Нару-чан!

Битва шла с переменным успехом, то мы одерживали верх, то наш враг. Союзная армия значительно поредела. Люди постепенно падали духом, ведь сил у всех становилось все меньше и меньше, а враг, казалось, не уставал. Сам я держался уже практически на одной силе воли, как вдруг… — Нару-чан! — послышался радостный вопль где-то рядом за моей спиной, а в следующее мгновение я оказался на земле, зажатый между двумя крепкими телами умерших Хокаге. — Тоби-чан, Хаши-чан, раздавите, — прохрипел я, пытаясь выбраться из крепкой хватки двух слишком эмоциональных Сенжу. Братья не с первого раза услышали, но, когда я стал подавать предсмертные хрипы, все-таки отпустили. После того, как я отдышался, до меня дошло, что их здесь быть не должно. — Вы как здесь оказались? — я хмуро глянул на Сенжу. — И как вы меня узнали? — Нару-чан, ты забыл, что научил меня режиму отшельника? — надулся Хаширама. — Прости, Хаши-чан, — погладил великого шиноби по голове. — Просто последние лет 13 были слишком насыщенными. Так, стоп, каким образом вы здесь все-таки оказались? — Ну, вон тот молодой человек воскресил нас с помощью моей техники, — глуповато улыбнулся Тобирама. Стоило мне посмотреть в указанную сторону, как до меня дошло, что мы, как бы, на поле боя и у нас, вроде, мировая война. Вокруг было тихо. Я бы сказал слишком тихо. Люди, абсолютно все люди, что сейчас находились вокруг нас стояли, широко разинув рты, и пялились на нас. До меня дошло, что я не должен быть знаком с Первым и Вторым. И они не должны меня знать. Тем более, на сколько я помню, в Академии рассказывали, что Тобирама был известен, как немногословный и очень серьезный человек, как и Хаширама, а тут оба кинулись на меня, аки дети малые. Да-а-а, дела-а-а. Интересно, Сакура хлопнется в обморок? Что-то бледновато она выглядит… Впрочем все так выглядят. Может, это Луна так на них светит? А, нет, некоторые все же потеряли сознание. Надеюсь, они не сильно ударились, когда падали. — Нару-чан! — раздался новый вопль над полем боя. На этот раз я сразу узнал голос, повернувшись в сторону источника, я понял, что не ошибся и припустил в противоположную сторону. За моей спиной послышался испуганный ропот. Конечно, не каждый день видишь, как почти герой, который известен как тот, кто никогда не убегает, какой сложной ни была бы ситуация, сейчас улепетывает со всех ног от предполагаемого врага. — Нару-чан! Остановись, тебе же лучше будет! — ревел сзади меня мой самый страшный ночной кошмар. А имя ему — Учиха Мадара. В итоге, нарезав несколько кругов по полю, мне пришлось остановиться и сдаться в руки Мадары. Тот, поняв, что я больше убегать не буду, схватил меня и сжал в крепких объятиях, зарываясь носом мне в макушку. Сейчас я себя ощущал таким маленьким по сравнению с Мадарой. — Нару-чан, я так по тебе соскучился, — выдохнул он мне в волосы. — Ты не представляешь, как мне было тяжело, когда ты нас оставил. — Наслышан, — буркнул я в ответ, даже не пытаясь освободиться. Вдруг нашу идиллию нарушил возмущенный крик того, кто раньше был Кабуто: — Какого черта?! Как вы освободились от моей техники?! — Тоби-чан ее придумал, а я помог ему ее реализовать, — спокойно пожал я плечами, ну, попытался, по крайней мере — Мадара все еще не отпускал меня. — Чего? Ты? Не смеши меня. Такое ничтожество как ты не могло этого сделать. К тому же тебя даже в планах не было, когда они умерли, — рассмеялся этот смертник. Никто никогда не смел меня оскорблять в присутствии братьев Сенжу и Мадары. Если, конечно, не хотел умереть самой мучительной смертью, которая только существует. Думаю, Кабуто не понял, что произошло, просто в какой-то момент оказался схвачен разъяренными фуриями-Сенжу, а третья фурия только сильнее меня стиснула. — Вы меня убить хотите? — задушено прохрипел я, постепенно теряя сознание от нехватки воздуха. Очнулся я уже в палатке. Рядом лежал Мадара, крепко, но аккуратно сжимая в объятиях. Мужчина внимательно смотрел на меня, а я в ответ разглядывал Учиху. Тот изменился, был не таким, как в моих