"Радио Мюллер"

Хаби Алонсо знал, на что подписывался. Этот контракт говорил ему о многом, как-никак теперь он будет играть в «Баварии Мюнхен», в Бундеслиге. Тот факт, что немецкий язык он не знал совсем, его не пугал. Не пугал его и тот факт, что конкуренция в этом клубе высокая и, скорее всего, в первых матчах ему не достанется место в основе. Хаби все это знал и такой выбор он сделал совсем не от весёлой жизни, а исходя из той ситуации, в которой он находился, а была она не самой лучшей. Дело в том, что сезон 12-13 выдался для него не самым выдающимся, в большинстве случаев из-за травм, а впоследствии и нехватки игровой практики. Так что предложение Баварии для него казалось все же лучшим вариантом на данный момент. Собирая вещи, он простился со своими товарищами, женой, пообещав ей как можно скорее найти уютное место для них в этом городе, и отправился в аэропорт, где его уже ждали переводчик и агент. — Ну, как ощущения? — спросил агент. — Двоякие, — спокойно ответил Хаби на своём родном испанском языке, который ему так скоро придётся отодвинуть на второй план, конечно, не навсегда. — Ты как обычно спокоен, — подытожил агент и, представив переводчика, похлопал по плечу Хаби. — Ближе потом познакомитесь, посадка уже началась. *** Прибыв в Баварию, они направились к клубному штабу, где их встретили первые представители клуба Хосеп Гвардиола и Карл-Хайнц Румменигге. Они, все еще раз обсудив и уладив, пришли к быстрому соглашению. Первые тренировки прошли гладко. Хаби даже не потребовался переводчик, поскольку в составе Баварии были несколько игроков испанского происхождения. Можно сказать, некий круг общения для испанцев, в который входили Хави Мартинес, Тьяго Алкантара и сам Хаби. По ходу тренировки они объясняли ему, что хочет тренер, как тут все устроено и кто такие игроки Мюнхенской Баварии. — Это Бастиан Швайнштайгер, — говорил Мартинес, кивая в сторону немца, тот дурачился с Давидом и Роббеном, — веселый мужик и настоящий капитан, когда выходит на поле. Он умеет понимать ситуации и, быстро анализируя их, принимать решение. Незаменимое качество на футбольном поле и в жизни. Сокровище нашей команды, — подытожил он. — Рядом с ним — тот, который лысый, — не смог сдержать смех Тьяго — Арьен Роббен. Он у нас на вид серьезный и неприступный, но на самом деле добрейшей души человек. С ним легко сработаться, если подойти с нужной стороны. И так они продолжали все оставшееся время, перечисляя каждого, кто находился с ними поблизости. Безусловно, Хаби был знаком с этими игроками, пускай не со всеми лично, но все же. Впрочем, так он узнал не только их имена и фамилии, но и предпочтения, особенности и еще много чего, что не имело особого значения. Забыли они лишь одного человека. — Что на счет него? — спросил Хаби, незаметно кивнув в сторону Мюллера. — А, Томас, как мы могли его упустить, — покачал головой Мартинес. — Он у нас душа компании. Вечно что-нибудь придумывает, но отдувается за него потом вся команда. Хотя на него все равно невозможно злиться. Да ты и сам поймешь, когда ближе с ним познакомишься. *** После небольшого периода времени Хаби уже знал основы немецкого, конечно, в этом ему помогали его новые «испанские» друзья и Томас Мюллер. Да, как ни странно, Томас сам вызвался помочь Хаби освоиться и заодно помочь с немецким. Они много времени проводили вместе и, не смотря на языковой барьер, умудрялись принимать друг друга. Например, по интонации, движениям, а Томас не мог не жестикулировать во время разговора и многими другими способами. Испанец и немец довольно странный дуэт, но, кажется, никого вокруг это совершенно не удивляло. Все-таки Мюллер очень общительный, веселый и жизнерадостный человек. Он способен найти поход к любому, даже если этот человек будет абсолютно несхож с ним характером. Томасом в повседневной жизни часто двигали чувства. Но если дело касается матча, то он максимально сконцентрирован на нем. Его крайне трудно отвлечь в такие моменты. Однако, если он на скамейке запасных, то возможность отвлечь и завести с ним разговор, вполне реальна. Хаби это заметил. Он вообще очень проницательный человек, хотя и скрывается под маской равнодушного ко всему человека. «Слишком серьезен» — так когда-то сказал его агент. Честно, прозвучало это как диагноз неизлечимой болезни. Однако при Томасе он немого отвлекался и позволял себе расслабиться от своей роли. *** Прошел месяц, два, три и в Германии наступила зима. Она была гораздо холоднее, чем в Испании, и Хаби частенько начал задумываться над тем, как бы не заболеть после очередной тренировки. Он, конечно, старался этого не показывать, но то, как он экипировался и периодически шмыгал носом, было заметно всем. На что Алонсо отвечал: — Мой организм еще не перестроился, все в порядке. Это все немного успокаивало. Всех, кроме Томаса, который постоянно старался уберечь испанца от этого холода. Он часто приносит ему перчатки или отдавал свою шапку, хотя у Хаби была своя, но Мюллера это не волновало. В один из матчей, в котором Бавария играла против Кельна, температура была ниже средней для Германии. Хаби неподвижно сидел на скамейке и ему было совсем не по себе. Его нос, щеки и уши покраснели, хотя на смуглой коже это было не так заметно. В какой-то момент его сосредоточенность на игре куда-то пропала, и вот он просто сидел и смотрел куда-то вдаль. Вдруг на его плечи в буквальном смысле обрушилось тепло. Алонсо не сразу понял, каков источник этого тепла, но, повернувшись влево, увидел Мюллера, который улыбался и пытался укутать того в куртку. — Спасибо, — еще не осознав до конца ситуацию, ответил испанец. — Нет проблем, — все еще улыбаясь, ответил Томас. — Сегодня довольно холодно. Даже в его голосе чувствовалось нотки тепла. Улыбка Томаса была, пожалуй, слишком искренней и Алонсо порой задумывался, а не нравится ли он ему в том самом смысле.