Считая звезды

Мама всегда говорила мне, что когда человеку за двадцать, многое делать больше нельзя. Нельзя как дура – так говорила – тащиться от красивых спортсменовьактеровьмузыкантов, нельзя восхищаться в магазине розовым плюшевым единорогом, нельзя рассказывать людям, что ты мечтаешь стать космонавтом... Иногда мне казалось, что единственное интересное дело, когда человеку двадцать - это выбор дерева для собственного гроба. Если бы моя мама знала, что такое фанфики, она наверное сказала бы, что когда человеку двадцать, нельзя читать фанфики, а уж тем более – верить в них. Моя подруга, Наталья, неоднократно слышала то же самое. Ее родители, закореневшие болельщики спидвея, говорили еще, что от двадцати лет нельзя больше носиться за гонщиками, нагло выпрашивать автографы и совместные фотки (что, по большому счету, было однако моим любимым занятием, не робкой Натки). И, конечно, нельзя ни в коем случае давать людям понять, что тебя больше интересуют гонщики, чем гонки. Ну что ж, я немножко опережаю события. Так давайте по очереди. Начнем с того, что я полька, а кличка у меня – Кламка, что на польском значит, во-первых, «дверную ручку», а в слэнге – и «ствол». Меня называют Кламкой не от того, что я люблю разгуливать с оружием (я бы любила, если б оно у меня имелось, в мире слишком много идиотов). Но если серъезно, то у меня фамилия такая – Кламковская – и даже мой единокровный брат, Павел (тоже Кламковский) всегда обращается ко мне именно «Кламка». Мое настоящее имя ужасно – Луиза. Поэтому когда я не могу быть Кламкой и никто мне в паспорт не смотрит, я представляюсь вторым именем – Патриция. Какая же людям разница? Мне как-то неловко описывать себя. Чтобы вы могли себе представить меня, я использую определение Натальи, моей лучшей подруги и совиновницы всей интриги, о которой сейчас пойдет речь. Так вот, когда два года тому назад мы с Наткой впервые встретились в одном из торунских клубов, она воскликнула: «Ей-богу! Ты же выглядишь как героиня Блондинки в законе!» Я обрадовалась, в конце концов, Риз Уизерспун – прекрасная женщина. Только намного позже Наталья выяснила, что она имела в виду мюзикл на основе известного киногильма. А вот главная героиня мюзикла... Скажем так: она далеко не совершенная. Впрочем, как и я. Возможно, это к лучшему, что я только какое-то время спустя узнала мою ошибку, иначе я не прониклась бы симпатией к Натальи, не говорила с ней до утра о спидвее, валлийской поэзии и детективах, и мы не стали бы лучшими подругами. Вполне вероятно, что я не узнала бы даже, что мы обе родились в сентябре, в одном году, хотя она – гений! – пошла в школу на год раньше. В результате когда мы вместе отмечали тот факт, что нам исполнилось жуткое двадцать лет, я была сомневающейся в мире студенткой второго курса журфака в Университете имени Николая Коперника в Торуни, а она через год должна была получить звание бакалавра английской филологии в том же училище. Я вспомнила про спорт, и не без причины. Мы с Натальей как огонь и вода, но нас объединило одно – любовь к спидвею. Завистники скажут: «и к гонщикам», и они в определенной степени будут правы. К сожалению, получилось так, что моя спидвейная любовь оказалась в самым ненавистным жителям Торуни клубе – Полонии Быдгощ, а Натальа – коренная жительница Вроцлава – страдала от того, что ее любимый спортсмен гонялся под флагом Унии Лешно, которую Спарта Вроцлав испокон веков недолюбивала. Так вот когда в день нашего юбилея должен был проходить матч: Апатор Торунь против Полонии Быдгощ, мы решили сосредоточиться исключительно на спорте и ни в коем случае не на спортсменах. Мы надеялись, что поразительная победа «нашей» команды облегчит нам процесс становления взрослыми, жалкими дамочками. Однако время, мать твою, беспощадно, и оно никак не собиралось считаться с нашими намерениями.