Неприятная правда
Гул толпы не стихал, а красноволосый парень уже успел пропасть из виду, скрывшись в таком же потоке людей, который преградил героям путь. Синеволосый прикусил нижнюю губу и тихо ругнулся себе под нос. Публика ликовала, а оправдание подобного масштаба праздника было великим. Страна, не имя при себе обширные пастбища, на которых можно было бы выращивать пищу, начали добывать драгоценные металлы и металлическую руду. Сделав её своим основным заработком, поднимая внутреннюю экономику. Первый Цучикаге деревни, скрытой в Камне, сразу начал вести переговоры с даймё страны Земли, о том, чтобы выделять субсидии и льготы для шахтеров, которые, в прямом смысле, кормили целую страну. В этой стране быть рабочим почётно, ведь ты точно знаешь, что на тебя все надеятся, что от тебя зависит многое. Военные тоже играют большую роль, но после третьей мировой войны шиноби, которую развязал Камень, многое изменилось. Даймё этой страны, который был одним из главных инициаторов, в конечном итоге совершил сеппуку, перед воротами своего дворца, как символ своего позора и греха в проигранной войне и её развязке. Место даймё занял его младший сын, так как старший погиб на войне, ослушавшись приказа отца. Его сын не мог стоять в стороне и хотел биться за интересы своего народа, вместе с шиноби. Суть войны была проста: изменить устоявшиеся границы, что, впрочем, не удивительно из-за ландшафта скрытого Камня. Имея клеймо проигравших, из-за прошлых героев скрытого Листа, Камень был вынужден пересмотреть свою политику, и новый даймё взял курс на укрепления внутренней экономики и внешнего экспорта. Полученные средства тратились на улучшения армии в целях, конечно же, защиты от внешних противников и провизии. Рабочие с тех пор, стали получать зарплату значительно выше, чем было раньше, а небо стало более ясным, наконец-то наступил мир. — Не больно уж и рад, — переведя дух, с широкой улыбкой проговорил Суйгецу. — Брату своему. — Икари всегда был таким, — тихо улыбнулся Чиё. Он расправил свои плечи и украдкой глянул на место, где стоял его брат. — Вспыльчивый, нетерпеливый, заносчивый и старается казаться злым, хотя на самом деле в душе является очень добрым. Что бы ни было, но он мой брат и после смерти отца, нам надо воссоединиться. — Семейные узы, — понимающе произнёс Суйгецу, выпрямляясь и осматривая местность. — Да, Менма, — тихо вылетело из его уст. — Если бы змея своего не пускал на право и на лево, может быть я сейчас и не расхлёбывал твои проблемы. — Гнусный ты человек, однако, — подметил Чиё. — Отстань, — не отрываясь от неба, повторял Хозуки. — Это говорит мне ребёнок, которого отшил собственный брат. — Мне шестнадцать, а этот облик помогает накапливать мне силы. Накопленную силу нельзя тратить попусту, а использовать только в особом случае. — Что теперь делать будем? — неловко произнесла красноволосая. — Икари далеко уйти не мог, — начал размышлять Чиё, прикоснувшись ладонью к своему лбу. Синие волосы потихоньку развивались по ветру, а полумесяц на небе тихо освещал верхушки скал. — Город празднует, поэтому он не сможет пройти мимо. — Мимо чего? — Проблем, — продолжал Чиё, ответив Хозуки. — Держите это, — он выдал каждому по камню серого цвета, на котором был выгравировано кандзи, означающее «сигнал». — Когда найдёте его, то сожмите камень в руке и наполните его чакрой. Это не простой камень, а минерал с печатью. После его активации, все остальные связанные с ним камни, потянут вас к активированному. Поняли? — Да, — удивлённо произнёс Суйгецу, беря в руки серый камушек, который был не больше желудя. — Но что нам делать? — Глупый вопрос, — недовольно произнёс Чиё. — Искать, конечно же. Крупные скопления людей, разный шум, драки и т.