинку и выпуклость. Ведет по деснам, слегка задевая щеки, а потом тянет язык на себя, кусая его зубами и играясь, глотая чужую слюну, смешанную со своей. Не сговариваясь, они одновременно отрываются друг от друга, отстраняясь буквально на миллиметр и жарко дыша. Дергаются вперед, бессознательно играясь друг с другом, невесомо сталкиваясь губами, но не начиная новый поцелуй. В паху уже болезненно тянет, но ни один даже не думает ускориться, сломать, разорвать эти нити, натянутые, как струны гитары, между их телами. Донхэ заглядывает в глаза Ынхека, подернутые томной дымкой, и опускается ниже, припадая губами к шее. Он ведет вниз, прокладывая невесомую, но невероятно горячую дорожку по коже. Замирает у впадинки между ключицами, вылизывая ее, а потом втягивает плоть в рот, выжигая след. Мышцы на спине напрягаются, соблазнительно перекатываясь под смуглой, загорелой кожей от каждого движения. Хекджэ решается и кладет ладони на чужие плечи, впиваясь ногтями при каждом укусе или неосторожном поцелуе. Руки Хэ отрываются от стены и ложатся на высоко вздымающуюся грудь Хека, призывая успокоиться. Он останавливается, смотрит на две розовые бусинки сосков в обрамлении напряженной, на два тона темнее ареолы. Ынхек замирает, прикрывая глаза. Губы Донхэ накрывают затвердевшую горошину, а язык обводит по кругу. Пальцы одной руки, дразня, поглаживают второй сосок, иногда болезненно сжимая и пуская по нервным окончаниям очередной возбуждающий импульс. Хэ причмокивает, посасывая раздраженную плоть, и этот звук врывается в мысли Хекджэ, не давая сосредоточиться на чем-то другом. Он ведет ладонями по плечам, переходя на шею и зарываясь в каштановые волосы, и неожиданно вскрикивает – Донхэ прикусывает чувствительный околососковый круг, оставляя заметный след от зубов и, наконец, отпускает, продвигаясь дальше. Хек на мгновение расслабляется, пока легкими поцелуями Хэ прокладывает дорожку по ребрам и переходит на живот, а потом снова напрягается. Влажный горячий язык кружит около пупка, кончик на секунду попадает в неглубокую впадинку, а потом снова выныривает, чтобы Донхэ опять прикусил кожу. Теперь – под ним и сильнее, чтобы Хекджэ жалобно всхлипнул, болезненно сжимая волосы Хэ у корней. Тренированные мышцы сжимаются, не давая ничего сделать, поэтому он только легко целует краснеющее местечко и окончательно опускается на колени перед Ынхеком. Напряженный член подрагивает перед его лицом, капля смазки соблазнительно блестит, собравшись на головке, и Донхэ без раздумий слизывает ее, собирая на язык и глотая, чувствуя горький привкус. Хекджэ смотрит на него во все глаза, и едва не умирает. Это просто коллапс его сознания, но он еще не знает, что дальше его ждут еще большие потрясения. Хэ поднимает взгляд, усмехается, видя лихорадочный румянец на ярко выраженных скулах Хека, а потом возвращается к своему занятию. Легонько дует на налитую кровью плоть, складывая губы трубочкой, и Ынхек еле сдерживается, чтобы не упасть перед ним на колени и снова не впиться в эти уста настойчивым поцелуем. Не успевает Хекджэ слегка успокоиться и взять себя в руки, как те самые пленительные губы обхватывают головку его члена, втягивают в рот, и мокрый язык обводит ее, задевая уздечку. Перед глазами темнеет, и если бы сильные руки Донхэ не держали его бедра, то Хек бы уже конвульсивно метался под ним. Но взамен он только громко стонет, откидывая голову и ударяясь затылком о стену. - Нет, Донхэ, остановись. Я не могу, - судорожно, на грани безумия, шепчет Ынхек, сжимая и неосознанно дергая вверх чужие волосы. Он перебирает пряди, чтобы хоть как-то успокоить обезумевшее сердце, но ничего не выходит. Хэ заглатывает член почти полностью и начинает двигать головой. Не слишком медленно, чтобы не свести с ума, но и не быстро, чтобы не дать кончить раньше времени. Хекджэ уже не мыслит. Кажется, словно все нервные окончания сконцентрировались в паху, и он скоро потеряет сознание от накатывающего оглушающими волнами