Пить - вредно

      Вначале он крепился, старался вести себя с сестрой, да и с другими, будто и не было ничего, уделять ей больше своего внимания. Рукия ему улыбалась, и от этой доброй искренней улыбки, так похожей на улыбку жены, с укоризной, как казалось, смотрящей с портрета на алтаре, становилось совсем тошно. Рукия при их встречах беспрестанно твердила про грунт, рассказывала странные истории, и он не выдержал — разрешил сестре присоединится к Абараи и рыжему риоке. Девушка ушла, и стало чуть полегче. Бьякуя засиживался в офисе днями и ночами, в свободное время тренируясь, отточенными движениями рубя старым ученическим кунаем.       После возвращения сестры и лейтенанта стало просто непереносимо. Абараи, будто и не было той драки между ними, неизменно приветствовал его по утрам, заполнял отчеты и от души забавлялся на тренировках с отрядом. Это «словно и не было» сводило с ума так, что он просто не выдержал.       Бьякуя оставил хаори с кейсейканом в офисе, собрал волосы в высокий хвост на затылке, как когда-то давным-давно в молодости, выскользнул с территории отряда, как вор обходя патрули, выбрался в Руконгай, нашел чуть ли не самую ужасную забегаловку и в компании уже поддатых мужиков, которые поначалу отнеслись к нему с некоторой опаской, напился так, что еле держался сам на ногах. Саке было гнилым, и от него сводило живот и гудело в голове, но Бьякуя опрокидывал в себя сначала блюдечко за блюдечком, потом и вовсе хлебал выпивку из горла под восхищенные и одобрительные выкрики собутыльников.       Ему хотелось забыться, но, несмотря на выпитое, чувство непереносимой вины и отчаянья не пропадало. Бьякуя хрипло смеялся над пошлыми шутками, рассказывал смешные истории сам, что под конец его приняли как своего.       Собутыльники помогли ему пройти пару кварталов и оставили одного, боясь приблизиться к белым стенам чуть ближе, чем им хотелось. Горько усмехаясь, Бьякуя прислонился к углу одной лачужки, глянул в чистое звездное небо. Тишина резала слух, хотелось в голос рассмеяться, хотелось хорошей драки, погони — всего, что он себе не мог позволить, приняв обязанности главы клана.       Ноги, будто ватные, уже и не держали, и Бьякуя опустился на влажную землю, радуясь, что никто и не видит его падения. Горло горело и хотелось пить, он закрыл глаза. И незаметно для себя задремал, чувствуя сквозь мутную дрему, что кто-то на него все же набрел, осторожно пошлепал по щекам… Сил возмущаться уже не было. Незнакомец что-то пробормотал, обхватил Бьякую за грудь, помогая подняться, позволил тому перенести свой вес на себя и куда-то потащил. Среди его бормотания Бьякуя разобрал лишь:       — … как вас угораздило-то?..       Бьякуя и сам не понимал, как его угораздило. Находясь в полубессознательном состоянии, он понял, что незнакомец донес его до казарм шестого отряда, в Сейрейтей. Парень, реяцу которого до боли знакомая — но все равно не узнаваемая — давила, уложил Бьякую на футон, что-то сказал и приложил к его губам стакан с холодной водой. Бьякуя кивнул, жадно приник к стакану, щуря в полумраке глаза.       — Потише-потише, обольетесь же, — усмехнулся незнакомец, прикладывая ко лбу Бьякуи мокрое полотенце. — Сейчас еще налью.       В голове проясняться ничего не хотело, руки парня теплые, даже обжигающе горячие коснулись лба, отводя мокрые прядки. Он отпил из стакана сам прежде, чем протянуть его Бьякуе, который от безысходности схватил незнакомца за руку, притянул к себе. Хотя, какой это незнакомец, понял Бьякуя, целуя напрягшиеся сжатые губы. Реяцу знакомое, кто-то из родного отряда.       Ну и пусть…       Бьякуя прикусил нижнюю губу парня, призывая ответить себе. Тело под ним внезапно расслабилось, парень выдохнул прямо в рот Бьякуе, до боли сжал плечи.       — Капитан… Что ж вы делаете, капитан?       