Зима
Жаркое дыхание опаляет шею. Ренджи прижимается носом к чужому затылку, короткие волоски на котором щекочут нос. Бездумно прикусывает кожу, вслушиваясь в судорожное дыхание уткнувшегося в скрещенные руки Бьякуи, шепчет имя, ожидая ответа, которого, как он знает, не последует. Бьякуя лишь тихо стонет — едва слышно, но Ренджи чувствует это. Ему жарко — под одеялом-то, но скинуть плотную шерстяную ткань нельзя — холодно. Хибачи, оставленный около футона, совершенно не греет, а на улице ударил легкий морозец. Так отчего же так жарко и душно?.. Ренджи сильнее прижимается к горячему телу под ним — пальцы оставляют красные следы на плечах. С силой подается вперед, слышит — чувствует — как выдыхает его любовник. Еще раз прошептав его имя, Ренджи отпускает Бьякую, отстраняется — спина неожиданно вдруг оказывается вне жаркого плена одеяла и ее опаляет жгучим холодом — и переворачивает тяжело дышащего Бьякую на спину, гладит его по плечам, груди, спутанным влажным волосам. — Бьяку-уя… — выдыхает Ренджи, закрывает глаза и решает все-таки спросить. — Зачем вам это? Вопрос повисает в воздухе. Кучики не спешит с ответом, пока, наконец, небрежно, будто делает любовнику одолжение, бросает: — Нужно. Ты в любой момент можешь отказаться. Отвечает и решительно откидывает одеяло, поправляет серую юкату, которую Ренджи, оказывается, стянул почти до лопаток. Отказаться Ренджи хочет — ему тяжело вот так, без обязательств, без ответных чувств, — но, как водится, не может: ощущения от горячей кожи под ладонями, от осознания того, что Бьякуя с ним, настолько сильные. Незабываемые… Ренджи с нетерпением ждет этих редких вечеров, когда капитан приходит к нему. Правда, к удивлению Абараи, это происходит все чаще и чаще. — Может, вам чай сделать? — Ренджи нашаривает одной рукой спешно скинутую одежду, натягивает ее, морщится от холода. — Не помешает, — неожиданно соглашается Бьякуя. Абараи удивленно моргает — тот никогда раньше не принимал приглашения, сразу уходил, а потом вспоминает, что сегодня у капитана особый день. И ругает сам себя — забыл про день рождение капитана — любовника! — Сейчас сделаю, — и брякает совершенно не в тему: — С днем рождения, капитан! Бьякуя хмыкает. — Ты забыл, — совершенно спокойно говорит он. Ренджи кажется, что его это совсем не задело, просто констатирует факт. — Простите… — на всякий случай извиняется Абараи. — Ничего, — пожимает плечами Бьякуя. Ренджи придвигает хибачи поближе к простенькому столику. Горшочек едва теплый. И думает, что надо бы принести еще один, иначе они тут совсем замерзнут. — Если бы помнил о вашем дне рождении, подарок бы подготовил, — Ренджи протягивает Бьякуе чашку с чаем. — Не стоит, Ренджи. То, что сегодня — мой день рождения, ни на что не влияет. Обычный день. — Поэтому вы сегодня пришли ко мне? — кусает губы Ренджи, силясь понять. От недавней неги, охватившей все тело, не осталось и следа, только усталость и желание завернуться в одеяло и поспать. Желательно в обнимку с Бьякуей. Но тот никогда не остается. — Я хотел провести сегодняшний вечер с тобой, — равнодушно отвечает Бьякуя. — Если ты против, я уйду. — Что вы, я рад, конечно, рад. Ренджи мучительно вспоминает, как праздновал Кучики этот день год назад, но в памяти словно провалы — и Ренджи понимает, что как-то не интересовался этим. Тогда он и не думал, что у Кучики может быть день рождения. Они спят — если это можно назвать так — вместе с поздней осени. После битвы над Каракурой, после всего. Просто однажды Бьякуя пришел к нему в казармы, они распили принесенное им саке, разговорились, и Ренджи рискнул признаться, что чувствует к своему капитану нечто такое, что между уважением, любовью и желанием обладать. Страшно подумать, как все изменилось за год. — Я думал, что вы всегда устраиваете пышный прием с кучей гостей. Подарки и прочее-прочее-прочее. — Когда-то было и так. Я давно вырос из этого, Ренджи. Абараи смущенно утыкается взглядом в собственные руки, скрещенные на коленях. — Я тут подумал, капитан, могу я для вас что-нибудь сделать? Ну, в качестве подарка?.. Бьякуя допивает чай, остывший и со странным горьким привкусом. — Можешь. Приходи завтра ко мне в поместье, Ренджи. На праздник. Встает, завязывает у горла тяжелую теплую накидку и уходит. Ренджи крутит в ладонях пустую чашку. Капитан ушел, и теперь можно, быстренько окунувшись, уснуть. Но почему-то к Абараи не идет сон — весь пропал. Подушка и одеяло пахнут Бьякуей. Ренджи лежит носом в подушку. И твердо решает завтра вручить капитану подарок. Осталось придумать лишь — какой.Весна