удовольствия. Это неправильно. Столько чувств не могут сразу рождаться в человеке, так не должно быть, - пульсирует где-то в подсознании, но в реальности Хек только коротко и громко стонет имя своего Моря. Ускорившись на последних движениях, Донхэ неожиданно расслабляет горло, давая Хекджэ возможность толкнуться глубже, и прикрывает глаза. Хек чувствует гладкие стенки, обхватывающие пульсирующий член, а потом Хэ делает несколько глотательных движений подряд. Ынхека складывает, он наклоняется так низко, как только позволяют ему удерживающие на месте ладони Донхэ, с силой зажмуривается и кончает прямо ему в глотку, надрывно крича на одном высоком звуке. В голове взрываются болезненные салюты, Хек не может заставить себя снова дышать и ему кажется, что сейчас сосуды в его мозгах лопнут, и он умрет самой ненормальной смертью из всех. Мышцы живота судорожно сокращаются, Донхэ выпускает член Хекджэ изо рта, сглатывая остатки спермы на языке, и быстро поднимается, утягивая Хека за собой. Он крепко его обнимает, чувствуя, как того конвульсивно дергает, и прижимает голову к своему плечу. - Тише, маленький, тише, все хорошо, - неожиданно из глаз Ынхека начинают крупными градинами одна за другой падать слезы. Ему закладывает уши, и он почти не слышит слов Хэ, но интуитивно жмется к нему ближе, не в силах остановить болезненно сильные волны удовольствия, бьющие по сознанию. Он думает о том, как Донхэ открылся для него, как он кончал прямо ему в горло, не давая возможности сплюнуть. А потом понимает, что не он не дал ему эту возможность, а Хэ сам от нее отказался, и чувствует, как член наливается вновь. Он кажется себе больным на всю голову извращенцем, но неожиданно Донхэ улыбается, и целует его, сразу проникая в рот языком. Он чувствует привкус собственного семени, и дает себе передышку, позволяя делать с собой все, что только можно придумать. Боль из висков исчезает, или он просто перестает ее осознавать, пока Хэ сплетает их языки, а потом отстраняется. Ниточка слюны тянется меж их губ, и лопается, а Хек даже думает, что слышит несуществующий хлопок разрыва, но тут же забывает об этом. Донхэ обнимает его за талию и тянет за собой в сторону ванной. Вода уже набралась почти до краев, от нее поднимается белесой пар, и у Хекджэ начинают дрожать колени от одной только мысли, как сейчас будет реагировать перевозбужденное тело на такую резкую смену температур. Хэ целует его в висок и помогает залезть в горячую воду, - не такую, чтобы обжечь, но ощутимо теплее нормы, - и заходит следом. Садится и тянет его за собой, устраивая между ног. Ынхек даже представить себе не может, что сейчас происходит с ним. Он чувствует как большой и твердый член Хэ упирается в него, и решается скользнуть рукой назад, находя плоть и обхватывая ее кольцом из пальцев. Тот не протестует, поэтому он немного смелеет, начиная поглаживать гладкую головку, оттягивать крайнюю плоть, а потом медленно возвращать ее на место. Донхэ прижимается к нему со спины, легко поглаживая грудь Хека ладонями, губами выцеловывая ему одному известные узоры на изгибе шеи. С каждым разом кисть Хекджэ движется увереннее, и вот Хэ уже шипит ему на ухо, прикусывая мочку и играясь с ней языком. Он отстраняет его ладонь, убирая ее наперед, и начинает медленно подниматься на колени вместе с Хеком. Он не отстраняется, продолжая мучить ушную раковину, а когда они, наконец, становятся ровно, опускает широкие ладони на подтянутые ягодицы Ынхека. Пальцами раздвигает половинки и вкладывает в ложбинку между ними свой набухший член с выступающими венами, начиная имитировать проникновение легкими толчкообразными движениями бедер. Хек захлебывается вдохом и упирается руками в бортики ванной, чтобы не упасть. Лопатками он чувствует грудь Хэ, и не желает отстраняться ни на миллиметр. Чужие ладони ложится ему на низ живота, прижимая ближе к себе, и толчки сменяются плавным трением. Они извиваются в такт друг другу, словно танцуют, и это понимание