Призрак бабушки

Говорят, в эту ночь много нечисти шатается по свету: упыри, вытирая бледными руками капли крови с губ, выползают из страшных оврагов; привидения поднимаются из могил и вселяют ужас в тех, кто увидит их, размахивающих длинными белыми саванами; мелкие демоны тоже не прочь погулять на свободе до восхода солнца, забавы ради, а некоторые и свободы самой ради… Страшное дело — оказаться этой ночью за порогом своего дома. Страшное дело и в доме остаться, если он ненадежно защищен… Много легенд ходило о Ночи накануне Дня Всех Святых… Но едва ли братья верили в эти детские легенды. И все же:  — Я закончил! — Лоз вытер руки о уже порядком грязный холостяцкого вида фартук, и отступил на шаг, чтобы полюбоваться шедевром. На столе перед ним красовалась здоровенная оранжевая тыква с по-настоящему дьявольской ухмылкой.  — Ну-ка? — Средний и младший оторвались от развешивания украшений и подошли посмотреть на Джека. Глаза — темные провалы овальной формы, небольшая, но пугающая улыбка, безумная с чередующимися зубами. Джек в этом году получился ничего так.  — Никому никого не напоминает? — с усмешкой спросил Язу.  — М? Вроде нет… — Младший прищурился на один глаз, прикидывая, кого это безумное овощное чудовище может напомнить.  — А тебе, Лоз?  — Это Джек — он уникален и неповторим! Он никого не должен напоминать!  — Ну… кого-нибудь… скажем, не такого безумного, но определенно в очках и лысого… Двое аж ахнули — тыква и впрямь слегка смахивала на обезумевшую копию Руда из Турков.  — На, — Язу протянул старшему маркер, — доведи начатое до конца. Сережку ему на боку и дужки очков. Будет нынче охранять нас от злых демонов. В жилище троих было очень уютно, уютно исключительно по-осеннему — вероятно, во много благодаря Кадажу и Язу, которые притащили с прогулки добрый пакет желто-красных листьев и охапку цветов. К слову, цветы появились у Язу, пока Кадаж старательно стряхивал красивые красные листья с ближайшего боярышника — о том, откуда они появились, Язу предпочел умолчать, но то и дело зарывался в них носом. Лоза это позабавило, а вот младший с каждым лишним взглядом на бедные цветы все больше и больше злился. Но, в конце концов, цветы были опущены в вазу и заняли место на обеденном столе и, гармонично вписавшись, больше не беспокоили юного Кадажа. На улице уже зажглись первые звездочки, когда братья, уселись за импровизированный праздничный ужин. «Руд» стоял на окне и безобразно улыбался горящим ртом. Ужин готовил Лоз, и именно поэтому, он, как всегда оказался удивительно вкусным. И на десерт яблочный пирог с корицей — такой ароматный, что все пытались уплести основную еду побыстрее, пока он еще только пёкся в духовке. Наевшись до отвала, братья и не думали ложиться спать — в такую-то ночь!  — По-моему, самое время для развлечений. Как насчет пары-тройки страшилок? — предложил Язу.  — Кхм, я начну, пожалуй, — Лоз откашлялся и приступил. — В черном-черном городе, на черной-черной улице стоял черный-пречерный дом. В черном-пречерном доме уже никто не жил… как и во всем черном-черном городе. Черные-черные стены поглощали краски черного-черного дня, черно-черные вороны каркали под черно-черным небом. И посреди этого всего черно-пречерного безобразия возвышалась одна громадная, затмевающая собой черное-черное солнце фигура, черная, как ночь. В ее черных-черных глазах горела черная-черная ярость, кипело черное-черное возмущение… Её черные-чёрные волосы развевались на холодном ветру. И тут! Кадаж от неожиданности вздрогнул.  — Фигура открыла свой черный-черный рот и издала душераздирающий вопль: НУ ЗАЧЕМ Я СЖЕГ НИБЕЛЬХЕЙМ???!!! ПЕПЕЛ ИСПОРТИЛ ВСЕ МОИ ВОЛОСЫ!!! Все трое принялись покатываться со смеху, даже не придавая значения тому, как нехорошо смеяться над родственником и над бедными погибшими людьми. Дело-то давнее…  — О! Я еще про Сефа знаю! — пришелся Язу. Наш Сефирот возвращался домой, Песни не пел, был суровый такой! Но мимо Клауда шёл маршрут — Больше домой Сефирота не ждут.  — Да уж, любой пропадёт, если он пришёлся по душе душечке Страйфу. — посочувствовал Лоз, утирая воображаемую слезу.  — Еще, Язу! Давай еще!  — М, надо подумать… ладно. Тифа и Хайвинд погнали к дантисту — Пахнет приятно и с виду всё чисто. Только ушли с перекошенной рожей — Зубы им взялся лечить доктор Ходжо!  — А вот это уже страшно! — Кадаж поёрзал и провёл языком по зубам. Вроде все целые, сделал он для себя вывод, лечить не надо. При мысли о страшном дантисте ему стало не по себе.  — Страшилка с тебя, мой милый мальчик. — Язу очаровательно улыбнулся и указал на Кадажа.  — Я как-то не особо знаю страшилок… может… может, давайте духов вызовем?  — О? А ты знаешь как? — Язу потянулся в кресле, как кошка. — И кого? Пошарив в памяти среди разных почивших когда-либо людей, Кадаж даже усмехнулся. Через десять минут, когда все приготовления были завершены, а доска для спиритических сеансов установлена, в комнате, освещенной только свечами братья взывали к духу бабушки, невзирая на то, что фактически, мертва она не была.  — Лукреция Крессент, мы взываем к тебе! Из глубин пространства и времени приди к нам и поведай нам ответы на наши сокровенные вопросы! Взываем к тебе, Лукреция! Явись! Честно говоря, Кадаж понятия не имел, как стоит призывать духа, но ему казалось, что непременно надо использовать побольше всяких вычурных и таинственных слов, а также почаще напоминать духу, что он должен явиться сюда.  — Ты, которая приходится нам бабушкой! Мать нашего отца! (По правде, они скорее считали его старшим братом, но раз уж по привычке называли Лукрецию бабушкой, то и Сефирота приходилось именовать отцом). Лукреция, приди к своим внукам! Дочитав по бумажке «призывательную» речь, они замолчали. Вся комната погрузилась в тишину.  — А долго нам ждать? — шепотом осведомился средний.  — Ш-ш, — отмахнулся младший. — Бабушка… ты здесь? Тишина. Только Лоз подавил чихание — видимо в поисках спиритической доски, они подняли кучу пыли.  — Бабушка… Лукреция… если ты здесь, подай нам знак. Тишина. Язу вздохнул:  — Мне кажется, это… Но тут раздалось невнятное шипение и свеча в «Руде» замигала и погасла. Все трое чуть не подскочили, но взяли себя в руке.  — Вот, я же говорил, что она придет! — прошептал Кадаж с толикой гордости. Только теперь он не совсем понимал, что надо делать. Вопросов конкретно к ней особо не было, да и до этого происшествия Кадаж не сильно-то верил, что такое возможно. В тишине послышалось краткое вибрирование телефона — пришла смс. Язу вытащил мобильный под укоризненным взором младшего, считавшего, что это сильно нарушает атмосферу и спугнет бабушку. Едва глянув на сообщение, Язу чуть не выронил телефон:  — Что за???!!! В сообщении было всего два слова. «Я ЖДУ» Номер не определился… он вообще предпочел не отобразиться.  — Что за фигня? Кто ждёт? Чего…  — Это она, Язу! Бабушка ждет наших вопросов! — Кадаж положил руки на доску. — Бабушка Лукреция, а, правда, что наш дедушка — не Ходжо, а Валентайн?  — А-а-а! — Язу быстро застрочил смс. — Это же Ри… оу… извиняюсь. — Он мгновенно убрал мобильный в карман джинсов, мысленно решив, что напишет чуть попозже, а адресат подождет.  — Язу! Мне кажется, надо проявлять больше уважения, а то бабушка уйдет… и мы ничего не узнаем. Лоз, все это время бездействовавший, встрепенулся и с чрезвычайным интересом в голосе поинтересовался:  — А как она ответит?  — Ну… она должна двигать этот указатель по доске… о! Он двинулся! Все взгляды устремились на ладони Кадажа, касавшиеся указателя, который неспешно полз в сторону буквы…буквы… Н.  — Да это же ты его двигаешь, братик! — игриво произнес Язу, не доверяя Кадажу, но не выражая ни неудовольствия, ни злости. В конце концов, они ведь просто развлекались.  — Нет! Я не двигаю! — Указатель уже стал на букве Н и двинулся в следующую сторону.  — Даже если и нет… все ясно, что она говорит «НЕТ» — видимо, наш дедушка все-таки Ходжо… — заключил старший. Движение указателя прервалось с раздавшимся звонком в дверь.  — Как невовремя, — засуетился Язу. В свете последней смс он вполне знал, кто пришел и что сейчас ему надо будет ненадолго оставить своих наедине. Вечер для прогулки был идеальным. — Было здорово, но я сейчас на пару часиков отлучусь, ок? Очень-очень вас люблю! Он накинул пальто и исчез за дверью.  — Ладно… — но говоря так, Кадаж пытался смириться с довольно большой порцией обиды и злости — им же даже удалось вызвать дух бабушки! А теперь все испорчено и она точно ушла…  — Ну не злись на него, — подмигнул Лоз. — Мы же достигли цели — мы ее вызвали и даже получили ответ. Давай лучше еще по пирогу, м?  — Ладно… — хотя больше всего Кадаж жалел сейчас даже не о прерванном сеансе, а о перспективе Ходжо быть их дедушкой. Они снова принялись за чай… А ведь на Н начиналось не только НЕТ, но и НЕ ЗНАЮ, что совсем не пришло им в голову. Но это уже совсем другая история.