Горшочек с углями задвинут далеко в угол. Убрать его в шкаф Ренджи пока не собирается — по ночам все еще бывает холодно, а Бьякуя, когда остается у него, забирает большую часть одеяла. Вот и сейчас спит, укутавшись. Утомился. А с утра встанет как ни в чем не бывало и забудет, что проводит ночи со своим лейтенантом. Дня на три забудет. Зато сейчас остается на ночь, а не уходит, едва отдышавшись. Но все так же приходит без предупреждения. Ренджи оглядывается на черноволосую макушку, зябко передергивает плечами и решает все же наполнить хибачи свежими углями, а уж потом лечь рядом с Кучики и попытаться заснуть. Но, вернувшись, он замечает, что Бьякуя уже не спит. Точнее притворяется, что спит. Неестественно вытянулся, примостился на краешке футона, высвободил из-под себя одеяло. Ренджи потирает замерзшие руки, укладывается рядом. И, немного подумав, притягивает Бьякую к себе. В конце концов, Кучики сам напросился на такое отношение, позволив ему остаться зимой в поместье, когда Ренджи пришел на празднование дня рождения. Кучики недовольно, едва слышно фыркает, но все же не торопится высвободиться. — Ты спишь? — задает самый глупый вопрос Ренджи. Бьякуя не врет. Врать бессмысленно. — Нет, не сплю. И поворачивается лицом к Ренджи. То, что он добавляет к ответу, еще более дурацкое, чем сам вопрос: — Ты тоже не спишь. — Я думаю, почему мы вместе, — честно сознается Ренджи. — Мы вместе спим, — сообщает очевидное Кучики, — но мы не вместе. Ренджи пожимает плечами. Пусть считает так, хотя, по мнению Абараи, они все же встречаются. Иначе как объяснить их совместные томные тягучие вечера? — Подвинь хибачи ближе, — просит Бьякуя. И Ренджи приходится выпустить его из объятий, и, перегнувшись через Бьякую — дыхание Кучики касается обнаженной груди, щекотно, — притягивает горшочек к футону. Кучики не жалуется. — Весна нынче холодная, — зачем-то говорит Ренджи. Ему не отвечают. Бьякуя смотрит на гладкие стенки горшочка. На белой эмали нанесен странный рисунок. И Кучики совершенно не впопад добавляет: — Ты прав, Ренджи, мы вместе. Закрывает глаза, и Абараи понимает, что он снова заснул. Признал очевидное, но от этого почему-то Ренджи не легче.Лето
В первый раз после долгого перерыва Ренджи снова приглашен в поместье. Официально — письмом, которое он находит на своем рабочем столе. Там указано только время и место. Но Ренджи знает, что письмо стоит сразу же уничтожить — об этом приглашении никто не должен знать. Правда, Ренджи лишь аккуратно складывает хрупкую бумагу и сует за отворот косоде. В поместье с зимы ничего не изменилось. Почти. Ренджи мимоходом отмечает, что кровлю над святилищем видимо недавно меняли, а беседка радует глаз свежей краской. Бьякуя ждет его в этой самой беседке. И Ренджи с трудом сдерживает счастливую улыбку при виде капитана. — Не ждал приглашения, честно. Думал, ты опять ко мне придешь, — сознается Ренджи, опираясь о перила. Кучики смотрит на это дело с явным неодобрением, но молчит. Ренджи прекрасно понимает, что давит на больное. Несмотря на то, что их отношения длятся уж который месяц — с прошлой осени, — Кучики не жаждет выставлять их напоказ. Ренджи одно время боялся даже того, что Бьякуя эти отношения даже не признает: они просто спят вместе. Опасения теперь безосновательны — Кучики и не скрывает того, что Ренджи ему нужен. Только для чего именно — непонятно ни Ренджи, ни самому Бьякуе. — Твоя постель слишком узкая, — говорит, наконец, Бьякуя. — Ночью жарко спать. Признание выбивает Ренджи из колеи. Он с удивлением, граничащим с недоверием и каким-то ужасом, смотрит на Кучики, будто у того выросли рога. Или крылья. Или еще что-нибудь похуже. Но он быстро приходит в себя и дерзостно — так, как бы не позволил себе буквально год назад, — отвечает, что раньше, дескать, Бьякуя не жаловался. Постель у Кучики действительно намного шире. Ренджи почти забыл эту комнату, в которую его привел однажды — в день своего рождения — Бьякуя, поэтому с интересом разглядывает свитки с каллиграфией, что висят на стенах, вид из окна и даже рисунок на стенах. Футон уже расстелен: расшитое одеяло с отогнутым уголком так и манит. Ренджи сглатывает. Ему становится душно. — Спасибо за приглашение, — говорит он традиционную фразу и осторожно переступает через порог. В комнате царит неожиданно приятная — фантасмагоричная