Банкрот

      «Уважаемый Чарльз Фрэнсис Ксавье!       Уведомляем Вас, как единственного владельца, о том, что «Икс-корпорейшнс» признана несостоятельной (банкротом)* и отныне прекращает свою деятельность».              «Уважаемый Чарльз Фрэнсис Ксавье!       Банк уведомляет Вас, что состояние вашего лицевого счета составляет 5 центов. Данная сумма находится за границей нижнего лимита, в связи с чем Ваш счет заморожен до последующего пополнения».              — Эээ… Что ж… Так… Эрик, ты уверен, что все правильно прочитал?       Леншерр медленно опустил смятые бумаги с гербовыми печатями банка, открывая Чарльзу свое лицо, выражение которого ясно давало понять и без всякой телепатии, что Эрик думает обо всем этом.       Рейвен, сидящая к нему ближе всех, выхватила письма и вчиталась:       — Откуда, ты говоришь, достал это, Хэнк?       Маккой с чинным видом поправил очки и уже не так убедительно ответил:       — Эм… Из мусорки.       Взгляды всех собравшихся устремились на Маккоя. На лицах присутствующих читался только один вопрос: какого х** Хэнк копался в помойке? Но Чарльз пнул Эрика под колено, призывая держать свои бестактные вопросы при себе. Леншерр метнул на друга опасный взгляд:       — И какой же осел, интересно, выбросил это в помойку, даже не распечатав?       Уши Чарльза сравнялись цветом с Эриковым плащом.       — Я думал, это очередная макулатура, которую они регулярно присылают!       Лицо Леншерра вытянулось, и рука сама дернулась в бессознательном желании прижаться ко лбу. От высказывания всего того, что Чарльз без особого напряга и так читал в его мозгу, Эрика удержал голос Рейвен:       — Чарльз, а чем вообще занимается твоя корпорация? Что-то никогда не слышала, чтобы ты о ней что-нибудь говорил…       По выражениям лиц остальных было ясно: только что каждый задался тем же вопросом.       — Ох, Рейвен, не говори ерунды! Конечно, я говорил тебе! Когда-то… Однажды… — от вида запинающегося и пылающего Ксавье глаза Эрика прищурились крайне недобро. — Там должно быть написано!       Он выхватил бумаги из рук сестры под обалдевшие взгляды собравшихся. К несчастью для Чарльза, о сфере деятельности корпорации в письме не было ни слова.       В мыслях Эрика отчетливо читалось крупным шрифтом и громкими буквами: «ЭТО КАТАСТРОФА».              ***              — Итак, маленькие пронырливые гов…       — ЭРИК, НЕ ЗАБЫВАЙСЯ! — Рейвен замахнулась, чтобы пнуть мужчину под колено, но тот, наученный горьким опытом взаимодействия с ее братом, успел увернуться.       Поправив ворот водолазки, он продолжил, заложив руки за спину. Перед ним в гостиной на диванах и креслах расположились все жившие в школе ученики. Все, кого Эрик смог собрать, не прибегая к телепатии, которой у него, в отличие от профессора Ксавье, не было, используя лишь мутантские металлопендели и запертые двери, не выпускавшие эту неконтролируемую толпу из гостиной. Куча разноцветных глаз и одна размытая фигура в лице носившегося туда-сюда Пьетро уставилась с недовольством на преподавателя.       — Профессор по глупости душевной кормил и поил ваши наглые морды тут бесплатно последние три года, но халява закончилась!       Один из младших учеников печально опустил пушистые кошачьи уши:       — Халва кончилась? И больше не будет?       — Нихера больше не будет, ребенок. Питаться вы будете солнечным светом, а пить что бог пошлет. НЕТ, Пьетро, Чарльзов виски я тебе не посылал! — Ртуть печально вернул бутылку на место.       — Солнечным? Как солнечные батареи? Профессор Маккой разработал биосолнечные батареи?       — Нет! — Эрик злобно ткнул пальцем в болтливую девчонку. — Какие еще батареи, нахер? Такое вообще бывает?!       — С научной точки зрения… — Хэнк приготовился пуститься в пространные объяснения, но под взглядом Эрика сдулся. — Нет, не бывает. Продолжай, что хотел.       Дети круглыми глазами пялились на Леншерра. Среди учеников пошли шепотки, и поднялся тихий взволнованный гул.       — В общем так. После шести есть вредно, так что ужин отменяется. Рейвен, иди пересчитай наши запасы продовольствия, составь списки продуктов и количество голодных ртов.       — Почему сразу я? Потому что я женщина?!       — Хэнк, твоя лаборатория и Церебро будут отключены, они пожирают много энергии. Телевизор тоже выключим, — для уверенности Эрик сразу же расплавил его вилку под недовольный стон учеников. — СЧЕТЧИКИ!       Присутствующие вздрогнули, а Пьетро чуть не врезался в диван.       — Чего счетчики? — Маккой недовольно бурчал под нос, мысленно оплакивая любимую лабораторию и свои разработки, но все же согласный с Эриком: им стоило экономить.       — Надо их отключить. Нечего наматывать нам счета.       — Если ты выключишь счетчики, у нас не будет электричества вообще!       — Возьми магнит и замкни эти адские механизмы! Или хочешь, чтобы из-за тебя эту школу выставили на аукцион?       — Не спорь с ним, Хэнк! — недовольный голос Рейвен звучал из кухни, где она с блокнотом и ручкой осматривала содержимое шкафов.       — Отлично. Мыться будете в озере, нечего тратить воду, — Эрик прервал недовольные возгласы о том, что еще рановато для купаний, взмахом руки: — Теперь к главному.       Ртуть, услышав про главное, даже замер.       — Кто из вас, спиногрызов, что умеет делать? Раз уж корпорация профессора разорилась, нам всем надо найти работу. Ну, так что?       В гостиной стояла гробовая тишина. Эрик потопал ногой. Обвел взглядом учеников и ткнул пальцем в белобрысого мальчишку:       — Ты! Кем работал дома?       — Д-д-дома? Мне восемь лет, я никем не работал…       Неудача. Леншерр повернулся к девочке постарше и ткнул в нее.       — Работа для мужчин, а я замуж выйду, когда мне будет восемнадцать, и работать не буду.       — Я бы не женился на тебе, даже если бы ты осталась единственной женщиной на Земле…       — Я бы на вас тоже! Вы старый!       