big get plane

Нура любит жвачку, которая пахнет вишней и терракотово-оранжевый, похожий на закатные лучи солнца, но только не в одежде. Она любит ромашки, растущие перед берегом моря возле дома, и рваные джинсы, только не облегающие, а большие на пару размеров. Они давно заменили ей те персиковые вельветовые платьица из прошлого, теперь она носит кеды и подёртую джинсовку, исключая из своего гардероба одежду, которая не входит в диапазон монохромной. Её блондинистые волосы всё ещё пахнут ромашками, пропитываясь ими, когда она в очередной раз выходит в сад за домом, проходя через поле и спускаясь вниз, на пляж из больших серых валунов. Её отросшие локоны разбрасывает заметно потеплевший за последнюю неделю ветер, срывающий небольшие волны в море. Нура как обычно изучает травянистую гору на другом берегу, пытаясь вглядеться в небольшой двухэтажный деревянный дом с травой, растущей на крыше. Ей кажется, что тёмно-синие стены дома смотрятся слишком вычурно и в тайне мечтает перекрасить их в излюбленный терракотово-оранжевый, который так хорошо сочетается с зелеными отстраненными пейзажами Норвегии и насыщенным синим суровым морем с белыми верхушками волн. Девушка проводит здесь свой каждый вечер, не смотря на погоду и постоянные тяжелые вздохи мамы, когда она выходит из дому через дверь на кухне. Мать Нуры, работающая на работе в десяти километрах от дома, не сразу узнала, что её дочь встречается с парнем Томом, гитаристом со своей рок-группой, самым успешным учеником в школе. Она была без ума от счастья и сразу же взяла отгул, чтобы пригласить его на ужин, она видела, как счастлива её дочь и больше, казалось ей, для своего собственного счастья ничего и ненужно. Так же, она и не сразу узнала, что Том, умотал из города с той же рок-группой, ничего не сообщив её дочери, разрушив надежды на семью и небольшой дом у моря, о котором он любил рассказывать наивной Нуре, перед тем как увести в свою спальню. Когда мама спрашивала, что случилось, и где пропал Том забирающий её в школу по утрам, девушка неловко улыбалась, ковыряя ковровое покрытие носком пока ещё персиковой балетки и врала о том, что у него есть больная бабушка в Осло, которой нужна помощь. Мама тоже улыбалась и крепко обнимала дочь, целуя в макушку. Со временем наивная Нура не стала злой на весь мир или бунтаркой, которая напивается, приходит домой под утро с одеждой пропахшей сигаретами и пивом, разочаровывая мать. Нет, она просто перестала улыбаться как раньше, без причины, дарить свою улыбку и доброту другим, просто так, потому что остальным людям это нужно. Теперь под её широкими, блестящими когда-то, голубыми глазами залегли темные синяки и еле заметные морщинки, а былой блеск погас, придавая радужке серого оттенка. Теперь она носит рваные джинсы, черные массивные ботинки или кеды, такие же черные как почти все футболки или майки, после того как в один день она решила, что та старая, слишком девчачья одежда нужнее детям в интернате. Подруги следили за тем, как всегда радостная и лучезарная Нура тает на глазах, заметно худея, через время обрезая свои длинные локоны по плечи, поникая, а затем постепенно отделяясь от их компании, становясь своеобразным одиноким сгустком в черном. Оказывается, человеку нужно всего лишь полгода, чтобы кардинально изменится, к сожалению, не по своему собственному желанию. С начала Нура винила во всем себя, закрываясь по вечерам в ванной включая холодную воду до упора, стараясь плакать как можно тише, но потом через пару недель её горечь заменила пустота в сопровождении со звенящей тишиной, которая заполнила всё свободное пространство внутри, оставшееся после него. Девушка перестала играть на гитаре, не смотря в грустные глаза матери, которая так просила дочь снова взять в руки инструмент. Нура не могла, потому что боялась, что это снова вызовет те воспоминания. Когда он научил её играть на ней, рассказывая о том, что у неё дар и талант, который нужно развивать, от чего юная и наивная Нура расцветала. Однажды, спустя год, когда девушка предпочетшая провести субботу дома в тишине, одиночестве и с кружкой ромашкового чая на веранде, обдуваемой морским ветром укутавшись теплым пледом, устроившись в большое плетеное кресло, пытаясь медитировать, но не получив желаемого результата бросила это дело. И потом отправилась готовить овощи для мамы, вот-вот собирающейся вернуться домой, Нура услышала тихое позвякивание домашнего телефона, покрытого тоненьким слоем пыли, которым уже никто давно не пользовался. Девушка с опаской взглянула на небольшое электронное табло и с ужасом тихо выдохнула, когда увидела его номер, который ей так и не удалось забыть. Нура просто не смогла пошевелиться, уставившись на черную пластиковую поверхность телефона, широко распахнув глаза. Она стояла там, кажется, целую вечность, пока в голове что-то не щелкнуло, и она со скоростью раненой лани побежала к запасной двери на кухне. По пути хватая непривычно яркий оранжевый мамин дождевик, потому что погода в Норвегии меняется быстрее, чем где-либо в другом месте, и теперь безоблачное солнечное небо затянулось тучами, посылая на землю холодные, мокрые