Зависимые

      В современном мире существует много разных зависимостей. Если посмотреть на все вещи трезвым взором, то возникают некие сомнения: действительно ли человек свободен? Не учитывая естественные потребности организма, такие как воздух или пища, существует ещё около ста известных науке зависимостей. Механизм образования зависимого поведения всегда один и тот же — то, что вначале служило для удовлетворения какой-либо потребности, само превращается в потребность, и эта вновь образованная потребность подчиняет себе все поведение человека. Очень часто этому может способствовать внешняя среда, увлечения, а также другой человек.

***

— Сучка, ну-ка, снимай свои шортики. Посмотри, они все мокрые. Кто-то наделал в штанишки. Как неловко вышло.       Меня прижали к стене трое здоровенных парней, которые учились со мной в одной школе и были на плохом счету. Однако их выходки всегда оставались незамеченными, поскольку их богатенькие влиятельные родители поддерживали школу материально. Стоило им захотеть, как кого-то из учителей увольняли. Никто не хотел с ними связываться и поэтому люди молча проходили мимо. И всем было до лампочки, что меня сейчас поимеют в самых изощренных позах, причем прилюдно.       Я даже не знаю, чем вызвал такую агрессию в свою сторону. Никогда никого не трогал. Тихо, мирно жил. Я даже ни с кем не общался, чтобы не иметь «прошлых связей». Являясь весьма пугливой личностью и не обладая особой физической силой, я очень испугался, когда меня прижали к стене и стали угрожать и издеваться. Я смотрел в пол, чувствуя, что ещё немного, и я расплачусь от обиды и досады.       Я стоял и дрожал, что разозлило главного в их шайке. Он с силой ударил кулаком рядом с моей головой. — Раздевайся, шлюшка. Мне надоело с тобой нянчиться. Но я стоял и не двигался. Тогда он нагнулся и сорвал с меня мои мокрые шортики вместе с трусами. Меня повернули задом, прижав руки к стене. — Парни, сейчас мы повеселимся…       Это было последнее, что я слышал. Дальше была дикая боль. Я не соображал ничего. Не видел никого. Не помнил. Не чувствовал. Следующие десять дней были самыми ужасными в моей жизни. Я находился в темном помещении, иногда меня кормили, иногда били и насиловали. Я смирился. Ведь я ничего уже не мог… — Будешь делать, как мы говорим, и твоя жизнь будет как сказка, — говорили они.       Я стал их игрушкой без воли. Днем я с ними везде ходил, смотрел, как они издеваются над учениками, выполнял их поручения, а после школы они насиловали меня. И мне уже не было больно, я даже стал получать от этого удовольствие. Если я был хорошим мальчиком, меня отпускали ночевать домой. Если их что-то не устраивало, меня оставляли в подвале, пороли (иногда плетью даже) и уходили, не возвращаясь до утра. И это было просто ужасно. Здесь было холодно, в маленькое окно поддувал ветер, а я был голым; темнота давила на меня. После таких вот ночей я часто болел, из-за чего получал ещё побои. Они били меня по любому поводу. Слишком медленно или слишком быстро, слишком горячо или слишком холодно, слишком мало или слишком много...       Однажды я опоздал, потому что перебинтовывал дома обожженную руку, за это мне сломали нос и сказали, что мне конец, если я ещё хоть раз приду не вовремя. Я спокойно все терпел, уже привык. Слишком привык, чтобы отказаться от такого образа жизни.       После выпуска все ученики разлетелись кто куда. Настала моя свобода. Я переехал в другой город, поступил на языковой факультет в столице, устроился на работу, чтобы платить за общежитие. Моим соседом оказался весьма приятный человек. Он был на год старше меня и учился там же, где я. У нас были приятные соседские отношения.       Я всеми силами старался забыть свои школьные годы, но я уже настолько привык к постоянным побоям, что мое тело начало страдать без ежедневной боли. Началась ломка. Меня буквально выворачивало, мускулы сводило, кости ломало. Ночами я плакал в подушку, днем сдерживался и как-то умудрялся учиться. Но долго это не могло продолжаться.       