Эрик уже хотел сцепиться со вздорной девчонкой, когда с соседнего кресла раздался едкий голос:       — А я все еще умею плеваться ядом и довольно метко, профессор Леншерр. (*)       С опаской взглянув на ядовитую мутантку, Эрик решил, что себе дороже связываться с малолетними девицами. Он старый! Да он в самом расцвете сил, бл**!       «Пожалуюсь Чарльзу!»       Мысленный голос Ксавье не заставил себя ждать:       «Эрик, иди на**й со своим нытьем!!! Я занят!»       «Это была моя бутылка, алкаш херов!»       «Ты мне ее подарил, жлоб еврейский! Я уже не могу прикончить свой подарок?»       «Я дарил его в расчете распить с тобой за партией в шахматы…»       — Опять завис. Телепатия — отстой, даже подслушать нельзя. Алло, земля вызывает батю. Пап, мы все еще тут!       Эрик помотал головой и снова уставился на ненавистных ученичков.       — Так! Есть здесь хоть кто-нибудь, кто самостоятельно заботился о своем пропитании, или нет?       — Я! — высокая девушка из старшего класса подняла руку и закинула ногу на ногу, из-под ее мини-юбки практически виднелось белье.       — Если я открою тут притон, Чарльз меня убьет.       — Я машины мыла на заправке!       — Я так и понял. Так, Пьетро, опроси всех и составь мне список, кто что умеет.              ***              — Угон автомобилей. Воровство. Карманничество. Профессиональное поджигание негорящих предметов. Надо будет сжечь тот ковер… (*) Мошенничество. Попрошайничество у церкви. Кстати, легально и при создании жалостливого образа можно неплохо заработать, — Эрик взглянул на синего трехпалого Курта, чей хвост радостно вилял из стороны в сторону, и вернулся к списку, пробегая оставшуюся часть глазами.       — Это какое-то сборище одаренных малолетних бандитов! А на вид они были такими милыми! — Хэнк горестно вздохнул, слушая список Эрика.       — «Ртуть — грабеж в особо крупных и быстрых масштабах!» — Леншерр запнулся. — ПЬЕТРО!!!       Не в силах угнаться за сыном-преступником, Эрик обратился к оставшимся:       — Ну, а вы что?       Хэнк и Рейвен переглянулись.       — Что? Я жила на средства Чарльза вообще-то!       — Эм… Я научный сотрудник. В лаборатории Чарльза…       — Проклятье! В этом чертовом доме вообще хоть кто-нибудь работал на легальной должности и не на Чарльза?!       Ученики и преподаватели переглянулись.       Это была катастрофа.              ***              — Ооо, Эр… Ик! Ты пршл! — возвышенные чувства, бросившие Чарльза с объятьями на Леншерра, столкнули его с креслом: Эрик успел сделал шаг в сторону дабы не препятствовать встрече Ксавье с мебелью.       — Это не Эрк… Крсло…       — Чарльз, ты в курсе, что у тебя в школе среди учеников преступность составляет сто процентов?       Кое-как взобравшись на сиденье Чарльз сфокусировал взгляд на друге и махнул рукой.       — Ну, тк у меня и среди учтелей первые врги Амер… ик… и!       — И директор — чертов алкоголик. Выжрал в одиночку весь мой подарок!       — Эрк, дрг мой… Ну, не обижайся… — если бы не гравитация, Чарльз попытал бы счастье с дружескими объятьями еще раз, но кто он, чтобы спорить с силами Земли? Кресла, если точнее. — У меня еще есть!       Он щедро махнул куда-то в сторону полупустого бара. Эрик проследил взглядом за его жестом и с рыком щелкнул пальцами. Светильники в шкафчике погасли, как и все лампы в особняке. Где-то внизу послышались недовольные вопли.       — Спать?       — Экономить, бл**! Ты хоть помнишь причину, по которой так нажрался, предприниматель херов?       Чарльз глубокомысленно икнул и приложил пальцы к виску, дважды промахнувшись себе по носу. От расплывающейся телепатической атаки на свой несчастный мозг Эрик чуть не окосел и, вскочив с кресла, возопил на всю библиотеку:       — Пьяница телепат — горе в семье! И дети твои малолетние бандиты!       Но Чарльз, вспомнив о причине своих страданий, впал в полнейшее уныние.       — Боже, как теперь жить? Мы все пойдем по миру… Как же моя дорогая Рейвен…       — У твоей Рейвен послужной список похлеще, чем у всех остальных будет, о ней можешь не беспокоиться.       — Эрик! — в этот раз гравитация не справилась, и Чарльз сумел встать, хватая Лешерра за грудки и обдавая стопроцентными алкогольными парами. — Ты должен нас спасти! Сделай что-нибудь!!!              ***              — Мистер Леншерр, у нас приличная компания, мы не можем позволить себе взять на работу мутанта. К тому же вас разыскивают правительственные структуры и все такое…              — Эммм, простите, конечно, но наш автомобильный завод нуждается в квалифицированных специалистах. НЕТ, НЕ КИДАЙТЕСЬ В НАС НАШЕЙ ПРОДУКЦИЕЙ, ПОЖАЛУЙСТА!              — Как металлокинез поможет вам работать на деревообрабатывающей фабрике?       — Черт, я зашел не в ту дверь, извините.              — Не знаю, что там с должностью финансового директора, но у нас тут намечается вечеринка, знаете ли. А у вас такие хорошие данные… Как на счет участия в мужском стриптизе?       — А металлический хер в жопу не хочешь?!              — Вы правда такой тупой или только прикидывайтесь, мистер Леншерр?! Мы не возьмем вас в президентскую охрану, когда вы обвиняетесь в убийстве предыдущего президента!       — Это не я, бл***!              — Я не возьму вас менеджером, мистер Как-вас-там! Вы должны расставлять товар на полках, а не кидаться консервами в посетителей! И в меня тоже не… ААА! Уберите его!!! Охрана!              — Наша сеть быстрого питания всегда рада новым лицам! Но ваше уже висит на стенде «Их разыскивает Интерпол»! Всего доброго!       — Это же какой-то толстый старый мексиканец!!!       — Свободная касса! Следующий, пожалуйста!       — П***сы…              — В вашем резюме написано, что через несколько лет вы будете иметь пятилетний стаж работы на сталелитейном заводе.       — Все верно.       — Ну, как бы… Мы не можем учитывать ваши заслуги из будущего…       — Какого черта?! Этот фильм уже вышел, у меня стаж работы на польском заводе пять лет! Будет…       — Кхм, ну ладно. Вы приняты.              ***              В голове Чарльза гудело так, будто рядом работал реактивный двигатель, за шумом которого мысленные голоса обитателей особняка затерялись и умерли. Придерживая ломящийся от боли затылок, неровной походкой Чарльз прошел по второму этажу, мимо спален, по первому этажу, мимо учебных классов, и, в конце концов, вошел на кухню. Реактивный двигатель подсказывал, что он ни при чем, и отсутствие мысленных голосов юных дарований связано с отсутствием их голов в особняке.       — Где все, черт возьми…       На кухонном столе кем-то заботливо была оставлена банка с рассолом. Чарльз припал к спасительному напитку в надежде заглушить рев двигателя. Ко дну банки была прилеплена записка: «Искать вискарь бесполезно, я его спрятал. Буду поздно. Единственный адекватный мутант в этой школе».       — У меня все равно есть заначка, о которой ты не знаешь, друг мой.       Чарльз сунулся за холодильник и нашарил секретный рычаг в стене. Картина с натюрмортом отъехала в сторону, к досаде Ксавье, открывая еще одну записку, прилепленную в пустом тайнике: «Чарльз, нет».       — Чертов Муднето… И свалил еще куда-то. Какое сегодня число, хотя бы кто сказал…       На календаре значилось десятое апреля, среда. Кажется, в блаженном алкогольном забытьи он пробыл три дня. В памяти зияла дыра размером с бутылочное донышко. Самооценка Чарльза, великого мутанта, гениального генетика и прокачанного директора, стремительно падала вниз вместе с настроением, так что, когда в дверь сначала настойчиво постучали, а потом позвонили, Ксавье был слегка не в духе.       Распахнув одну из створок, ожидая увидеть на пороге кого-то из учителей, к которым у Чарльза были серьезные вопросы (например, почему ученики в разгар учебной недели не в классах, в школе не проводится ни один урок, а Эрик сбежал с его виски в неизвестном направлении), он никак не ожидал увидеть постную мину полицейского.       — Эм, чем могу помочь? — телепатия Чарльза уже рвалась в бой, но шум реактивного двигателя предостерег Ксавье от роковых ошибок.       — Это школа Чарльза Ксавье?       — Да. Это моя школа.       Физиономия полицейского вытянулась, он подозрительно осмотрел помятый профессорский вид, в данный момент не слишком соответствующий представлению мужчины о директоре школы.       — Здесь проживает и учится Пэтти Твин?       — Да, она моя ученица.       В голове Чарльза мысли затолкались, пытаясь перебить друг друга, как огуречные попки в мутном рассоле, который он только что выпил. С Пэтти что-то случилось? Эта маленькая мутантка десяти лет от роду обладала одной из самых безобидных мутаций и, в отличие от многих, навряд ли могла бы постоять за себя. А что если Эрик, пока Чарльз отсыпался, устроил очередной апокалипсис, и…       Додумать Ксавье не успел.       — Она в полицейском участке. Была задержана за попрошайничество на площади.       По лицу Чарльза пошли нехорошие бледные пятна, и пальцы против воли скользнули к виску. В голове полицейского желание поскорее закончить с дурацким делом перемежалось с интересом к особняку, в котором располагалась школа с директором, чей вид явно говорил о тяжком похмелье.       Чарльз уже почти проник в его мысли, когда на подъездной дороге послышался шорох колес, и в поле зрения обоих мужчин попал грузовик. Ксавье нехорошо сглотнул… На замызганном грязью боке грузовика виднелось название одного из крупных супермаркетов.       — Профессор, мы привезли еду! И еще там… там… — девушка, выпрыгнувшая из кабины, воодушевленно махнула рукой куда-то в сторону ворот, но, поняв, кто стоит рядом с директором, приуныла.       — Да что здесь… — полицейский, потянувшийся за рацией, вдруг задумчиво почесал в бошке и стремительно покинул территорию школы мутантов, чтобы вернуться сюда уже с Пэтти.       Весь вид Чарльза выражал его недосказанный вопрос.              — Двадцать три штрафа за превышение скорости и парковку общественного транспорта в неположенном месте на имя Пьетро Максимова… — Чарльз медленно опустил пачку листов на стол.       Он был настолько спокоен и невозмутим, что Пьетро ощутил надвигающуюся катастрофу. Дело происходило на кухне за обеденным столом. Пустым, надо сказать, потому что угнанный грузовик с продуктами профессор велел вернуть обратно…       — Два привода в полицейский участок и одно уголовное дело по статье попрошайничество на имя Курта Вагнера и Пэтти Твин…       Хвост Курта поник, и парень забормотал под нос, что это только в Америке так негативно относятся к просителям… Пэтти утешительно похлопала его по плечу.       — Жалоба из… «Макдональдса»… — на этом месте Чарльз все-таки споткнулся и скрежетнул зубами, заставив Хэнка сжаться от страха. — И требование возместить моральный ущерб, нанесенный некоей миссис Моррис синим зверем, пролившим на нее молочный коктейль…       — Это случайно вышло… — Хэнк попытался оправдаться, но под тяжелым взглядом Чарльза сник и замолк, решив все пустить на самотек. Молчание — золото, как говорят.       — Занятие проституцией… Господи, иди переоденься в школьную форму! — Чарльз махнул рукой в сторону одной из старших студенток и прервал на корню мысли тех, кто провожал ее аппетитные формы вожделенным взглядом. Ну уж нет, только не в его школе!       — Административный штраф за нудизм, кража, совершенная организованной группой, мошенничество, нападение на охранника в супермаркете… Боже, Рейвен, ты не можешь держать себя в руках?! — Чарльз, в конце концов, вышел из себя, отшвырнув стопку бумажек, которые тут же усыпали весь пол.       Виновники повышенного уровня макулатуры в особняке сидели за столом с унылым видом.       — А что нам оставалось делать, а? Ты пил, еда закончилась, свет Эрик выключил в целях экономии! Мы были в отчаянии!       Ответом на возмущение Рейвен было бурчание в желудке Чарльза, но он не был намерен сдаваться.       — Это не повод идти на правонарушения! Неужели нельзя было просто… устроиться на работу?       — Эй, я водил автобус! — Пьетро возмущенно подал голос. — Причем быстро! Люди были счастливы, я объехал все пробки!       — По тротуару?!       — Это нюансы…       — Хэнк, ты же гений! Почему «Макдональдс», черт возьми?!       — Там был доступ к бесплатному питанию… Я подкармливал остальных…       — И, кстати, у меня был официальный трудовой контракт с сутенером. Так что не надо ля-ля, профессор!       — Боже…       Чарльз рухнул головой об стол, но, к сожалению, не смог впасть в кому до разрешения проблем каким-нибудь естественным путем. Он все еще был банкротом и думал о том, что надо попросить Эрика приковать к воротам новую табличку: «Уголовная школа Чарльза Ксавье».       — Кстати! — профессор практически подпрыгнул на стуле: — А где Эрик?       — На работе! — дружный ответ всех присутствующих заставил Чарльза насторожиться всерьез.       Перед мысленным взором Ксавье уже промелькнули образы Эрика-киллера, Эрика-организатора-мутантских-митингов, Эрика-обворовывающего-банкоматы-и-засветившегося-на-всех-камерах-наблюдения и почему-то Эрика-воспитателя-в-детском-садике (**). Последнее отчего-то выглядело самым жутким, и глаз у Чарльза нервно задергался.       Рядом поднялась суета, Хэнк побежал за стаканом воды, Рейвен начала обмахивать его штрафами за превышение скорости, а Пьетро хлопнул ему на голову мокрое полотенце во избежание трат на постинсультную реабилитацию…       — Н-н-надо срочно собирать вещи… визы… паспорта… Южная Африка — неплохой вариант…       На бормотание Чарльза Рейвен только закатила глаза.       — Да успокойся, братец. Он на сталелитейном заводе работает, ну, как в Польше из «Люди Икс: Апокалипсис», забыл, что ли?       — Апокалипсис! — профессор вскочил так резко, что Рейвен чуть не повалилась на пол, а Хэнк-таки выронил и разбил стакан. — Нам всем конец! О боже, что я наделал! Рейвен, срочно собирай детей!       — Ну все, у профа крыша протекла… Бате лучше бы поторопиться… Чо он такой медленный? Сам за ним сгоняю! — Пьетро мелькнул серым пятном, только хлопнула входная дверь.              Когда Чарльз смог сфокусировать взгляд на том, что только что было размытой фигурой, а теперь стало Эриком, держащимся за живот после чудесного путешествия от ворот до дома на сверхзвуковой, ему сразу же стало лучше. Никакого киллерского наряда на Эрике не было, в его пакете не наблюдалось винтовки или античеловеческих агитационных плакатов, как и украденных пачек денег.       — Если ты думал, что сможешь таким образом добыть мой обед, то у тебя ничего не вышло! Я его уже переварил! — Эрик смерил Пьетро суровым взглядом и, наконец, уставился на профессора с полотенцем на голове.       Глаза последнего, наполненные диким недоверием и отчаянием, хотя бы были трезвыми.       — Ааа, виновник торжества протрезвел! — тон Леншерра был нехорошим, очень нехорошим. А акулий оскал и вовсе обещал мучительную смерть Чарльзу.       — Детей нет? — Чарльз опасливо заглянул за спину Эрика, словно опасаясь, что тот привел воспитанников детского сада, в котором мог предположительно работать. Но их не было.       — Каких детей? Тебя еще не отпустило, алкоголик?       — Где тебя черти носили, Эрик! Мы думали, нам всем кранты! — Рейвен, словно бешеная кошка, накинулась на него, пытаясь ударить скрученными в плотную трубочку штрафами и жалобами, которые накопились в особняке за прошедшие три дня.       — В отличие от вас, лодырей и голодранцев, я работал и ходил в магазин. За хлебом! — Эрик помахал пакетом с парочкой батонов и пачкой молока.       — ХЛЕБ! БАТЯ ПРИНЕС ХЛЕБ!!! — вопль Пьетро разнесся по школе гулким эхом, и пакет тут же был вырван из рук Леншерра.       Оголодавшая толпа, доселе притихшая в ожидании наказания от директора, тут же бросилась за Ртутью. Догнать того, кто бегает на такой скорости, дело нелегкое. Но не когда ты голоден, конечно…       — Твою мать! Это мое!       Толпа осталась равнодушна к кулакам Эрика…       На кухне остались только он и Чарльз, снявший, наконец, полотенце с головы и уставившийся на творившийся кругом разгром и пустые шкафчики.       — Чертовы спиногрызы! От вас никакого толку, только жрать и умеете!       Эрик плюхнулся на стол и достал из кармана шоколадный батончик. Знал же, что надо сделать запас!       — Так… э… Кем ты устроился на работу, говоришь? — Чарльз жадно сглотнул, глядя на это вопиюще наглое поглощение пищи при голодном, страдающем от похмелья друге.       — На сталелитейный завод. Ума не приложу, почему сразу не пошел туда работать. Кругом металл, никаких орущих детей, обед бесплатный, если кто-то чем-то недоволен, можно скинуть на него что-нибудь тяжелое и все свалить на несчастный случай! — Эрик рассказывал и ел так вдохновенно, что Чарльз сначала упустил часть про несчастный случай, но вовремя опомнился и вскинулся.       — Надеюсь, за эти три дня у них еще не было ни одного несчастного случая, Эрик?       Почувствовав неладное, Леншерр всем корпусом развернулся к другу.       — Ты за кого меня принимаешь?! — он ткнул в него батончиком. — Я дипломированный специалист по металлу! В мою смену не бывает несчастных… Эй!       — Я офень фад, фто у фебя фсе офлично! — Чарльз поспешно засунул остатки так удачно вырванной шоколадки в рот и пальцы тоже облизал.       Манеры, манеры… Как-то не до них, когда так охота жрать.       — Чтоб она у тебя колом в желудке встала…       — Не гунди, ясно? — мгновенно повысившийся уровень глюкозы в крови придал Чарльзу бодрости и оптимизма. — Это же замечательно, что ты нашел себя в новом деле!       Профессор похлопал друга по плечу, попутно второй рукой обшарив его карманы на наличие еще какой-нибудь заначки и прислушиваясь к звукам борьбы в гостиной.       — Чтоб завтра же пошел в банк и разобрался со своей корпорацией, понял? — Эрик слегка пожал другу горло и зло протопал в свою комнату, по пути вытащив из голодной кучи Пьетро, пока того не задавили.       — Ссспасибо, пппка…              Три недели спустя.              — Ну, что ж! Все не так плохо, как могло бы быть! Жить обычными людьми тоже ничего, оказывается. Да.       Чарльз окинул бодрым взглядом унылую толпу детей в спальниках. В связи с экономией света и тепла жили и учились они в двух гостиных на первом этаже, питались пустой овсянкой на завтрак, обед и ужин, мылись в одной ванной по очереди и с нетерпением ждали возвращения Эрика из магазина после работы.       Эрик с работы возвращаться не спешил, поэтому каждый раз приходил все позднее и позднее. В какой-то момент Чарльз начал подозревать, что этот прохвост где-то под воротами школы сначала подъедает то, что купил, а потом сытый приходит домой. В связи с чем по дороге от магазина к дому был выставлен патруль из учеников, дабы Эрик не смог слямзить что-нибудь из общака.       — Общак?! Ничего, что я покупаю эти продукты на свои кровью и потом заработанные деньги?!       — Не будь таким жлобом, Эрик! Бог велел делиться! Вот и дай сюда этот пакет!       — Он же еврей, Чарльз… Дай я поделю!       Приходилось уступать дележку Рейвен, чтобы не подавать детям плохой пример. Хотя пакет отдавал Чарльз с таким лицом, будто сестра отрывала у него руку…       Эрик злорадствовал, глядя на него из своего угла у камина. Он выбил себе это теплое местечко и право первым принимать ванну, как единственный кормилец «этого стада».              Правда, вскоре Эрик стал приходить злой и голодный и с пустым пакетом. Ученики из патруля тоже были не лыком шиты и быстро просекли, что, если переделить добычу до входа в школу, можно получить даже шматок ливерной колбасы, гамбургер, сырые котлетки и пи*дюлей от злого Леншерра. Но пи*дюли не могли испортить сытого удовольствия от съеденного в одиночку батона колбасы или погрызенного хлеба.       — Чарльз! Если ты не усмиришь своих проклятых учеников, я их сам сожру! — пока Чарльз забинтовывал укушенную руку друга, тот зло размахивал прогрызенным пакетом. — Я отказываюсь ходить в магазин за продуктами один! Завтра идешь со мной!       — Они всего лишь дети, Эрик! Ты не можешь справиться с малышней? — Чарльз посмотрел на спящих в спальниках сытых детей и умилился.       Глаза Эрика горели адским пламенем от злости (и немного — от адского голода).       — Вот завтра и посмотришь!              ***              — Твою мать, что ты набрал?!       Эрик схватил тележку и повыкидывал из нее на пол чипсы, булки, печенье и два огромных торта. Пять бутылок виски он выложил с особой осторожностью и огромным сожалением в глазах. Чарльз выглядел разгневанным, вцепившись в упаковку замороженных королевских креветок.       — Это мои любимые, Эрик! Положи их на место! Я сварю из них суп!       — Они стоят больше, чем я заработал за неделю, кретин!       — Плевать! Все равно положи! Ну, Эрик!       Пакет был вырван из рук профессора и насильно положен обратно в морозилку. Оба мужчины раскраснелись и взмокли после продолжительной борьбы за продукты. Эрик заметил в тележке жвачку и тоже ее выкинул.       — С тобой бесполезно спорить! Ты думаешь только о себе! — Чарльз схватил с полки какую-то упаковку и чуть ли не ткнул ею в лицо Эрика: — Вот! Я возьму это для себя и съем, и ты меня не остановишь, ясно?! Пошли!       — Ладно, как скажешь, мистер Банкрот, — в голосе Эрика слышалась усмешка.        Чарльз обиженно дернул плечами, но ничего не сказал, гордо идя в сторону кассы, где сделал вид, что Эрик вообще не с ним.       — С вас доллар двадцать пять центов, — продавщица мило улыбнулась, и Чарльзу показалось, что она над ним смеется.       Он положил на стол одну купюру, глядя куда-то в угол, лишь бы Эрик не попадал в поле его зрения.       — С вас еще двадцать пять центов, сэр, — девушка снова улыбнулась, хлопая ресницами.       Проклятье… У Чарльза не было двадцати пяти центов, и, даже не глядя, он был уверен, что Эрик злорадно ухмыляется.       — Ммм, а у вас нет никаких скидок?       — Простите, сэр, — девушке, кажется, стало его жаль, и Чарльз почувствовал себя еще более оскорбленным.       Он скосил взгляд на Эрика, который делал вид, что не в курсе его проблем, и выжидающе постукивал пальцем по ручке тележки.       — Эрик.       Тишина.       — Эрик, будь добр. Отвлекись от разглядывания презервативов.       — Какие-то проблемы? — Леншерр посмотрел на Чарльза, подняв одну бровь.       «Да тебе просто нравится издеваться надо мной, скотина! Дай деньги!»       Бровь осталась на том же месте, и Чарльз видел, как губы Эрика дрожат, пока он сдерживает свой победный оскал.       Он отвернулся, еле борясь с желанием просто применить телепатию и уйти, не заплатив, или стереть память Эрику, или еще что. Но вспомнил, как отчитывал за то же самое Рейвен и практически выдавил из себя:       — Дай двадцать пять центов. Пожалуйста…       — Для тебя ничего не жалко, друг!       Монетка в двадцать пять центов опустилась на кассу. Девушка пробила чек и с улыбкой протянула Чарльзу покупку:       — Ваши собачьи консервы, пожалуйста.       Лицо Чарльза вытянулось при взгляде на свою покупку и пошло красными пятнами, хотя, казалось, куда уж краснее… Позади послышался злорадный смех.       «НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЭРИК!!!»       — Не забудь, что ты обещал это съесть. Я не буду тебя останавливать, Чарльз. Клянусь!              Это был самый унизительный поход за покупками, в котором Чарльз только участвовал. Его уязвленное самолюбие сдерживало только голодное урчание в животе. Эрик с пакетами тащился рядом. Он все еще лучился злорадством, и Чарльз не хотел с ним разговаривать. Ароматные консервы щекотали ноздри, заставляя рот наполняться слюной. Ублюдочный металлокинетик вскрыл чертову банку, и теперь Ксавье страдал втройне, ощущая в общем-то неплохой запах говядины, слушая голодные завывания желудка и пытаясь сохранить остатки собственного достоинства, чтобы не попробовать собачье лакомство.       — Пахнет вкусно, — Эрик первым подал голос, не в силах больше молчать. Его так и распирало.       — Вот ты и ешь!       — Нашел, чем пугать. Я и похуже ел в свое время. А тут, ммм, что это? Нежнейшая говядина и мясо кролика. Можно свой хвост сожрать!       — Да пошел ты! Ублюдок! Ты потратил доллар и двадцать пять центов, чтобы поиздеваться надо мной!       — Оно того стоило.       — Да нихера! — они были уже на полпути к школе, и Чарльз остановился.       Эрик, успевший уйти на пару шагов вперед, обернулся.       — Я съем это, и не потому, что я голоден. А потому что я всегда держу свое слово, ясно?       — Ооо, я весь во внимании! — Эрик скрестил бы руки, но они были заняты пакетами. Чарльз видел его оскал даже в темноте парковой дороги.       Консервы открылись сами собой (благодаря Эрику, конечно), но Чарльзу было уже плевать. Аромат говядины был слишком соблазнительным, так что надо было лишь сдерживаться, чтобы не начать мычать от удовольствия. Он выловил вкуснейший кусочек холодного мяса из банки и положил в рот.       На вкус это не было столь чудесным, как на запах, но, честно говоря, Ксавье было глубоко наплевать. Он уже три дня нормально не ел, если предыдущие три недели на овсянке и хлебе могут считаться нормальным питанием. Хорошо, что Эрик стоял от него довольно далеко, а вокруг было достаточно темно, чтобы разглядеть удовольствие на его лице.       — Был бы у меня фотоаппарат, обязательно бы это заснял. «Директор Ксавье ест собачьи консервы после тяжелого рабочего дня».       — Если ты надеялся, что я зашвырну в тебя банкой, и ты сможешь меня объесть, то ты просчитался, — Чарльз облизал пальцы и вышвырнул банку в кусты.       Конечно, он бы с радостью съел еще пять таких, но пустой желудок был рад и этому.       — Черт, зря ты это сделал… — голос Эрика сделался взволнованным. Он смотрел куда-то в сторону кустов, где скрылась банка.       — Ох, да, не стоило мусорить.       Чарльз как-то запоздало вспомнил, что он не на территории школы, где есть садовники. Которых теперь уже и нет, кстати говоря, ведь им нечем платить. Он хотел было поискать выброшенный мусор, но Эрик схватил его за локоть, не дав сойти с тропинки.       — Пошли быстрей, а то твоя малышня с голоду сдохнет. Пока никто ничего не учуял тут…       Они двинулись в сторону школы, до которой было еще полчаса пути по парковой дороге. И Чарльз навеселе успел подзабыть, почему он вообще пошел сегодня за покупками с Эриком. Внезапная неудача с консервами, закончившаяся так удачно в его желудке, подняла профессору настроение. Так что он уже собирался поделиться очередными наполеоновскими планами, когда в темной чаще послышалось утробное рычание.       — Что это?       Оба мужчины замерли, и Эрик страдальчески прижал пакеты с продуктами к груди.       — Твои малыши-ученики, очевидно…       — Эрик, твои тупые шутки сейчас совершенно не в тему!       — А это и не шутки…       — Пошли отсюда и побыстрее… — подталкивая Эрика в спину, Чарльз поспешил за ним, подгоняемый шумом из темноты.       — Чего испугался? Это ж твои ученики. Забыл, что среди них нынче есть один оборотень и девушка, умеющая перемещать свое сознание в животных? И еще тот мальчик, который умеет запутывать дороги и поэтому постоянно умудряется заблудиться даже в школе. И та девица, насылающая темный туман, который как раз вон там впереди, — Эрик невозмутимо ткнул пальцем на дорогу, на которую опустилось черное облако.       Где-то в лесу послышался вой, а у кустов на обочине вдруг, откуда ни возьмись, появился мальчик в пижаме. Его глаза горели желтым, а лицо было чем-то перепачкано…       Мыслей Чарльза коснулся чужой неутолимый голод, надвигающийся со всех сторон с единственным желанием: сожрать все съедобное, что будет найдено на пути.       — Ааа, матерь божья, какая жуть! ЭРИК, ПРОСТО ОТДАЙ ИМ ПРОДУКТЫ!!! — Чарльз вцепился в руку Леншерра, выдергивая из нее пакет.       — Твою за ногу! Что творишь, придурок?!       Но пакет, ловко раскрученный профессором на адреналине, улетел за несколько метров и приземлился в самый центр черного морока. Оттуда послышался чей-то визг и ругань.       — Дай второй!       — Нет! Я еще готов побороться за свою еду с этой малышней! А ты разве нет? — Эрик твердо потопал вперед, обходя по дуге мальчика в пижаме, и тот скрылся обратно в кустах, растворившись в пространстве.       — Это не мои ученики, а какие-то демоны голода! Я не могу влиять на них телепатией, от них остались одни животные инстинкты.       — Ха. Видел бы ты себя, когда жрал консервы… Демоны голода. Обычные де…       Эрик не успел договорить. Из-за кустов выпрыгнуло огромное волосатое нечто, сбив мужчину с ног с диким рычанием. Тот вскрикнул, и оба улетели в кювет. Пакет с продуктами остался валяться на дороге.       Чарльз завопил не своим голосом, от страха совершенно перестав соображать. Телепатия отказывалась работать в таких условиях, обратившись против своего хозяина.       Нечто и Эрик возились с рычанием в траве, и Чарльзу ничего не оставалось, как схватить пакет с продуктами и с воплем врезать им пару раз по горбине нападавшему.       — Хэ-э-энк!!! — голос Рейвен звучал откуда-то из леса.       — Синий дебил, слезь с меня! Ты сломал мне ногу-у-у!!!       — Забери еду, только не ешь Эрика! Он единственный, кто зарабатывает! Не ешь его-о-о!!! — продукты давно разлетелись по прогалине, и за неимением ничего другого под рукой Чарльз смачно заехал нападавшему в меховой бок.       — Какого черта ты творишь, Чарльз?!! Не бей Хэнка! — откуда-то снова раздался крик Рейвен, а потом что-то твердое прилетело Чарльзу прямо по затылку, и он завалился на клубок дерущихся, до кучи…              Чарльз очнулся под страдальческие стоны и отборный мат. Тени от пламени танцевали по стенам и потолку, и на секунду он подумал, что все-таки попал в ад, утащенный туда голодными демонами.       — Да не дергайся ты, кретин! — Рейвен была, как всегда, добра и милосердна, пока забинтовывала пострадавшую ногу Эрика.       — Я бы не дергался, если бы вы, идиоты, не устроили это шоу на дороге! Какого черта вы там делали?       Чарльз кое-как сел на своем спальнике, голова гудела, и на затылке обнаружилась внушительная шишка. Рядом, с виноватым и потрепанным видом, сидел Хэнк со стаканом воды и лекарством.       — Вы как, профессор?       — Что случилось? — он покосился в дальний угол гостиной, где вокруг Эрика и его раненой ноги собрались все ученики.       Кто-то грыз сырой картофель, кто-то жевал сухую овсянку, мальчик в пижаме вылизывал банку из-под собачьих консервов. Почувствовав на себе взгляд профессора, он обернулся и приветливо помахал ему рукой. Его щеки были испачканы подливой…       — Ну… Эм… Рейвен тренировала Мэгги создавать морок на дороге, когда в нее прилетело что-то тяжелое и ударило в спину. Я решил, что вы хотите напасть на школу, и напал первым. В темноте не разглядел, что это вы с Эриком. Эрик споткнулся и, кажется, сломал лодыжку, мы точно не уверены. А вы избили меня вторым пакетом, и Рейвен не смогла вас остановить и бросила в вас банку… Эм… Мы не нарочно, правда…       — Господи… — Чарльз проглотил таблетку и залпом выпил стакан воды. — Я думал, что в ад попал, Хэнк. Слава богу, что это всего лишь вы с Рейвен…       — Слава богу?!! Слава богу?!! — Эрик, наконец, заметил, что виновник его страданий пришел в себя. — Как только я встану с этого стула, я задушу тебя, Чарльз!!!       — Э-э-э, ладно, Хэнк, мне, кажется, срочно надо проверить, все ли в порядке в окрестностях школы. Поправляйся, Эрик! Я сейчас вернусь!       Он практически пулей вылетел из холла, не обращая внимания на головную боль и слыша, как в захлопнувшуюся за спиной дверь врезаются металлические предметы…              Неделю спустя.              — Курт устроил представление, и ему накидали целую кучу монет. Даже десять долларов кто-то подбросил, так что мы смогли скинуться, чтобы оплатить счет за электричество. Этого хватит, чтобы оплатить, ммм, одну сто двадцать пятую счета. Но профессор не унывает. Мы, кстати, в музей идем в выходные. Типа, чтобы развеяться. Проф достал для нас типа бесплатные билеты. Нам как детям-сиротам, себе как инвалиду, Хэнк для него даже то кресло достал (а он типа его сопровождающий будет), а Рейвен как матери-одиночке, многодетной.       Эрик, доселе не вслушивавшийся в болтовню Пьетро, который приходил развлекать его и рассказывать ему последние новости, встрепенулся и отложил игровую приставку — свое единственное развлечение на данный момент.       — Погоди, я что-то не услышал своего имени в этом списке.       — Ну… На тебя билета не досталось. Чарльз решил, что ты оскорбишься, если он выбьет тебе билет для инвалидов из-за твоей ноги, а денег на платный билет у нас нет. Да и разве тебе это интересно? Исторический музей, пфе! Что там интересного может быть!       Эрик покрутил пульт от приставки, поиграл желваками, переложил больную ногу, осмотрел унылый интерьер своей комнаты и вынужден был согласиться. В самом деле, чего он там не видел?       — Ну, лан, я пошел! Покедова!       Пьетро подкинул ему пакетик чипсов и сбежал.              После происшедшего на прошлой неделе Эрику пришлось уйти на больничный. Врач заключил, что кости он все-таки сломал, и хотя больничный оплачивался, эти жалкие гроши привели остальных в полное уныние. Эрик злорадствовал, но не долго. Жрать-то было нечего… А тут еще стали приходить счета, и Рейвен с вытаращенными глазами примчалась к нему (ему, как невинному страдальцу, таки предоставили отдельную комнату), опасаясь, что Чарльз вот-вот потратит остатки денег на виски и снова уйдет в запой.       Эрик нагнал уже собиравшегося в винный магазин профессора и хряпнул его по горбине костылем, вынудив идти играть с ним в шахматы. Чарльз шел, как на заклание, но отказать не мог. В конце концов, это он был виноват как в глобальной финансовой катастрофе, так и в несчастье, постигшем Эрика на той злополучной тропинке.       — Я просто с голоду не сообразил…       — Еще на расположение звезд свали то, что просто кирпичей наложил, когда увидел своих детей-мутантов во тьме!       — Ладно-ладно… Давай просто сыграем и все. А то я сейчас опять жрать захочу…       — На, — Эрик вытащил из-под подушки сникерс и кинул Чарльзу на колени.       Взгляд профессора сиял, будто он только что защитил очередную диссертацию и доказал, что еда может появляться из воздуха.       — Погоди, откуда это? — лицо Чарльза тут же сделалось подозрительным.       — Думай меньше и ешь, пока кто-нибудь не учуял. Тебе шах, кстати.              Да чтоб Эрик еще хоть раз поделился чем-нибудь с этим прохвостом! Денег у него нет на билет в музей! Эрик впахивал целый месяц, как папа Карло, голодал, пострадал в результате нападения, так его еще и не взяли в музей! Нет, Пьетро был прав: музей Эрику был неинтересен… Но сам факт!       Эрик дулся и жалел себя до самого вечера, пока Чарльз не посетил его с ужином и шахматной доской.       — Так что там за музей, в который ты всех ведешь на выходные?       — О, исторический. Я решил, что всем надо развеяться, чтобы отвлечься. Тем более, что все будет бесплатно. Пьетро тебе рассказал? — Чарльз выглядел довольным своей идеей, предвкушая положительные эмоции от похода.       — Да, рассказал. Ты в самом деле собрался ехать на инвалидном кресле?       — Я должен быть убедительным!       — Хочешь, сломаю тебе ноги, тогда будет совсем правдоподобно.       — Я же извинился! — Чарльз смотрел с укором, но Эрика не проняло.       — Мне нужна компенсация!       — Принести тебе собачьих консервов?       — Пошел ты!       — Ахаха!              На следующий день Эрику в голову пришла великолепная идея, и он был уверен, что Пьетро ему в этом поможет.              — На тебе присмотр за школой, Эрик. Не натвори тут дел!       Эрик помахал костылем на прощанье, провожая автобус с Ксавье и детьми, и хищно улыбнулся. Чарльз, конечно же, не заметил новой таблички на школьных воротах, потому что был слишком занят тем, чтобы угомонить ребятню.       