Я горд быть твоим братом

      Йоханнес боролся. До последних метров, до последнего вздоха, за которым следуют финиш и… поражение. Бё-младший упал, едва не пропахав носом снег. На табло высвечивалось, что Йоханнес Тиннес Бё уступил 0,7 секунд Бенедикту, который прыгал и кричал возле раздевалки. К нему подбежал Штицль и обнял его с возгласом: «Бенедикт Долль — чемпион мира в спринте!». Тарьею не требовалось знать немецкий, чтобы понимать смысл. Он протолкался ближе к ограждению, глядя на брата. На обессиленного брата, чьи глаза скрывались за очками, а грудная клетка тяжело вздымалась. Рыжий повернулся на спину, закинув руки за голову, его лыжи торчали вверх, на лбу пролегла морщинка. Обладатель Кубка мира на секунду закусил губу, зная, что сейчас младший расстроен, подавлен. На данный момент он не выиграл серебро мирового первенства, он проиграл золото. Тарьей два раза позвал его, Йоханнес отозвался не сразу, медленно вставая и направляясь к брату, чтобы, дойдя до него, потерянно уткнуться лицом в его плечо и крепко обнять, цепляясь. Камеры с готовностью запечатлели этот момент, пока Бё-старший похлопывал брата по плечу, говоря ему на ухо:       — Братишка, ты у меня молодец. Опять медаль на Чемпионате. Я могу только гордиться тобой. А заодно и получить диплом воспитателя, ведь я занимался тобой немало, и посмотри, каким ты вырос. Стольких уделал, что мне аж завидно!       Йоханнес недоверчиво шмыгнул, прижимаясь к брату, насколько это позволяло ограждение.       — Да, конечно. Тарьей, я упустил медаль. Золотую. На Чемпионате Мира. Мне надо больше работать над скоростью на трассе и на рубеже, я должен быть быстрее.       — Ты балда. Ты выиграл серебро. Впереди тебя только один человек. Это не последняя твоя гонка, у тебя будет ещё множество шансов доказать всем, что ты способен на многое, ты один из лучших, — Тарьей сделал небольшую паузу и выдал со смешком, — после меня, конечно.       — Иди к черту, — пробурчал Йоханнес, сейчас напоминавший не получившего игрушку ребенка. Старший пару раз погладил брата по спине, натыкаясь ладонью на винтовку, и продолжил говорить то, во что верил, что знал:       — Я тебя понимаю, братишка. Это обидно, очень обидно. Ты уходил с последнего рубежа с преимуществом, но Долль очень хорош на трассе, недаром бывший лыжник. А сегодня он еще и со стрельбой справился, когда остальные намазали будь здоров. Парень старался и выкладывался ради золота, первого своего золота. У тебя оно было и еще будет, потому что это ты. Ты один из лучших, Йося, ты элита, ты уже в двадцать лет обладал несколькими золотыми медалями с этапов Кубка мира, а на следующий год стал Чемпионом мира. Но быть в элите — не всегда только побеждать. И вообще, если твоя медаль тебе не нужна — отдай мне, а? — мужчина, проводящий свою первую в этом сезоне гонку на самом высоком уровне, рассмеялся, отстраняя брата за плечи. — Мне серебро лишним не будет, особенно после такого перерыва.       Младший усмехнулся и поднял руку, чтобы показать брату неприличный жест, но вспомнил о вездесущих камерах и передумал. Вместо этого Йоханнес внимательно взглянул в смеющиеся добрые глаза старшего Бё со сквозящим в них сочувствием. Но его было мало, зато буквально из берегов зрачков выплескивалась поддержка. А вдобавок уверенность в силах своего братишки. «Серебряный парень» невольно улыбнулся:       — Ну и кто из нас в семье должен быть рыжим солнцем?       Тарьей снова рассмеялся и отправил призера переодеваться. Оглядевшись, он встретился глазами с Эгилем Кристиансеном, кивнул ему с легкой улыбкой, после чего тренер, казалось, облегченно выдохнул. Немцы радовались победе Долля заметной толпой, кричали, прыгали, фотографировались. Чемпион мира в спринте лучился радостью, что неудивительно: первая победа, да еще и сразу на главном старте сезона. Он хорошо поработал и заслужил быть первым, это нельзя было отрицать. Финишировали другие биатлонисты, болельщики неистовствовали и размахивали флагами.       Минут через пятнадцать Йоханнес вышел из раздевалки, держа в одной руке лыжи, а в другой палки. Его глаза были тусклее, чем обычно: он чувствовал себя подавленным, проигравшим. Но он справится. Он непробиваем. Он же его, Тарьея, брат, в конце концов.       Бё подмигнул младшему:       — Йоханнес.       — Что?       Старший хлопнул рыжее норвежское Солнце по плечу, с улыбкой напоминая ему:       — Я горд быть твоим братом.       Призер сегодняшней гонки не смог не улыбнуться, с благодарностью глядя на Тарьея. А через минуту Бё-старший смотрел, как его братишка подходит к Бенедикту, чтобы поздравить победителя. Рыжий хорошо знал, как ему повезло не только с талантом и упорством, а ещё и с верящим в него больше, чем в самого себя, братом.