Эксперимент

– Ты уверен, что оно работает? – спрашивает Юля. Она ни на секунду не верит, что там есть чему работать. Очевидно, что всё это с самого начала – просто игра. Вроде “а не хочешь ли ты послушать Майлза Дэвиса на виниле?” Или “можно, я нарисую твой портрет?” Ни одна из сторон в таких играх не верит, что кто-то действительно будет что-то рисовать или слушать. Но каждый делает вид, что другой верит. Потому что не подыграть, значит испортить всё волшебство. “А ты точно продюсер?..” – Конечно не уверен, – отвечает Макс. – Это же эксперимент! – И продолжает возиться с какими-то проводами и железками по периметру комнаты – “настраивает свою установку”. Так он сказал. – Он опять грузит тебя? – Юля оборачивается и видит стоящую в дверном проеме Машу. Миниатюрную, хрупкую, с ярко-синими волосами и босыми ногами. В белом платье, больше всего похожем на футболку, которая велика ей размера на четыре. Из-за него, она кажется ещё более крохотной. – Нет, что ты, совсем нет, – улыбается Юля. Она снова переводит взгляд на Макса. Бритая голова, поджарое, как у гончей собаки тело. Не качок-культурист, но в каждом движении есть что-то плотоядное. И, конечно же, он не потрудился надеть футболку. – Заряжает свой лазер и держит интригу. – Хочешь, я могу рассказать? – весело спрашивает Макс, отрываясь от компьютера. У Юли по спине пробегают мурашки: в его голосе есть какие-то странные, едва различимые нотки. Из-за них, даже самые невинные вещи, часто звучат в его исполнении жутко. И, вместе с тем, привлекательно. – Ни в коем случае! – притворно пугается Маша. Она с размаху падает в кучу подушек, сваленную прямо на полу, посреди комнаты. Затем перекатывается, переворачивается на живот и резко поднимает огромные глаза на Юлю. – Ты не представляешь, каким он может быть занудой! – всё так же, с нарочито фальшивым испугом шепчет она. Юля невольно улыбается – эти двое явно играют, как слаженная команда. Какой уж тут эксперимент! И сейчас она чертовски этому рада. Она ни за что на свете не смогла бы выбрать из них двоих кого-то одного. Они такие разные, и, в то же время, похожи, как брат и сестра. Или как пара хищных зверей в человеческом обличье. Обманчиво неторопливый, но, вместе с этим, натянутый, будто струна Макс. Легкая и подвижная Маша, в каждом движении которой слышится мурлыканье. И, глядя на которую, невозможно забыть, что милые котики и пушистые лисички всё ещё остаются машинами для убийства. – Почти готово, – говорит Макс. Его голос при этом звучит как-то совсем не так. Юля пытается понять, в чем дело, и вдруг, хотя и всего на мгновение, видит себя со стороны – вот она сидит на куче подушек. Русые, немного волнистые волосы, клетчатая рубашка поверх футболки, джинсовые шорты, тонкие, длинные ноги-спички. И пара огромных, как будто всегда немного испуганно-удивленных глаз, которые смотрят прямо на… Макса. Наваждение пропадает. У Юли в голове остается странная мысль, что со стороны она похожа на молодого оленя. – ...работает на стыке музыки, физиологии, квантовой механики и ещё кучи всего, – продолжает говорить Макс. Он подходит и садится рядом. Где-то, не то в комнате, не то у неё в голове, звучит музыка. Сколько Юля не стирается, ей не удается поймать мелодию. – Но, если без подробностей, то это как Поэма для ста метрономов, только лучше, без метрономов и с несколькими контурами обратной связи… – Ты невыносим! – стонет Маша. Юля поворачивается к ней, и буквально натыкается на её губы. Она отвечает на поцелуй, и вдруг отчетливо чувствует вкус своей помады и запах духов. Это длится не дольше секунды. Потом остаются только мягкие машины губы и запах аромамасла. Теперь Юля уже целует её сама. Губы, шею, лицо. Она зарывается пальцами в синие волосы. Она отчетливо видит их глазами Макса. Чувствует улыбку у него на лице. Ему определенно нравится то, что он видит. Он проводит пальцами вверх по её голени. Она чувствует его мягкие руки. И вместе с тем ощущает все малейшие неровности и шероховатости собственной кожи. Теперь юлины и машины духи существуют одновременно, и, вместе с тем, будто в параллельных реальностях. Юля падает на подушки и смеется. Смех почти одновременно звучит вы трёх парах ушей. Едва заметное расхождение. Две пары рук гладят её тело. Ноги, грудь, плечи, живот. Она чувствует их прикосновения. И чувствует, как сквозь одежду и кожу прощупываются мышцы. – Что