***
Утро императорской наложницы Хэ было одиноким. Едва ли открыв глаза, она не зажмурилась от яркого солнечного света, чему была сильно удивлена. Повернув голову, она кинула взгляд на прикроватный балдахин, плотно закрывавший ложе по обеим сторонам. Резко поднявшись и сев на кровати, она беспокойно окинула взглядом покои, а затем обернулась на вторую половину кровати, которая оказалась пуста. Лишь смятые простыни доказывали: император всю ночь провел в объятьях Хэ Су. Невольно улыбнувшись воспоминаниям, дама Хэ сладко потянулась, позволяя легкой шелковой ткани сползти вниз, открывая вид на ее нагое тело. Спохватившись, девушка схватила тонкую ткань и крепко прижала к груди, испуганно озираясь по сторонам, но быстро выдохнула: в императорских покоях было ни души, и лишь тихие, едва различимые звуки пения птиц далеко за пределами дворца показывали, что утро уже вступило в свои владения и жизнь во дворце кипела как и всегда. Утренняя нега полностью спала и Хэ Су, находясь во власти дикого восторга, упала на мягкие королевские подушки и от души засмеялась. Так счастливо, с толикой облегчения в голосе и в сердце, как никогда. Впервые за время, проведенное в этом месте, она не чувствовала тяжести в груди и страха. Хэ Су ощущала лишь небывалую легкость и трепет: даже презрительный взгляд императрицы более не портил ее надежду в будущее. Хэ Су больше не боялась. Нахлынувшие чувства и эмоции так сильно захватили ее, что тихий стук в дверь заставил девушку вздрогнуть, а затем плотнее прижать тонкую ткань покрывала к груди. - Д-да, - все еще неуверенно произнесла дама Хэ. Двери в королевские покои открылись, впуская внутрь главного евнуха дворца и пару служанок, в которых Хэ Су узнала девушек, находившихся в ее свите перед самым ее отъездом. - Дама Хэ, - подойдя к кровати и низко поклонившись, произнес главный евнух. Хэ Су смущенно окинула взглядом служанок, уставившихся на нее и глядящих во все глаза, а затем обернулась на евнуха. Он не казался Хэ Су знакомым, скорее, она могла видеть его украдкой, так как тоже была служанкой в этом дворце долгое время. - Дама Хэ, приказом императора было подготовить Вас к новому дню. Мое имя - евнух Чо, я буду прислуживать Вам и постараюсь делать все, что в моих силах, дабы Вы всегда были довольны. Это, - взмахом руки, он обвел стройные силуэты служанок, а затем, повернулся к Хэ Су, - Ваши личные служанки. Они будут находиться в Вашей свите, как и несколько других евнухов и стражей. Это все – приказ Его Величества. Хэ Су кивнула головой на слова евнуха Чо, а затем, заторможено ответила: - Я бы хотела привести себя в порядок, но… - она смущенно поправила покрывало на своей груди, - я бы хотела одеться. Мужчина склонил голову в согласии и понимающе улыбнулся, а затем, кивнув нескольким служанкам, отошел от королевской кровати и продолжил: - Я буду в Вашем распоряжении в любое время суток. Эта девушка, - он указал рукой на стоящую рядом служанку, - зовут Сора, она будет всегда рядом с Вами. Позвольте откланяться. Сделав еще один поклон, евнух Чо направился прямиков к выходу, а затем и вовсе скрылся за тяжелыми дверьми. - - Приказывайте, госпожа, - подала голос Сора. Хэ Су улыбнулась. - Для начала, подайте мне что-нибудь из одежды.***
В тронном зале жизнь кипела как в аду. Едва избавившись от сладкой сонной неги, захватившей все тело императора после проведенной в объятьях любимой, ночи, Ван Со был вынужден решать немаловажные государственные дела, которых, не без помощи хваленных министров, накопилось слишком много. Со не хотел лишаться власти путем прекращения самих источников. Источниками являлась знать. Знать сильно подводила его и пыталась пресечь его правление. Ван Со данные обстоятельства сильно не нравились. Когда-то давно Чжи Мон сказал маленькому принцу: все главное в императоре сокрыто в его мудрости и умению не поддаваться внешним признакам. Значило