в летней жаркой духоте — прохлада. Ренджи пробивает озноб, который, впрочем, быстро сходит на нет. Абараи замечает, что на низком столике поднос с токкури. Пить нет никакого желания, но он благодарно принимает из рук Бьякуи маленькую чашечку, немного отпивает. — Тебя все еще волнует, почему мы вместе? — спрашивает Бьякуя. Ни с того ни с сего… К этому вопросу они не возвращались давно. Он, конечно, мучил Ренджи, но Абараи привык. Дают, значит, надо брать. — Интересует. Но мы вместе уже давно, поэтому я думаю, что так и должно быть. — Должно? — Это нужно было вам, — сбивается Ренджи в обращениях, почему-то не тянет сейчас ему сближать дистанцию, — этого хотел я, что еще важно? — Не знаю, — Бьякуя отводит взгляд, усталый и непонятный. Ренджи задумчиво скребет ногтем по чашечке. — Представьте, что вот вы, в глубокой старости — старше генерала, — сидите, а ваши внуки-правнуки-потомки перебирают ваши вещи, чтоб убрать их подальше. — И? Бьякуя заинтересован и не понимает, к чему Ренджи об этом заговорил. — Вот они находят письма — целую пачку писем, — продолжает Абараи, для храбрости выпивая еще порцию саке, — спросят вас, что это. А вы ответите, что это старая, никому не нужная переписка. И письма выбросят, сожгут, задвинут в самый дальний угол. Или вот найдут кольцо. — Какое? — Ну, помните, вы надо мной пошутить решили с шевроном. Давно еще. Ренджи вспыхивает, вспоминая свое смущение. Бьякуя едва заметно кивает. — Спросят, что это. Вы даже не вспомните, зачем вам понадобилось это кольцо с эмблемой нашего отряда, и ответите… — Это старая, никому не нужная шутка, — перебивает его Бьякуя. — Нет, Ренджи, это кольцо у меня никогда не найдут. Оно у тебя. — Я не про это хотел сказать. — А про то, что, скорее всего, я тебя забуду? Или про то, что прошлое станет для меня «старым, никому не нужным» воспоминанием? Ренджи молчит. Теперь он и сам путается в том, что хотел сказать. Поэтому спустя минуту добавляет: — Я не хочу, чтоб наши отношения со временем забылись. Поэтому я хочу понять, почему мы вместе. Но пока меня устраивало то, что вы со мной, не объясняя зачем. Я надеялся, что вы сами захотите мне когда-нибудь все объяснить. — Все просто, Ренджи, все просто. Мы вместе, потому что я не хочу стать, как ты выразился, никому не нужным. Ренджи не находит ничего лучше, чем обнять того за плечи. Пусть он получил ответ, который не понимал, но ответ же дан, чего еще надо?.. Сегодняшняя близость отличается от той, что между ними обычно. Ренджи впервые видит глаза Бьякуи, и не может оторваться — собственные начинает жечь, и он понимает, что забыл моргать. Оказывается лицом к лицу ощущения не то, что сильнее — ближе. Ренджи не может этого объяснить, лишь сильнее прижимается к Бьякуе, целует его, куда может. И двигается, с силой подаваясь вперед. Бьякуя тихо, с едва слышным вздохом выдыхает при каждом его движении. …Но все равно Ренджи почти давится комком в горле от невыступивших слез от понимания того, что ему хотелось капельку иного.Осень
На годовщину их встреч Ренджи дарит Бьякуе хибачи. Специально выбирал, выискивал красивый, утонченный, да и чтоб грел подольше. Дарит со словами: «В твоей комнате холодно, в моей тебе тесно, но поставить хибачи у тебя проще, чем мне выпросить у склада футон пошире». Бьякуя церемонно принимает подарок, а затем берет Ренджи за руку и ведет вглубь дома. С лета в комнату в казарме они не используют, предпочитая встречаться тут. — Мне нечего подарить тебе в ответ. — Ну мы в расчете. Я же ничего так и не подарил тебе на день рождение, — отмахивается Ренджи. Ему действительно ничего не нужно, он даже не ждет каких-то особых знаков внимания. За год, что они «вместе» ему вполне достаточно того, что Бьякуя рядом. Ну как рядом?.. По крайней мере он не отрицает, что Ренджи ему нужен, и всегда сам первый ищет так нужную им близость. Новенький хибачи Бьякуя ставит рядом со столиком. Среди других горшочков, что обогревают комнату, этот выглядит все же несколько неуклюже и нелепо. Ренджи видит в сравнении, что эмаль нанесена неровно — или это лишь игра света и тени?.. Рисунок выполнен небрежно… — Что-то не так? — Бьякуя замечает, что Абараи пристально разглядывает горшки. — Нет, нет, — машет головой Ренджи. Главное ведь не подарок сам, решает он, а внимание. Он вспоминает, что летом пообещал сам себе, что никогда не даст Бьякуе чувствовать себя никому не нужным и забытым. Он ни в коем случае не забыт и очень даже нужен.