вы со мной сделали? – всё так же, смеясь, спрашивает она. Сейчас она знает ответ. Вся та бесконечная теория, которую не стал рассказывать Макс. Поэтому никто ей не отвечает. Вместо этого, они ловко стаскивают с неё рубашку и майку. Маша целует её плечи и ключицы. Она чувствует солоноватый вкус собственной кожи. Тройная порция ощущений – прикосновений, запахов, звуков, – переполняет её. И, вместе с этим, ей хочется больше. Она притягивает Макса ближе к себе, чтобы целовать его грудь и живот. Маша целует его лицо. Юля поражается, насколько мягкими и нежными машины губы кажутся Максу. Она добирается до пуговицы у него на шортах. Две руки – большая и маленькая, тем временем, окончательно раздевают её саму. Она переворачивается на живот, становится на четвереньки. Она продолжает ласкать Макса, пока Маша целует её спину, бедра и ягодицы. Она чувствует руки Макса у себя на спине и на животе. Она чувствует свои спину и живот под руками Макса. Она чувствует собственный, слегка кисловатый вкус. Её тело пробивает мелкой дрожью. Макс знает об этом – и он, и Маша чувствуют эту дрожь ничуть не хуже. Он отстраняется, осторожно укладывает её обратно на подушки и переворачивает на спину. Она смущенно смеется. Маша садится на неё верхом, и снова начинает целовать лицо. Юля гладит её под платьем. Бедра, живот… на мгновение она поражается, какая она горячая и влажная. Она? Кто она? Ей всё труднее различать, где чьи ощущения. Длинные волосы – Юли. Торчащий член и мощные плечи – Макса. Быстрые горячие пальцы и мягкие губы – Маши. Но она всё меньше уверена, где посреди всего этого она. Может быть, она – та тихая музыка с едва уловимой мелодией? Макс стаскивает с Маши платье. Забавно, но теперь она совсем не выглядит хрупкой. Две пары губ целуют плоский живот и крохотную грудь. Руки… чьи? Не важно. Они гладят длинные волосы, они с упоением зарываются в короткие. Они осторожно гладят колкую щетину... Юля снова лежит на спине. Макс целует её колени. Она обнимает Машу за талию. Держит руки у неё на животе, будто та собирается куда-то сбежать. Она знает, что нет. Она знает всё. Мысли, запахи, прикосновения, блеск разгорячённых тел – всё это сливается в странную, неистовую симфонию. Симфоническую поэму. Здесь больше нет кого-то одного из них. Есть одно дикое существо с шестью ногами, шестью руками и шестью губами. Оно несётся, чувствуя каждую мышцу, послушное только ритму. Как будто в танце. Как будто плотная стена звука, которая распадается на смех, стоны, рычание, щелчки метронома и шум машин за окном. Крохотные прорехи в ритме, вдруг берут и выстраиваются в красивую ровную пульсацию. И на какие-то доли секунды, она понимает, что всё происходящее гораздо больше. На какие-то мгновения, она слышит сотни, тысячи стонов. Мужчин и женщин. Молодых и старых, здоровых и больных, счастливых и несчастных, красивых… и все они, в этот короткий миг становятся частью этой симфонии. А потом становится тихо. Когда она открывает глаза, то видит рядом спящую Машу. Сквозь открытое окно видно, как солнце садится за серые девятиэтажки. Голова кажется удивительно лёгкой и совершенно пустой. – Там пока есть свои особенности, но, в целом, оно работает, – говорит Макс. Она видит, что он, по-прежнему голый, сидит в кресле перед компьютером. На экране лицо какого-то седого, немного лысоватого мужчины. Юля тут же прикрывает грудь подушкой. Но собеседник Макса, кажется, не видит её. – Особенности? – Мужчина выгибает одну бровь. Макс пожимает плечами. – Ну вы знаете, Серафим Михайлович... – Его голос сейчас звучит как-то совершенно инопланетно. – У нас, совершенно внезапно, получился стресс-тест, и вскрылась пара недоработок по обратной связи. Но их легко поправить. – Хорошо, – кивает Серафим Михайлович. – Дай мне знать, когда будет пора привлекать к работе Тима. – Хорошо, – отвечает Макс. – Но чтобы работать с Тимом, мне понадобится проводник. – Я помню, – говорит Серафим Михайлович. – У меня для тебя заготовлена настоящая “звезда”. – Жду с нетерпением. Юля отворачивается и закрывает глаза. Лучше она будет думать, что всё это ей приснилось. Стресс-тест? Контур обратной связи? Что всё это значит?.. Теплая ладонь ложится ей на поясницу. – Будет лучше, если ты не будешь слишком много переживать из-за этого сна, – говорит Макс ей на ухо. Юля легонько кивает. Макс обнимает её, и она проваливается в сон без сновидений