Шерлок Холмс никогда не хотел иметь родственную душу. Зачем ему нужно слышать мысли одного человека, если он может рассказать все о тебе, даже не будучи знакомым с тобой? Зачем ему человек, который будет отвлекать его своими глупыми мыслями от интересных расследований? Правильно, он ему не нужен — так решил для себя Шерлок, будучи ещё юным, но уже достаточно гениальным, чтобы раскрыть сложнейшие дела. Люди вокруг искали свою пару, а нашедшие её просто продолжали радоваться жизни. А кто вам сказал, что Шерлок Холмс не мог радоваться жизни так же, как и другие люди? Для него радостью всей жизни была работа. Она помогала отвлечься от скуки. Разве мог от этого спасти человек? Шерлок думал, что нет. Поэтому закрепил у себя в чертогах негласное правило: «Никогда не искать себе пару, желательно, вообще избегать контакта с людьми». Это он и делал до сегодняшнего дня. Маясь от скуки и отсутствия хоть маломальских интересных дел, Шерлок заглянул в Бартс. Не сделай он этого, может быть, и не встретил бы человека, которого так старался избегать. Сидя за микроскопом, Шерлок не сразу заметил людей, которые вошли в помещение. Он сразу же узнал Майка, который работал преподавателем. А потом перевёл взгляд на человека, пришедшего с ним.
-
Так-с, военная выправка, значит военный врач, интересно… психосоматическая хромота, скорее всего, был ранен в руку, загар на лице и руках, но не на шее указывает на то, что он служил на юге… Видимо, в Афганистане или Ираке, надо поинтересоваться, — только Шерлок хотел задать вопрос, как его прервал этот самый человек.
— Что? Как вы все это узнали? — потрясено спросил он.
Все, кто был в помещении удивлённо воззрились на него.
— Что такое, Джон? — спросил Майк, недоверчиво поглядывая на своего товарища.
—
Так значит его зовут Джон, интересно… — подумалось Шерлоку.
— Неужели ты опять не слышал? Он только что… — Джон прервал свою фразу, поняв, что кроме него её никто не слышит.
-
Неужели я схожу с ума? — думал этот-самый Джон.
Гробовую тишину прервал шёпот Холмса.
— Не может быть, этого не может быть, — в его голосе сквозило неприкрытое отчаяние.
—
Он не может быть моим соултмейтом! — напряжённо думал Шерлок, но его теорию тут же подтвердил возглас Джона.
— Что? — удивлённо посмотрел на него военный врач.
Шерлок быстро схватил свою одежду и бегом выскочил из лаборатории, не желая продолжать общение с этими людьми. Но на самом деле он понимал, что сбегает от своей пары не потому что дал себе клятву, а потому что боится новых ощущений, которые может дать общение с близким человеком.
Однако сколько бы ты не прятался в сточных канавах, посыпая голову пеплом, от судьбы не убежишь, вот никак. Наверное, это закон мира, где один-единственный человек на всей планете может читать твои мысли, стоит ему только первый раз посмотреть в твои глаза. А может, это чья-то несмешная шуточка. Ведь не могут у его судьбы быть такие невозможные серо-голубые глаза. У его судьбы вообще не должно быть глаз. Ее, судьбы, просто не должно существовать вовсе, иначе, это — нонсенс. Так почему же Шерлок все последующие два дня настойчиво слышит мысли
того человека? Причем, смешно ли, большинство мыслей крутилось вокруг него самого или же в попытках докричаться до него.
Холмсу было плевать. Он уже уносился в ненавязчивую пустоту, вкалывая очередную дозу наркотика. Кровь закипала в венах, в голове становилось все туманнее. В этом тумане пропадал чей-то голос… Но вот чей? Плевать…
Судьба — сложная штука. Именно поэтому, наверное, Шерлок проснулся не на грязной улице среди многочисленных шприцов, а на белоснежных простынях больничной кровати. В глаза настойчиво бил свет, заставляя жмуриться, изнасилованное наркотиком сознание никак не хотело проясняться, забившись в самый дальний угол мозга. Так что понять что к чему мужчина смог далеко не сразу. Неудивительно, что он поначалу даже не заметил, что не один в помещении.
Однако стоило Шерлоку хоть чуть-чуть прийти в себя, как дверь с громким скрипом отворилась, заставляя того поморщиться. Почти сразу со стороны проема послышался наигранный в своей слащавости голос:
— Дорогой братец! Неужели ты снова решил взяться за старое? — ну конечно это был любимейший братик Шерлока. Как он «был рад» его созерцать!
