Одиночество

Саске не слишком часто бывал в морге. В основном, когда доводилось опознавать некоторых товарищей, после бойни или же врагов. Ведь все должны быть опознаны, и по возможности оформлены, для порядка в базе. Здесь всегда было холодно, горел только холодный свет, и всегда пахло формалином. Порой сюда приводили будущих медиков, для проверки на стойкость, для обучения на мертвом, но все же настоящем, человеческом теле. Поэтому из многих частей тела, трупов или органов делали препараты для обучения, и все они хранились в формалине. Саске этот запах приелся еще в лаборатории Орочимару, иногда от него даже становилось плохо, если за день надышаться начинало и в глазах жечь, и голова кружилась. Поэтому в подобных местах он предпочитал не задерживаться, дурные воспоминания да и обстановка мрачная даже для него. В этот раз Саске по своей воле шел по коридору. Странно, но здесь было слишком пусто. Дежурная медсестра спала на посту, что собственно не новость. За время, что он заглядывал в госпиталь, он в этом убедился. Убедился в том, что у каждого человека есть предел. Все выдыхаются и в какой-то момент просто отключаются. Разница лишь в том, что некоторые просыпаются, а кто-то уже не проснется никогда. Хотя бы взять жителей морга. Кого он здесь только не видел, от обычных людей до первоклассных ниндзя. И все были абсолютно одинаковыми перед лицом смерти. В своей жизни он уже насмотрелся на трупы с избытком, доводилось даже собирать их по частям, бывать на вскрытии, но…. Никогда ему еще не было так страшно открыть этот чертов холодильник. Они не были подписаны, приходилось открывать вслепую каждый и он, будто нарочно, несколько раз промахивался. Пока не застыл над последним. В помещении раздавалось лишь назойливое тиканье настенных часов. Т.И терпеть не могла такие часы, но теперь она едва ли могла на подобное пожаловаться. А вот Саске нужно было слушать, как уходит время. Если он действительно хочет получить желаемое, ему нужно сделать все для этого, как бы это ни было тяжело. С трудом он заставил себя открыть холодильник. Казалось, что с момента как ее увозили в морг, она стала еще бледнее. Черты лица стали острее, синяки на коже еще темнее, да и тело уже совершенно не поддавалось из-за окоченения. И хоть она не могла даже пальцем пошевелить, даже просто сделать хотя бы один вдох, а Саске было страшно до нее дотронуться. Еще страшнее было открывать ящик с инструментами. Да в его собственном арсенале была прекрасная техника вроде чидори, но… не мог он ее использовать. Не против ее тела, пусть даже мертвого. Звон инструментов отрезвил и Саске потянулся дрожащей рукой к скальпелю. Стоило ему сжать в руке холодный метал, как дрожь исчезла. Насколько его тело все-таки привыкло к холодному оружию. Он стянул белую простынь, оголяя тело до пояса. На груди оставался свежий след от вскрытия, так что казалось все предельно просто. Бери да режь по швам. Он и резал, утирая со лба липкий холодный пот. Ему эти минуты казались вечностью, в которой сбывается его самый страшный кошмар. И швы как назло никак не заканчивались. Стоило признать, что медики потрудились. Зашили, как и полагалось по слоям. Сначала кожа, подкожно жировая, мышцы…. Саске прошел через все слои будто через все круги ада, пока не подобрался к грудине. К счастью, ему не придется пользоваться кусачками, чтобы отсоединить ее от ребер. Осталось только вытащить ее, чтобы получить доступ к органам. Только в этот момент до Саске дошло, что он совершенно забыл о перчатках. Но сейчас лезть за ними уже не было никаких сил. Если он отойдет хотя бы на шаг, он больше не сможет заставить себя копошиться в ее органах. Перерезать сосуды ему тоже не довелось. После ревизии органы свободно лежали внутри. Нужно было всего лишь вытащить сердце и все. Ничего сложного. Любой медик справился бы. Да и он смог бы, будь это кто угодно кроме нее. От безысходности он грохнул руками по столу, пытаясь сделать нормальный вдох. Если бы знал, что придется делать подобное, выпил бы гораздо больше, потому что тот градус, что был в его крови, убил холод помещения и липкий страх, что сковал тело, заставляя самого окоченеть подобно трупу. — Нужно просто достать его. Просто достать и уйти. — Он начал говорить вслух, обращаясь к самому себе, чтобы заставить. Чтобы не тянуть резину еще дольше. Он просто сделает это и забудет все как страшный сон, когда снова сможет обнять Т.