Мой мертвец

Я плохо помню что со мной было. Какие мои последние воспоминания? Что именно и когда это было? Чей-то крик, гудок автомобильного клаксона. Я помню, помню мне было страшно. Помню свою кровь... Густую такую, горячую и противно-липкую. Расплывчатые, мелькающие лица... Сирена. И то, как потемнело в глазах. Плач... Было множество противных звуков и смазанных образов. Будто бы на холст реальности были небрежно расплёсканы все краски и все тона. Вот, что осталось от прежнего меня. А что было до смерти — не могу вспомнить практически ничего. С такими далеко не позитивными мыслями восседал призрачный силуэт около своего же мрачного надгробия. Это был полупрозрачный образ юноши, лет, наверное, 16-ти на вид. Тонкие пальчики, узкие запястья, длинные и тощие ноги... Своим телосложением он мало отличался от людей страдающих дистрофией. Возможно так и было. Тонкую шею завершало миловидное лицо с гетерохромией и веснушками. Рыжие прямые волосы были чуть ниже подбородка. Он не помнил, как выглядит, как его зовут, посему нарекал себя просто - Мертвецом(воображение у него, как и у автора было не фонтан). Он не был расстроен забвением прошедших лет. Прошлое есть прошлое. Он видел в этом своеобразную свободу, пусть иногда на него и находила тоска. Жизнь на кладбище была не многобразразной. Каждые два-три дня кого-то хоронили. Однако же бывали забавные, если можно так выразиться, случаи. Вот например примерно неделю назад. В тот день шёл сильный дождь. Люди из похоронного бюро несли осиновый гроб, покрытый чёрным лаком, за ними следовали, по всей видимости, родственники. У всех были "мёртвые лица". У кого-то поддельные, а кто-то скорбил по-настоящему. Мертвец шёл рядом с пожилой женщиной в чёрной шляпе с широкими полями и вуалью. Он всматривался в её лицо испещрённое морщинами, по которым часто скатывались крупные капли прозрачных чистых слёз. Почему-то лик этой старухи вызывал у него неприятное ощущение дежавю. В то время как рыжий буквально поедал старуху глазами один из тех людей, ну тех, которые несли ящик, поскользнулся на грязи и навернулся, тем самым уронив деревянный макинтош. Гроб открылся и к удивлению скорбящих он был пуст. Это отвлекло внимание духа от пожилой дамы. Он оглядел толпу. Кто-то испуганно переглядывался, кто-то в шоке рассматривал деревянный макинтош. Спустя минуту лижущими волнами начали подниматься возмущенные крики, обвинения . Похороны стали превращаться во что-то дикое, что-то первобытное. Мертвец видел в них громогласных, противных чаек, которые не поделили между собой кусок хлеба. Рыжий, кинув презрительный взгляд на них, удалился как можно дальше. Другой случай был куда более забавен и оптимистичен. Но было это около двух месяцев назад. Тогда чуть не похоронили живого человека. Да и в принципе рассказывать тут нечего. Было то дело ранним утром, когда певчие птички только проснулись, а росинки не успели исчезнуть. На земле загадочно разложилось облако тумана. Когда настало время взрывать яму из гроба нервный донёсся стук, а потом испуганно-взволнованные крики. Кто-то упал в обморок, кто-то начал креститься, дети с блеском во взгляде заговорили о зомби и хотели приблизиться к источнику звука, но их одёргивали беспокойные родители. Более спокойные (или же любопытные?) люди побежали открывать деревянный тулуп. Стоило им это сделать, как, дрожа, из ящика вылез, а если быть точнее выполз, человек с глазами-тарелками, малиновым лицом и частой отдышкой. Сам факт того, что этого несчастного чуть не убили его же родственники Мертвеца не волновал, ему было занимательно смотреть на реакцию людей, считающихся близким кругом или же они врятли пришли на похороны Но такие "интересные" случаи случались далеко не каждый день. Сейчас был достаточно поздний вечер, даже ночь. Луна блекло освещала сырую землю, пронзая своими серебряными нитями полупрозрачное тело рыжика. "О, Ворон..." - подумалось ему, как только тот заметил довольно знакомую фигуру. Вороном он называл человека, который практически каждую ночь приходил