д., везде смотрите. Он не должен скрыться. Если в течении трёх часов не найдём, тогда встречаемся на окраине у бара «Минерал». Беловолосый и Карин кивнули и разбежались в разные стороны. Узумаки тоже не сидел сложа руки, он размял руки и осмотревшись, отправился по следам Икари, там, где он был пятнадцать минут назад. Город был весьма небольшим, поэтому чтобы пройти его вдоль и поперёк, понадобилось бы не меньше четырёх часов. Город делился на несколько районов — рабочий квартал, где находились шахты, площадь — где находились магазины, больницы, школы и развлекательные комплексы, а также спальный район — в ряду особенностей местности, спальный район был высечен в скале и составлял из себя некую многоэтажку, в которой проживали семьи. Суйгецу отправился на север города, в надежде, что наконец-то сможет отыскать красноволосого наглеца и вернуться к своей работе. Всё же смотреть за детьми это не его удел, но и противиться он не мог. Беловолосый всякий раз представлял ситуацию, когда Менма рассказывал бы им о своих детях и хочешь не хочешь, но защищать ребёнка своего старшего брата это честь. — Ну вот сложно было тебе сказать раньше? — сурово рявкнул Суйгецу, распугав стоявших рядом горожан. — Тьфу. Парень начал ходить по улицам, в надежде найти хоть кого-то похожего на того человека, которого ранее видел. Удивительно было и то, что Суйгецу почти по доброй воле совершал подобные деяния. Уж не свойственно это его характеру, хотя он предполагал, что сильно размяк из-за этих семейных уз и справиться теперь с этим эффектом не мог. — Икари! — кричал он. — ИКАРИ! В ответ тишина, лишь весёлый гул толпы, который продолжал праздновать. Выпивка, гулянка и весёлая музыка, людям сейчас ничего другого и не надо было. Таверна перед парнем была двухэтажной, но и оттуда доносился сильный шум. Войдя внутрь, можно было заметить, как толпа пьяных людей танцевали странный танец, держась за плечи своих партнёров. Подойдя к бармену, беловолосый косо позарился и всё же обратился с вопросом. — Вы не видели здесь парня, лет шестнадцати, примерно моего роста, может чуть выше, — Хозуки руками пытался показать разницу в возрасте и комплекции. — Красные волосы. — Мальчик мой, — с покрасневшими от алкоголя глазами, начал бармен. — Пошли покажу, у меня есть то, что ты ищешь. Улыбка у Суйгецу сразу дошла до ушей, и он уже готов был призвать своих товарищей, но никак не мог нащупать камушек у себя в подсумке. Пухлый бармен прошёл вглубь, зазывая за собой беловолосого. Мужчина долго перебирал ключи на своей связке и наконец-то найдя нужный, отворил дверь. — Проходи, смотри. Суйгецу вошёл внутрь, и его улыбка быстро сползла с его лица. В полу освещаемом помещении, где пахло едким вкусом наркотиков, находились молоденькие юноши, полу раздетые, оголённые в различных местах, прикрытые лишь подобием одежды, больше походящих на тряпки. — Выбирай, здесь есть от тринадцати и до девятнадцати, — безразлично произнёс бармен, показывая на юношей. Худощавые, уставшие, а какие-то вытирали какую-то жидкость с животов. — Есть и эксклюзив, один нетронутый лежит у меня в комнате. Хотел себе оставить, но деньги никому не помешают. Ещё девственник, лет двенадцать, самый сок. Ну что? Нашёл себе по вкусу? Внутри беловолосого появилось смятение, под видом невзрачного бара, находился притон. Где бездомных и беспомощных ребят, накачивали наркотиками, а после продавали в сексуальное рабство. — По вкусу говоришь, девственник? — Да, в этом я разбираю… — пухлый мужчина не успел договорить, как на его глотке появилась рука Хозуки, которая уже туго сжимала гортань. — Паскуда, — разъярённо рявкнул он, прижимая бармена к стенке. — Ты мразь, да я тебя сейчас здесь грохну! — Какой