The Spy

      Москва, 18 : 34. Какое-то заброшенное здание. По характеру большого числа мелких комнаток на первых двух этажах можно предположить, что это должно было быть что-то типа поликлиники, но никаких особых подтверждений этому нет. Вокруг много мусора, ужасно сыро и холодно. Одной из таких комнатушек слоняются два типа - высоких, хорошо сложенных, напыщенных, - какими и положено быть охранникам. Сегодня их босс должен был заключить важную сделку. Это был приятный обаятельный сероглазый мужчина лет 30-ти, у которого была короткая стрижка и прямые русые волосы. Лицо добродушное и открытое ; пухлые губы и высокие скулы идеально дополняла ямочка на щеке, а темно-синий костюм из дорогой ткани сидел просто идеально. Соболь, развалившись на стуле, не спускал глаз с особы, что сидела напротив. — Вам знаком этот человек? - вынув из своего портфеля фотографию и протянув ее девушке, спросил мужчина. Дарья оставалась все такой же спокойной и равнодушной, как и минуту назад, но Соболь заметил, как нервно дернулась ее рука, когда та взглянула на фото. — Да, это мой бывший работодатель, - ответила девушка, перекрестив ноги. На ней было надето элегантное черное платье-пиджак, что хорошо подчеркивало фигуру брюнетки ; волосы собраны в высокий хвост. Канаева сомкнула пальцы рук в замок и оперлась локтями на стол. — Верно, - двусмысленно улыбаясь, подтвердил собеседник. — Павел Аркадьевич Ржевский, серб, владелец бутик-отеля «Элеон» ; легкомысленный избалованный паренек, пользуется невероятной популярностью среди женщин, бабник, до того всего еще и беспробудно пьет. И этому чело.. — Не понимаю, для чего вы мне это рассказываете. Я не работаю в «Элеоне» уже больше года, и никаких претензий ни к отелю, ни тем более к его владельцу я не имею. Я перевернула эту страницу. — Перевернули? - Соболь засмеялся. — А Павел Аркадьевич, похоже, нет. Говорят, у вас отношения намечались, но после одного не очень приятного инцидента, как вы сами уже уточнили, Ржевский вас уволил. С тех пор ходит сам не свой, злой, раздраженный, погруженный в глубокую ужасную депрессию, винит себя ужасно в том, что сделал.. - мужчина приложил руку к сердцу и наигранно прищурил глаза, имитируя боль и сочувствие. Он засмеялся, но когда увидел, что Канаева продолжала сидеть с каменным лицом, резко сменил свое на серьезное и продолжил : — У меня есть для вас взаимовыгодное предложение. Вы, Дарья Александровна, используя свое положение, можете нам очень хорошо помочь. — Каким образом? — Нужен человек, приватный детектив, который сблизится со Ржевским и будет собирать и передавать нам всю самую важную и интересную информацию о нем. И вы идеально подходите на эту роль. Дарья, которая в это время пила ужасно холодный невкусный кофе, услышав заявление Соболя, поперхнулась и пролила напиток на платье. «Вот черт». Кинув недовольный взгляд на собеседника, Канаева схватила свой маленький черный клатч от «Louis Vuitton» и быстро поднялась со стула. — Нет уж, извините, я таким не занимаюсь. Боюсь, вам придется найти кого-нибудь другого. Хотя, я посоветовала бы вам вообще никого не искать и ни за кем не шпионить, потому что влезать в жизнь человека, да еще и таким образом - по крайней мере низко. Павел Аркадьевич хороший человек и отношусь я к нему нормально, не могу понять, почему вы решили, что я хочу ему за что-то отомстить. Вы мне противны, Андрей, не знаю, как я вообще согласилась на эту встречу. — Может быть потому, что сейчас у нас ваша лучшая подруга? И если вы, Дарья Александровна, сейчас не сядете и не успокоитесь, немедленно, и не станете делать то, что скажу вам я, боюсь, вы ее больше никогда не увидите, - Соболь скорчил рожу а-ля «какой ужас» и, подняв голову, посмотрел на девушку : он жестом руки предложил ей сесть. — Юля у вас?! - девушка подошла к Андрею. — Да что вы себе позволяете? Какое вы вообще имели право это делать? - девушка потянулась за сумкой.— Я сейчас немедленно вызову полицию! — Не надо полиции, - Соболь расплылся в невинной младенческой улыбке. — Мы ведь взрослые люди, и можем сами все уладить, - Андрей сжал руку девушки, в которой она держала клатч и забрал его, передав охраннику. — Сядьте. Девушка посмотрела на голые страшные холодные стены, что окружили ее со всех сторон, и, казалось, давили на нее, не давая дышать ; на двух, блин, амбалов, что шастали туда-сюда, не спуская с нее глаз ; посмотрела на мужчину , что стоял напротив нее - забористого, раскрасневшегося, сердитого ; посмотрела на себя - испуганную, растерянную, оробевшую и совсем-совсем одну.. Сумку, в которой лежали все необходимые вещи, у Дарьи забрали, а теперь стращают убить одну из самых близких людей для нее на свете - лучшую подругу, мало сказать - сестру ; человека, который в момент, когда Канаева одна без роду и племени осталась в столице, брошенная мужчиной, которого она любила, которому доверяла, без дома, работы, без денег - сумела поддержать, подставить плечо, подсказать и выручить ; человека, который помог выбраться Даше из всего это, помог разгрести все проблемы, что обрушились на ее нежные хрупкие плечи. Она не может ее бросить. Канаева несколько раз пыталась вырвать руку, но мужчина все так же крепко держал ее, не собираясь отпускать, сжимая все сильнее и сильнее. — Да отпустите же вы! - закричала девушка, уже потеряв какое-либо терпение. Весь вечер она держалась легко и свободно, но сейчас, казалось, была на грани. С глаз уже были готовы политься слезы, но Даша не любила, когда кто-то видил ее плачущей. У девушки был неуязвимый железный характер, и такому своему образу она никогда не изменяла - да и сейчас не собиралась, даже в момент, когда оказалась под полным влиянием этого гада. — Я согласна, - уверенно произнесла девушка, присаживаясь на свое место. — Только скажите мне одно : зачем вам это нужно? Соболь, услышав ее вопрос, сначала нахмурился и свел брови, а затем звонко рассмеялся. — Народная мудрость гласила: никогда не беги впереди паровоза. Любопытство на самом деле порок. Чуть-чуть терпения, и все узнается само.