Я перезнакомился со всеми на нашем этаже. Это были веселые и интересные люди. Иногда кто-то каким-то образом приводил девушек, и они всей компанией собирались у кого-либо в комнате. Чаще это была комната Артема — он тут местный затейник.       Однажды меня позвали на День Рождения Артема. Он уговорил меня пойти, хотя я не особо хотел. «Ты меня уважаешь? — говорил он, — Да ладно, не трухай, будет весело».       Вечером все — человек пятнадцать — собрались, выпили, курнули. Я, мой сосед Влад и две милые барышни стали играть в карты на раздевание. — Ну-с, — потер руки парень, — Сейчас повеселимся.       Единственное, что я понял — никогда не играть в карты против Влада. Он мастерски тасовал, умно ходил, даже на нетрезвую голову. Я же не испытывал особого азарта, мне не особо хотелось лицезреть женскую грудь, но почему-то сидел и играл. Перед глазами немного плыло, хотя я выпил не так много. Наверное, потому что я раньше не пил. — Ну что, стриптиз станцуете? — Влад с довольной, немного красной миной, смотрел на алеющих то ли от алкоголя, то ли от гнева, то ли от стыда дам.       Понимая, что деваться некуда, карточный долг — есть карточный долг, проигравшие встали и стали медленно стаскивать с себя блузки и джинсы, пританцовывая. Тут уже подтянулись остальные парни и стали орать что-то пошлое, врубили музыку на полную. Я и Влад сидели на полу. Тут он дотронулся до моей спины, проводя рукой по позвоночнику сверху вниз. Хорошо, что было темно, да и все были заняты другим, и никто не заметил моего стояка. Никто, кроме Влада. Он взял меня за руку и вывел с этажа на лестничную клетку.       Меня уже второй раз в жизни прижали к стене. Только на этот раз мне не было страшно. Мое тело желало быть во власти мужчины. Меня начали страстно целовать, попутно расстегивая джинсы. Но он трогал меня слишком аккуратно. Не причиняя боли. Непривычно. Странно. Неужели так можно? Но вдруг все прекратилось, меня потянули куда-то вверх по лестнице. Втолкнули в темную комнату.       Кровать. Окно. Фонарь. Скрип. Стон. Обжигающее дыхание. Горячие губы. Касание где-то внизу. Его язык приятно ласкает меня, пальцы растягивают моё нутро, руки хаотично движутся по моему телу. Кажется, я кричу от удовольствия, он затыкает мне рот языком. Вкус алкоголя и моей спермы — я кончил. Боль. Подчинение. Наслаждение. Наполнение. Звезды… Тяжело. Слышу звуки морского прибоя — сердце бьется. Отдает в висок. Я живой ли? Дышу. Чувствую. Осознаю. Значит живой. Мало. Хочу ещё. Больше. Прошу, получаю, отдаюсь… Всю ночь.       На следующий день я чувствовал себя отвратительно. Тошнило, голова болела. Тело ныло от безудержного секса — давно такого не было. Я был рад получить разрядку, хоть такую, но мне все ещё было мало. Кроме того, меня занимали мысли о том, кто мы теперь друг другу. Как сентиментально для извращенца вроде меня. Присев, я увидел рядом Влада, мирно спящего рядом. Он был прекрасен. Короткие темные волосы с уклоном на правый бок, прямой нос, плотно закрытые губы, чуть нахмурен; в ухе маленькая блестящая серьга; плечи широкие и мускулистые, восемь кубиков на животе; длинный и толстый член, которым он вчера меня имел.       Я вышел привести себя в порядок. На этаже никого не было — все набухались вчера и спали. Умывшись, проблевавшись, я вернулся в комнату. Влад уже проснулся и одевался. Я застыл в дверном проеме, с тихим трепетом наблюдая за картиной. — Доброе утро, — наконец выдавил я. — Доброе. Как спалось? — Хорошо, — я засмущался. Несмотря на то, что он выпил вчера, выглядел Влад вполне здоровым. Он подошел ко мне. Мои уши запылали. Не знаю от чего. Он положил мне руку на плечо. — Посмотри на меня. Я поднял глаза и заглянул в поглощающую тьму его глаз. — Будешь моим? Не понял. Что он только что спросил? Повисла пауза. Я не знал, что сказать. Что значит «быть его»? — Твоим? В смысле парнем? — я испугался собственного голоса и снова опустил голову. Но Влад снова поднял её за подбородок. — Нет. Не парнем. Рабом. — Что? — Тебе понравилось вчера? — Да. — Врешь. — Да. — Почему врешь? — …Я не знаю, что ощущаю