вспыльчивый клиент, — заулыбался бармен, а после высунул свой язык. Суйгецу быстро его отпустил и в шоке отскочил. На языке красовалась татуировка в виде «глаза». — Смышлёный, я знал, что ты один из нас. По походке видно, — он широко улыбнулся и уставши посмотрел на Суйгецу. — Мясник? — он метнул взгляд на «Обезглавливатель». — Искатель? Ты точно не нищий, я всех наших знаю в лицо, а о листьях узнаю один из первых. — Ворон, — тихо произнёс Суйгецу, показывая свою татуировку на шее. — Далековато ты забрался, птенчик. — Да и ты далеко от короля нищих, — презренно произнёс Суйгецу, который не мог не осматривать лежащих и бредящих юношей. — Сейчас многое изменилось, ты давно посещал Осаку? — Чуть больше месяца назад, а что? — подозрительно произнёс беловолосый. — Тогда я тебе не завидую, — заухмылялся толстяк. — Мы не продаём информацию бесплатно, но я не завидую твоему королю. Сейчас в Осака жарко. Товар покупаешь? — вновь он в лоб произнёс своё предложение. — Это мясо, то же самое мясо, которое идёт на битвы в наших кланах. У них нет воли, нет желаний, кроме одного, вот этого, — вблизи, толстяк был ещё более омерзительным. Трёхдневная щетина, полугнилые зубы и покрасневшие глаза. Он достал из карманов маленький флакон с розовой жидкостью. При её виде, юноши сразу же оживились и словно в бреду, начали блеять, протягивая свои руки к заветному флакончику. — Что это?! — возмущённо воскликнул Суйгецу. — Это единственное их желание, — заулыбался бармен, сняв маленькую пробку с флакончика. Едкий запах содержимого сразу же ударил в нос Суйгеуц, отчего тот прикрыл его рукавом. — Наркотики… — Я тебе покажу, на что они готовы пойти ради него, — ухмыльнулся бармен, подходя к одному из юношей, который встревоженно смотрел на флакон. Толстяк начал расстёгивать ремень и шеренгу, попутно хихикая. Степень гнева и кипения, а также увиденного, не могла позволить Хозуки просто так стоять. Необходимо было решать, уйти и никого не трогать, запрещено трогать кого-то из другого клана, на их же территории. Подставлять Дороборо он не хотел и фыркнув, поджав нижнюю губу, направился к выходу. Толстяк достал свой половой орган и готов был уже вылить содержимое флакона, пока перед ним скопились стоящие на четвереньках юноши. — Прости, Дороборо, — вырвалось из уст Суйгецу и табурет, который он держал в руках, устремился в затылок бармена. Глухой стук, табурет развалился на части, а из затылка потекли капли крови. Толстяк не смог удержаться на ногах и упал на одно колено, инстинктивно схватившись рукой за рассечённую рану, попутно шипя от боли. — Меня Менма бы не простил, если бы я ушёл, — с этими словами, беловолосый мёртвой хваткой схватился за жирную шею бармена и его затылок. Мощным ударом он устремил его о край дубового стола, удар. Ещё один замах и удар. — И я сам себя не прощу! — стиснув зубы, он продолжал наносить удары о стол, пока хриплые звуки, захлёбывающего от собственной крови толстяка не прекратились, но и тогда, Суйгецу не остановился. Лишь, когда голова была раскроена на две части, а лицо можно было назвать мясной кашей, он остановился. — Вы свободны, — с этими словами, он выбил заднюю дверь в коморке, которая вела на улицу, но юноши неохотно двигались, нужно было время, чтобы они пришли в чувства. Схватив связку ключей, Суйгецу запер дверь со стороны бара, чтобы никто из зевак и не вздумал зайти проверить. Труп остался лежать там, полностью в крови и каши из мозгов. Беловолосый поднялся на второй этаж, где находилось четыре комнаты. Открыв первую, она оказалась пустой. Во второй уже спал посетитель, в третьей тоже оказалось пусто. Последняя дверь отличалась, выглядела богаче, солиднее. Открыв её, Суйгецу заметил красивую двуспальную