Душа. Чувства. Сила

Душа. Одним летним вечером Трандуил немного перебрал вина, того самого, и вспомнил что, когда- то, оно имело совсем другой вкус… …Ах, как прекрасна ночь, её волшебство опьяняло, как вино. Багровая жидкость плескалась в кубке короля, соблазняя. Сделав глоток, король на миг закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Ночной ветерок теребил белокурые волосы, словно играя с лунными лучами. Стоя на балконе, король зорким взором впивался в ночную темноту леса. Как и все ночи, эта была очень спокойной. Поставив кубок на столик, Трандуил вернулся в свою спальню. Его охватил азарт, внезапный порыв зажег кровь интересом. Легким движением он сорвал с себя мантию, переодевшись в легкие кожаные штаны и рубашку. Наскоро заплел косу, но, некоторые пряди, все равно, выбились из плетения. Он был по -юношески очарователен. «Внешность обманчива» Вернувшись на балкон, он быстрым жестом осушил кубок, и легко перепрыгнув через балконное ограждение, растворился в темноте. Неслышной тенью Трандуил бродил по окрестностям своего дворца, умело минуя ночные патрули. Ему хотелось ещё вина. «Ах, эта ночь…» - думал король. - Кто здесь?! Резкий оклик вернул его из мыслей, он резко сорвался с места и бесшумно побежал по дорожке. Погони не было, остановившись, он осмотрелся. Это был небольшой лесопарк. В тишине слышались, чьи- то всхлипы, словно ребенок плакал. Желая найти источник странных звуков, Владыка направился вглубь парка. С одной стороны он не желал быть разоблаченным, а с другой его распаляло любопытство. Прижимаясь к мраморной скамейке, тихо плакала белокурая эльфийка. Прижав тонкие колени к груди, тихо вздрагивала от душивших её рыданий. Маленькая, хрупкая словно росток. Она заметила меня. Из покрывала волос показался аккуратный носик, а потом и большие глаза цвета горного озера. Полный губки приоткрылись в немом вопросе, её личико на миг затмила тень страха. - Не бойся меня, дитя. – мягкий шепот нарушил тишину. Резко поднявшись, она изобразила поклон. - Простите Владыка, я не думала… - Шшшшшш ты ни в чем не виновата, - перебил он шепотом. - Но… - Я же сказал, не надо. – сказал он увереннее. Её холодные озёра смотрели на него растерянно. Ветер в этих глазах кружил в непонимании, создавая легкую рябь на поверхности воды. Необычная сегодня ночь думалось Владыке. Девушка казалась очень странной. Лесные эльфийки самые прекрасные существа, подобно деревьям в этом лесу – гордые и прекрасные. Они никогда не покажут своей слабости, их слезы видны только белому свету вечности. Его частичка мелькает в нас едва заметным свечением утра. Смертные могут разглядеть его лишь в капле утренней росы. …Стук в дверь вырвал его из воспоминаний. Он стал до тошноты сентиментален, губы тронула горькая улыбка. Трандуил помнил тот день как сейчас: вкус ветра на лице, каждую звезду, её перепуганное личико, и рябь на озёрах. Тихая поступь: - Владыка, прошу прощения, но Тауриэль и Леголас… - Что? Ну что? – требовательно спросил лесной король. - Они ушли в лес, – покорно ответил эльф. - И я узнаю об этом только сейчас? – не дав возможности оправдаться, Владыка поднял руку, в знак окончания аудиенции. Дверь с тихим шорохом закрылась. Ах сын, ты не знаешь, как похож на свою мать. Тоже сочетание непокорности, храбрости и всепоглощающей любви. Я вижу, как он смотрит на Тауриэль - так на меня смотрела его мать. Моя Таурэтари, возлюбленная жена и мать. Леголас никогда не простит мне твою смерть, мою холодность, и не желание говорить о тебе. Боль съедает меня, не остается ничего, кроме неё. Я слишком сильно любил тебя. На столько, что чувства оказались под надежным замком. Осталась только холодная маска. Эта маска каждый день смотрит на лес, разыскивая в его очертаниях, лик Лесной королевы, но не находит его там. Настоящие чувства причиняют слишком много боли, и со временем сердце превращается в камень. Этим вечером из-под маски короля проскользнули давно забытые эмоции. Слезы. Теплая влага прокатилась по щеке. Чувства. Как всегда, я оказался слеп, к чувствам, которые давно позабыл. Недоверчивое отношение к Тауриэль, привели к тому, что я совершенно перестал контролировать свои мысли о ней. И полюбив её всем сердцем, осознал - эти чувства навсегда останутся для меня святыней. Было столько мыслей, они текли рекой, отравляли надеждой сознание, и больше не желали уходить. Она осталась в моей душе, в самом живом ее уголке, который не тронул вековой холод моих чувств. Лед тронулся… Её отвага в дуэте с красотой, доброе сердце, свобода чистой души. А её улыбка? Она топит льдинки в моих глазах. Смотря на нее, я забывал все горести своей жизни. А глаза? В них я видел теплоту самого солнца. Каждое утро я видел, как оно вставало над лесом, и щедро одаряло лучами. Так было и со мной: каждый взгляд, я принимал как дар. А волосы? Как закат моей невыносимой тоски. Они пахли ветром и искрились на солнце. Моя милая Тауриэль, твое сердце не со мной, оно далеко и принадлежит теперь одному из сынов Дурина. Я вижу это, и с тяжёлым сердцем отпускаю тебя. - Тауриэль будет изгнана из леса, – прозвучал ледяной голос, полный безразличия. Сила. Она прижимала к себе мертвое тело гнома, и из ее глаз катились хрустальные слезы. - Если любовь такая, я не хочу любить! – кричала она, прожигая меня полным боли взглядом. Он мне знаком. Когда –то я точно так же смотрел на Леголаса в колыбельке и крича задавал слишком взрослые вопросы. Сидя на полу, обнимая ножку кроватки обессиленными руками, беззвучно плакал. В колыбельке Леголас заходился сильным плачем, будто понимая мою боль, и видя огромную дыру в груди: «Что ты скажешь ему, когда он спросит? Что не смог уберечь его мать от смерти?..» …Это было так давно. Она нежно боюкает гнома у себя на коленях, едва слышно что то шепча ему… Я не могу оторвать взгляда от нее, от ее боли, от мертвого гнома, все смотрю и наконец, отворачиваясь, ухожу. «Ты сильная Тауриэль, ты справишься», думалось мне, но я знаю правду, вру сам себе, и живу с этим дальше. На мне слишком большая ответственность. Я дам ей выбор, она свободна выбирать, и я завидую ей в этом выборе. У меня его нет. Как и у Леголаса. Он мой сын и у него своя дорога, поводок больше не будет таким коротким, ведь все дети вырастают. Я больше не могу смотреть в его глаза, где столько вопросов, ведь у меня нет ответов. Мне нечего ему сказать. Я лес: Сине-зеленая даль, где хранится много секретов и глубоко похороненный стыд… А я? Я все так же буду смотреть на лес по утрам, разыскивая в его ветвях мою Лесную Королеву, с волосами цвета рассветного солнца…