капли. Девушка помчалась вниз, по склону, понимая, что коричнево-зеленые пятна на белых, тканевых кроссовках вряд ли смогут отстираться, кое-как накидывая оранжевый капюшон. Она бежала так долго как могла, пытаясь забыть о том, что пару секунд назад, стена, которую она старательно выстраивала целый год, теперь начала рушится с ошеломляющей скоростью. Парень, который сломал её надежды, веру и доброту к людям, вернулся. На секунду закрывая глаза и не сбавляя скорость, представляя, что когда она их откроет снова, то все проблемы уйдут, девушка почувствовала, как врезалась во что-то мягкое, сшибая этот предмет на землю, попутно осознавая, что и черную ткань джинсов вряд ли удастся отстирать. Открыв один глаз, Нура увидела ярко-зеленый дождевик и крепкие, сильные руки, подхватывающие её за талию и восстанавливающие её вертикальное положение. Девушка окинула парня, поднявшего её с земли, взглядом. Его черные волосы были растрепаны под капюшоном, а карие глаза осматривали тяжело дышащую девушку с недоумением. Рядом начала лаять большая, сибирская хаски быстро перемещаясь из одного места в другое. Её мокрая шерсть сбилась в густые клочья, из-за чего собака всё время отряхивалась, пытаясь освободиться от лишней влаги. Спустя несколько секунд, девушка осознала, что только что произошло, и ощутила, на сколько, она на самом деле замерзла, начиная дрожать от холода, не сводя взгляда с суровых карих глаз. Парень мгновение раздумывал над сложившейся ситуацией и, сделав выбор, тяжело вздохнул, хватая рюкзак, который валялся на полу из-за Нуры, окликивая собаку Джагхетом и оборачиваясь к девушке, кидая короткое: - Пошли, а то замёрзнешь, я тут живу недалеко. И даже не останавливаясь, чтобы подождать её направился прямо к тому деревянному, двухэтажному дому с травой, растущей на крыше. Нура даже и не поняла, как смогла преодолеть такое большое расстояние, оборачиваясь назад, пытаясь отыскать свой дом, виднеющийся с другой стороны берега. Девушка так же не заметила, как уже через минуту она оказалась в тёплом, вкусно пахнущим хвоей доме, а у неё из рук забирали промокший насквозь дождевик и кроссовки ставили поближе к камину. Парень, спасший её от переохлаждения, даже не слушая никаких возражений, отправил её в теплый душ, заставляя надеть шерстяной вязаный свитер с оленями и такие же тёплые махровые носки, скептически окидывая её черную полусухую толстовку и джинсы. Сам он носил тёмно-коричневую клетчатую рубашку, из разряда “дедушкиного гардероба” и бордовую футболку с черными джинсами, на которых, если присмотреться, можно было заметить небольшие клочки светлой шерсти. Как оказалось, его зовут Вильям и он сбежал из Осло, просто, потому что устал ото всех и нуждается в спокойствие и тишине. Когда Нура спросила, чем он занимается, парень как-то беспокойно окинул ворох исписанных завитьеватым почерком или заполненных печатным текстом листов, сгрёб их в кучу и отнес в другую комнату. И когда Нура завидела небольшой белый пушистый комок, тихо мяукающий в углу возле камина, трущийся об её кеды, то впервые за весь год улыбнулась, отставляя на стол горячий чай с лавандой, опускаясь на колени и забирая хрупкое нечто на свои голые ноги. Девушка на время забыла о том, что ждало её там, в доме и в школе через несколько дней. Она просто осознала, что чувствует себя в тепле и безопасности, здесь в доме абсолютно незнакомого парня даже больше чем в своём собственном за целых семнадцать лет жизни. Она просто хочет укутаться в плед, который принес Вильям, с удивлением осматривая котёнка, мирно посапывающего у девушки на коленях, говоря что-то о том, что он не любит людей и даже поцарапал самого парня, когда тот пытался прикоснуться к нему. К вечеру Вильям тоже забрался на диван, набрасывая на себя ещё один клетчатый плед с красными полосами, принося кремовую тарелку с не очень аккуратно вырезанным имбирным печеньем, предоставляя Нуре выбор фильма. В итоге весь вечер из телевизора доносятся голоса актёров «Друзей», а в камине с приятным хрустом, потрескивают брёвна, раскаляющиеся от высокой температуры. Печенье оказалось очень вкусным, а ещё Нура опять начала улыбаться из-за шуточных споров и теплых разговор с кружкой лавандового чая. Уже глубокой ночью девушка перестала отвечать на реплики Вильяма, тихо опустив блондинистую голову на его плечо, мирно посапывая, прижимая пушистый комок поближе, в первые, засыпая без дозы антидепрессантов и снотворных. Сам парень, даже не успел осознать, как его суровый, непроницаемый образ смогла разрушить хрупкая блондинистая девушка с острыми коленками, мягкой улыбкой и тихим смехом. Он сам не сразу осознал, как постепенно начинал привязываться к запаху ромашек, которыми пахли её волосы, когда он поцеловал её лоб на ночь и ко всем другим мелочам, которые делали Нуру такой. Утром, когда они оба проснуться их тела будут болеть от неудобной позы, в которой пришлось заснуть обоим, а внутри поселится теплое, растущее чувство, которое заполнит былую пустоту, давая надежду на то, что всё наладится и скоро придёт весна и с грядущими в будущем проблемами, будет гораздо проще справляться вдвоём.