постель с бархатным покрывалом. В центре этой постели, привязанный по рукам и ногам лежал юноша, лет тринадцати с зелёными до плеч волосами, он уже был оголён и уставши кричал в кляп. Заметив Суйгецу, по его щеке потекла слеза, он уже устал кричать. — Паскуда, — ругнулся Суйгецу, увидев поблизости плащ толстяка. Он быстрым движением сделал надрез и взял с собой ткань, подойдя ближе к кровати. — Толстяк мёртв, я убил его. Тебе ничего не угрожает, — Хозуки бросил укороченный плащ мальчишке и руками сорвал верёвку с креплений на кровати, а после собрался уходить. Мальчишка снял кляп, а после тихо прошептал. — Спасибо.***
Узумаки Карин отправилась на запад. В её сердце теплилась надежда на то, что они смогут помириться. Боль и гнев пропал, пришло смирение. Глупо было надеяться, что Менма будет только её. Глупо было надеяться, что какая-нибудь другая девушка не возьмёт его раньше. Нигде же не сказано, что он должен любить только её. Грустные мысли всё чаще посещали Карин, отчего в животе появлялась колющая боль, от чего девушка машинально схватилась за живот. — Тише, тише, — прошептала она. — Я больше не буду, — после этих слов, боль утихла. Хоть срок и не такой большой, но она чувствовала, что словно её ребёнок реагирует на слова, на действия и даже мысли. Очень странно, но и Менма не открытая книга, а Чиё был как две капли воды похож на него. Хоть и были отличия, но Карин не могла отделаться от навязчивого вопроса, который всякий раз возникал в её голове. Его чакра, чакра синеволосого мальчишки до боли и до жути, была так сильно похожа на чакру Менмы. Она слышала, что такое возможно в теории, но лично никогда не видела. Обычному человеку не понять, не понять и новичку сенсору. Лишь опытные и мастера могут различать людей по чакре. Она имеет своей оттенок, тон, даже запах и звук. Если сконцентрироваться на чакре Менмы, то Карин всегда видела чакру золотого цвета, которую он скрывал ото всех, кроме неё. Она пахла гвоздикой, цветком богов, а сама чакра не умолкала в ангельском пении. Карин чувствовала в чакре Чиё схожие черты, огромное количество синего цвета чакры, а если углубиться, то можно было заметить золотые в крапинки. Пахла она гвоздикой, а звучала как бесконечный парад молний. Одновременно завораживающее и ужасающее зрелище, которое не каждый может подметить. Различий и вариантов настолько много, что одинаковые по большинству параметров чакры нет. В теории может такое быть, но на практике никогда не было подтверждено. — И куда же это я пришла? — удивлённо воскликнула она, оказавшись в центре площади. На каждом углу ярко святили огоньки, освещая улицы. Народ праздновал, но уже чуть тише, чтобы меньше мешать спальному району, который находился не так уж и далеко от площади. Последнее своё шествие делали бродячие музыканты, которые подхватывали дух праздника и несли его за собой, через все города, прямиком в столицу, где праздник должен был закончится. В небесах раздался грохот, взрывы. От чего девушка прижала ладони к ушам и пригнулась. Битва? Неужели бой, но кто? Обернувшись, она заметила яркие огни в небесах, которые сверкали, изменяли цвет и тухли, вскоре происходил новый взрыв и новые огоньки заменяли старые. Фейерверки в последнее время стали такой обыденностью для народов, но сложившиеся обстоятельства не позволяли насладиться ими вдоволь. Девушка продолжала сжимать в руках камень, попутно разыскивая подходящего человека. Её концентрацию прервали удары барабанов, началось шествие бродячих музыкантов. Зазвучал сямисен, несколько музыкантов, разукрашенные в гриме, вышли на площадь и с улыбкой на лице играли мелодию. Следом шли духовые музыканты, которые играли на хитирики, инструменте похожим на флейту, но с особым