Сложить две радуги и умножить на баскетбол

С самого утра день у Мидоримы покатился ко всем чертям. Во-первых, он проспал. Во-вторых, сломалась любимая кофеварка. В-третьих, заболел засранец Такао, а значит, добираться до школы придется на своих двоих. И все это происходило, как считал Шинтаро, по одной простой и нелепой причине: талисман, который должен был оберегать его все сегодняшние сутки, разбился. Разбился, когда все магазины были уже закрыты, а дома ничего подходящего не нашлось. Подумывая прогулять добрую половину уроков, чтобы купить новый, любитель гороскопов вышел на улицу. Но через полчаса он понял, что все поиски оказались напрасными. И, вдобавок ко всему, он не знает, в какой части города он находится. Пытаясь ни в какой ситуации не терять контроль над собой, Мидорима поправил очки. Внутри него все кипело, но признавать, что оказался беспомощен, он решительно не собирался. В связи с этим он принял стратегическое решение сесть на ближайшую скамейку и оценить обстановку со стороны. На поиски скамейки ушло еще много минут, но, в результате, таковая нашлась – еще на две улицы дальше от центра Токио. Опустившись на нее, Шинтаро начал будто бы невзначай оглядываться, пытаясь найти хоть какие-нибудь опознавательные знаки местности. Но ни супермаркетов, ни банков, ни даже открытых мелких забегаловок поблизости не оказалось. Маркировав «звонок Такао» как самый последний и самый унизительный вариант, Мидорима поправил снова съехавшие от накатившей безысходности очки. Как бы хорошо было сейчас дотронуться до талисмана! Погладить спинку бледно-зеленой лягушки, оттянуть слегка мягкое крыло плюшевой большеглазой совы, вдохнуть запах свежего баклажана.. Он мог бы поспорить, что все проблемы мигом бы разрешились. Однако сегодняшний талисман вряд ли можно было хоть где-то найти. Вещица, что, покачнувшись, с торжественной молниеносностью рухнула с его полки, была не то чтобы непростой..редкой. Маленькая глиняная статуэтка пятнистой коровы была найдена несколько лет назад на чердаке старого дома, когда-то принадлежащего его семье. С тех пор, как начал увлекаться гороскопами, Шинтаро мечтал, что когда-нибудь она станет его талисманом. Впервые такой шанс выпал на прошлом Дне всех влюбленных, и ни одной нежелательной шоколадки ему подарено не было. Второй раз корова, безусловно, спасла его на экзамене, к которому он не успел подготовиться. И напрасно Такао доказывал, что он и так знал материал на пятерку; уверенности Мидоримы в корове было уже не отнять. А вот теперь статуэтка разбилась. Она ведь падала и раньше, однако этот раз оказался сокрушительнее предыдущих и, безусловно, последним. Склеить такие мелкие кусочки можно было бы разве что в аппликацию на стене. Но это уже явно была бы не корова. Внезапно в затылок баскетболиста прилетел увесистый комок рыхлого недавно выпавшего снега. Следом за этим раздались дикие вопли и улюлюканье, и мимо Шинтаро пронеслась компания весьма странного вида. Двое маленьких детей бежали наперегонки вниз по улице, причем одна (девочка в красном китайском платьице) бежала чуть позади и явно увещевала второго. Разглядеть его было трудно, потому что почти полностью ребенок был завернут в розовое женское платье с рюшечками, а на голове в довесок еще и болтался лифчик. Следом за ними бежал парень со светло-серыми волосами и кучей браслетов на правой руке, периодически выкрикивая странные слова, которые, похоже, являлись именами детей. С трудом поспевая за ними, замыкала вереницу миниатюрная девчушка с рыжими волосами, и, судя по размеру груди, маленький кружевной предмет гардероба принадлежал именно ей. Пробегая мимо Мидоримы, девушка прямо на бегу поклонилась, сбивчиво извиняясь. Тот