воспоминаниях. — Сколько времени прошло от моей смерти до твоей? — шепотом спросил я у любимого. — Много, Нару-чан, слишком много, — вздохнул тот, прикрывая глаза. — Было невероятно тяжело смириться с тем, что тебя не стало. Прости меня, я не смог выполнить обещание, не смог защитить тебя. — Ничего, Дара, зато мы смогли вновь встретиться, — грустно улыбнулся я. — Долго я был в отключке? — Всего пару часов, — спокойно улыбнулся Учиха в ответ на мою улыбку. — У тебя было сильное чакроистощение, да и я тебя погонял немного. Хаширама сейчас внучке своей помогает, Тобирама тоже. А я вот не отходил от тебя. Тут, кстати, какой-то малолетний идиот пытался на тебя бессознательного накинуться. Я его того, вырубил, так на меня розовое и красное нечто напали. Их не позволили вырубить, мол, медики сейчас нужны. — Это, наверное, были Саске, Сакура и не знаю, как ее зовут, но она была некоторое время в одной команде с Саске. Он, кстати, последний Учиха. Весь клан вырезал его старший брат. Клан Сенжу тоже существует только из остатков. Мне было больно осознавать, что три великих клана в этой моей жизни уничтожены почти полностью. — Да, Нару-чан, Учиха, Сенжу и Узумаки… И зачем мы только объединялись? Может, наши кланы до сих пор существовали бы, если бы не было Конохи? — Не думай о плохом, Дара, — вздохнул я, вырываясь из таких уютных объятий и направляясь к выходу из палатки, — зато вы осуществили свою мечту. Стоило мне откинуть полог, как на меня обрушилось огромное количество различных звуков, запахов. Все куда-то спешили, бежали, кричали. Было ощущение, что я вновь оказался в родном клане, когда тот еще существовал. Мне не составило огромного труда войти в режим джинчурики. Свечение чакры вокруг моего тела привлекло внимание ближайших людей, который стали шепотом передавать информацию о том, что я пришел в себя. — Наруто! Что это было на поле боя?! — из ниоткуда появилась Сакура, прожигая меня гневным взглядом. — Давай, я тебе потом все расскажу, Сакура-чан? — нервно усмехнулся я, почесывая в затылке. — Я лучше пока помогу с ранеными. Но сначала, отведи меня к телу Неджи. — Зачем? — еще больше хмурясь, настороженно спросила Харуно. — Он умеет воскрешать так, что человек становится действительно живым, а не как техника Эдо-тенсей, — пояснил Дара, вышедший из палатки следом за мной. Блин, какой же он теперь высокий. — Но это возможно только в первые сутки после смерти. Потом душу нельзя вернуть в тело. Сакура, округлив глаза, все же повела нас в сторону, где лежали тела всех умерших в этой войне, в этом бое. Меня поразило количество жертв. Их было слишком много. А все от того, что я не смог предотвратить войну. Черт. Но ничего, я сейчас все исправлю. — Нару-чан, не смей! — закричал Хаширама с другого конца лагеря, несясь на нас. — Их слишком много! Ты умрешь! — Зато мы встретимся наконец-то. Шинигами пообещал, что эта моя жизнь последняя. Потом мы все вместе будем в Чистом Мире, — я печально улыбнулся и повернулся к умершим, собираясь использовать технику Массового Воскрешения, что убила меня в прошлый раз. Однако внезапно ток моей чакры прервался, а сам я начал заваливаться на бок. Дара сумел подхватить меня вовремя, и я не шлепнулся, как новорожденный котенок. Как только я повернулся назад, я увидел Хинату. Обычно тихая, вечно краснеющая в моем присутствии девушка, сейчас стояла с решительным выражением лица. — Неджи-кун, как и остальные, погибшие в этой войне, не хотели бы, чтобы Герой умер. Ты всегда кричал, что хочешь стать Хокаге, хочешь защищать свою деревню. Потом ты говорил, что хочешь жить в мире, в котором нет ненависти, а сейчас так просто хочешь расстаться с жизнью?! — всхлипнула девчушка. — А как же мы сможем построить этот мир без тебя? Как же твои живые друзья? Мне кажется, что все здесь присутствующие если не смирились, то отпустили своих близких. Не смей умирать, не осуществив свою мечту! В лагере после этих слов наступила гнетущая тишина, которую нарушил смех Дары. Он в своем репертуаре. — Ты хотел стать