С утра он извинится перед попавшим под горячую руку парнем за насилие, кем бы тот не был, прибавить к жалованию — что угодно, но сейчас ему нужно, просто необходимо чувствовать чужое тепло.       — Капитан… от вас гнилым саке несет… Капитан!       Бьякуя рывком перевернул парня на спину, затыкая того жестким поцелуем, схватил взметнувшиеся руки за запястья, прижал их к полу. Парень под ним дернулся, стараясь вырвать руки, но так и не смог освободится, вздохнул и позволил Бьякуе творить, что тому вздумается.       Кожа его пахла простым мылом и слегка потом, Бьякуя прикусил плечо, лизнул получившуюся отметину, пробуя на вкус сладко-соленую кожу. Отпустил запястья и одной рукой скользнул под косоде, щипнул сосок. Судорожный вздох Бьякуя принял как положительный ответ, стянул с плеч парня одежду и повторил путь пальцев губами, а руки опустил на бедра. В темноте лица парня видно не было, но Бьякуя чувствовал, как участилось его дыхание. Вдруг сильные руки обхватили Бьякую за плечи, парень выгнулся, когда сам Бьякуя погладил кончиками пальцев по набедренной повязке, шире раздвинул ноги и уже сам притянул Бьякую к себе, выдыхая имя капитана. Развязав пояс чужих хакама, Бьякуя легонько поцеловал неожиданного любовника, распутал повязку и отбросил мешавшиеся тряпки в сторону. От сильного, почти неконтролируемого возбуждения в мыслях, и так не слишком ясных, царила полная неразбериха. Бьякуя еле стянул с себя штаны. Ему хотелось это тело под ним, не взирая ни на что.       Между тем парень перевернулся на живот, привстал на колени, упираясь локтями в футон. Бьякуя разобрал в сбивчивой речи свое имя, провел ладонью по прямой спине, получая в ответ долгий глубокий стон, погладил живот любовника, поцеловал открытую шею и резко, обхватывая парня за бока так, что наверняка останутся синяки, толкнулся в податливое тело. Тот запоздало сжался, почти что упал на матрас, подрагивая от каждого нового толчка.       Бьякуе не хватало дыхания и сил, и он, с силой прижавшись к любовнику, опустился на того, придавливая своим весом и сбивчиво обещая ему выполнить любое желание, повысить премию, и все, что тот пожелает, пусть только… только…       Парень, судорожно и хрипло дыша, что-то ответил, выбрался из-под Бьякуи, перекатился на бок, подхватывая обмякшего капитана и укрывая того одеялом. Кажется, он еще что-то говорил, но Бьякуя его не слышал. От испытанного наслаждения и сладкой истомы тянуло в сон, и Бьякуя, закрыв глаза, почти сразу же уснул.       Проснулся он уже в полном одиночестве. Голова нещадно болела. Рядом с футоном кто-то весьма заботливый оставил бутылочку саке и блюдечко. Наверняка, тот парень. Пожалуй, решил Бьякуя, его действительно отблагодарить. И извинится, хоть и не его, Бьякуи, в правилах это.       Бьякуя задумался, с ужасом понимая, что совершенно не помнит, с кем он вчера был.       В изголовье матраса Бьякуя увидел свою аккуратно сложенную одежду, хаори и кейсейкан. Неизвестный любовник позаботился обо всем, и Бьякуя даже не знал, как смотреть тому в глаза.       Оказалось, что вчера его довели до собственной комнаты в казармах отряда. Бьякуя ополоснул лицо холодной водой, глотнул саке, поморщившись, и начал неспешно одеваться.       Неизвестный парень, Бьякуя был уверен, не станет молчать и хоть как-нибудь, но заикнется своему капитану. Что он из шестого отряда, было ясно и так. А потом… а потом может быть все. Может, например, удастся уговорить парня остаться с ним. Ведь секс вышел одуряющим, такой можно и повторить. И не раз, и не два…       Но никто из встреченных ему подчиненных не покраснел, не показал, что знает о падении капитана. Рядовые вежливо и почтительно приветствовали его. Да и не мог быть вчерашний любовник рядовым — слишком яркое реяцу. Офицеры здоровались чуть менее рьяно, но тоже искренне.       