- Всё меняется.

Казалось бы, что может испортить такой прекрасный летний день, когда солнце уже давно высоко под небом и нещадно палит, хотя только начало одиннадцатого? Жара, действительно, стояла нереальная. Казалось, Лип даже слышал, как под палящими лучами плавится асфальт, а его собственная влага из организма с шипением испаряется. Парень вышел на улицу в шортах и белой растянутой майке, которая уже была мокрая на груди от пота и воды, которую на него в шутку плеснула Фиона. Он вышел на крыльцо и достал из кармана самокрутку, которых он недавно наделал целую кучу, и зажигалку. Он поджёг один конец и затянулся, выдыхая тёмный полупрозрачный дым, медленно спускаясь по ступенькам и облокачиваясь на перила, наблюдая за… пустынной улицей. Конечно, на самый солнцепёк выходить. Кому это надо? Но скоро Карл и Дебби выйдут купаться в бассейне, придёт много детей, и пустынную улицу наполнят крики ребятни. И уже не будет казаться, что все в городе вымерли или переехали подальше от семьи Галлагеров. Из дома вышел Йен. Подойдя к брату, рыжий поговорил с русым, сделал пару затяжек едкого серого дыма, и убежал куда-то по своим делам. Старший проводил его взглядом и усмехнулся. Парень поздоровался с мимо проходившей девушкой, мило ей улыбнулся и помахал, когда уже убежал. Филипп как-то не ясно смотрел на эту сцену и на саму девушку, его подругу детства, Дженнифер. То ли непонимающе, почему эти двое общаются, они ведь плохо знакомы, то ли зло. Тут девушка, поправив свои длинные тёмно-каштановые волосы, повернула голову и глянула на него, Липа. Он не сводил с неё взгляд. Она неуверенно улыбнулась и продолжила свой путь, идя прямо по тротуару. Галлагер, сам того не осознавая, как-то инстинктивно спустился со ступенек до конца и подошёл к калитке, кладя руки на неё локтями и дожидаясь, когда шатенка подойдёт к нему. — Привет, — тихо сказал Лип, зажимая сигарету у основания другого конца двумя пальцами, и выдыхая дым в сторону от знакомой, чуть закашлявшись. Она улыбнулась и тоже поздоровалась, опустив голову, берясь правой рукой за калитку. — Как поживаешь? — медленно проговорила Дженнифер, поднимая серые глаза и щуря их от яркого солнца. — Как твоя семья? Как Фрэнк? Филипп усмехнулся, струсив пепел с сигареты и вновь делая затяжку. Ещё секунд пять, и они побьют рекорд. Когда парню исполнилось тринадцать, они перестали общаться так хорошо, как раньше, и не перекидывались почти что никакими фразами вообще. «Привет» было их пределом. Из всей семьи Галлагеров, русый был единственным, с кем Дженни общалась. Карл обидел шатенку, когда был ещё совсем малым, но относительно уже понимал что-то, Дебби и сама как-то не тянулась к подруге брата, Фиона для неё уже казалось слишком старшей и какой-то даже самостоятельной, по сравнению с самой Дженнифер, а с Йеном общих тем так и не нашлось. И было странно, что они так мило и улыбчиво поздоровались друг с другом, а не, как делали это обычно, просто кивали друг другу. И это заставило Липа задуматься. — Не думал, что ты спросишь про него. Да ни как. Всё продолжает делать вид, будто у него нет никаких детей. Пропивает печень, встревает в неприятности. Спроси у меня про него и через десять лет — отвечу то же самое, — он с улыбкой посмотрел на неё. Дженнифер тоже улыбнулась. Она знает семью Липа, и хорошо знает, впрочем, как и все в городе, как он любит выпивать по несколько литров алкоголя в день. Они и вправду давно не общались так долго. Теперь, даже как-то не привычно. Но вновь повисла эта напрягающая тишина между ними. Так уже было однажды. Когда дети расстались на весенние каникулы. После воссоединения, их первая встреча прошла в таком же напряжённом молчании. И разошлись они намного раньше, чем обычно. Русый поднял голову на подругу. Она совсем не изменилась. Смуглая кожа без изъянов, только маленький почти незаметный шрам на левой скуле, полноватые розовые