— Заткнись, Майкрофт, мешаешь здраво мыслить, — поморщившись, сообщил Холмс-младший.
— Как будто ты это вообще умеешь! У тебя была передозировка наркотиками. Скажи «спасибо», что мы тебя откопали с этой помойки…
— Ну, вообще-то, ему следует сказать «спасибо» мне, раз на то пошло… Я же его все-таки нашел.
Черт, этот голос… Шерлок выругался про себя и с тяжелым вздохом сказал:
— А этот что тут вообще делает?
О да, на стуле у стены палаты сидела личная головная боль Шерлока Холмса — Джон Ватсон.
— Даже не знаю, зачем я здесь! Давайте вместе подумаем, что же я могу тут делать? — наигранно спокойно сказал Ватсон, поднимаясь со стула и подходя к кровати, на которой лежал Шерлок.
— Может потому, что один придурок решил вколоть себе смертельную дозу наркотиков?! — гневно посмотрел на него Джон и по сжимающимся в кулаки ладоням Шерлок понял, что его пара удерживает себя от того, чтобы не дать ему по лицу.
— А смысл? Я достаточно умён, чтобы рассчитать свою норму наркотиков, так что могли меня и не искать, — с насмешкой посмотрел на него Шерлок.
— Что ты сказал? — переспросил Джон, гневно раздувая ноздри. Шерлок понимал, что ходит по самому краю, но остановиться уже не мог, слишком он любил выводить людей из себя.
— Ты все прекрасно слышал, не люблю повторять, — поморщился детектив.
— Значит так ты заговорил? Майкрофт, выйдите! — приказал Ватсон до сих пор молчавшему старшему Холмсу. Все-таки война сделала своё дело, так что капитанские замашки остались даже после отставки.
— Что вы себе позволяете, доктор Ватсон? Это мой брат и я останусь здесь на столько, на сколько захочу, — сразу же начал возмущаться Майкрофт.
— Я что, непонятно сказал? Мне повторить для сущей достоверности? Я сказал, быстро выметайся отсюда! Я в состоянии сам разобраться со своей парой, Майкрофт, — Джон посмотрел на него лишь мельком, но старшему Холмсу сразу стало плохо от этого взгляда, и он поспешил ретироваться из помещения, оставляя Шерлока наедине со своей парой.
— И о чем же ты хотел поговорить со мной? Неужели собираешься прочитать мне лекцию о вреде наркотиков? — вопросительно поднял бровь младший из Холмсов.
— О нет, дорогой, я хочу сказать тебе, маленький паршивец, что если ты ещё раз выкинешь, что-нибудь в этом роде, то я запру тебя в комнате и, думаю, дальше ты сам понимаешь, что я с тобой сделаю, — довольно улыбнулся Ватсон, наблюдая за шокированным Шерлоком.
— Ты не посмеешь! — панически воскликнул детектив, ведь раньше с ним никто так не говорил.
— Я как раз посмею, ведь ты моя пара и я могу сделать с тобой все, что захочу, и, думаю, Майкрофт нам не помешает, — серьёзно продолжил свою речь Джон, но, глядя на растерянного детектива, не смог сдержать смеха.
Шерлок удивленно посмотрел на него, не понимая, что стало причиной смеха доктора, а когда понял, то недовольно насупился. И сказал:
— Я тебе тут не клоун, чтобы надо мной смеяться!
Джон почему-то сразу успокоился и подошёл к детективу.
— Конечно, ты не клоун, ты намного лучше, ты моя пара. Ещё, думаю, ты очень удивительный человек, хотя тот ещё придурок, — мягко улыбнулся Джон и продолжил. — Я подумал и решил, что дам тебе время на раздумья, я приму любое твоё решение, так что не торопись с его принятием. Надеюсь, времени до завтрашнего утра тебе хватит? — вопросительно посмотрел на младшего Холмса Ватсон и, после неуверенного кивка детектива, продолжил.
— Тогда я, пожалуй, пойду. До завтра, Шерлок.
Джон встал с кровати и собрался выйти из палаты, но тут Холмс заметил одну интересную деталь и решил поинтересоваться о ней у доктора.
— Джон, а где твоя трость?
— Там же где и все остальное, в прошлом, — ответил военный и, приоткрыв дверь, вышел из палаты.