звучанием. Они, закрыв глаза, полностью отдавались музыке, следуя за своей группой, но даже через шум толпы и мелодии, Карин услышала музыку. Это была тонкая игра, она трогала её за душу. Человек играл на скрипке весёлую мелодию, но одновременно грустную. Почему-то ей хотелось улыбаться и плакать, не успев обернуться, перед её лицом оказалась золотистого цвета гвоздика. Глаза девушки широко распахнулись от удивления, а вскоре её что-то потянуло в сторону. Это был парень, высокий и стройный. Розовые волосы доходили ему до плеч, но заплетались в косу. Красивые изумрудные глаза и лицо полностью в белоснежном гриме, лишь на щеках его красовались нарисованные сердечки. Их взгляды встретились, он держал её за руку, а в другой нежно держал гвоздику золотистого цвета. — Не зевай, — нежно произнёс он, добро улыбнувшись. Внутри Карин появилось тепло, оно наполняло её, словно вся её сущность тянулась к незнакомцу перед ней. Сердце забилось с удвоенной силой, а слова еле как выдавливались из девушки. — Д…Да… Спас… — но не успела она договорить, как незнакомец подошёл ещё ближе и также нежно с теплотой, поцеловал Карин в лоб, вручив в её руки цветок. От этого действия, девушка сразу же покраснела как помидор, а её розового цвета глаза, задёргались. — Береги себя, принцесса, — с этими словами, губы парня отлипли от лба красноволосой. Он достал скрипку и продолжил играть свою мелодию, попутно следуя за остальными бродячими музыкантами. Он также, как и они, закрыв глаза и в доброй улыбке, полностью отдавался музыке. Парень был одет в кимоно, на котором были изображены гвоздики. Девушка широко раскрыла глаза от удивления, она хотела протянуть руку вперёд, спросить хотя бы имя, потребовать объяснений! Ведь… Ведь так неправильно, да? Сделав шаг вперёд, выйдя из ошеломления, она вдруг почувствовала лёгкое покалывание в левом кулаке. Камушек засиял тусклым, серым цветом, а после, словно прирос к кисти руки. Левая рука непослушно выпрямилась и потянула девушку куда-то в сторону, да с такой силой, с которой она не смогла и совладать. Обернувшись, она заметила, что незнакомец исчез.***
На окраине деревни уже сидел Чиё, наблюдая за луной, в руках его находилось два камушка, которые были зажаты между пальцами. Суйгецу стоял рядом и молчал, на удивление это было редкостью для него. Вскоре из переулков появилась и Карин, она держалась за левую руку, которая тянула её вперёд. — Вот и ты, — вздохнув произнёс Суйгецу. — Наконец-то. Хватка ослабла, и контроль вновь вернулся девушке, она сразу же разжала кисть, и камушек выпал на землю. — В смысле наконец-то? — Прошло уже больше четырёх часов, — грустно произнёс Чиё, он сидел спиной к ребятам, спиной к пабу, в котором продолжалось шумное веселье. — А раз не мы явились к тебе, а ты к нам через «маяк», то Икари никто не нашёл. — Да ладно тебе, — произнёс Суйгецу. — НЕ ДА ЛАДНО! — рявкнул Чиё, со всей силы метнув два камня в холм, который находился в ста метрах от них. Камни молнией направились в ту сторону и столкнувшись с булыжником, разломили его на две части. — Нельзя было его упускать, мы должны воссоединиться. — Не горячись, Чиё, — мягко начала Карин, она с пониманием относилась к чувствам мальчишки. — Когда у меня погибла мама, — грустно начала она, Суйгецу в этот момент тоже опустил свой взгляд. — Я была опустошённой, она была единственным для меня близким человеком, который всегда был рядом, а потом разом исчез. В этот момент, я не хотела ни с кем разговаривать, просто закрылась в себе. Может Икари тоже закрылся в себе? Смерть отца не только на тебе сказалась, он грустит, но по-своему. Синеволосый вздохнул, а после улыбнулся. — Я прекрасно понимаю тебя, Карин. Но Икари должен для себя понять, что