Как сказать, чтоб как отрезать?

      Сидела я тут, думала, разбиралась… Пыталась понять, почему одни предложения и обороты с головой погружают меня в текст, завораживают, а другие (казалось бы, красивые, образные, все при них!) вообще никакого отклика не вызывают и на вкус – картонка картонкой. Пробовала вычленить ту самую формулу меткой фразы. Ну, наверно, не надо говорить, что ни черта у меня не вышло: нет тут никаких конкретных формул. И тем не менее кое-какие особенности я для себя отметила. Понятно, что четкого алгоритма построения красивого текста я сейчас не озвучу, да и не нужен он (иначе какой простор для творчества?), но вдруг мои наблюдения еще кому пригодятся?       Итак, в своих текстах (в идеале) мы регулярно используем широченный спектр средств выразительности речи, зачастую даже не зная, что вот это вот называлось умным словом «эллипсис», а вон там, в предыдущей строке, вообще была – Господи, прости! – катахреза. И пусть: разбираться в этих тонкостях, на мой взгляд, совершенно необязательно. Как необязательно в подробностях знать устройство автомата для того, чтоб метко стрелять. Главное, чтобы ложилось кучно и в цель. Вот то же самое и со словами…       Давайте попробуем рассмотреть уместность и выразительность некоторых литературных приемов на примере того, что всем нам понятно и привычно – художественного сравнения. Подозреваю, что тем, кто сюда забрел, прекрасно известно, что это такое, но давайте ради приличия приведем примеры.       «...Лес, точно терем расписной» (И.А. Бунин).       «На Красной площади, будто сквозь туман веков, неясно вырисовываются очертания башен» (А.Н. Толстой).       «Снова летит душа свадебной лентой» (А. Земсков).       А теперь давайте подумаем, что и с чем мы сравниваем в своих работах? А главное – зачем? Вопрос на первый взгляд риторический, но это не так. Цели тут могут быть достаточно разнообразны.       1. Первая и самая очевидная цель использования этого приема - сформировать у читателя представление об описываемом нами предмете или явлении. Вот, к примеру, в тексте мы говорим, что наш герой чувствует себя так, словно в душе у него извергается вулкан. Зачем мы это говорим? Скорее всего, чтобы дать представления о тех чувствах, которые сейчас испытывает персонаж. Объяснить в нескольких словах, что эмоции захлестывают через край, обжигают, бурлят, разрушают и т.д.       И в данном случае я бы сказала, что это крайне убогое сравнение. Оно не справляется с поставленной целью. А теперь давайте разберемся, почему?       Мы не дали эмоциям никакого определения, полностью возложив эту нагрузку на сравнение с вулканом. Давайте по-честному: видел кто-нибудь из нас извергающийся вулкан? Не на мониторе, а вживую? Ну, может, кто-то и видел, но лично я – нет.       То есть мне сейчас предложили сравнить чувства героя, о которых у меня нет никакого представления, с вулканом, о котором мои знания тоже довольно поверхностны. Я, конечно, догадываюсь в общих чертах, какие у него свойства... Но погрузить меня в текст, заставить понять и прочувствовать такое сравнение не сможет.       И что делать, на что тут этот «вулкан» заменять? Дело, конечно, личное для каждого. Но я придерживаюсь мнения, что один из способов сделать сравнение удачным - сравнивать с тем, что читателю хорошо знакомо. С тем, с чем он многократно сталкивался.       Вот не видела я извергающегося вулкана, а как выкипает гречка на плите – видела много раз. Вот только что стояла себе кастрюля спокойно, и вдруг как вспенится все, как крышка загромыхает… И за края выплескивается так, что не остановишь. Не, ну правда, на секунду отвернулся – уже вся плита в пене! Но с гречкой почему-то чувства сравнивают куда реже, чем с вулканом. А между тем все те же качества в наличии.       «Но гречка – это не поэтично!» – можете сказать вы. И будете, конечно, правы: ничего поэтического сама по себе гречка не несет. Однако сравнение нам сейчас зачем: для романтики и красного словца или все-таки для того, чтоб чувства героя передать?       Ну Бог с ней, с гречкой, не можем мы ограничиваться одними только бытовыми сравнениями. Особенно если пишем мы фэнтези с эльфами и средневековыми рыцарями или фантастику про какое-нибудь далекое будущее. В этом случае подобные бытовые сравнения могут убить всю атмосферу. То есть нам так или иначе придется апеллировать к чему-то, с чем читатель в жизни не сталкивался.       Ну так читатели же не глупее нас, если они чего-то не видели воочию, то всегда смогут представить. Только для того, чтоб они этим занялись, нам тоже придется постараться.       