***
— Ты уверен, что это необходимо? — Свон разглядывает себя в зеркале, постукивая рукояткой плетки по голенищу черных лаковых ботфортов. — О да… — тянет он и восхищенно пробегает по ее наряду взглядом. Эмма невольно хмыкает, понимая, что сейчас похожа на дешевую проститутку. Или на порно-актрису. Обтягивающее кожаное платье с вырезами в очень интересных местах, чулки в крупную сетку, высокие сапоги на умопомрачительных каблуках, яркий макияж… Если сейчас в гости заглянет хоть кто-то из родных, то моральное потрясение на всю оставшуюся жизнь ему обеспечено. Усилием воли Эмма переводит мысли подальше от родственников и, соблазнительно улыбаясь, поворачивается к постели. Неторопливо откладывает плетку и берет с тумбочки шелковую белую веревку. Обстоятельно приматывает руки Джонса к изголовью кровати и крепко затягивает узлы. Наконец, ее все устраивает, и Эмма ведет плеткой вдоль по его телу. Черт возьми, это заводит невероятно, и она прикусывает губу, чтобы не выйти из роли. Обычно Джонс - доминирующая сторона в их постельных утехах, а сегодня роли поменялись, и она хочет этим насладиться сполна. Только одна мысль о предстоящем спектакле заставляет ее глаза лихорадочно блестеть, а щеки полыхать румянцем. Она уже почти готова начать игру, как пиликает мобильник. Киллиан умоляюще на нее смотрит и шепчет: «Не отвечай!». Эмма пытается отмахнуться от настойчивой трели, но после третьей не выдерживает и мрачно произносит: — Здравствуй, пап. Что-то случилось? — она видит, как Джонс в раздражении закатывает глаза, и, судя по всему, как-то очень нехорошо обзывает приятеля. Эмма внимательно выслушивает ответ, хмурится и обещает сейчас же подойти. — Прости, дорогой, но придется тебе потерпеть десять минут. Я срочно понадобилась отцу в участке. — Эмма даже переодеваться не стала. Зачем, если она ненадолго. Наскоро целует Джонса и, схватив пальто подлиннее, бежит решать очередные проблемы. Киллиан провожает ее растерянным взглядом и пытается пошевелить затекшими руками. Она не потрудилась его отвязать. Как, впрочем, и переодеться. Несмотря на неудобство Джонс едва сдерживается от смеха, пытаясь представить лицо Дэвида, если Эмма забудется и скинет пальто… Будильник на комоде отсчитывает минуты и Киллиан начинает переживать. Эмма ушла больше часа назад и руки у него затекли окончательно. Как он ни пытался, освободиться не вышло. С наручниками в этом случае было бы куда проще. Широко зевнув, он начинает задремывать, несмотря на явно неудобную для сна позу. Ничего страшного, когда Свон придет, то обязательно разбудит. Они ж остановились на самом интересном. И действительно, просыпается он от того, что запястья начинают болеть от притока крови, а Эмма пристраивается рядышком и начинает массировать ладонь в качестве извинения. — Ты задержалась, — констатирует он. Пытается нахмуриться, но куда там. Не может он на нее обижаться, когда она сама прекрасно осознает свою вину и пытается ее загладить. — Знаю, — вздыхает она и целует его в щеку. — Реджина заметила сапоги и в своей любимой манере поинтересовалась, когда я успела полюбить такую обувь. — Лапочка, только не говори, что твой отец увидел весь твой костюм, — он мигом покрывается холодным потом. Серьезный разговор с Прекрасным - это явно не то, о чем мечтал Джонс. — Упаси Господи! — смеется Эмма. — Я люблю своего отца и не хочу, чтобы он поседел раньше времени. Он обнимает ее и целует в растрепанную макушку. Сейчас настроение поваляться просто в обнимку, рассказывая забавные истории. Что они и делают. Время от времени в спальне раздается тихий смех и скептическое: «Не может быть!». Плетка все так же валяется на тумбочке, а ужасно неудобное платье висит на спинке кровати. Ничего, попробуют в следующий раз.***