Полный раздумий Бьякуя вошел в кабинет, замечая, что лейтенанта на рабочем месте не было, зато на столе лежала пухлая папка, будто Ренджи провел всю ночь тут, разбирая бумаги. Весьма странно со стороны лейтенанта. Тихо стукнули двери, Бьякуя обернулся. При виде капитана Абараи потупил глаза.       — С добрым утром, капитан.       Утро было совсем не доброе, но признаваться в этом не хотелось. Особенно собственному лейтенанту. Бьякуя кивнул.       — Я пораньше пришел, — внезапно сказал Ренджи. — С этими же бумагами до обеда надо было успеть?       — Да, спасибо.       — Может, чаю вам, капитан, налить? — участливо спросил Абараи. — Я только-только заварил. Свежий.       Бьякуя успел сесть за свой стол, открыть пресловутую папку, как заметил выжидающий взгляд лейтенанта.       — Было бы неплохо, Ренджи.       От радостного громкого голоса Ренджи голова разболелась еще больше, но Абараи совсем незачем знать, что капитан страдает. Горячий чай немного оживил Бьякую. Повертев чашечку в руках, капитан выпил все маленькими глотками. Абараи продолжал его разглядывать, словно видел в первый раз.       — Ренджи, что-то случилось в отряде? — поинтересовался Бьякуя.       — Нет, капитан, все спокойно.       — Принеси еще чаю.       — Конечно, капитан.       День выдался смурным, и при виде туч на небе Бьякуя хмурился сам. Никто из его отряда так и не выдал, что провел ночь с капитаном. Что заставляло неизвестного парня молчать, Бьякуя не знал. В голове к вечеру прояснилось, но лица Бьякуя так и не припомнил. Отпустив лейтенанта, который честно просидел весь день за работой, Бьякуя написал на память весь офицерский состав отряда. Смело вычеркнул свое имя и имя Ренджи. Абараи был гордым и, Бьякуя точно знал, ни за что бы не подчинился. Этот бы сопротивлялся до конца. Потом задумался, припоминая вчерашние ощущения. И вычеркнул Рикичи и пару худощавых шинигами. Тело внезапного любовника было мускулистым, и парень был явно выше своего капитана.       Когда Бьякуя взглянул на получившийся результат, то задумчиво отпил остывшего уже чая. Он умудрился вычеркнуть всех. Неужели рядовой?..       Бьякуя решил пойти по другому пути, и написал всех, находящихся в патруле, или же получивших на вчера увольнительную. И снова постепенно вычеркнул всех.       Заснул Бьякуя прямо за столом от усталости, совершенно не зная, что делать дальше.       — Ренджи, — спросил он с утра у лейтенанта, — что б ты делал, если ты бы совершил ошибку?       Бьякуя надеялся, что лейтенант подумает об инциденте с Рукией. Ренджи пожал плечами, положил на стол капитану заявление на командировку в Мир Живых и спокойно ответил:       — Постарался бы жить дальше, капитан.       — Даже если из-за нее кто-либо пострадал?       — Если все потом обошлось, капитан, не вижу смысла страдать и думать про это. Сегодня тренировка у рядовых, вы будете присутствовать?       — Нет, Ренджи. Спасибо.       — Да не за что, капитан. А что-то случилось?       — Ничего особенного, Ренджи, — отрезал Бьякуя таким тоном, чтоб Абараи понял, не его это дело.       Весь день он присматривался к подчиненным, начал склонятся к мысли, что парень был из чужого отряда, но как…       Бьякуя помнил, что оставлял и хаори и кейсейкан в кабинете на своем столе. Попасть в кабинет мог только шинигами шестого, да и то не все. Хотя ночью… да, определенно, только шинигами его, Кучики Бьякуи, отряда. Кто же…       Он заново просмотрел оба списка, заботливо сложенных в ящичек стола, и ничего принципиально нового не увидев, Бьякуя разорвал бумажки и выкинул клочки, думая, что может лейтенант и прав — стоит забыть и жить дальше, если уж неизвестный парень сам не желает открыть свою личность. А ему самому стоит расслабиться. Например, сходить на горячие источники. Вот только разберется с накопившимися бумагами.       