Пресловутый вулкан в том контексте, в котором я его упомянула, никто представлять не будет. Почему?       Вот представьте: ходите вы домой из школы, института, с работы… Одной и той же дорогой. Каждый день. И на автобусной остановке, мимо которой вы проходите, висит доска с рекламными объявлениями. Вы вообще обратите внимание на то, что там написано, скажем, через год после того, как вы освоили этот маршрут? Вы заметите смену этих листовок? Вряд ли. Иное дело, если вместо примелькавшейся вам доски вы вдруг увидите на этой остановке что-то действительно неожиданное, чего там сроду не было.       И со сравнениями так же: примелькавшиеся обороты читатель просто не замечает. Несчастный вулкан уже затерт до полной гладкости, читательский взгляд с него просто соскользнет, не зацепится. А значит, и представлять его себе человек не будет, и о чувствах этого героя у него никаких впечатлений не останется. И не будет читатель этому герою сопереживать.       Это я не только о «вулканах», конечно. Это про все заношенные до дыр обороты и формулировки.       Для того чтобы у читателя заработало воображение, мы как минимум должны приводить неожиданные, непривычные сравнения. Наделять тот объект, с которым сравниваем, какими-то качествами, вдаваться в подробности. Формулировка должна выходить за привычные глазу рамки. Иначе поставленная цель попросту не будет достигнута, и сравнение окажется в нашем тексте бесполезным балластом.       2. Еще одна, на мой взгляд, не менее важная цель, ради которой мы используем художественные сравнения – стремление подчеркнуть некоторые качества героя, заставить язык повествования и внутренний мир персонажа слиться в нечто единое. То есть в этом случае сравнение нужно нам отнюдь не для того, чтобы что-то читателю объяснить.       Наверно, не очень понятно выразилась? Давайте с примером.       «…Губы мои повело в злобной усмешке. Так стальные листы ведет после отжига» (Е. и Л. Лукины, «Когда отступают ангелы»).       «Огромное тяжелое солнце, вишневое, как остывающий металл, почти коснулось краешком горизонта» (Оттуда же).       Для чего здесь нужно сравнение расплывшихся в ухмылке губ и солнца с металлом? Каким было солнце, нам и без сравнений уже сказали: огромным, тяжелым, вишневым. Зачем еще и сравнение это? Да и с усмешкой все было ясно без дополнительных сложностей: она была злобная. Тогда для чего?       А очень просто: главный герой – первый резчик на заводе, где работают с металлом. Повествование ведется от его лица. И такие вот обороты в тексте напоминают нам, с кем мы вообще имеем дело: перед нами не супермен, не рыцарь, не ученый, а именно простой работяга. Там множество таких вот производственных сравнений.       Если мы вчитываемся в хороший текст – по-настоящему вчитываемся - то мы должны отождествлять себя с героем, мы думаем словами героя, мы его понимаем. И подобные детали нам в этом помогают.       Вообще, если текст ведется от лица героя (необязательно именно «POV». Бывает, что речь идет от третьего лица, но через призму восприятия персонажа, это я бы отнесла сюда же), то ни в коем случае нельзя ввинчивать в текст чужеродные сравнения. Ладно, когда Ромео сравнивает губы Джульетты со смиренными пилигримами: может, тогда все так говорили, я не знаю… Но когда в фанфиках «плохой мальчик», размышляя о красоте своей возлюбленной Сью, сравнивает ее то с ангелом, то еще с кем, не менее возвышенным, застрелиться же хочется!       Нет, если автор таким образом показывает нам противоречивость личности, разницу поведения героя с его внутренним миром, то, конечно, почему бы и нет? Красивый был бы ход: когда такой вот диссонанс нам показывают косвенно, без прямого пояснения. Но это работа сложная, требующая ювелирной точности, и делаться это должно осознанно.       3. Еще одна цель, которую я бы выделила, - смещение акцентов и смена настроя текста при помощи сравнений.       Допустим, повествование протекало в относительно мирном и оптимистичном русле, а теперь оно сворачивает в сторону батальных сцен, герои должны взяться за оружие, решиться на что-то опасное, может, даже жертвенное… И тут можно поменять характер тех самых художественных сравнений. Допустим, в предыдущих главах того же текста водная гладь сравнивалась с зеркалом, цвет заката – с красным вином, а какие-нибудь ветки трепетали на ветру, ну, скажем, как праздничные ленты (допустим, мы все-таки пишем фэнтези). А теперь пошли другие сравнения: поверхность озера начинает блестеть, как плоскость хорошо отшлифованного клинка, все тот же закат наливается кровью, на ветру развиваются уже не ленты, а знамена, ну и т. д.       