Золотых дел мастер

      В очередной раз в деревне Стальные Жнецы наступил день рождения золотого дракона, который считался в этом глухом местечке великим божеством. А звали его Степаном Степанычем.       Любил Степан Степаныч на свои именины подарки получать — да не простые безделушки, не алые драгоценности, не румяных девиц, а игрушки новогодние в виде обрамлённых золотыми искрами амулетов, которыми в Новый год украшал он пушистую ёлку. Однако за это внимание к себе он вознаграждал лишь того, кто дарил игрушку, полюбившуюся ему больше всех. Ну, и в этот раз — подавайте ему амулеты, да как можно больше и оригинальнее!       Все жители приступили к работе — кто-то шил или вязал талисманы, кто-то лепил их из красной глины, а кто-то подходил к делу более творчески и проявлял большую фантазию.       Я не остался в зеваках. Нам с матушкой на хлеб едва хватало, и такой шанс, единственную надежду получить вознаграждение, упустить я никак не мог.       Услыхал я как-то от своего мудрого господина (а господин мой — известный в деревне портной), что бывал здесь давненько, в Стальных Жнецам наших родных, человек один, кузнец — золотых дел мастер. Говорил он — Михайло Михайлович, — что тот мог создавать из обычных подручных средств различные амулеты, которые пылали жаром и силой небесной.       И вот недавно, дня три назад, на дороге еле заметной, покрытой рытвинами и колдобинами, которая вела путника в самые дебри, пахари видели чью-то тень. Кем являлось это существо, только чёрт знает, но тянулась за этой тенью зола чудная.       Так вот решил я, как страстный любитель нарываться на всякие неприятности, проверить — а вдруг эта тень золотых дел мастера, которого, собственно, я и ищу? Заодно и люд деревенский успокою, который верил всяким слухам и картам фальшивым.       Собрал я вещи свои малочисленные, да и пустился пешочком в путь, в путь дальний, в путь неведомый, через лес шумный и сквозь горы вольные и величественные, расстилающиеся по обе стороны от бугристой дороги. Шёл я, шёл. Шёл долго, очень долго. Не меньше часа прошло, вероятно. Вот уже и деревенька, и лес скрылись из виду, и остался я наедине с горами, с тишиной и с шустрыми жучками, что весело резвились, перелетая с травинки на травинку, с цветка на цветок, пробивающихся из горных расщелин.       Ещё немного пройдя по извилистой тропинке, уже еле-еле различаемой среди ковра серого мха, огромными рваными кусками расстилающегося по горной породе, я уткнулся в тёмную башню, должно быть, возведённую из тёмно-красных кирпичей. Немного подумав, я пришёл к выводу, что в подобных строениях нередко томились прекрасные девы, что, спустив свои косы из окна, с нетерпением ждали принцев — своих освободителей. Но, видимо, красавица, пленённая злой колдуньей этой башни, не особо и жаждала узреть принца, почему и не сбросила свои косоньки. Хотя какой из меня принц? Даже коня белого нет.       Вдруг я увидел, как сбоку паслась дюжая серовато-грязная кобыла, с особым энтузиазмом жевавшая траву. Решив, что дева вряд ли заметит разницу между белым и серым конём, я медленно стал приближаться к животинке, которая, наверное, вследствие своего печального опыта, уже строила коварные планы против меня.       Я собирался оседлать её, но вот незадача! — она развернулась задом и уже приготовилась лягнуть меня. Но, слава богам, я успел отскочить, иначе — красивый след копыта был бы запечатлён на моём перекошенном от недовольства лице.       Вторая попытка сесть в седло окончилась плачевнее предыдущей — я был удачно стряхнут со спины мерзавки и распластан по скале. Спустя некоторое время мне всё-таки удалось заскочить в седло. Лошадь угрюмо промолчала, не сопротивляясь, видимо, устав от моих беснований.       Я, оценив свой внешний вид, стряхнул с себя пылинки, пригладил волосы и завопил:       — Ох ты ж, милая дева, что томится в этой башне! Не сочти мои слова за дерзость страшную, соизволь выслушать меня, твоего покорного слугу!       Эхо тут же отнесло мои слова куда-то вдаль, и они разбились о высокие скалы. Случился камнепад.       Вскоре тишина вновь заполнила округу, а девица так и не спешила выглянуть из окна. Чую — не к добру это.       Подождав ещё немного и поняв, что внутри башни не проявлялось каких-либо признаков жизни, я вновь заголосил, пытаясь намекнуть пленнице, что нужно делать:       — Ох ты ж, краса-девица писаная! Сбрось косоньки свои длинные, да выгляни из окна — хочу узреть личико твоё прекрасное!       Послышался грохот, звон битой посуды, неясное кряхтение и страшная брань. Мои брови поползли вверх, когда я увидел «прелестную личину красавицы» — хмурую физиономию незнакомца. И лишь тихое «Ой, прошу прощения!» вырвалось из моих уст.       «Краса-девица» хмыкнула, странно моргая, почесала затылок и пару раз высморкалась в чёрный платок, после чего, не мигая, уставилась на меня. Это оказался знаменитый кузнец — золотых дел мастер!       Его взгляд заставил меня робеть. Всё бы ничего, но неожиданно мастер как-то булькающе рассмеялся. Представляю, как же глупо я выглядел.       Золотой искусник тем временем уже не смеялся — он рыдал, задыхаясь от гомерического хохота. В следующий момент он чуть ли не перевалился через окно.       — Кос нет. Хотя есть одна, ржавая, с трещиной. Сойдёт? — наконец, поинтересовался он. — Также есть ещё и другие сельскохозяйственные орудия: орала, грабли, лопаты.       — Нет, простите... — Замахал я руками. — Мне бы тут одну проблемку решить.       — Да? Интересно, интересно... И какую же? — Мастер плохо скрывал смех, что так душил его.       — Амулет, дяденька, мне нужен. Такой, какого мир ещё не видывал! Для дракона! — на одном дыхании проговорил я.       Теперь пришло время удивляться кузнецу: он то и дело вздрагивал, теребил свою козлиную бородку, глядел на меня то так, то эдак, но понять, шучу я или нет, не мог.       — А ты вообще кто такой? — в конце концов, выдавил из себя искусник.       — Бедный парень, ищущий радость в своей жизни, — произнёс я, горько вздохнув для большей трагичности.       Повисла тишина.       — Что? — Недоумевающе взглянул на меня мастер.       Я повторил всё заново, также немного конкретизировав свою задачу. Всё ещё ошеломлённый моими словами кузнец скрылся из виду. Впрочем, ждать его пришлось не особо долго. Он покинул свою башню и, вручив мне что-то смутно напоминающее талисман, выгнал со своего участка со словами «Глаза б мои на вас таких век бы не глядели!».       После такого весьма «учтивого приёма» я прямиком пустился в деревню на главную площадь, где уже начался сыр-бор да пир на весь мир.       Чувствую — повезёт мне сегодня!