привыкание

Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца. Потом сказал:  — Пожалуйста… приручи меня!

Чтобы кого-то приручить, нужно запастись терпением. Начать издалека; и подбираться немножко ближе с каждым днём, каждой минутой. Таков был план Моррисона, и Гэбриел его с лёгкостью раскусил. Он хмурился на его улыбки и на предложения выпить в баре отвечал отказом; но не слишком категоричным, чтоб Джек совсем уж не отказался от своей затеи. Гейбу всё-таки было интересно, что он предпримет дальше. Моррисон оказался непробиваем, как танк. В своём подлом замысле по сближению с Рейесом он готов был зайти далеко, и Гейбу оставалось только удивляться, каким упрямым может быть человек. Начиналось всё с ежедневных пожеланий доброго утра, а также с предложений совместной утренней пробежки. Гейб сдался на восьмой день. Стена, кропотливо выстроенная Рейесом, разбиралась по кирпичикам. Гэбриел с Джеком часами могли разговаривать на постах наблюдений — разговаривать ни о чём и одновременно обо всём. Гейб думал, что Моррисон — самое удивительное, что с ним случалось за всю жизнь; его искреннее дружелюбие казалось дикостью, а непривычный образ мыслей выбивал из колеи. Он был таким открытым, что в эту самую открытость хотелось швырнуть камнем. Моррисона на самом деле любили все. То, что Гэбриел сам входил в это «все», он понял слишком поздно. И каждый взгляд, каждая улыбка, направленная не в его сторону, вызывала едкое чувство в груди. Гейб предпочитал не заострять на этом внимание. От кого-то давно Гэбриел слышал про «красную нить судьбы», которая связывает двух людей. Он думал, что если его с Моррисоном что-то и связывает, так это не нить вовсе, а цепь, поводком обернувшаяся вокруг его шеи. Стоит Джеку слегка дёрнуть на себя — и Гейб задыхается, но делает шаг. Рейес не питал ни иллюзий, ни какого-то прочего дерьма — поэтому, когда в их молодой организации появилась Циглер, почти не удивился переменам. Он сразу заметил этот моррисоновский взгляд, обращённый к ней — прямо как в паршивых голливудских мелодрамах, когда главный герой встречает главную героиню, и становится понятно, что хэппи энду быть. А лучшему другу (Рейесу самому смешно от такой формулировки) лучше отойти в сторонку и скрипеть зубами от тоски где-нибудь в другом месте. Что ж, сам виноват. Просто к его «доброму утру» было слишком легко привыкнуть.