И мы, как читатели, еще не поняли и не осознали, почему, но уже готовы к появлению военной составляющей, мы ждем от героев решительных действий и жертв. Хорошо ли это?.. Ну, с одной стороны, полной непредсказуемости уже не будет. С другой, когда читатель чего-то неосознанно ждет, предвкушает и получает то, чего ждал, в полном объеме – это здорово. И эмоции порой оставляет куда более сильные, чем внезапные «сюрпризы», когда в тексте вот только что светило солнышко и все радовались жизни (мы тут почти что на флаф настроились), а тут – бац, и кровища с трупами.       Ну этот пункт, конечно, касается только больших по объему текстов.       4. Последняя цель, которую я озвучу, - это желание погрузить читателя в описываемый мир, в его атмосферу. Не давать из этого мира вынырнуть до конца повествования.       За примерами, наверно, не пойду, а просто продемонстрирую апогей дурного тона, обратившись к собственным сравнениям.       «Голова гудела, как турбина атмосферного истребителя».       «…Шарахнулся, как триббл от клингона».       «Он взглянул на покрасневшего, как марсианская каракатица, адмирала».       Я вполне отдаю себе отчет в том, что ни с одним из предлагаемых для сравнения образов читатель не знаком, да и не нужны тут какие-то особые пояснения. Подобные фразы вбрасываются в большей степени для того, чтобы поддерживать атмосферу: действие фанфика происходит в XXIII в. Всевозможной инопланетной живностью и ненавязчивыми упоминаниями разного рода фантастической техники я как бы напоминаю, что вот такой у нас мир, тут это все обыденно и всем известно.       Соответственно, если вы пишете рассказ в антураже средних веков, сравнения будут нужны совершенно другие. В одном фанфике по «Мерлину» мне на полном серьезе встретилось что-то про замедленную съемку. Представили, да? V век на дворе, а герой что-то видит «как в замедленной съемке». Понятно, что это косяк с точки зрения матчасти, так оно еще и напрочь выбивает из атмосферы…       Полагаю, что есть еще множество целей, для достижения которых имеет смысл использовать художественные сравнения. Однако я пока не решусь их выделять. Хочется также добавить, что все перечисленное, конечно, относится не только к сравнениям – их я выбрала просто для удобства. Вообще те же принципы я бы применила ко множеству других средств художественной выразительности: и к эпитетам, и к метафорам, и к гиперболам, да очень много к чему...       Понятно, что в момент, когда мы что-то пишем, нам совершенно нет дела до этих тонкостей. Ну кто же, едва успевая попадать по кнопкам в порыве вдохновения, станет обращать внимание на подобное? А вот потом, когда редактируем, когда решаем, где убавить, а где прибавить – может, и стоит задуматься. Бывает, смотришь на собственное предложение и в упор не понимаешь, что с ним не так, вроде все на месте. Но оно цепляет глаз, и чувствуется в нем какая-то фальшивая нотка. Тогда почему бы не задать себе подобные вопросы? С какой целью мы вписали сюда тот или иной оборот? Справляется ли он со своей задачей? Если он тут вообще не нужен – выпилить, если нужен, но запросам не отвечает – заменить. Мне кажется, это вообще очень важно - понимать цель всего, что мы пишем. Начиная от самой идеи рассказа и заканчивая такими вот нюансами.       И еще кое-что, о чем мне хочется упомянуть в разговоре о средствах выразительности речи. Не удивлюсь, если все знают то, о чем пойдет разговор, но все-таки напомню. В плане особенностей восприятия психология делит людей на несколько типов. Если не вдаваться в расширенные классификации, то читатели наши делятся на аудиалов (тех, кто большую часть информации воспринимает через слух), визуалов (основной канал восприятия – зрительный) и кинестетиков (предпочитают тактильное восприятие). Соответственно и эпитеты, и сравнения в тексте они тоже воспринимают по-разному. Если для визуала осенний лес может быть огненно-рыжим, то для аудиала этот эпитет будет не слишком ярким. Ему бы лучше «шуршащий», или «хрусткий», или еще что-то в этом духе. А кинестетику необходимо дать представление о тех свойствах объекта, которые можно определить на ощупь: возвращаясь к лесу - «промокший», «осклизлый», или каким там ему положено быть осенью?       Это я к тому, что хорошо бы учитывать эту небольшую деталь и пользоваться всем спектром эпитетов и других средств выразительности, а не только теми, которые диктует нам наша собственная ведущая модальность восприятия.       У меня пока все, спасибо за внимание! На стопроцентной правильности озвученного ни в коем случае не настаиваю и ни на что не претендую. И, если кому-то есть что добавить и с чем поспорить, буду только «за»!