после вчерашнего. Вроде бы мне было хорошо, но... — Мало. Мало и слишком нежно. Не так ли? — Да. Влад отстранился немного и опустил руки вниз. — Хочешь боли? Я могу её тебе дать. Стань моим сабмиссивом, и я подарю тебе не только боль, но и наслаждение. Экстаз. Я обещаю тебе, ты побываешь в нирване. Согласен? — Я не знаю… — в моей голове происходила дискуссия. С одной стороны, я больше не буду страдать от ломки, с другой — быть рабом меня пугало. Что это значит? Меня лишат всех прав, свобод, меня можно будет продать на черном рынке и пустить на органы? Влад отошел к столу у окна, оперся руками, через какое-то время он резко развернулся, подскочил ко мне, повернул меня задом, снял штаны и стал бить меня рукой. Я испугался, пытался вырваться, но он был сильнее. Я ничего не мог сделать. Или не хотел? Слезы потоком хлынули. Тело выгнулось в наслаждении. — И ты будешь утверждать, что тебе неприятно? Влад дотянулся до моего члена, который стоял колом. Продолжая одной рукой наносить удары, он стал дрочить мне, отчего я вскоре кончил. — У тебя один день на раздумья. Вечером скажешь, хочешь ли ты мне подчиняться и быть моим, или будешь мучиться от сессийной ломки всю оставшуюся жизнь. Как только его руки отпустили меня, мне захотелось, чтобы он снова потрогал меня так жестко, позорно, и чтобы я бесстыже стонал; хотел быть только его, принадлежать и душой и телом. Мне оставалось только сказать «да!».       Вечером он подошел ко мне. — Что ты решил? — Я согласен быть твоим, — сказал я без всякого раздумья и стеснения. — Моим кем? — Твоим рабом. — Хорошо. Тогда... — он достал из ящика какую-то книгу, на обложке которой я прочитал "Янн Менсон. Азы для начинающих тематиков" и листок, — Подпиши это. Договор. Я не лишаю тебя социального статуса, будущего или прав. Просто ты будешь подчиняться мне, делать то, что я скажу, я буду проводить сессии. Теперь ты должен готовить, стирать, убирать. Если мне что-то не понравится, я буду тебя сечь. Остальное прочтешь в книге. Всучив мне эти вещи, он куда-то ушел, оставив меня в полном недоумении. Я полистал документик, книжечку, и у меня зашевелились волосы. ЧТО ЭТО ЕЩЁ ЗА НАФИГ?!       Последующие дни мы почти не разговаривали. Он ничего не делал, пока я не прочту пособие и не втянусь в Тему. Когда я закончил с изучением, я сказал ему об этом. — Хорошо. Ты узнал основы и суть BDSM-культуры. Остальному научу тебя я в процессе. Пока что я дам тебе указания. Их ты должен выполнять всегда. Если что-то не понятно спрашивай. Первое. Ты должен обращаться ко мне «Мой Господин», говорить, если я спрашиваю и только правду. За ложь я буду очень сильно наказывать. Не перечить. Ты должен вставать раньше меня, готовить вкусный завтрак. Если он будет не вкусный, то завтра ты готовишь одну порцию. Когда я проснусь, то хочу видеть тебя у своей постели на коленях. Ты должен вежливо поприветствовать меня. Стирка и уборка тоже на тебе. Но ты должен делать это, когда меня нет дома, — все это время его лицо не выражало практически ничего. Но тут он чуть улыбнулся, — Из тебя выйдет хороший саб. Тут он подошел ко мне и одной рукой обнял меня, прижимая к своей груди. — Страшно? — Немного… — Не волнуйся. Я не причиню тебе вреда, обещаю. Первую сессию проведем чуть позже. Твоя сабмиссия начнется завтра. Я кивнул. Я слышал стук своего сердца. Он так нежно обнимал меня, я даже представить не мог, что он может причинить боль. Такую желанную боль. Но и сейчас мне было очень хорошо. Хоть и страшновато. Я понял, что не хочу никого другого видеть своим господином, кроме Влада. Влюбился? Да как такой, как я, может влюбиться?.. Я лег спать, заведя будильник на час раньше чем обычно. Никак не мог уснуть. Все думал, что же будет завтра. Что я должен буду делать? Если у меня не получится, как он меня накажет? Что приготовить, в конце концов… ведь в общаге ни у кого нет «царской пищи». Если я сделаю свой фирменный омлет? Это сойдет? А сколько ложек сахара в чай положить? Или он кофе пьет? С такими мыслями я потихоньку задремал. А на утро началась моя сабмиссия.