на кладбище и с какой-то непонятной Мертвецу целью разорял могилы. Обозван Ворон был так за свою жуткую ауру, от которой, откровенно говоря, веяло смертью, и, конечно, за внешнее сходство с вышеуказанной птицей. Нос у него был с горбинкой. Глаза пронзительные, как у людей вернувшихся с войны или же переживших страшные мучения, через которые им вроде бы удалось переступить, но каждую ночь их мучают кровавые кошмары, к тому же полностью тёмно-серые. Всё тело скрывало чёрное одеяние, а точнее плащ, перчатки, брюки в обтяжку и вечно грязные сапоги по колено. Тёмные короткие волосы казались пепельными из-за освещения холодным ликом луны. Он ходил с сутулой спиной, пальцы его напоминали паучьи лапки. Каждую ночь он раскапывал могилы, добывая останки мёртвых... Но, видимо, ему всё было мало. Мертвецу оставалось лишь гадать, зачем Ворон вытворял подобное. Что вообще могло сподвигнуть человека на такое? Догадки были самые разные, начиная от того, что он одержимый псих, служащий Сатане, заканчивая тем, что он бомж-каннибал. Несмотря на то, что странный человек в чёрном всеми своими характеристиками отпугивал от себя не только людей, но и любую живность, Мертвец симпатизировал ему, и в глубине своей жалкой душонки ждал. Ждал, пока он дойдёт и до него, ждал своей очереди... Тогда он сможет узнать, что же происходит с теми, кого он уносит в своих мусорных пакетах. Наконец-то в его загробной жизни что-то изменится, что-то всколыхнёт и освежит его тусклое существование. Ему, как духу, отходить от своего тела дальше чем на 300 метров нельзя, поэтому приходилось просиживать дни, недели, месяцы, а может быть уже и годы в этом унылом месте, где никто ещё ни разу не улыбнулся. Разве что Ворон, но его улыбки подобны усмешке дьявола. Когда он пытается улыбнуться, кажется, что все цветы вянут, животные падают замертво, а чертята бегут прятаться под одеялко. Пусть это было так, но Мертвецу эта улыбка казалась вполне милой, хотя бы потому что это была единственная улыбка, которую ему довольствуется лицезреть. Дух часто крутился вокруг Ворона для того, чтобы получше разглядеть его лицо, одежду, и то, что он изымал из гробов. Несколько раз он пытался с ним заговорить, но как и ожидалось, тот совершенно ничего не слышал. Спустя некоторый промежуток времени, Ворон таки пришёл к месту захоронения Мертвеца. Духа взбудоражило произошедшее. Он стал метаться туда-сюда, будто его кто-то ужалил в задницу. Его кидало то в жуткий страх, пробирающий до кончиков пальцев, то в экстаз. В чувства его привела лопата вандала, глухо ударившаяся о крышку дубового гроба. Человек в чёрном аккуратно смёл остатки земли перчаткой и с осторожностью приподнял крышку. Дух, конечно же, решил заглянуть внутрь. Его тело отдавало гнилым душком. Труп выглядел отвратительно мягко говоря... Это был почти что скелет, местами обтянутый кожей, в котором кишели черви... О да, у них там было просто пиршество. Для Ворона, как и для Мертвеца, это было обычное дело, хотя всё-таки духа немного передёрнуло, больше всего неприязнь вызвали пустые глазницы и жирный, поблёскивающий червь, вылезший из подобия носа, который когда-то был миленьким и курносым. Человек-птица стал загребать то, чем когда-то был Мертвец и закидывать в большой чёрный пакет, отчего тот неприятно шуршал. Закончив с этим и заметя следы, Ворон, отряхнувшись, отправился, скорее всего, к себе домой. Мертвец лёгкими плавными шагами ступал по воздуху за ним. Их путь освещали уличные фонари и мертвенно-бледная луна. По какой-то причине Ворон шёл по трассе, пахнущей бензином и стёртыми колёсами, от этого запаха Мертвец почувствовал себя так как будто его окунули в прошлое, мерзкое такое, грязное. Мягко говоря ему было не по себе. Протопав около часа, они свернули в лесную трущобу, где Мертвец смог морально расслабиться. Деревья редели, кочек, поваленных стволов, колючих кустарников становилось меньше и меньше. Между стволами виднелись контуры какого-то сооружения... Видимо, это был домик и, кажется, двухэтажный. С каждым шагом они