Бесконечность

С детства у меня был мой знак – знак бесконечности под левой лопаткой. Я всегда удивлялся, почему он не такого цвета, как у всех – не черный, а светло-коричневый, будто давно был нарисован хной. Попав в Ехо, я понял. У них все знаки были коричневатые. Знаком Меламори была небольшая птица на правой лодыжке. Я сначала говорил ей, что у меня нет знака – на моей коже он на самом деле почти не выделялся. Она верила. Но у нас с ней ничего не получилось. Это уже потом, через годы я случайно увидел такой же знак у Мелифаро. Я не сказал им, что они должны быть вдвоем. Они и не были. Меламори любила Арварох и буривухов, а у Мелифаро была Кенлех. Я не удивлюсь, если знак Кенлех будет только у нее и ее сестер – тонкая витая линия на запястье. Людям никогда не мешало то, что их знаки разные. Но если они совпадали... К сожалению, такие пары были безумно редки. Некоторым было просто найти своего человека – если его знак был, например, на ладони. Такие, как я, должны были доверять предчувствию и едва заметному жжению на месте знака. К сожалению, оно мне было не знакомо. До определенного момента. Когда я и сэр Лонли-Локли ездили в Кеттари, я был леди Мерилин. У этой милашки тоже был свой знак – композиция из кружков на безымянном пальце. Никто не знал, есть ли этот знак у ее мужа – Гламма носил тонкие перчатки, скрывающие руки. Странно, но тогда, как мне казалось, я чувствовал едва заметный зуд на месте знака Мерилин и под левой лопаткой... В разделенном сне Шурф рассказал мне, что у его иллюзии, то есть у мужа леди Мерилин, сэра Гламмы Эралги, без его ведома, появились те же круги на пальце. Так же он сказал, что пары магов с одинаковыми знаками могут пользоваться общими силами. В Эпоху Орденов такие пары почти не появлялись из-за высокой смертности. Или из-за того, что эти маги принадлежали разным Орденам. Тогда я не придал значения нашим иллюзиям, с которыми мы уехали в Кеттари. Я не спросил, какой у Шурфа знак – не захотел, забыл или побоялся, не знаю. Потом в моей жизни появилась Теххи. Она смеялась, что у нее самой было больше дюжины этих знаков – вот что значит, зеркало. И маленький знак бесконечности тоже был. Но на сгибе локтя. Тогда мне не нужно было ничего больше. Она была – и хорошо. Но потом ее не стало. Как и какой-то части меня. Вскоре гостиная Мохнатого дома стала филиалом Тайного Сыска. Каждый вечер там проводились вечеринки, было много еды и смеха. Но там не было Теххи, которой мне все еще не хватало. Так же там часто не было Шурфа. Он пропадал в библиотеке или в одной из пустых комнат рядом. Мы иногда говорили с ним вдвоем, и тогда я чувствовал легкое покалывание под лопаткой, которое списывал на усталость мышц. Потом вернулась Меламори. Ее знак – птичка – была уже не коричневой, а почти оранжевой. Я помню, удивился этому, а она сказала, что это из-за магии буривухов. А мой знак почти исчез. Однажды в зеркале я увидел, что он стал едва заметным, почти полностью слился с цветом кожи. Или я просто загорел? Через год после возвращения Меламори Шурф предложил мне съездить в графство Хотта. Эта поездка была очень увлекательной. Шурф рассказывал мне про кейифайев и крейев. Интересно было узнать, что он сам на четверть кейифай. Но самое интересное было впереди. Мы уже приехали к родне леди Хельны. Шурф только вышел из ванной и сейчас стоял у окна спиной ко мне, одетый в одно полотенце. А мне полагалось спать. Его знак я увидел случайно. Маленький, едва заметный знак бесконечности под левой лопаткой. Как у меня... - Это твой знак? – зачем-то спросил я, подойдя к нему и осторожно прикоснувшись к бесконечности пальцами. Под лопаткой появилось легкое жжение, ранее принимаемое за боль мышц. Шурф кивнул, не оборачиваясь. Знак под моими пальцами начал приобретать алый оттенок. Я поспешно отдернул руку. Бесконечности было без разницы, есть ли там мои пальцы или нет, она с каждой секундой становилась все более и более красной. Жжение на спине усилилось. Я понял, что моя бесконечность поступает точно так же. - Шурф, у меня... – медленно начал я, но он вдруг обернулся и обнял меня. Мне ничего не оставалось, кроме как уткнуться в его плечо. Шурф провел рукой по моей спине и жжение исчезло. Я почувствовал, что он накрыл своей рукой мой знак, и все стало хорошо. Сам не понимая, зачем, я легонько коснулся губами его плеча. Шурф почувствовал это и прижал меня к себе еще сильнее. - Шурф, - еще раз позвал его я, подняв на него голову. Он улыбался. Смотрел на меня и улыбался. Мда, такое редко увидишь. - Я знаю, Макс, - он провел свободной рукой по моим волосам. – Я видел. - Когда? – недоуменно спросил я, укладывая голову обратно на его плечо. - В Кеттари. Знаешь, Макс, - казалось, он читает лекцию нерадивому студенту-первокурснику, - когда человек меняет свою внешность, временно, он получает новый знак, такой, которого нет больше ни у кого. Но если свою внешность изменит второй человек, связанный с ним знаком, то он получат такой же знак. Иными словами, сколько внешность не меняй, знак пары будет всегда один. Если они, конечно, оба сменили внешность. Как сэр Гламма и леди Мерилин. - Так значит... – я вновь поднял голову на Шурфа. Иначе ничего не пойму. – Когда ты сказал, что у тебя этот же знак на пальце, ты признался мне? А я не понял? Он кивнул. - Шурф, почему ты раньше не сказал? - Я хотел, чтобы ты сам понял, - он осторожно коснулся губами моего лба. - Я все понял, Шурф, - я как можно сильнее прижался к нему. Вот она, бесконечность. Она прошла сквозь Миры, чтоб найти свою половину. Эта маленькая бесконечность под левой лопаткой. Уже не коричневая, как была сначала. Не почти прозрачная, как была недавно. Она алая, как кровь. Бесконечность.