покачал головой в знак того, что все в порядке, но вряд ли она это увидела, так как уже унеслась прочь. Шин почти что выскоблил весь снег из-под воротника школьной формы, но тут первый ребенок круто развернулся так, что ни один из догонявших не смог вовремя его поймать, подпрыгнул и освободился из пут женской одежды. Мидорима так и застыл с ладонью под воротником. Снежинки на второй руке таяли, превращаясь в воду, от которой намокал пластырь. Но спортсмен лишь, не моргая, смотрел на бегущее дитя. Корова! Шинтаро мог бы поклясться, что это был ребенок-корова! Белая, с черными пятнами, словно фигурка, что стояла у него на полке, переродилась. Даже рога перевязаны, как и у той, от которой они отвалились при одном из более удачных падений, чем вчерашнее. Тут сероволосый парень видимо окончательно разозлился, прибавил скорости и прыгнул в определенный момент, ловя «теленка» обеими руками и в падении прижимая к себе. Весьма, впрочем, удачно приземляясь на мягкую траву вместо асфальта, но все равно явно обругавшись на языке, чем-то напоминающем итальянский, когда, вставая, вынужден был опереться на левую ногу. Девушка стыдливо собирала разбросанные по земле вещи. Ей помогала малышка в красном. В который раз решительно поправляя очки, Мидорима подошел к странной компании и, вместо того, чтобы узнать, как добраться до своей школы, сказал совсем другую вещь. – Простите, не сможете ли вы одолжить мне этого ребенка на сутки? *** Аомине Дайки сегодня, казалось, не был Аомине Дайки. Он ощущал себя кем угодно, но только не самим собой. Каждый его нерв с момента пробуждения наполнялся крайне неприятным возбуждением. Пальцы ныли так, что хотелось переломать их все, лишь бы поскорее избавиться от этого чувства. Но такого он себе позволить не мог – эта пятница волновала его, пробуждала воображение, фантазии, словно грудастая девица, нарочно сверкающая перед ним своим декольте. Она звала за собой, обещала море головокружительных ощущений, обещала напоить изголодавшуюся душу борьбой, страстью, гневом. Сколько же он ждал подобной возможности? Сколько раз разменивался на вялых флегматичных шлюшек? Сегодня он оторвется. Сегодня игра будет горячей – его внутреннее, почти звериное чутье просто кричало об этом. Но что-то не давало покоя ни на секунду. Что-то еще пыталась проговорить его интуиция, почти забитая в угол неуправляемым роем гормонов. Но, как Аомине ни силился, расслышать ее не представлялось возможным, и, непривыкший копаться в себе спортсмен быстро плюнул на это дело, резким толчком открывая тяжелые двери в спортивный зал. *** – Что-о-о? – разом выкрикнули абсолютно обескураженные таким вопросом молодые люди. – По-моему, он ненормальный, – тихо сказал Гокудера Киоко, так, чтобы парень с зелеными волосами их не услышал. Девушка тихонько кивнула. – Ты серьезно думаешь, что мы просто так отдадим на день ребенка? – с явным наездом начал Хаято, запыхавшийся, с больной ногой, а от этого еще более раздражительный. Но Сасагава-младшая неожиданно дотронулась до его плеча. – А...зачем он Вам? – осторожно поинтересовалась она у Мидоримы, на что он с готовностью начал отвечать. Последовал долгий, подробный рассказ о важности знаков Зодиака и гороскопов. О том, как может испортить день неудачное расположение звезд и отсутствие талисмана на сутки и еще много-много-много разных весьма странных вещей, выговоренных, впрочем, весьма убедительно. Киоко и Гокудера переглянулись. У обоих сложилось впечатление, что, хоть этот парень и вправду малость не дружит с головой, для ребенка он опасности не представляет. Тем более, Бовино из тех детей, которые сами представляют опасность для общества. Да и, в крайнем случае, у него есть