I'm a fool for you.

Лиам чувствует себя одиноко сейчас. На самом деле это началось уже давно, но именно сейчас чувство не нужности усилилось.Было ощущение, что его игнорировал весь мир, но на самом деле лишь один человек. Он не написал Лиаму ни сообщения за последние три дня и это начало расстраивать его, сам навязываться он не хотел. Может, его компания совсем не желанна.Когда Луи позвал того на маленькие посиделки у Найла дома с пивом и «Звездными Войнами», тот отказался. Может он и хотел пойти, но желание покидать комнату не было никакого. Кровать, идиотские сериалы, превосходная компания самого себя с собой. Стрелки часов переваливали за полночь, на экране ноутбука мелькали Чендлер и Джоуи, веселя Лиама. Спать не хотелось, а он всего лишь на шестом сезоне. «Так дальше дело не пойдет. Это мужская квартира и если это продолжится…» Дальше фразу парень не услышал, так как послышался стук камня об окно. Поставив сериал на паузу, Лиам скинул с себя теплое одеяло и опустил босые ноги на пол, почувствовав контраст горячей кожи с холодным паркетом. Он осторожно отодвинул край занавески и как раз в этот момент в окно прилетел еще один камень. Пейн в испуге отскочил и чуть было не поскользнулся, но успел ухватиться за столик рядом и удержаться. Открыв створку окна, он высунул голову и посмотрел вниз.  — Хей, Лиам! — брюнет смотрел на него из-под густых ресниц, которые невозможно было пересчитать и широко улыбался шатену.  — Зейн? — непонимающе спросил Пейн.- Что ты тут делаешь? — Пришел к тебе, — Малик закатил глаза, будто тот сказала самую большую глупость в мире.— Давай, Ли, спускайся ко мне. —Зачем? — Пейн совсем не понимал, что нужно Малику вначале ночи, тем более они не общались около трех дней. С чего вдруг? —Просто надевай уже свои штаны! — Зейн топнул ногой, словно маленький ребенок, — Я жду тебя через пять — о, нет, Ли, ровно пять минут — у твоей двери. Время пошло. Черт попутал этого Малика. Где пассивная жизнь Лиама? Где спокойствие? Он никогда не узнает. Наспех натянув первую попавшуюся футболку, и не удосужившись поменять домашние штаны на джинсы, он берет толстовку со стула и тихо-тихо, почти не заметно, покидает свою комнату. По дороге он почти роняет мамину любимую вазу, которая стоит чуть ли не посередине прихожей, ловит ее на пути к полу, он говорил Карен, что это не самая лучшая идея. И сам чуть с грохотом не падает, запнувшись о пару обуви. Откапав свои потрепанные конверсы, он очень тихо покидает дом. — Я надеюсь, это окупится, Зейн, я чуть не умер пока не дошел до проклятой двери.—бурчит Лиам, закрывая дверь и поворачиваясь к другу. Сам же парень стоит и невинно улыбается, схватив друга за руку, потянул того в неизвестное направление. -Тш, ты всегда был не терпелив, но сейчас нужно подождать, Ли, ладно? Пейн замолк и в замешательстве следовал за другом. Штуки, которых обычно называют бабочками не давали ему покоя, а ладонь Зейна на его не улучшало ситуацию. Лиам смело мог сказать, что влюблен в лучшего друга. И о, Господи, как банально, но что поделать. И вы не можете винить его, ладно? Зейн был неотразим. Черные глаза блистают хитростью обрамлены длинными густыми ресницами, идеально ровные белые зубы, которые прячутся за пухлыми губами и те формируются в улыбку, к тому же он был чертовски умен. В сарказме, правда, он уступал Луи. Было весело наблюдать как эти двое устраивают перепалки в которых всегда выигрывал Томлинсон, иначе Зейн был обстрелян шкуркой от мандаринок. —Ли, — Пейн не заметил, как Зейн остановился, Лиам огляделся и понял, что они находятся возле маленького домика на заднем дворе Малика,тот провел его туда через кусты. В этом домике было что-то вроде художественной мастерской. Зейн никогда никого не пускал туда.  — Я приготовил для тебя кое-что, но ты не обязан принимать все в штыки, — парень заметно нервничал, что до этого Лиам ни разу не видел. Зейн всегда был спокоен и рассудителен, никогда не выглядел расстеряным. Он производил впечатление человека, у которого все под контролем. — Я немного не уверен в том, что делаю, но ты уже здесь и... —Может, ты уже покажешь?Не зря же ты вытащил меня. -Ох, да, точно, ты можешь заходить, — брюнет открыл для него дверь и пропустил внутрь. Свет зажегся и Лиам не увидел там ничего, кроме матраца, кучки подушек, а в середине комнатушки стоял мольберт на котором судя по всему была картина, накрытая полотном. Это не должно походить на мастерскую, Лиам думает, что не должно. На бежевых стенах видны различные мазки от красок. Но Лиам не замечает этого,е го взгляд устремляется на картину, и он смотрит на нее продолжительное время, после чего спрашивает, наверное, самый глупый в мире вопрос: —Это что? Зейн на секунду мнется и смущено отвечает: —Рисунок? —И что там нарисовано? — серьезно, Пейн? Ему кажется это абсурдным. Не мог же Зейн «украсть» его посреди ночи, ради рисунка? Он не думает, что Малик поступил бы так, если это было бы не значимым. В этом есть смысл. —Может, ты просто посмотришь? — брюнет тяжело вздыхает, кажется, его начинает это бесить или он наоборот нервировать еще больше. Лиам с секунду думает и подходит к мольберту. Он аккуратно берет край полотна и смотрит на Малика. Лиам буквально видит, что тот не дышит. Шатен срывает ткань и…. Не может поверить своим глазам. Там Лиам как живой смотрит на… Лиама. Буквально все мелочи, все детали, все-все передано в портрет. Даже родимое пятнышко на шее есть. Он в изумлении смотрит на друга. —Это… — Тебе не нравится? — Зейн забавно хмурится и бежит к картине, чтобы снова накрыть ее полотном. Он не успевает, так как Лиам мягко перехватывает его руку, и ткань сокрушенно падает на пол, — Извини, я не должен был, это не то, что ты ожидал, прости... —Зейн, — прикрикнул парень, —Остановись, — он успокаивающе гладит внутреннюю сторону ладони брюнета и неверяще смотрит на него. Малик расслабился, но волнение и страх (?)Не покидали его глаза. — Ты, правда, нарисовал это для меня? — Пейн пытался взглянуть тому в глаза, пока тот старательно избегал визуального контакта с шатеном. —Я почти не выходил отсюда три дня, — усмехнулся парень, — Дония носила мне еду прямо сюда. —Ты поэтому не звонил? Рисовал меня? — спросил Лиам, будучи все еще смущенным. —Ты невероятный, Зейн Джавадд Малик, — прошептал Лиам, и Зейн все же поднял на него взгляд. —Это правда, — ухмыльнулся тот, на что Лиам закатил глаза, — Но ты невероятней. Глаза в глаза, уютная тишина, и Зейн наконец вовлекает Пейна в такой робкий, почти детский поцелуй, больше похожий на простое касание губ, на которое сам Лиам не решился бы. Брюнет кладет руки на шею Лиама и притягивает ближе к себе, пока руки того покоятся на талии Малика. Пейн прикусывает нижнюю губу парня, запуская язык в рот Зейна. Горячие языки сталкиваются, и парни стонут в унисон. Губы Зейна мягкие, но слегка потрескавшиеся, но не становятся менее желаннее от этого. Их губы словно кусочки пазла, которых так недоставало для конечного завершения картины. Лиам отстраняется первым, так как воздух сошел на нет и неотрывно смотрит Малику в глаза. —Я был влюблен в тебя два года, знаешь, — усмехается Лиам. —Знаю, потому что влюблен в тебя три, — брюнет ласково гладит парня по щеке и улыбается. Лиам отстраняется и в изумлении смотрит на парня. —Как три? Но почему ты не говорил? А Перри? —Тише, тише, детка, — Малик посмеивается и любовно смотрит в глаза напротив, — Не очень просто принять то, что тебе тянет на члены, ну на конкретно один член, ладно. А Перри пыталась помочь мне не утерять остатки своей гетеросексуальности, но ты с каждым годом становился все сексуальнее и, боже, я просто послал все к черту. Лиам широко улыбнулся прямо как на портрете Малика и снова примкнул к малиновым губам. -Так что,—спросил он сквозь поцелуй,потираясь о бедра Зейна и ловя его стоны губами, — Тебя все еще тянет к моему члену?