приближались к нему, с каждым движением его было можно всё лучше и лучше разглядеть. Это был бревенчатый дом, внушительных размеров по площади, можно предположить, что в нём около двадцати просторных комнат, если не больше. Не смотря на своё обыкновенное, казалось бы, строение, от него веяло мраком, смертью и чем-то дьявольским. Такое ощущение может вызвать экскурсия по подвалу в замке, где когда-то жестко и бесчеловечно пытали людей, осознание этого приводит именно в это неприятное чувство какого-то особенного страха. Мертвец тревожно укусил себя за большой палец, хоть в этом и не было никакого смысла. Его внутренний голос твердил ему: "Хей, братишка, кажись грядёт пиздец, но ты ничего не сможешь с этим поделать". На втором этаже из окон лился свет. Даже он источал что-то зловещее, от чего становилось ещё неспокойней. Входом в сие "пристанище нечистой силы" являлись ворота из красного дерева, отделанные замысловатыми барельефами, которые несли в себе какой-то философский смысл. Приблизившись к ним, Ворон взялся правой рукой за дверное кольцо, неприятно скрипнув кожаной перчаткой постучался размеренными, глухими ударами. Сию секунду величавую, скрипучую дверь отворила служанка - хрупкая на вид девушка в чёрном, строгом платье, фартуке с кружевными оборками и чепчиком, который закрывал полное отсутствие волос. Её лицо выделяли белые пушистые ресницы и пустые бездушные глазницы. -Входите. Добро пожаловать домой, господин Геена* - покорным и холодным голосом произнесла она. "Так вот как его зовут... Ха... Довольно необычное имя... По крайней мере мне так кажется" - подумал Мертвец, засматриваясь на "красавицу". Ворон не обронив ни слова, вошёл внутрь. На ходу он, одной рукой (другая несёт труп Мертвеца в пакетике) расстегнул, снял свой плащ и небрежно кинул его в служанку. Та подняла брошенный предмет одежды и отправилась с плащом в неизвестном направлении. Под верхней одеждой у Геены скрывалась опять же чёрная рубашка гарнированная пышным жабо с брошью из сапфира цвета ночного ясного неба. По паркету цокали каблуки сапогов Ворона. Его шаги были твёрдые и резкие, как будто он был напряжён(да наверняка так и есть). Он мгновенно прошёл холл и миновал крутую винтовую лестницу с узорчатым металлическим ограждением. Геене пришлось пройтись по очень длинному коридору, в конце которого он свернул на лево и попал в небольшую комнату, где не было видно стен, их загораживали стеллажи с книгами, орудиями хирурга, баночками, скляночками, в которых хранились неизвестные, совершенно разных цветов жидкости и субстанции. Комната была хорошо освещена, по середине стоял металлический блок, размером с обыкновенный обеденный стол. В этом блоке имелось множество ящичков, как в письменном столе и судя по ручке сверху, верх можно было открыть, отодвинув его в право. Ворон подошёл к нему и открыл верх с отвратительным скрежетом, неприятно режущим уши. Мертвец скривился. Внутри блока был большой, объёмный чан с правой стороны, а с левой находились ячейки с непонятными веществами, в основном рассыпчатыми. По середине торчал миниатюрный стальной вентиль, который с натугом повернул Геена. Крупногабаритная ёмкость внутри блока стала заполняться шипящей, прозрачной и вонючей жидкостью. Когда чан был полон чуть меньше чем на половину, Ворон закинул туда останки Мертвеца, которые стали растворяться. В бурлящем котле исчезло всё кроме костного скелета. Геена натянул на свои "паучьи" руки перчатки по локоть и достал скелет. Он закрыл крышку, которая ответила жалобным скрипом, и положил поверх неё, то что когда-то служило опорно-двигательной системой для Мертвеца. Достав из ящичков какую-то банку с краской цвета ржавчины, он обмакнул в неё два пальца и начал чудить. Геена начал покрывать кости этой субстанцией. Времени, этот жутковатый процесс занял порядочно. Когда скелет был оранжевым, Ворон снял перчатки и убрал мазь на место. Открыв другой ящичек, Геена извлёк оттуда скальпель и кисточку. Скальпелем он коснулся внутренней стороны ладони и сильно