губы, нос с горбинкой и большие серые глаза. Изменилось только то, что теперь девушка красится и наращивает ногти. А ещё её фигура, да. Теперь у неё женственная талия, широкие бёдра, длинные ноги с чуть подкаченными икрами и неплохая такая задница, которая офигено смотрится в обтягивающих коротких шортах, и средних размеров грудь. Будто девушка-мечта. — Ну, а как ты? Как твои родные? — спросил Лип, не спуская глаз с девушки. — Твой брат до сих пор меня недолюбливает? — и улыбнулся. Дженни посмотрела на него и облизала пересохшие губы. Она кивнула. — Спасибо, всё хорошо. Брат уехал учиться в Лос-Анжелес, в какой-то крутой престижный колледж, на инженера или что-то связано с этим, — шатенка неоднозначно махнула рукой, явно не помня, что там ей писал брат в письмах. — Он никогда не писал о тебе, и перестал говорить со мной о тебе, когда мы с тобой, собственно, перестали общаться. Парень прокашлялся. Дженнифер произнесла это с каким-то упрёком, как показалось Липу. И ему стало ахринеть, как не по себе. Когда Галлагер подносил фильтр к губам, шатенка вдруг заговорила: — Дашь мне потом тоже затянуться? — она кивком указала на остатки сигареты, которой хватило на ещё два-три затяга. Филлип сделал затяжку и выдохнул дым, давая подруге сигарету. Он выгнул бровь и приподнял уголок рта, наблюдая, как Браун подносит второй конец самокрутки к губам и выдыхает серый дым, не закашлявшись. Будто она с рождения это делает. Как-то профессионально. Когда она затянулась, мир, кажется, остановился. Потому что смотрелось это очень круто и вызывающе. Хоть порнуху снимай. — Я не знал, что ты куришь, — озвучил одну из самых скромных мыслей Лип, наблюдая за шатенкой. Серые глаза глянули на его голубые снизу вверх. — Ты же, вроде, была вся такая правильная, за спорт, за здоровый образ жизни, пробежки каждый день, здоровое питание. Скажи «нет» алкоголю и никотину, — длинноволосая засмеялась от таких слов друга. Конечно, да, он прав. Дженнифер была очень правильной, и когда в какой-то момент Лип предложил ей закурить или набить тату, Браун поняла, что всё… — Как так получилось, что ты сменила своё мнение? Она кивнула и сделала ещё одну затяжку. — Всё меняется.

***

Через два дня, после того момента, когда Лип и Дженнифер спустя столь долгое время поговорили, ещё и так долго, они больше не виделись. Вернее, девушка как-то особо больше и не мелькала около их дома, да и сам Галлагер не видел её больше. Ему было приятно вновь пообщаться с подругой детства. Он чувствовал, что его жизнь конкретно так изменилась, будто он резко стал какой-то эстрадной звездной, или является отцом пятерых детей. Это вызывало беспричинную улыбку на лице, из-за чего семья на него с беспокойством поглядывала. А парень и сам не понимал, что с ним происходит и почему так хочется улыбаться. В один день Дженнифер сама пришла к ним домой. Она постучала в заднюю дверь, дожидаясь, когда ей откроют. Если нет, то она сама войдёт. Дом Галлагеров — это проходной двор. Единственные, кто стучат в дверь и ждут, когда им откроет один из хозяев дома — это работники разных служб. Но всё же Дженни дождалась. Ей открыла заспанная Фиона с растрёпанными волосами. Увидев шатенку, старшая тут же заулыбалась. Осмотрела Браун с ног до головы, сказала, как сильно та изменилась и, наконец, впустила в дом. — Я пришла к Липу, — шатенка начала осматривать кухню и гостиную. Она уже так давно тут не была. Но всё осталось совсем таким же. Она прекрасно помнит, как часто приходила сюда, оставалась в этом доме с ночёвкой, а когда Филипп и Дженнифер были ещё детьми, они спали в одной кровати. Она помнит, как они даже могли проговорить до двух-трёх часов ночи, за что иногда получали шипение со стороны малого Карла или ругательства и просьбы быть потише от Йена. Да, она всё это помнит… — Он ведь дома? — Конечно. Лип! — Фиона глянула наверх и выкрикнула имя брата. — Он