А Шерлок, оставшись наконец-то один, решил обдумать ситуацию. Однако перед погружением в чертоги подумал: «А куда делся Майкрофт?»
Что за бред вообще происходит в его жизни? Вся его жизнь вообще полный бред. Раскрытие преступлений, научные опыты, наркотики — все это не более, чем череда абсурда вперемешку с бездумным прожиганием жизни. Не более, чем раунд довольно посредственной игры, в которую каждый играет по-разному. Некоторые люди даже могут ею наслаждаться. Пф, посредственные идиоты. Что есть соулмейт для типичного «игрока»? Наверное, фигура на поле, которая хоть сколько-то помогает достойно закончить игру. Или же наоборот, лишь тянет ко дну. Важно то, что есть такие фигуры, которым этот «помощник» нисколько не нужен. Они и так достаточно сильны, чтобы пройти игру самостоятельно. Шерлок причислял себя как раз-таки к таким. Нужен ли ему соулмейт? Нисколько. Однако нужен ли ему Джон Ватсон? Он сильно сомневался.
Утром следующего дня Джон снова пришел в больницу, чтобы спросить у Шерлока про его решение. Оно было весьма категоричным. Палата номер семьдесят три была пуста.
***
Брюссель, Берн, Прага, Сараево, Белград, Дамаск, Хартум — город сменял город, страна сменяла страну. Ливия, Нигерия, Ангола, Бразилия, Парагвай — это уже походило на манию: постоянно передвигаться с места на места, не останавливаясь нигде надолго. Со скольких лет Шерлок перестал мечтать о путешествиях? Наверное, с тех самых, когда родители настойчиво разъяснили ему, что пиратом мальчику не стать. Хотя бы потому, что морским разбоем уже давно никто не занимается. Да, это до идиотизма глупо. Да, это похоже на бегство. Холмс осознавал все это. Но почему-то снова и снова получал от Майкрофта «задания» от правительства и опять пускался в путь. Бегство от голоса в голове — до чего он докатился.
Сам Шерлок уже давным-давно научился закрывать мысли от своей «пары». Но черт тебя подери, почему
этот не может научиться делать так же? Детективу и своих мыслей было вполне достаточно. Его абсолютно не интересовал, например, список покупок из магазина или диагноз очередного пациента больницы. И как Холмс не старался их игнорировать, эти чертовы мысли вновь настойчиво появлялись у него в голове, словно надоедливые комары. Что удивительно, некоторые мысли были обращены непосредственно к нему.
—
Как ты? Как спалось?
—
Где ты сейчас? Чем занимаешься?
—
Надеюсь, с тобой все хорошо
Все это заставляло Шерлока раздраженно выдыхать и закатывать глаза. Он вообще сомневался, что Джон не тупица, иначе, как он мог не понять его ответа? Что заставляло этого человека надеяться на что-то и ждать ответа? Очевидно, непроходимая тупость.
Однако время заставило Холмса свыкнуться с вечным «другим» голосом в голове, даже принять его как должное. Все-таки он вставал, слыша этот голос, ел, бродил по городу и даже засыпал вместе с ним. Иногда мужчина даже слышал что-то интересное или смешное, что заставляло его, забывшись, недоуменно поднять брови или усмехнуться (хоть он и отрицал это). И, что странно для него самого, иногда очень сильно хотелось ответить что-то. Ответить колкостью на колкость, поделиться мыслями и знаниями по поводу какого-то события, факта или просто-напросто ответить на вопрос. Ему каждый раз приходилось одергивать себя.
Но все оборвалось в один миг. Одной-единственной фразой.
—
Да пошел ты, Шерлок Холмс!
Настало молчание. Оно длилось сутки, потом еще одни и еще, и еще… Оно разливалось мутным киселем в мозгах детектива, закладывая уши. Не было привычных списков покупок и диагнозов пациентов. Не было шуток, подколок, новостей и дурацких вопросов. Не было ничего.
Интересно, Джон опять забыл купить салфетки? Наденет ли он завтра опять тот идиотский свитер с оленями? И что все-таки подарит сестре на Рождество? Все это разом почему-то стало для Шерлока вопросами первой важности. Голова иногда казалась слишком пустой без «чужих» мыслей. Детектив вдруг понял, что он… ни черта не тот «самый сильный игрок», который может обойтись и без «груза». Чертова ирония…
— Что же, это в твоем духе, братец — бежать от всех проблем, — говорил Майкрофт Холмс, смотря на Шерлока через экран монитора. — И я, честно сказать, не ожидал, что ты захочешь вернуться в Англию так скоро.