Нет, Мюллер не был красавчиком; его тело было угловатым, а сам он был весь из себя такой неровный и неуклюжий. Но Томас был до безумия настоящим, живым, и это сводило с ума многих девушек и, похоже, свело с ума Алонсо. — Эй, Хаби, ты в порядке? — вырвал его из раздумий голос немца. — До этого момента, был в порядке, — ответил Алонсо. — Что-то случилось? — Да, но это не так уж и важно. *** Никто не представлял Мюллера, вместо тысячи слов они лишь говорили — «это Томас». И больше ничего не стоило добавлять, люди сами знакомились с ним ближе. И Хаби порой казалось, что он такой лишь с ним: те фразы, прикосновения, взгляды — все это принадлежит лишь ему, но, наверное, он ошибся. Это ли сомнение заставило все мысли, разложенные по полочкам в голове Алонсо, превратиться в хаос? Оно ли заставило его избегать Томаса после этого матча? Хаби и сам хотел бы найти ответы на эти вопросы. Так проходили дни, недели, тренировка за тренировкой. Хаби все сильней отдалялся от Томаса и знакомился ближе с товарищами по клубу. Он старался не забывать немецкий язык и «новые друзья» помогали ему в этом, ни так хорошо, как Мюллер, но все-таки. — Ты поссорился с Томасом? — спросил его Мартинес. — Нет, с чего ты взял? — удивился Хаби. Неужели его поведение так изменилось? — Ну, в какой-то момент вы просто стали меньше общаться. Да и Томас не в настроении ходит. — Кстати да, — подхватил беседу Тьяго. — Он, конечно, старается вести себе непринужденно, но мы знаем его лучше тебя и с ним явно что-то не то. — И еще, если ты обернешься, то увидишь, что его взгляд почти всегда сконцентрирован на тебе, — подхватил тему Мартинес. — Да бросьте ребята, вы преувеличивайте, — Хаби хотел как можно закончить этот бессмысленный разговор. — А ты обернись и сам во всем убедишься. Хаби, не веря словам товарищей, аккуратно повернулся и увидел его. Томас стоял в трехстах метрах от их компании и смотрел на него. Нет, Алонсо не мог спутать — этот взгляд предназначался ему. Томас злится — Хаби понял это по дерганым движениям немца. Томас расстроен — Хаби понял это по его выражению лица. Томас хочет поговорить — Хаби понял это. Понял сам. Мюллер смотрел прямо на него — это было похоже на игру в гляделки и, кажется, Хаби Алонсо ушел с поля проигравшим. — Мы были правы? — Да, наверное, — ответил Алонсо. — Чувак, поговори с ним, нам больно видеть улыбчивого Томаса таким, — сказал Тьяго и толкнул его кулаком в плечо. — Нам он очень дорог, «радио Мюллер» не должно прекращать свое вещание. — Чего вы там встали? — закричал тренер явно недовольный тем, что они развели беседу прямо на тренировке.- Быстро отрабатывать удары. — Так точно, босс, — прокричал Мартинес.- Пойдем Хаби, успеешь еще подумать над этим. *** — Томас, — позвал Хаби немца после тренировки, когда все уже ушли переодеваться, — мы можем поговорить? — Да, конечно, — он попытался улыбнуться, но вышло слишком неправдоподобно и криво. — Что ты хотел? — Извиниться, скорее всего, — сказал испанец. — Тебе не за что извиняться. Правда, Хаби, не стоит, — ответил Мюллер. — Я, наверное, достал тебя своим обществом, такое бывает. — Тут дело совсем не в тебе. Ты замечательный человек, игрок и товарищ. — Ну и почему же ты тогда начал меня избегать? — язвительно подметил он.— Вперед, я жду объяснений. Алонсо уже тысячу раз успел пожалеть о том, что начал этот разговор. Ну, отступать уже поздно. Он тяжело выдохнул, а затем набрал полные легкие воздуха. — В моем возрасте смешно говорить подобного рода вещи, но ты мне, кажется, нравишься. — Серьезно? Ты игнорил меня из-за этого? — Томас рассмеялся. — Ты слишком серьезен, Gauch. — Что означает это слово? — Оно означает, что ты значишь для меня больше, чем думаешь, — он подошел ближе, обняв испанца. — Да? А звучит как очередное ругательство, — посмеялся Алонсо, обхватив Мюллера за талию, уж слишком хорошо его руки ложились на неё. — No voy a dejarte ir de nuevo. — А это что значит? — Спросишь у кого-нибудь, — посмеялся Хаби. — Это то, что заставит меня покраснеть после перевода? — Возможно. — Это ругательство? — Господи Томас ты когда-нибудь бываешь серьезен? — Только с тобой, ну и во время матча, — пожал плечами немец. — Но тебе ведь нравится моя улыбка, я прав? — Твоя улыбка не может не нравиться, Томас. — Это я и хотел от тебя услышать, — Мюллер аккуратно коснулся своими губами щеки испанца, затем его губ, а зачем быстро отодвинулся.- Пошли, нам надо успеть на обед. — Ты сумасшедший, — произнес Алонсо. — Звучит как диагноз, Хаби, но тебе придется к этому привыкнуть, если собираешься и дальше быть рядом со мной. Кажется, подписать этот контракт было одной из лучших идей Хаби Алонсо.