сейчас спустится, не переживай, — Браун кивнула. — Чёрт, ты так изменилась. Филипп, и в правду, вскоре спустился, по пути что-то рассказывая Йену. Рыжий его внимательно слушал и пытался вникнуть в смысл всех умных слов и фраз, что говорил ему старший. Когда братья заметили девушку, издали какой-то радостный звук и начали спускаться быстрее. Фиона тут же поднялся обратно к себе, чтобы досмотреть сон, по пути помахав Дженни. Младший тут же подошёл к шатенке и обнял её одной рукой за плечи, прижимая к себе. А сама девушка обняла парня за талию, широко улыбаясь. Лип старался не подавать виду, но ему было не по себе, глядя на них. — Не ожидал тебя тут увидеть, — рыжий закусил губу, смотря на подругу сверху вниз. Русый выгнул бровь, с нескрываемым интересом смотря на подругу детства. Та перевела радостный взгляд чуть сощуренных глаз на него. — Я тебе хотела кое-что показать, — заговорила Браун и тут же принялась поднимать подол своего короткого синего платья в белый горошек. Парни сначала не поняли, что она хочет показать. Вернее, поняли, но точно не так, как надо было бы. Вскоре на правой ляжке показались четыре небольшие чёрные розы с листиками возле каждого. Татуировка была сделана возле тазобедренной кости, поэтому платье пришлось поднимать высоко. И Филипп отметил про себя, что ноги у его подруги что надо. Но вслух произнёс: — Ты же не хотела делать себе татуировку. — Ого! Ну, ты даёшь, Дженни! Осталось ещё пирсинг сделать, — заговорил Йен, прижимая длинноволосую ближе к себе и потирая рукой её плечо. Она улыбнулась, высовывая кончик языка. — С чего бы ты это решилась на такое? Дженнифер пожала плечами, продолжая широко улыбаться. — Всё меняется, — ответила она сразу двоим братьям, глянув в голубые глаза Липа. Ох, чувствует парень, теперь его жизнь точно круто изменится.

***

Лип и Йен сидели на крыльце, пили пиво и курили сигарету, весело переговариваясь друг с другом. Смех парней разносился по всей улице, привлекая внимание некоторых прохожих. Русый прилёг на ступеньки, делая затяжку и, не вынимая сигарету изо рта, выпустил дым через нос, глядя на ясное голубое небо. К их дому подбегала Дженнифер, в наушниках. Завидев парней, она улыбнулась и когда подбежала к калитке, остановилась, вынимая наушники и пытаясь отдышаться. — На пробежке? — весело спросил Йен, щурясь от солнца и глядя на подругу. Та закусила губу и кивнула. Лип поднял голову и поднялся сам, тоже смотря на шатенку. Вернее, осматривая её. Короткие шорты, топ, какая-то лёгкая кофта на бёдрах. Теперь ему ничего не мешало рассмотреть её татуировку на ноге. Краснота уже немного спала. — У вас нет прохладной воды, парни? — Браун облокотилась о калитку, смотря на них, одной рукой вытирая пот со лба. Братья переглянулись и стали осматриваться в поисках чего-то прохладного. — Воды нет, но есть пиво, — Филипп пожал плечами и поднялся с места, подходя к длинноволосой и протягивая ей стеклянную тёмную бутылку. — Чёрт, мне бы воды, — выдохнула та, поправляя выбившиеся пряди волос, но всё же принимая бутылку с выделившимися каплями конденсата. Она поднесла горлышко к полноватым губам и сделала пару больших глотков, отдавая потом бутылку парню и морщась от вкуса. Как бы сильно она сейчас не изменилась, пиво ей всё же совсем не нравилось. — Сколько ты уже пробежала? — Йен тоже поднялся со своего места и подошёл к ребятам. — Восемь километров, — она широко улыбнулась и глянула куда-то в бок. — Парни, как насчёт того, чтобы позже сходить в «Алиби»? Галлагеры удивлённо переглянулись и непонимающе посмотрели на подругу. — Ты сама приглашаешь пойти в бар и выпить что-то в течение дня? — всё же решил уточнить старший, смотря прямо в серые глаза. — Чёрт, ты меня всё больше и больше удивляешь, Дженнифер Браун! — Всё меняется, Лип, — весело сказала та и продолжила бежать, вставив наушники обратно в уши. Русый проводил её и сам улыбнулся.