надавив, провёл им точь-в-точь по линии сердца. Не смотря на то что это весьма болезненно он и бровью не повёл. Из нанесённой им раны стала сочиться густая, горячая, тёмно-алая кровь. Он, словно бы его рука была палитрой обмакнул кисть в свою кровь, как в краску и аккуратно занёс её над черепом. Мужчина стал заниматься художеством. Его рука двигалась легко и изящно, вырисовывая узоры по всей черепушке. Когда Ворон закончил, выглядело это вполне симпатично. Он достал платок из кармана своих брюк целой рукой и вытер кисть со скальпелем, сложив их идеально точно на свои места. Осмотревшись и убедившись, что всё на своих местах, человек в чёрном вышел из кабинета, видимо ему нужно было обработать свою рану. Мертвец остался один в полном недоумении. Вся эта процедура выглядела очень подозрительно... зачем он это сделал? Может быть он какой-нибудь современный эксцентричный художник, занимающийся росписью скелетов? А зачем он тогда рисовал кровью? Мда... звучит бредово. Юноша взглянул на себя, ну точнее на свой скелет. Уже бардовые узоры заставили его засмотреться на череп. "Похоже на какие-то слова языка, которого не существует."-подумалось Мертвецу. Ворона всё не было и не было. Рыжий всё это время сидел у окна, наблюдая за мёртвым лесом, в котором не поют птицы, не резвятся звери и даже ветви не колышатся от дуновения простодушного ветра. Он оглянулся посмотреть на своё тело и ужаснулся. Скелет стал обрастать плотью, что выглядело так мерзко, что если бы у него было сердце, оно, скорее всего, остановилось бы. Раздавалось тошнотворное хлюпанье, заполняющее собой всё пространство в комнате, от чего хотелось лезть по стенке. Мертвец попятился назад. Он не мог отвести взгляд. Представление праздного кровавого кошмара завораживало и отвращало, выворачивая всё его виденье мира наизнанку. С течением времени тело уже стало похоже на тело(ахуеть, да?) и выглядело не так скверно, каким было относительно недавно. Мертвец нервно сглотнул и аккуратно подошёл поближе, будто бы сапёр, крался к первой в своей жизни мине, которую ему предстояло разминировать. Он невольно и осторожно коснулся своего тела, начинающего поростать кожей. "Что это может значить?"-ломал голову Рыжий над происходящем. Перед ним уже не развёртывались омерзительные процессы. Всё остановилось... Но не всё было доделано. На его лице отсутствовали глаза. "Как у служанки...-подумалось ему и он прикрыл свой рот полупрозрачной рукой. Юноша решил отойти, но не смог. Неведомая сила тянула Мертвеца всё ближе и ближе к его же тушке, чему он отчаянно пытался сопротивляться, но увы, конечно же, это ему не удавалась даже совсем чуть-чуть. Он чувствовал себя рыбкой, пойманной на крючок, которую вот-вот вытащат на берег, где её будет ожидать неминуемая гибель. Рыжий не знал что с ним будет дальше и очень боялся неизвестности. Его плоть резко поглотила его. Тьма. Бесконечная и густая. Вязкая и липкая. Страшная и неизведанная. Мертвец почувствовал холод сзади, будто на спине, но он не мог сравнить это ощущение подобным образом, ибо совершенно забыл какого это быть живым. Он почувствовал боль. Колющую боль. Мертвец попытался шевельнуться и ощутил что-то странное, словно бы он обрёл вес. Его стало, так сказать, тянуть вниз. Мучительная пытка кончилась и отступила. И тогда он смог воспринять яркий свет. Он задёргался и увидел перед собой свои же руки, но они не были полупрозрачными -Что?...- прошептал парень, оглядывая конечность из плоти Мертвец тронул её другой рукой и к его великому удивлению почувствовал её. -Я... я в своём теле? Я жив?! На его лице медленно расползалась широкая улыбка и вместе с этим он чувствовал давящий непреодолимый страх. Рыжий попробовал сесть и был поражён тем насколько это было сложно... Опять же могу упомянуть что он не помнит, что значит чувствовать на себе силу притяжения. Давно впавшее в забвение чувство голода пробудилось в нём и он рефлекторно согнулся обнимая себя. Взгляд отчаянно и безнадёжно уставился на поблёскивающий паркет. Он понятия не имел, что делать.