Не предугадал

      — ... в Японию?       — А? Простите, я немного отвлёкся, — виновато промямлил Юри под цепким, но в то же время очень тёплым взглядом молоденькой журналистки. Вероника, похоже... От невероятной духоты в студии мысли плелись сонными мухами, цеплялись одна за другую и путались в неаккуратный клубок.       — Вы часто за это время ездили в Японию? — Вероника повторила вопрос, и Юри вяло кивнул:       — Несколько раз, на праздники, мы с Виктором вместе...       Виктор, такой же почти добитый духотой, шевельнулся рядом. Краем глаза Юри заметил измученную, но всё-таки располагающую улыбку.       — Для меня Хасецу — что второй дом. Я всегда рад туда вернуться.       И незаметно дотронулся до запястья Юри приятно прохладными пальцами, у самой кромки давящего и крепко застёгнутого рукава рубашки. Дышать и думать стало сразу хоть немного, но легче. Уже и Юри смог очаровательно улыбнуться — по блеснувшим весело глазам Вероники понял, что улыбка удалась.       Но всё равно духота давила, словно окутывала плотной плёнкой и душила воротом официального костюма и петлёй надоевшего галстука. Сегодняшнее интервью должно было пойти в какой-то крупный журнал, поэтому они с Виктором должны были выглядеть просто безупречно.       За полтора года, проведённых в Санкт-Петербурге, Юри привык к чужому языку и обычаям, но только не такому душному именно в зданиях лету. Особенно когда за окном лил дождь, стучал весело по стеклу крупными каплями и манил свежей августовской прохладой. Из красивой студии с никчёмным кондиционером хотелось вылететь пулей, сбросить дорогущий пиджак, выкинуть галстук и подставить лицо под ласковые струи воды. Вот же радость для поджидающих папарацци!       Долгожданный момент конца уже всех измотавшей встречи всё-таки наступил, и Юри, собрав всю свою выдержку, уговорил себя не броситься к выходу неожиданным галопом. В лифте и то было лучше — даже немного морозно, и Юри счастливо растёкся по зеркальной стене.       — Думал, не доживу до конца, — пробормотал он, и Виктор согласно кивнул, рывком сдирая с себя галстук.       — И не говори. Ужасная жара.       Он раздражённо смял матово поблёскивающую полосу ткани, и Юри прилип взглядом к его пальцам. Виктор — коллекция фетишей, но вот его пальцы... прекрасные, такие спасительные сегодня со своей тонкой возрождающей прохладой.       Виктор шумно и завороженно вздохнул, когда Юри, обхватив его ладони, прижал их к своим щекам. Плавящий жар от них, спугнутый обожаемой прохладой, стёк сначала в горло, а после — осел в лёгких приятной тяжестью. С Виктором всегда так, всегда в груди тепло-тепло. И безумно жарко, всё так же — возрождающе — от прикосновений его тёплых губ. Даже от самых мимолётных. Ведь звоночек приехавшего на первый этаж лифта прозвенел так некстати.       — А давай погуляем под дождём? — лукаво подмигнул Виктор, щёлкая застёжкой на своём официальном портфеле, и Юри досадливо хмыкнул:       — За нами же машину обещали, забыл?       — Я всё отменил ещё до начала интервью, — улыбка Виктора стала совсем уже чертовски хитрой, и Юри поймал брошенный ему один из тёмно-синих зонтов.       — Ты всё продумал, — восхищённо охнул он, ловя протянутую ладонь и выскакивая в распахнувшиеся автоматически двери на широкое крыльцо.       — Просто знал, что ты не откажешься.       Они раскрыли зонты одновременно, щёлкая кнопками. И, перепрыгнув через пару ступенек вниз, Юри немного расстроенно вздохнул:       — Только вот это ты не предугадал...       Бушевавший ещё полчаса ливень сменился едва пробрызгивающей моросью, которую дождём называть было даже стыдно. Сквозь затянувшие небо облака пробивалась даже пара солнечных лучей.       — И правда... — пробормотал Виктор, опуская зонт и чиркая его краем по мокрому асфальту. В растерянной улыбке мелькнула обида, и Юри запальчиво взмахнул своим зонтом, разметая из ближайшей лужи кучу брызг.       — Но и такую красоту — тоже, — счастливо воскликнул он, делая ещё один взмах рукой, и Виктор, замерев на миг, понимающе кивнул.       Широкий тротуар покорили огромные зеркальные лужи. Из ближайшей словно вот-вот собиралась выскочить та самая высотка, из которой они только что вышли. Рядом с ней по серому асфальту разлеглась зелёная листва — крона ближайшего раскидистого дерева. А маленькая лужица у самого бордюра поймала улыбку спешащей по своим делам и громко цокающей каблуками девушки.       И в каждой луже был кусочек бесконечного неба, в середину которого Юри и сделал осторожный шаг. И протянул руку Виктору:       — Как на только залитом льду... Там тоже кажется, что мир под ногами перевернулся, — он покрутился на месте, снова поднимая брызги. Дорогие ботинки тут же промокли насквозь. Какая же ерунда — ведь от ощущения пальцев Виктора, крепко сжимающих его ладонь, в груди целый камин.       — Как же хорошо, что я этого не предугадал, — весело проговорил он, снова чиркая раскрытым зонтом по асфальту. Умывающаяся на подсыхающей скамейке кошка с возмущённым мявом рванула в кусты. Наверное, не видела ещё двух взрослых идиотов, счастливо скачущих по лужам. И смеющихся, как сумасшедшие, когда через несколько минут снова разгулялся дождь.       — Ну, погуляем? — хохотнул Виктор, прыгая в середину самой громадной лужи, и чувствуя, как крупная капля скользнула за шиворот, Юри кивнул. О раскрытых зонтиках они, конечно, забыли — ведь намного веселее размахивать ими, воюя с кругами на воде и устраивая фейерверки брызг. И только так постигая волшебство прогулок под дождём.       Но самым главным секретом этого волшебства, конечно, были согревающиеся пальцы Виктора в его ладони.