Хокаге?! Серьезно?! — кажется, у него начинается истерика, как и у окружающих нас людей, после того, как я влепил пощечину Учихе. — Будешь и дальше смеяться надо мной, секса не увидишь еще лет сто! — прорычал я и повернулся в сторону палаток, где разместили раненных. Раз не дают воскресить, значит, буду лечить. Зря я что ли в предыдущих жизнях постоянно совершенствовал свои знания в ирьенин и фуин? Никто меня не остановил на пути к моей намеченной цели, а после стало не до переживаний. Только спустя целую ночь напряженной работы, я смог с чистой совестью отправиться спать. Все самые тяжелые случаи мы с Хаши-чаном взяли на себя и успешно сумели спасти этих людей. Вернувшись в свою палатку, я упал на походный мешок и забылся крепким сном. Всю неделю, что мы пробыли на месте, леча нетранспортабельных шиноби, я не разговаривал с Мадарой. Тот сначала не понимал, за что я его игнорирую, но после серьезной беседы все с той же Хинатой (и откуда в ней появилось столько смелости?) он понял свою ошибку и пытался исправить ее. Однако я продолжал его игнорировать, но не из-за своей природной вредности и упертости, а из-за того, что постоянно выматывался так, что даже наличие Курамы во мне не спасало. Наконец, через неделю шиноби разных стран смогли разойтись по своим домам. Коноховцы с огромным удовольствием неслись в деревню, чтобы скорее увидеть своих близких. Братья Сенжу и Дара не могли поверить своим глазам. Их детище было разрушено и теперь медленно восстанавливалось или скорее перестраивалось. Мне было почти физически больно смотреть на пораженные лица самых близких мне людей. В деревне я встретился со многими людьми, которым помог за свою эту недолгую жизнь. Тоби-чан и Дара, как обычно, зыркали недовольно на всех, кто приближался ко мне ближе, чем на метр. Иногда мне казалось, что я снова Узумаки Наруто — представитель Узумаки в новой, только образованной деревне, где два вражеских клана объединились. Что не было моей смерти и последующего перерождения в новом теле, что не было долгих лет одиночества без надежды увидеть того, кого я любил больше всего в этом свете. Тоби и Дара, как и раньше постоянно собачились, угрожая перегрызть друг другу глотки. Сначала жители Конохи испуганно наблюдали за их ссорами и последующим воспитательным процессом, где я отчитывал их, как маленьких мальчиков. Однако они не понимали, насколько мы счастливы. Думаю, именно поэтому все когда-то решили, что Второй ненавидел Учих, не понимая, что по-другому эти двое просто не умеют общаться в мирное время, ведь не видели их командную работу на смертельно опасных миссиях. Мне казалось, что Дара будет со мной до конца этой жизни и мы вместе уйдем в Чистый Мир. После окончания Четвертой Мировой Войны Шиноби прошло пять лет. Все это время мы не отлипали друг от друга, как в той жизни, но в какой-то ужасный для меня день, братья Сенжу и Дара сказали, что они устали поддерживать технику и будут ждать меня. Однако сразу стали ругаться на меня, чтобы я не торопился и прожил эту жизнь до глубокой старости. Наша прощальная ночь с Дарой была чудесна. Любимый был как никогда раньше нежен и отзывчив, а на следующее утро я проснулся один, как и каждое утро все следующие сто двадцать три года. Я, как и обещал когда-то, не торопился на тот свет. Меня выбрали Седьмым Хокаге, и Коноха во время моего правления достигла своего расцвета. Пока я был жив, не было войн и царил мир на всех землях. Да, были мелкие стычки, но все знали, что пока я жив, любой злодей будет наказан. И самое главное, я так и не забыл то единственное признание Дары за все жизни, что я с ним был. Мне кажется, что он думал, что я уже уснул и только поэтому прошептал мне на ухо те заветные слова и исчез из моей жизни навсегда. Но сейчас… сейчас я встречусь с ним и братьями Сенжу, со всеми моими родителями и детьми, со всеми друзьями, учителями, близкими… Ведь за сто жизней я познакомился и сблизился с огромным количеством людей и только одну душу полюбил. Душу Дары, которому я наконец смогу ответить: «Я тебя тоже люблю!»