Когда он вошел в купальню, там уже кто-то был. Абараи, погрузившийся по нос в воду, кажется, спал. Бьякуя пожал плечами, скинул юкату, осторожно вошел в воду. За эти два дня он так и не смог расслабится по нормальному. Поиск случайного любовника отнял все силы, а неизвестный парень как сквозь землю провалился, будто бурная ночь Бьякуе лишь почудилась в пьяном угаре.       Он посмотрел на спящего лейтенанта, налил себе саке. Только поднес блюдечко ко рту, как Ренджи проснулся, протер глаза, заметив капитана, и, явно не подумав, брякнул:       — Вы опять пьете, капитан…       Он покраснел, зажимая себе рот руками. Бьякуя метнул почти испуганный взгляд на тело лейтенанта, на боках которого явственно виднелись уже начавшие сходить синяки от пальцев, а на плече синел след от укуса.       Ренджи! Ну, конечно же! У него был доступ к кабинету, он мог незаметно удрать в Руконгай, не будучи в патруле или же в увольнительной… Но!..       — Почему ты не сказал мне… Мог же потребовать…       — А зачем говорить, капитан? Я был уверен, что вы напились так, что к утру не то что, с кем спали, не вспомните, но и то, что вообще с кем-то ночь провели, — развел руками Ренджи. — Был уверен, что скажи я вам, вы меня на смех поднимите, да еще и наказание дадите за поклеп на вашу персону. Вот и молчал… И да, вряд ли вы помните, что вы мне за ночь обещали. Премию повысить?.. Мне, конечно, довольствия моего явно не хватает, но вот гордость у меня имеется. Оставьте себе, за деньги только шлюхи спят.       Абараи залпом выпил целую бутылочку саке, взятую с подноса, что Бьякуя принес для себя, перевел дыхание.       — Вот и молчал, чтоб и себя не позорить, и вас чтоб не задело…       — Зачем, Ренджи? — Бьякуя оглядел встрепанного лейтенанта. — Ты мог бы спокойно…       — Вам нужно это было, — перебил его Абараи, — видел, что нужно было, вы с ума уже сходили. Не спроста ж напились. Да не беспокойтесь вы, капитан, что было уже прошло. И не смотрите на меня так…       Абараи вылез из воды, заворачиваясь в полотенце.       — Ты так легко к этому относишься, — задумчиво произнес Бьякуя.       — Я в Руконгае вырос, — осторожно напомнил ему лейтенант. — Позволю себе маленький совет, с выпивкой все ж завязать — не идет вам это. И… не корите себя, мне понравилось, если вас это успокоит… Я расслабился и получал удовольствие.       Бьякуя усмехнулся, в мгновение ока оказываясь перед Ренджи и хватая его за руки.       — Останься…       — Это приказ, капитан?       — Просьба.       Ренджи склонил голову на бок, высвободил свои руки.       — Если вам, капитан, нужно забыться, я знаю пару неплохих борделей в Руконгае.       — Я не буду уточнять, на что ты тратишь свое жалование, которого тебе не хватает, — не удержался Бьякуя. — Нет, мне нужен ты.       — Вы, капитан, не последовательны…       Лейтенант скосил глаза на ничем не прикрытую грудь капитана, который не позаботился одеться, когда рванул за ним, и покраснел.       — Если я вам нужен, это не означает, что это нужно мне, — выдавил он из себя.       Бьякуя понял. Лейтенант просто его пожалел той ночью, тоже совершил ошибку, о которой, скорее всего, по своему же совету, постарается забыть как можно быстрее.       — Тогда просто прими мои извинения, Ренджи, — переступив через свою гордость, добавил Бьякуя. — Я поступил немыслимо по отношению к тебе.       — Вы себе больше навредили, — бессмысленно пробормотал Абараи, качая головой. — Черт знает что… — с этим утверждением Бьякуя был согласен. — Знаете, капитан, я, пожалуй, смогу простить вас, да что там, уже простил…       Он опустился на чуть теплый пол купален, схватил Бьякую за руку и потянул вниз, вынуждая капитана сесть рядом, всмотрелся в удивленное лицо капитана и, заботливо отводя влажные прядки со лба, сказал:       — Только, если соберетесь еще раз со мной, капитан… про смазку-то не забывайте.