его детские капризы, сейчас никому не нужны и точно не делают лучше. — Хорошо, — наконец-то ответил Суйгецу. — Где нам теперь его искать? — В том то и дело, что я не знаю, — бурно отвечал Чиё. — Он может находиться, где угодно! После этих слов двери паба распахнулись, а из них вылетел красноволосый парень — Пошёл вон! — Ублюдки, да я вам сейчас! — сквозь зубы шипел красноволосый, поднимаясь на ноги. — Икари! — радостно завопил Чиё, словно ребёнок, который получил заветную конфетку или игрушку в руки. — Ещё один, — закатив глаза, недовольно высказался Икари. В отличии от Чиё, он не ходил в образе двенадцатилетнего мальчишки. Это был парень шестнадцати лет, в чёрной майке и алых штанах. Его короткие, взъерошенные волосы были красного цвета, такого же красного цвета были и его глаза. По щекам, симметрично располагалось по два шрама, такие же, как у Чиё. Рельефное тело и, конечно же, что сильно ввергало в шок Карин и Суйгецу это схожесть с Менмой. Икари, как и Чиё был почти точной его копией. — Брат, — радостно начал Чиё, подойдя чуть ближе к красноволосому. — Пора воссоединяться. — Не хочу, — отказался Икари. — Не понял, — ошарашенно вырвалось из уст синеволосого мальчишки. Он был на одну с половиной головы ниже своего брата «близнеца». — Всё ты понял, Чиё, не прикидывайся. Я не собираюсь воссоединяться, мне это осточертело, — он провёл ладонью по своей шее, в знак окончания терпения. — Отец мёртв, ты сам знаешь, что надо… — Тебе не понять, — рявкнул Икари. — Любимчик отца, ты и Шизукеса. Вас обоих он любил и лелеял. А меня? Меня и Айсуру держали в клетке, каждый раз, нам не давал он и слова! Пока вы купались в его внимании, Осорэ продолжал жить своей жизнью в углу. Чиё опустил свой взгляд, но Суйгецу и Карин не могли его оторвать от удивления. Они впервые, впервые слышали подобную «грязь». Они могли заметить несвойственный для Чиё гнев, который копился с каждым словом, которое вылетало из уст его брата. — Ты хитрая змея, Чиё, который вновь зазывает меня в клетку. Я говорил с Айсуру и он согласен со мной. — Ты виделся с Айсуру? — удивлённо воскликнул Чиё. — И не решились найти остальных?! — Мы поняли друг друга и разошлись по своим делам, я не стану помогать тебе собирать всех снова вместе. Айсуру наконец-то заживёт своей жизнью, Осорэ увидит эту жизнь, а я наконец-то вырвался из клетки. — В этом и проблема, — стиснув зубы, произнёс Чиё — Ты вырвался из клетки! — Не строй из меня злодея, — недовольно рявкнул Икари. — Ребята, — он обратился к сидящим Суйгецу и Карин. — Чиё не тот, кем кажется с первого взгляда. Он не пренебрежёт воспользоваться хоть кем-то из вас в своих личных целях. Это в его стиле, пользоваться другими. Он любит ходить по головам, тонко манипулируя другими. Будьте с ним осторожнее. — Да как ты смеешь, — рявкнул Чиё, схватив Икари за грудки. — Как я смею?! — взъерошился красноволосый. — Говорить правду?! — с этими словами, Икари схватил мальчишку за грудки и пнул в сторону лежащего камня. Мальчишка вылетел и пробил камень, оставшись лежать под обломками. — Боже, — руки сами собой закрыли рот от удивления. — Суйгецу? — Я знаю, — стиснув зубы, произнёс Суйгецу, протягивая руку к рукояти своего меча. — Нельзя так, парень. — А то что? — вызывающе ответил Икари, разминая кулаки. В небесах послышался раскат грома. — Доигрался… — разочарованно и протяжённо прозвучало из-под обломков камней. — СНЯТЬ ОГРАНИЧЕНИЯ! — с этими словами, шаровая молния ударила в лежащий камень. Оттуда быстро встал и пошёл вперёд шестнадцатилетний парень, глаза которого святились голубым цветом. Его волосы взъерошились и святились синим цветом, а по его рельефным мышцам проскальзывали язычки электричества, а майка и плащ, который