ли это, что теперь уже императору придется отказаться от своего же источника власти и назначить новых министров? Вопрос оставался без ответа, Чжи Мон более не мог раздавать ему советы. - Ваше величество, - сделав низкий поклон, человек в одеянии высокопоставленного государственного лица, поднял полный мольбы взгляд на своего повелителя. – Я был верен Вашему отцу, почившему императору, всю свою жизнь. Я делал все во благо государства и народа. Почему же сейчас Вы обвиняете меня в таком злодеянии, Ваше Величество? Такая жалость. Взывая к этой жалости, они лишь сильнее укрепляли в императоре твердую уверенность в своих действиях. Ван Со смотрел на них с презрением. - Здесь, - он поднял руку, в которой с силой сжимал фолиант, - находятся прямые доказательства Вашей виновности. Вы, министр, долгие годы вносили в эти учетные книги неверные цифры. Разница – колоссальная. Скажите, разве не это разница сыграла роль в постройке нового богатого дома для Вашего сына. Он ведь женится в скором времени? - Ваше величество, - взвыл тот. – Я никогда бы не сделал ничего подобного, клянусь силой Будды. Меня оклеветали и подставили, Ваше величество. - Хватит, - громко и твердо, император хлопнул рукой по подлокотникам трона. – Все доказательства свидетельствуют против Вас, министр. Я уже допросил Ваших людей, и ставлю Вас в известность. Уведите его. Взревев с новой силой, министр пытался докричаться до своего повелителя, но император был непреклонен. Государство, построенное его отцом, было прочным, благодаря власти его знати. Ван Со же хочет построить государство, основанное на беспрекословной власти правителя, а для этого ему нужны верные поданные. Люди, чья служба несет за собой грабеж и коррупцию – не могли дать ему ровным счетом ничего, они могли быть лишь обузой для него. А от обузы мудрому правителю стоит избавиться. Идя по коридорам дворца, Ван Со сильно задумался, а потому не заметил светлую улыбку Хэ Су, которая разве что не летела ему навстречу. Он очнулся лишь тогда, когда дама Хэ вплотную подошла к императору и не поклонилась. Резко дернувшись, Ван Со окинул взглядом любимую и широко улыбнулся. - Су, - он обхватил широкими ладонями ее личиком и коснулся губами ее лба. Вдохнул запах ее волос, а затем приобнял за талию. - Ваше величество, все смотрят, - шикнула Су, но от объятий избавиться не посмела. Слишком хорошо ей было: тепло и уютно. Большое и сильное тело императора дарило той защиту, ей казалось, что вокруг образовался целый кокон и находится в нем – самая правильная вещь. - Пусть смотрят. Скажут что-то – отрублю головы, - тихо засмеялся тот, но увидев помрачневший взгляд Су, чертыхнулся. – Прости, это шутка, всего лишь шутка. - Их жизни бесценны, Ваше величество, - горестно вздохнув, ответила та. Император прикрыл глаза. В его планы не входила подобная ссора, он вообще более не мог расстраивать Хэ Су. Мысль о том, что она носит под сердцем их дитя вновь пронеслась в голове, заставив того сначала сладко улыбнуться, а затем нахмуриться: - Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? Хэ Су кивнула головой и слегка улыбнулась: такого императора она рада видеть всегда. Не отягощенного бременем короны и политики, горем от смертей братьев и предательства. Покой такого императора она будет защищать всем сердцем. - Я в порядке. Мне очень хорошо сейчас. Простите, я не поприветствовала Вас утром, Вы проснулись очень рано. Я очень утомилась…ночью, - произнеся последнее слово с запинкой, она испуганно обернулась назад, на служанок, но те сделали вид, что напольный орнамент интересует их намного больше, нежели тихий разговор императора и его наложницы. Ван Со ухмыльнулся, но быстро спрятал ухмылку за строгим взглядом. - Мы направляемся на летнюю веранду. Принесите туда разные блюда, а также спросите у придворного лекаря о продуктах, которые нельзя употреблять беременным женщинам. Можете идти.