восторгом взрывается под ребрами. Неожиданно Донхэ отстраняется, и одной рукой продолжая поглаживать живот Хека, другой слегка подталкивает его в спину, заставляя опустить руки на дно ванной и наклониться. Позвонки на спине Хекджэ проступают так легко, что их можно пересчитать, стоит только провести пальцами вдоль. Молочная кожа натягивается, и над поясницей появляются две аппетитные ямочки. Хэ отклоняется назад, наслаждаясь картиной, а рукой снимая с бортика у стены баночку с гелем для душа. Уровень воды доходит до середины бедер, поэтому совсем не мешает. Необыкновенное тепло окутывает, добавляя смелости и адреналина в кровь. Крышка на гладкой матовой баночке, имеющей форму цилиндра, диаметром в пять сантиметров, глухо щелкает, и холодная жидкость льется в ложбинку меж ягодиц Ынхека. Он вздрагивает, но не протестует, послушно чуть прогибаясь в спине и давая Хэ свободу действий. Донхэ отправляет сосуд на место, а потом наклоняется чуть вперед, вымазывает пальцы рук в геле и скользит вниз, находя заветное кольцо сморщенных мышц. Он чуть кружит вокруг и вставляет сначала мизинец, давая понять, что собирается делать дальше. Чуть крутит пальцем, толчкообразно двигая им. Хекджэ сдается сразу. Хорошо знает, что лучше расслабиться и дать Донхэ сделать все правильно, что и делает незамедлительно. К мизинцу добавляется безымянный палец, но это не вызывает боли, лишь легкий дискомфорт. Это не первый их раз, поэтому ее вообще не должно быть. Свободная ладонь гладит его поясницу, вспенивая часть геля и делая скольжение еще более приятным. Пальцев внутри еще на один больше, чувство наполненности постепенно начинает приносить удовольствие, и начинающий опадать член снова поднимается, Хек подается немного назад, насаживаясь самостоятельно и давая понять, что он готов к большему. Но Донхэ не торопится, продолжая медленно и уверенно растягивать узкий вход. Вставляет четвертый палец и, наконец, находит небольшое уплотнение. Кончиками пальцев поглаживает простату и улыбается уголком губ – Ынхек не сдерживаясь, резко стонет, сжимается и пытается соскочить, но не может. Хэ придерживает его за талию и чуть приподнимает, прижимаясь к его спине. - Расслабься, Хекки. Еще немного, малыш. Ты же знаешь, что нужно делать, - и известный хриплый шепот врывается в сознание одной волной. Хекджэ жалобно хныкает, но послушно открывается, подаваясь чуть вниз, чтобы пальцы Хэ двинулись глубже. Прогибаясь в пояснице, он дает больший простор действий, и снова по позвоночнику стреляет разряд – пальцы бьют прямо по простате. Донхэ начинает вращать кистью и медленно раздвигать пальцы в разные стороны, пока не остается доволен своей работой. Хочется продолжить, втолкнуть в него пятый палец, а потом и всю кисть. Но собственный член уже просто начинает болезненно ныть, поэтому он только достает руку и отстраняется. - Наклонись и отставь зад, Хекки. Внезапно голос Донхэ становится громче. Он ведет себя немного грубее, толкая Хекджэ в спину, пугая его и заставляя нервничать. Но он прекрасно понимает, что уже поздно куда-то сбегать. Он не может, не имеет права, ведь сам согласился на это все, поэтому только покорно опускается обратно, едва не погружая голову в воду, и расставляет ноги так широко, как только позволяет узкая старая ванная. Донхэ довольно усмехается, снова в его руках оказывается гель для душа, он крутит его пальцами, смотря на слегка пульсирующий, растянутый анус Хекджэ, а потом ощутимо шлепает открытой ладонью по округлой ягодице, заставляя его вскрикнуть. - Умница, детка, - в голосе слышна насмешка, но Хек терпит, не поднимая головы. Знает, что нельзя. Крышка снова хлопает, Хэ выливает на ладонь остатки геля. Ынхек все это слышит, и с замиранием сердца ждет, когда, наконец, почувствует его член в себе, но совершенно внезапно его входа касается что-то холодное, твердое и скользкое. В ту же секунду, как предмет начинает предельно медленно проникать внутрь, Хек холодеет. Это та самая баночка от