был надет на него разорвало в клочья. — Наконец-то шоу! — заулыбался Икари. Но Чиё ничего не ответив на эти слова, лишь с рёвом замахнулся, он в мгновение оказался перед Икари, ударив того в лицо. Мгновение и раскат грома ошеломил город, синеволосый уже находился за спиной своего брата и мощным хуком наносил удар в почку. Чиё схватил его за шею и затылок и раскрутившись, метнул в сторону соседнего камня, также разломав его. — ПРАВДУ ЗНАЧИТ?! УБЛЮДОК НЕБЛАГОДАРНЫЙ! Камень начал плавиться, а из него вышел разъярённый Икари. — Стихия огня: Огненный хлыст! — с этими словами, он быстро поднёс ко рту правый кулак, словно хватаясь за невидимую рукоять хлыста. Мгновение и мощным рывком Суйгецу прыгнул к Карин, спасая ту от последствий техники. Огромный огненный хлыст рассёк воздух и даже землю, оставив на той подплавленные отметины. Чиё смог использовать электрический барьер вовремя, хлыст не успел его коснуться, как столкнулся с напряжением и был отправлен высоко в воздух. Красноволосый тут же оказался перед ним и проведя серию атак, смог поставить Чиё на колено. Удар пяткой, блок от синеволосого, подлая подножка и уже Икари лежал на земле. Чиё стиснув от гнева зубы, стал наносить мощные удары кулаком о лицо брата. Каждый удар сопровождался грохотом грома. — Нужно смотреть, дурочка! — рявкнул Суйгецу. — Я и не заметила! — Я еле как заметил, ты что удумала?! Выйдя на перепутье перед этими монстрами? Ты посмотри на это! — он показывал пальцем в сторону Чиё, который наносил сокрушающие удары. Через секунду, уже невыносимо жаркое пламя пронеслось по синеволосому, и жестокий пинок выкинул его за забор, который ограждал граждан от обрыва. Сам город находился на возвышенности и до земли падать около трёхсот метров. Карин и Суйгецу раскрыли свои рты от удивления, когда Икари, со словами «Я ещё не закончил», прыгнул за упавшим братом. — ТЫ ВИДЕЛА?! — Видела… — Они в пылу этой битвы и не заметили бы тебя, попала бы под раздачу! А я что потом? Что мне делать? Как мне потом объясняться Менме? — Прости, Суйгецу. — Смерти вы все моей хотите, — рявкнул недовольно он.|Сцена после титров|
Город Осака, центр преступного мира в стране Огня. Дело было вечером и почему-то все суетились. Вороны, нищие, искатели и даже мясники. Все как один, были заняты одним делом — подсчётом. Почти все работали, как один, и вот четыре представителя, по одному на каждый клан, стояли с небольшим кейсом. Они стояли в большом, полуосвещённом зале. — Принесли? — холодно и мрачно раздался голос со стороны трона. — Да, просто произошла заминка, — начал представитель мясников. В зале раздался стук трости о землю, громкий шум воды, который закладывал уши каждому стоящему перед неизвестным. — Я разве говорил, что мне интересны твои заминки? Как мы обуславливались? Вы приносите мне деньги, я даю вам крышу. — Но, наш король, он думает, что… — мясник замолк, а его руки начало выворачивать. — Скажи своему королю, что может не думать, за него это сделаю я, — мрачный голос диктовал свои правила. — Ты меня понял? Наконец-то к мяснику вернулось дыхание, а рядом стоящие люди боялись шелохнутся. — Да, господин! Я всё понял! Простите, — с этими словами, он упал на колени и протянул вперёд свой кейс. — Проверь, — с этими словами, рядом стоящий шиноби направился вперёд по приказу и взяв в руки кейс, открыл. Там лежали пачки денег и после того, как он пересчитал, шиноби кивнул головой. — С вами приятно иметь дело, — мрачно продолжал неизвестный, он находился в полумраке, но каждый мог лицезреть его неестественного цвета глаза. Левый глаз был серебристого цвета, а правый яркого оранжевого, но в то же время эти глаза были холодными и такими же мрачными, как и голос мужчины. — Вы свободны.