базука. Под конец и вовсе оказалось, что им идти в одну сторону, а Шинтаро, который все уроки уже пропустил, оказался ближе к своей цели, чем думал. Комплекс, в котором сегодня играет команда Аомине, находился как раз в этом районе. Зашедший в спортзал Дайки как раз застал момент, когда их тренер пожимал руку высокому блондину с татуировкой на шее. Без интереса скользнув по нему взглядом, Аомине остановился на команде, разминающейся у кольца. Абсолютно ничего интересного. А вон и тот самый сопляк, что не смог самостоятельно отбиться от хулиганов. Что же его так удивило в нем в прошлый раз? Дайки не помнил в упор. От остальных явно и вовсе нечего было ждать. Человека, которого Аомине ожидал увидеть, на площадке не было. Бросив разочарованное «пфф», спортсмен удалился из зала, намереваясь проспать до начала игры на крыше школы. Но у судьбы были на него немного другие планы. – Его зовут Ламбо, – улыбаясь, пояснила Сасагава Мидориме, который не без опаски нес на руках изрядно брыкающегося ребенка. – Я приму к сведению, – едва увернувшись от мощного пинка в висок, Шин мысленно горько посетовал на то, что ему вообще пришла в голову эта затея. За то время, пока они дошли до старшей Намимори, Ламбо успел укусить Мидориму за ухо, отодрать половину пластырей с пальцев, померить его очки и растрепать зеленые волосы. Каждый раз, когда он вытворял что-то подобное, Киоко (так звали девушку, которой принадлежало платье) умилялась и хихикала, отчего Шин мечтал посадить ребенка ей на голову, чтобы тот, словно взбесившийся кот, «расчесал» ей волосы на свой манер. Парень – Гокудера Хаято – понимающе качал головой, но избавить его от муки не торопился, внутренне явно злорадствуя. Да, определенно, день у Шинтаро сегодня явно не задался. – Midori tanabiku Namimori no... – услышал Дайки, проходя мимо раздевалок к лестнице на крышу. Намимори..это ведь те недоростки, что сейчас были на поле. Откуда их гимн здесь сейчас? – Да, – холодное, лаконичное. – Я уже здесь. В следующую секунду Кёя показался из-за угла, раздраженно сбрасывая звонок и убирая мобильник в карман. – Явился-таки? – не размениваясь на приветствия, Аомине преградил дорогу Хибари через коридор. – Ты еще кто? – нахмурился капитан Намимори, поднимаясь взглядом по крепкой фигуре баскетболиста. Когда он добрался до лица, в его глазах мелькнул огонек узнавания. – А, – его бровь слега приподнялась на долю секунды. – Тот самый верзила, любящий защищать детишек. – Тех самых, у которых ты капитан, – шагнув в сторону, с которой Кёя хотел его обойти, резко парировал Дайки. – Допустим, язык у тебя подвешен, но это никак не поможет тебе выиграть, – тоном, в котором слышались ледяные ноты удара стали о сталь, ответил Хибари, заставляя Аомине моментально выйти из себя. – Да я лучше отсосу тебе, чем проиграю! Дала знать о себе будто надорванная, подвергнутая какой-то немыслимой метаморфозе нервная система. Пульс дергал за виски и сбивал дыхание. – Ну, вот и договорились. Проиграешь, и мой член окажется у тебя во рту. Что? Казалось, нервы сейчас лопнут, до того были натянутыми и чувствительными. – Согласен, черт тебя подери! Я не проиграю ни за что в жизни! Кёя на лету поймал его руку, и мягкое желтое крылышко мелкой пташки с неожиданной легкостью разбило рукопожатие, закрепляя их спор. Капитан Намимори спокойно обошел застывшего, будто в полусне, Дайки и удалился на поле, где тренировалась его команда. Аомине же показалось, что он просто исчез, испарился, как облако в утреннем небе, но холод его прикосновения все еще оставался на ладони, подтверждая реальный факт состоявшегося спора. Отойдя, Дайки усмехнулся и, наконец, опустил руку. Все-таки споры он никогда в жизни не проигрывал.