***

В семье Галлагеров было какое-то празднество. В прочем, ничего нового, удивляться нечему. Эта семья никогда не скучает. Вечно у них то какие-то проблемы, которые надо расхлёбывать, и они всей семьёй думают, как это сделать, то праздники, бывает даже и без повода. Но никто никогда не задавался вопросом, почему они могут пить и танцевать всю ночь напролёт, да и это почти никому и не мешает. Дженнифер была приглашена Липом на это веселье. Русый даже не сразу решился на это, побоялся выглядеть глупым, неловким или может каким-то слишком навязчивым. Побоялся, что шатенка откажется. Но она, мило улыбнувшись, сказала, что у неё нет никаких планов, и она обязательно придёт. И вот сейчас все веселятся в честь чего-то там, никто уже даже не помнит, из-за чего весь праздник и чья это вообще была идея отпраздновать это. Ребята веселились, как только могли. Но вскоре Дженнифер это надоело. Слишком громкая музыка, слишком много крепкого алкоголя, странных запахов и появилась усталость в теле. Пить девушка пока ещё не научилась. Но очень старается делать всё правильно. Она вышла на крыльцо и села на ступеньки, обхватывая себя за плечи и облокачиваясь локтями о колени. Ноги уже начинали побаливать от высоких каблуков, становилось душно от обтягивающего платья, а волосы неприятно липли к лицу, чуть открытой спине и рукам. Шатенка решила их не собирать, а оставить распущенными. Вдруг дверь позади неё открылась и рядом сел Филипп. Он не сказал ей и слова, лишь молча протянул сигарету. Браун приняла её и сделала одну затяжку, медленно выдыхая дым через рот, поднимая голову наверх. Затянувшись ещё один раз, она отдала самокрутку обратно другу. Тот взял сигарету и теперь дал Дженни бутылку пива. Она улыбнулась с такого обмена. Они, наверное, могли бы просидеть так в тишине ещё долго. — Чёрт, что ты сделала? — спросил Лип и глянул на длинноволосую. Этот вопрос обеспокоил её. Она перевела взгляд на друга. Тот показывал ей сигарету, на конце которой был красный след от помады. Засмеявшись, сероглазая легонько толкнула друга в плечо. Тот улыбнулся и затянулся, смотря куда-то вдаль. — Спасибо, что пригласил. Галлагер пожал плечами, как бы говоря: «Не стоит, мы ж друзья». — Я не знал, что ты так хорошо ладишь с Йеном. В детстве вы даже не общались, — русый струсил пепел, и опять посмотрел на подругу. Та облизала губы и улыбнулась. Парень хмыкнул. — О, да, я знаю, ты сейчас скажешь, что всё меняется, верно? — Чёрт, ты меня раскусил, засранец, — Дженнифер засмеялась и сделала глоток пива, морщась. Лип это заметил. — Всё же ещё не привыкла к алкоголю? — Не совсем. Мне просто не нравится пиво. — А что тебе нравится? — Не знаю… Всё что угодно, только не пиво, — американка наклонила голову на бок. Сейчас, наверное, был один из тех моментов, когда пара, наконец, была наедине. И сейчас Лип мог задавать вопрос, который так сильно интересовал его. Он в очередной раз глянул на подругу. — Ты так круто изменилась, — сказал голубоглазый. Шатенка протянула руку к сигарете и, приподняв бровь, удивлённо глянула на парня. Тот отдал ей сигарету. — Ну, ты очень сильно изменилась внешне. У тебя стали более округлые и женские формы, татуировку вон себе набила, начала краситься и наращивать ногти. Я ведь помню, какой ты была в детстве. А лет до десяти ты была как пирожок, — с улыбкой сказал русый, вызывая смех у подруги. Он и сам засмеялся, забирая самокрутку у Дженнифер и закуривая. — И ты очень поменялась характером. Изменились все твои вкусы и предпочтения. В последний раз, когда мы с тобой общались, я помню, какой ты была правильной. За здоровье, естественную красоту, соблюдала все правила. Я даже помню, как ты