геля. Запах персика и манго врезается в нос отчетливее, еще больше пугая. Ынхек оборачивается и пытается подняться. - Хэ, остановись, пожалуйста, - но не успевает договорить. Донхэ крепко хватает его за бедро, оставляя краснеющие следы от пальцев, и гневно шипит на него. - Не вздумай даже дернуться, иначе будет очень больно, малыш. Страх окутывает каждый миллиметр души, в уголках глаз скапливаются слезы, но Хек возвращается назад. Он знал, на что подписывается. И учитывая то, сколько лет назад он на это согласился, дороги назад нет. Хэ отпускает многострадальное бедро, запуская пятерню в волосы Хекджэ, и тянет на себя, заставляя прогнуться и резче вставляя бутылку. Чуть прокручивает, и на смену страху приходит волна удовольствия, электрическим разрядом пробегая сквозь тело, - под правильным углом сосуд попадает ровно по простате, и когда Донхэ начинает двигать им, имитируя фрикции, Хек не может сдержаться. Он громко стонет, почти срываясь на вой. Ему и хорошо, и страшно одновременно. Матовая пластмасса постепенно нагревается, и Хэ двигает бутылкой чаще. Дикий коктейль чувств и ощущений смешивается в одно. - Донхэ, Донхэ, оставь, я хочу тебя, пожалуйста, - почти умоляет Хекджэ. Во рту собирается слюна, но он не может ее сглотнуть, дыша часто и быстро, поэтому она просто собирается на губах, тонкой струйкой стекая в воду. Эта мольба становится последней каплей, и до этого сдерживающийся Хэ вынимает бутылку, выбрасывая ее на пол. Он поднимает Ынхека, разворачивая к стене, давая хоть какую-то устойчивую опору. Поднимает одно его колено и ставит на бортик, открывает его анус для себя шире и входит одним слитным, мощным движением. Хекджэ почти кричит, не в силах держать себя едва не прижимается к холодному кафелю щекой, и подается назад, навстречу толчкам Донхэ. Второй же одной рукой держит его бедра, чтобы попадать под удобным для обоих углом, а другой придерживает отведенное колено. Вода мешает, замедляет движения, не давая сорваться на дикий темп. Плеск и шлепки при столкновении распаляют до предела, они почти задыхаются, но это настолько приятно, что к дикому восторгу примешивается самое настоящее сумасшествие. Хэ в такт стонам Хекджэ повторяет его имя, не сдерживаясь и даже не думая об этом. Кажется, что ком напряжения только растет, не желая разрядиться, но спустя пару размашистых движений тазом, Донхэ замирает, изливаясь в Ынхека несколько долгих минут. Хек стонет осипшим голосом, и чуть сжимается, обхватывая ствол Хэ стенками ануса, вслушиваясь в отчаянное шипение. Он знает, что угодил. Что теперь ему хорошо, и это просто отбирает последние силы. Он почти падает, когда Донхэ придерживает его за талию и, снова садясь в воду, пристраивает его на себе, не выходя из растраханного до предела входа. Он прижимает его к своей груди одной рукой, а другой ладонью обхватывает член, не решаясь больше его мучить, и начинает быстро двигать вверх-вниз, пока Хекджэ не начинает с силой встряхивать. - Донхэ, Донхэ, - словно в бреду выстанывает он. Хэ напрягается, пытаясь удержать мечущегося Хека на месте, пока тот кончает, выстреливая сгустками белой жидкости. А когда он, наконец, затихает, то начинает медленно, нежно целовать его шею, чувствуя, как бешено бьется голубоватая жилка. - Тише, маленький, ты молодец. Все хорошо, - успокаивающий шепот Донхэ почти усыпляет. Сердце медленно, но верно возвращается в привычный, нормальный ритм. Из-под прикрытых век Хекджэ смотрит, как островки их спермы плавают на поверхности воды, и думает, что сегодня он в очередной раз умер. Под левым подреберьем что-то начинает скрести и тихо ныть, не давая забыться и расслабиться. - Я люблю тебя, Ынхек-а… Очередной, далеко не последний конец. Его Восточное Море уже никогда не возвратится, не станет прежним. Он будет погибать для него каждую ночь, приносить себя в жертву. Но так и не вернет теплое, уютное прошлое. Время бежит вперед. Стрелки часов неумолимо ускоряют свой ход. А они так и стоят на месте.