И живую и здоровую. Проглотив ком в горле, он оставил скальпель на столе и погрузился рукой в грудную полость. Если бы он смотрел, может отыскал бы гораздо быстрее. Но ему не хватало сил смотреть на ее лицо, не говоря о внутренних органах. Пришлось копаться на ощупь, пока не сжал в руке сердце. От страха он разжал руку, роняя его назад. Оно было не таким… не так должно выглядеть человеческое сердце. Учиха сделал глубокий вдох, выдох и все-таки вытащил его, сразу делая два шага назад. Едва ли верилось, что это сердце Т.И. Дряблое, потемневшее, покрытое рубцами, слишком мягкое на ощупь. Видимо, это его и испугало, стоило до него дотронуться в первый раз. Вряд ли оно уже было в состоянии нормально перекачивать кровь, растянувшиеся желудочки наверняка хранили в себе застоявшуюся кровь, которую вымыли на первом вскрытии. Дольше смотреть на него у Саске не было никаких сил. Но он хотя бы снова управлял своими руками и не позволял им выронить сердце. А вот поискать небольшой контейнер со льдом ему пришлось, чтобы поместить в него орган. Кто знает, что именно ему придется с ним делать. Да и… он точно не смог бы унести его с собой просто в руках или в кармане. Он очень долго отмывал руки в умывальнике. Капли холодной вязкой крови ни в какую, не хотели оттираться от собственной кожи, а может ему все это просто начинало чудиться. Сколько раз его руки уже были в крови? Она всегда была горячей, ярко-красной под стать его глазам в те моменты. Он никогда ее не боялся, слишком часто доводилось в ней едва не купаться. Он научился мириться с таким ходом вещей, что все люди умирают, некоторых убивают, иногда приходится делать это самому. Но с подобным тяжелее мириться, когда этот человек тебе ближе, чем кто-то чужой, чья смерть никак не повлияет на твою жизнь, которого ты даже не знаешь. И кровь близких отмыть гораздо сложнее, если вообще возможно. Еще после смерти Итачи он ощутил разницу. Сложно представить, что ощущал брат, вырезав весь клан, включая их родителей. Саске поспешил покинуть морг, как только послышались шаги поблизости. Наверное, грохот и шум воды побеспокоил спящую медсестру. Будь он в себе, мог бы действовать гораздо аккуратнее, но это было совершенно не тот случай. Поэтому ему довелось скрыться с места преступления, оставляя все на своих местах. Разве что ему так и не хватило решимости снова прикоснуться к трупу. В руках был контейнер с чужим сердцем, пока из груди пыталось выскочить собственное. Он просто не мог поверить, что все-таки сделал это. Спрашивается, насколько он страшный человек, если справился? Что бы сказала ему Т.И если бы наблюдала все это? А если бы чувствовала? Что она думала бы о нем? После воскрешения, возможно у него и будет возможность спросить, но Саске не хотел. Если он и желал что-то сказать, то уж точно не все это. Он не собирается ни минуты тратить на неприятные разговоры. В этот раз он использует все свое время на максимум, чтобы сделать то, что должен был. Чтобы просто сделать Т.