— Чувствую себя полной дурочкой, — вздыхает Эмма. — Нужно было остановиться на клубнике. — Душа моя, ты всегда красивая, — мурлыкает Джонс, обнимает ее за талию и поворачивает к зеркалу. Эмма хмыкает, не вполне доверяя его словам. Клетчатая юбка, белая блузка, белые гольфы и два хвостика. Еще бантики повязать - и ни дать ни взять вышла бы девчонка-первоклассница. А так тянет класс на десятый. — И какой у нас план на сегодня? — спрашивает она, наблюдая в зеркале, как его ладонь исчезает под подолом. — Телефон выключила? — интересуется он и поглаживает бедро. Она прикрывает глаза и кивает. — Замечательно, значит сегодня никто нам не помешает. — Начинаем? — он целует ее в шею, и валит на кровать. Эмма наивно смотрит и хлопает ресницами. Губы начинают дрожать, и она упирается ладонями ему в грудь. — Сэр, — начинает она дрожащим голоском, — отпустите меня, пожалуйста. Я хорошо себя вела, — она прикусывает губу и умоляюще смотрит. Ну прям девочка-ромашка, которая в жизни извращеннее слова «поцелуй» ничего не слышала. — Нет, девочка, ты была очень-очень плохой, — он говорит низким шепотом, заставляя Эмму покрываться мурашками от возбуждения. — Ну сэр, — продолжает хныкать Эмма. — Меня родители дома потеряют… — Черт побери, Свон! — ругается Джонс. — Вот обязательно было их вспоминать? — не выдержав, он начинает откровенно смеяться, осознавая, насколько нелепа сейчас ситуация. Эмма под ним также сотрясается от смеха. Отсмеявшись и утерев слезы, они пробуют еще раз. Тогда уже не выдерживает Эмма и прыскает от смеха на третьей фразе. Уж больно их разговор напоминает обмен фразами в порнофильме. Потому что, когда Джонс пафосно изрекает, что он намерен ее наказать, невозможно оставаться серьезной и продолжать прикидываться запуганной жертвой маньяка. Да и на маньяка он совсем не тянет. Слишком трепетный, слишком нежный. Юбка, блузка и гольфы закинуты в самый дальний угол шкафа, а Эмма, переодетая в махровый халат, предлагает набрать вкусностей из холодильника и устроить сериальный марафон. Выбор падает на «Черные Паруса», Эмма начинает дремать через пару серий и пристраивается удобней на диване. Киллиан обнимает ее за талию и смотрит с улыбкой на любимую. А может, им и не надо никаких экспериментов?***
Свон едва успевает войти в дом, как Джонс прижимает ее к двери и целует. Поцелуй, нежный вначале, становится все более жадным. Она приоткрывает рот, чтобы глотнуть воздуха, и его язык тут же сплетается с ее. Он подхватывает ее под бедра, а она оплетает ногами его талию, не в силах оторваться от губ. Когда он начинает покрывать жгучими поцелуями шею, Эмма находит силы, чтобы спросить: — А что, разве на сегодня были такие планы? Киллиан поднимает на нее расфокусированный взгляд, и пробирает дрожь от желания, что она читает по его глазам. — К черту все планы. Сегодня я первобытный человек, который утащил свою женщину в пещеру и намеревается заняться ей как следует. — Он стягивает куртку и задирает свитер, обнажая кружевной лифчик, поглаживает грудь сквозь тонкую ткань. — Ничего против не имею… — выдыхает она и расправляется с пуговицами на его рубашке. — Больше никаких тематических дней, — заканчивает Эмма и спускает рубашку с крепких плеч. Сегодня она не ждет никакой подлянки, ибо твердо знает, что если планы имеют свойство ломаться, то импровизация — никогда.