Midsommernacht

...А еще их называли Лесными Стражами, Хранителями Вечности. Подвластное им, время ласкалось рук, покорное им, застывало, али ускоряло ход. И играло с ними также, как котята играются с детьми — нежно и доверчиво. Время доверяло им. Бекка тихо пела, с удобством расположившись в небольшом плетенном кресле, что-то неспешно вышивая на платке. Из-под ее пальцев появлялись лесные животные, горные просторы, парящие в небе орлы и бегущие вдоль полей фигурки. А потом зажигались не небе звезды, и постепенно вспыхивали костры с сидящими вокруг девушками. И это завораживало. Перед глазами вновь вставали те бесконечно далекие семнадцать лет, когда она была там, на родине. Когда сбегали из города в поля, прятались в лесах, набирая полные подолы ягод и грибов, когда спускались в каньоны, садясь верхом и беспрерывно направляясь вперед, пока не останавливались где-то в поздней ночи, разглядывая холодное и далекое небо. И вновь, чуть крича, над каньонами летал орел, разнося благие вести — как гласила легенда. Она помнила до мельчайших подробностей каждый подобный день. Помнила и то, как они ходили по рынкам Родона, и как звонко и заливисто смеялись сестры, когда тот, али иной мужчина осыпал их комплиментами, после чего наигранно трагическим шепотом сокрушенно качал головой о заплетенных волосах Бекки, о ее незамужней душе. Девушка неизменно каждый раз смущалась, смеялась, но качала головой — ей ведь было рано распускать эти косы. Но время шло, медленно соскальзывая с их ладоней, забывая их, как старых друзей детства, и воспоминания стирались. Одни за другим, они пропадали, навсегда исчезая в глубинах сознания, чтобы однажды вспыхнуть с новой силой вновь. Плеч коснулись чужие руки. Голос Бекки не дрогнул, а в воздух продолжала литься нежная, завораживающая собой мелодия. Лишь на платке узор закончился, в последний раз прощально сверкнув алыми лучами рассветного солнца. — Красиво поешь, — тихо заметила девушка за ее спиной, едва только шатенка прекратила петь, затихнув. — Это ведь песня на твоем родном языке, родеонском, верно? — Да, — Ребекка снова улыбнулась, переводя взгляд вперед. Там, куда не посмотри, простиралось поле. Далекое, красивейшее поле, с колышущимися золотыми колосьями зреющей пшеницы. За ним прятался темный лес, укрывающий своим пологом и горы. Это место, загадочное и волшебное, отдавало легкой ноткой ностальгических воспоминаний, заставляя вспоминать родные просторы с более большей болью. — А о чем она? — к плечу склонилась Ана, тоже глядя вперед, туда, где тревожил деревья и поля ветер. Где заканчивалось время и начиналась вечность. Бесконечная и неколебимая. — Эта песня о молодой девушке, которая полюбила мужчину. Они встретились в день летнего солнцестояния... — Бекка прикрыла глаза, чуть откидываясь назад. Носа коснулся знакомый цветочный аромат духов, в которых перемешались отголоски пыли старинных книг и металлического отблеска закаленной стали. — И потом они на ночь расстались. Она все ждала, когда он придет, а он не возвращался. Девушка становилась молчаливее, замкнутой, холодной. Думала, что он предал ее, но когда вновь зажглись костры, и день летнего солнцестояния наступил вновь, то увидела его — как и она, стоящего в отдалении. Он ее поманил за собой, приведя к камню, где было лишь и написано "Смерть от руки врага настигла воина, покоящегося здесь". Его тень растворилась с первыми лучами солнца, а она навсегда потеряла того человека, которого любила больше своей жизни. Они обе замолкли, продолжая рассматривать дальние просторы полей. И тишина, как пролитая ненароком вода, вновь сцепила души в замки. В воздухе пронесся клич орла. Высоко в небе, над полями, лесами и горами, парил орел. Он расправлял крылья, отчего ветер чуть щекотал его перья. И летел, не видя перед собой никаких преград, и вновь его клич раздавался среди синих небес, несущий в дома добрую весть. — Раньше, — неожиданно тихо начала Бекка, завороженно глядя на могучую птицу. — Когда издавали клик орлы, люди узнавали, кто победил. Если крик орла был громким, звучным, значит побеждали дружные нам войска. Если он был тих и еле слышен — значит мы проигрывали. С тех пор и повелось сказание о благих вестях, несущих этой птицей. — Какие необычные, — улыбнулась Ана, также наблюдая за орлом. Издав в третий раз клич, он резко спикировал куда-то вниз, растворяясь в тенях лесов и гор. — Насколько? — приулыбнулась в ответ девушка, обернувшись назад, на рыжеволосую подругу. Та необычайно тепло улыбнулась в ответ. — Как и весь ваш народ. Несущий загадку. Бекка снова чуть улыбнулась, опуская взгляд вниз, под внимательным взглядом серых глаз Аны. На ее щеках возник легкий, знакомый румянец — как и всегда, когда возникали такие спонтанные моменты. Наполненные тихой полуправдой загадки, невыносимой красотой окружающего мира, полупрозрачным оттенком времени, рассыпающихся в руках, как песок. — Бекс, — почему-то тихим шепотом позвала ее девушка, проведя пальцами вдоль скулы, осторожно заправляя каштановые пряди волос за ухо. И от этого шепота, от этого касания шатенка тихо сходила с ума, чувствуя, как краснеет еще больше. — Да? — также тихо отозвалась родеонка, не отрывая потупленного взгляда от плетения кресла. Прохладный ветер чуть потревожил их волосы, взметывая отдельные пряди, смешав рыжий оттенок с шоколадным. — Посмотри на меня, — попросила Ана. Бекка неуверенно перевела взгляд на девушку. Ее зеленые глаза столкнулись с серым оттенком глаз напротив, и неожиданно Дион поняла, каких усилий ей стоит удержаться, чтобы не отвести взгляда. Не сказать, что в жизни она была достаточно трусливой девушкой — отнюдь, наоборот. Но куда-то терялась вся эта уверенность, стоило взглянуть в эти серые глаза напротив. Ее щеки снова коснулись пальцы девушки. Подушечками пальцев нежно провела вдоль скулы, заставляя шатенку прикрыть глаза, поддаваясь этим прикосновениям. Ана чуть прикусила губу, еле слышно выдыхая. После чего чуть потянулась вперед, неуверенно коснувшись губами уголка губ Бекки. Она вздрогнула, чуть нервно выдыхая. Сама не осознавая того, тянулась вперед, касаясь губами губ. Горько-сладкие. Отдающие вкусом горького шоколада. — А... — тихо выдохнула Бекка, чуть отстранившись. Румянец на ее щеках зажигался сильнее. — Это же... — она отвела взгляд, нервно сжимая пальцами ткань платья. — Неп... неправильно... Ана тихо-тихо усмехнулась, проведя пальцами вдоль волос девушки, стягивая одну из резинок с косы. — Неправильно — это лишь твои заплетенные волосы. А все остальное — совершенно правильно. По спине рассыпались каштановые локоны, неровно легшие на нее. А губ снова коснулись чужие губы, в этот раз почувствовав только нежную отдачу этого поцелуя.

Leise Worte, stumme Zeichen, Nur ein Lächeln im Blick. Denn sie wussten eng verwoben War ihr beider Geschick.