отказалась, когда я предложил тебе закурить. А сейчас, спустя четыре-пять лет, ты сидишь со мной на ступеньках вся наштукатуренная и разодетая, пьёшь и куришь. С чего бы это? Только, прошу, давай без «всё меняется, Лип», — русый спародировал подругу. Та улыбнулась и опустила голову, разглядывая свои руки, державшие стеклянную бутылку. Она чувствовала на себе взгляд чистых голубых глаз. И хотела бы ответить, да что-то мешало ей. — Даже не знаю, — честно ответила длинноволосая. Она выдохнула и вытянула ноги, поставив бутылку между собой и другом. Дженнифер облизала губы и начала обдумывать, что сказать дальше. Потому что этот ответ явно не устраивал Галлагера. — Может, хотела поменяться. Изменить что-то в себе. Наверное, потому что мне казалось, что я слишком скучно живу или сама какая-то скучная. Или… хотела понравиться одному человеку, — Браун не смотрела на друга. Но могла дать палец на отсечение, что тот удивлён. Лип всегда был чертовски умным и, наверное, уже понял, кого девушка имела в виду. Начала пить и курить, подружилась с его братом, Йеном, занялась своим телом, чтобы появились все нужные формы и фигура, набила татуировку и вообще стала как-то ближе к нему. Парень прокашлялся. — И… что? Этот парень обратил на тебя внимание? — Не знаю. Мы с ним сейчас стали много общаться, но вряд ли я ему тоже нравлюсь, — и, улыбнувшись, глянула на Липа. Взяла бутылку и сделала ещё пару глотков. Русый всё продолжал смотреть на неё. Он никогда не видел в подруге свою девушку, хотя бы потому, что она его лучшая подруга детства. Но если смотреть на неё не как на друга, а как на красивую девушку, то… почему бы и нет? Он хмыкнул. — Знаешь, я думаю, ты этому парню тоже нравишься. — Серьёзно? — Дженнифер закусила губу и глянула на друга из-под ресниц, проходясь взглядом по всему лицу, уделяя особое внимание его губам. — Да, — ответил русый, наклоняя голову, и тоже опуская взгляд на её губы. — По нему видно, что ты ему нравишься. — Я не замечала, — подруга улыбнулась и подалась вперёд, касаясь губ напротив своими губами. Галлагер одну руку положил ей на затылок, зарываясь в густые тёмные волосы девушки, прижимая так её к себе ближе и углубляя поцелуй. Лип чувствовал, как его губ и немного кожу касались холодные полные губы, и уже представил себя с красной размазанной помадой. От этих мыслей стало как-то смешно, и он всё же засмеялся в поцелуй, заставляя Дженни улыбнуться и чуть отпрянуть, до сих пор не открывая глаз. Старший продолжил её целовать, переключаясь на подбородок, пачкая его красным цветом. Длинноволосая издала тихий хриплый смешок, поднимая голову выше, и парень переключился на её шею. Браун прижалась ближе к другу, да и к другу ли теперь, начиная уже тихо постанывать и ёрзать на месте. Лип это заметил и, поднявшись вновь наверх, поцеловал её в губы. — Давай пока на этом остановимся. Дженнифер пока ещё какое-то время не открывала глаза. Вскоре она шумно выдохнула и опустила голову. А когда подняла её уже с открытыми глазами, то сразу же начала заливаться смехом. Парень сейчас как ни когда выглядел смешным с размазанной по лицу ярко-красной помадой. Филипп даже не сразу понял, что происходит, но потом, глянув на красный подбородок и немного шею своей подруги, до него тут же все дошло, и он улыбнулся, стараясь скрыть всю эту срамоту на себе. — Сама не лучше, — пробормотал он, делая последнюю большую затяжку и выбрасывая окурок. — Я не знала, что нравлюсь тебе, — просмеявшись, сказала шатенка, глянув большими серыми глазами с густыми чёрными ресницами на, теперь уже, наверное, своего парня. Тот опустил голову и улыбнулся. Обняв одной рукой сероглазую, он смотрел ей прямо в глаза. — Всё меняется.