Холмс-младший смотрел на брата абсолютно равнодушным взглядом. Но, честно говоря, ему было жаль Майкрофта. Того в свое время отшила его вторая половинка, после чего он твердо притворялся тем самым «сильным», чтобы просто-напросто не потерять гордость и не сдохнуть в одиночестве, приняв наискучнейший конец. Детектив захлопнул ноутбук, положил пару купюр на стол и вышел из кафе, направляясь в сторону аэропорта. Он наконец-то решился.
—
Я лечу в Англию.
***
Но ему никто не ответил. Не ответили и тогда, когда Шерлок начал волноваться о Джоне и задавать ему вопросы, что было несвойственно ему. Через пять дней младший Холмс не выдержал тишины в голове и в первый раз после больницы принял наркотики, чтобы заполнить то молчание, которое образовалось после того, как он перестал слышать Ватсона. Однако в этот раз все повернулось по-другому.
Шерлок не успел принять наркотик, как дверь в квартиру отворилась. Он даже не вколол иглу себе в вену. Холмс так и застыл со шприцем в руке, шокировано смотря на остановившегося в дверном проеме Джона.
— Джон? — недоверчиво спросил детектив, думая, что все-таки успел вколоть себе наркотик и это все лишь галлюцинация его мозга.
— Шерлок, не смей! Брось шприц, ты ведь только недавно вышел из больницы! — доктор смотрел на него с отчаянием, все так же стоя в проеме, и, видимо, боясь подойти ближе.
Холмс, сам того не понимая, разжал ладонь, глядя на то, как шприц падает на пол с тихим стуком. В ту же секунду к нему подскочил Ватсон и обнял. Обнял так крепко, как обнимают только родных людей. И тут Шерлок услышал то, что желал. Он услышал мысли Джона. Они свалилась градом на его измученный долгим молчанием разум.
Шерлок, с тобой все в порядке?
Я ведь не хотел!
Ты ведь простишь меня?
Шерлок решил не нарушать этого хрупкого молчания и впервые ответить Джону по их связи.
Джон, ты не виноват. Я сам во всем виноват, это ведь я разрушил все то, что даже не началось. Я своим молчанием отверг тебя. И это я должен просить прощения. Простишь ли ты меня?
Джон разомкнул объятья и удивлённо посмотрел на свою пару.
-О, Шерлок, какой же ты идиот! Ты ещё этого не понял?
Холмс в ответ лишь непонимающе нахмурился, в упор смотря на Ватсона, этим заставляя его продолжить.
— Я здесь не потому, что чувствую ответственность перед тобой. Я здесь потому, что волнуюсь за тебя. Потому что я, черт возьми, люблю тебя, Шерлок Холмс.
Шерлок не знал, что ответить, но Ватсон и не требовал ответа сейчас. Он готов был ждать сколько угодно. Поэтому просто снова обнял свою пару. А Шерлок обнял его в ответ, надеясь, что Джон правильно все понял.
***
С тех пор, как в жизни Джона Ватсона появился Шерлок, его досуг кардинально поменялся.
Пройдя тяжелый путь встреч и расставаний, детектив все-таки предложил перебраться доктору на Бейкер стрит. И Джон, будучи парой самого невыносимого человека на свете — Шерлока, не смог отказаться. Перебравшись в квартиру к младшему Холмсу, Джону пришлось пересмотреть свой распорядок дня. Когда в юности Джон читал детективы, он всегда поражался умению людей видеть обычные вещи под другим углом, но жизнь с Шерлоком показала ему, что все возможно. Однако что бы не внушал себе Джон, он скучал по войне, по ощущению азарта от перестрелок, от которого кровь вскипает в венах. Может быть, это звучит довольно дико, но Ватсон полюбил войну, как дети любят свои единственные игрушки. А потом его неожиданно лишили всего этого, оставляя раненого солдата на волю судьбы. Но тут появился засранец — Шерлок, пара Джона, которая никак не хотела его принимать.
Судьба никогда не ошибается, так что Ватсон боролся до последнего и выиграл. Шерлок впустил в свою жизнь брошенного, раннего солдата, наполняя его жизнь красками. Можно сказать, что их история закончена, но это не так. И никогда не будет так.