И счастливой. Не будь на улице мороза, возможно, он бы и не добежал до дома, свалившись где-то в переулке под одним из домов. Холодный воздух отрезвлял, но пару раз он все равно останавливался, чтобы растереть лицо снегом. Все это заставлял оставаться в сознании и спешить. Спешить, пока чертова луна никуда не исчезла. Напоминала ему о том, что он сделал и что еще предстоит сделать. На кухне все так же спал Наруто, но он вовсе не интересовал Саске. Он закрыл его там, чтобы не посмел помешать в какой-либо момент. Учиха же заперся в спальне. Там и заметил странный алтарь, если его можно было назвать таковым. Подобное он видел разве что на картинках в книгах, которые листал последние несколько дней. Что до сих пор были разбросаны по всему дому. Поджечь свечи он смог с помощью катона, использовав его не в полную силу. Поставил контейнер на тумбочку и наконец-то раскрыл свиток, чтобы вычитать инструкцию и само заклинание. В жизни он не думал, что будет заниматься подобным. Это ведь не какая-то техника, это нечто из разряда, в которое он никогда не верил. И уж тем более не занимался. Но сейчас у него просто не было другого выхода. Разные травы, которые уже были смешаны. Странные пузырьки с непонятной жидкостью. Саске предпочел бы не знать, что это. Как и не знать, чьи кости были сложены на алтаре. Все это не имело никакого значения сейчас. Его ничего не смутило в описании. Даже то, что нужно будет пролить собственную кровь, с чем он с легкостью справился, чиркнув лезвием по руке. Он предпочел бы отрезать себе руку, лишь бы не вынимать из Т.И сердце, но без этого нельзя было обойтись. Как и без пункта, который ему было очень уж боязно выполнять. Нужно было сжечь сердце. Хоть черт и пытался его убедить, что даже после ревизии Т.И будет как новенькая, едва ли верилось, что у нее вырастет новое сердце. А может все так и будет… сейчас ему не у кого было спрашивать. Саске колебался, но время явно было не в его пользу. Учиха решительно схватил сердце, вычитывая вслух строчки написанные прописью в свитке. Он едва ли мог осознавать их смысл, да и это было не так важно, ведь под конец огонь свечи загорелся синим. Вряд ли это можно было расценить иначе, чем знаком того, что все было сделано правильно. Колеблясь он поднес сердце к огню, позволяя поглотить его. Умудрился даже обжечь руку, но даже не обратил на то внимания. Укладывая сердце догорать на алтарь. Он ждал непонятно чего, наблюдая, как оно обугливается. В глазах отражался синий огонь, но больше ничего. За сегодня он исчерпал себя настолько, что едва ли был в состоянии осознавать собственные поступки. Он не знал, сколько времени еще просто сидел, глядя в одну точку, когда весь огонь погас. В какой-то момент просто сложил то, что осталось от сердца назад в контейнер, пряча его к шкатулке, с помощью которой Т.И и он призывали Кроули. После чего забылся сном просто на полу. В спину было до ужаса холодно, все тело будто затекло и онемело, отказываясь поддаваться. Сложно было пошевелить хотя бы пальцем, еще сложнее казалось открыть глаза. Разлепить их удалось далеко не с первой попытки, но не было никакой возможности понять, где доводилось находиться. Едва ли знакомая обстановка, холод, странное ощущение под головой, будто приходилось лежать на соломе. Запоздалое осознание того, что это собственные волосы. Ватное тело начало постепенно поддаваться и, приложив усилие, получилось сесть. По помещению раздался крик. Он оборвался так же неожиданно как и возник, а вслед за ним послышался грохот. Т.И схватилась за голову, которая едва не лопнула от такого шума, после чего обвела взглядом помещение. Кажется, она умудрилась напугать молоденькую медсестричку. Спрашивается, что в ней такого страшного? Т.И даже осмотрела себя, на всякий случай и поняла, что была голой. Грудь вся в крови, да и какое-то странное ощущение внутри, от которого она не могла отделаться, хоть кожа и осталась целой, сколько бы она ее не трогала. Потом уже стала осознавать, что лежала на холодном столе, предположительно в морге. Столько вопросов, а задать их некому. Пришлось обернуться простыней, чтобы не так сильно бросаться в глаза и слезть со стола. Что за чертовщина с ней происходит?