Ну, что ж, пришло время собирать экспонаты для своего собственного музея!       Эрик сосредоточился и протянул дар в разные стороны, словно щупальцами обвивая свои находки и притягивая их к себе.              Это была катастрофа. Вместо того, чтобы рассматривать останки древних мамонтов и атрибуты военных времен, дети устроили охоту на продукты. Чарльз сумел вырвать из рук Пьетро один из краденых кошельков, но вскоре понял, что несколько он уже раздал остальным, и народ бодро потянулся в сторону кафетерия. Один из детей принялся жевать искусственные листья, чем заслужил неодобрительные взгляды со стороны смотрительницы, а какая-то мамаша посоветовала Чарльзу лучше кормить своих детей.       После нескольких часов попыток вернуть воспитанников к изучению прекрасного, Чарльз уныло присоединился к пиршеству в кафе, плюнув на все свои моральные принципы.       Кассирша и работники кухни мирно спали под стойкой, пока Рейвен раздавала всем жареную картошку, бургеры и колу.       — На, а то оголодаешь! — она опустила на стойку перед Чарльзом целый поднос с восхитительно пахнущим горячим обедом, и тому пришлось встать с инвалидного кресла, чтобы присоединиться к остальным.       Пальцы у виска, и народ в музее перестал обращать на их странный коллектив какое-либо внимание.       Обед затянулся.       После кафетерия был оккупирован ларек мороженого и сладкого поп-корна. Из автомата Пьетро достал печенье, шоколадные батончики и чипсы. Дети, по началу радующиеся пиру, стали сонными и вялыми, развалившись на стульях или под столами в захламленном мусором и пустой посудой обеденном зале. Кто-то включил телевизор, и Чарльз, лениво жующий остатки картошки и чувствующий себя объевшимся на год вперед, горестно уставился на экран.       Не о таком будущем он мечтал для своей школы и мутантов. Ну кто бы знал, что с его корпорацией случится такая беда… А деньги, оказывается, так трудно добыть в этом жестоком мире.       — И к последним новостям. Сегодня в Вестчестере был открыт новый политехнический музей. На огромной приусадебной площади были собраны экспонаты техники самого различного назначения. От военной до сельскохозяйственной, от огромных экскаваторов до миниатюрных орудий. О выставке наши репортеры узнали только вчера и были приглашены на открытие, которое состоялось сегодня в одиннадцать утра. Вот уже четыре часа посетители все прибывают и прибывают, несмотря на большое расстояние от города до музея. Послушаем прямой эфир.       — Билеты разлетаются, как горячие пирожки, они тут, кстати, тоже есть…       — Это что — Эрик??? — Рейвен встрепенулась, оставив свое занятие по упаковке продуктов.       Все в кафе обернулись в сторону телевизора, куда уже таращился Чарльз.       Вся парковая зона особняка была заставлена техникой: тут были танки, старые автомобили, какие-то пушки, трактора, где-то виднелся даже вертолет и черт знает, что еще. Эрик, гордо стоящий на костылях напротив входа в поместье, рассказывал репортеру про то, как долго и тщательно выбирал экспонаты для своей выставки.       — Наверное, вам пришлось потратить много средств на то, чтобы все это найти и доставить сюда.       — Тут важна лишь ловкость рук, — Эрик покрутил пальцами, и Чарльз выронил палочку картофеля фри изо рта. — Знаете, бывают такие дни, когда тебя все бросили одного, со сломанной ногой и игровой приставкой, потому что у них не было денег на билет в музей для тебя. И ты думаешь: почему бы и нет? Что я потеряю? Скорее наоборот. Прибыльное дело!       Чувствуя, как щеки становятся пунцовыми от стыда и злости, Чарльз резко поднялся со стула. Инвалидное кресло, стоящее рядом, жалобно откатилось.       Эрик продолжал что-то вещать, на заднем фоне толпы людей рассматривали экспонаты, а очередь в кассу растянулась на несколько метров.       — Так! Мы все едем домой! Сейчас же!       Пьетро сделал почетный круг и пронесся по музею, раскидывая листовки с приглашением в Вестчестер:       — Эт мой папка открыл! Приходите все! Вход платный, и есть горячие пирожки!       — Ах, вот кто ему помог в реализации… — Чарльз плелся в конце их притихшей сытой процессии.              — Вход только по билетам, господа.       — Да это мой дом! Я тут живу! — Чарльз хотел было поспорить, но в итоге убрал контролера с дороги при помощи телепатии.       Эрик обнаружился в гостиной на диване, с закинутой на спинку больной ногой и жующим горячий мясной пирожок.       — Эрик!!!       — О, вы вернулись. Ну, и как музей?       — Мог бы просто сказать, что тоже хочешь в музей! Хэнк бы тебе уступил свой билет, он там сто раз был!       — Ты меня не спрашивал, знаешь ли, мистер Банкрот. Где твое кресло, кстати? И что это вы такие сытые? — Эрик даже сел на диване.       Глядя на довольные обожравшиеся морды, он понял, что вторую часть плана, связанную с едой, ему осуществить не удастся. А ведь идея с тем, чтобы продавать пирожки за исполнение своих желаний, была так хороша!       Чарльз рассматривал обои на стене, зло пыхтя.       — Ммм, гляжу, поход в музей закончился в местном кафе, — Эриков оскал был хуже штрафа полиции за мародерство или еще чего-то подобного, что грозит обычно людям, которые бесплатно съели все в кафе.       — Я решил, что детям лучше нормально поесть. Ох, да в конце концов, телепат я или нет!       Эрик вытянулся обратно на диване, выглядя еще более довольным.       — Рад, что ты признал, что мутантские силы можно использовать ради выживания. Садись, пять. Хочешь булочку? — он протянул ему булку из пакета, но, взглянув на позеленевшее лицо друга, решил не рисковать.       Все расположились, кто где нашел место. На диванах, креслах, в спальниках и в собственных комнатах. У сытых и выгулянных детей уже не осталось сил на какое-либо шкодничество, и Чарльз просто плюхнулся на пол у дивана, на котором лежал Эрик.       — Я объелся. Не воняй своими пирогами, а то я сейчас блевану.       Эрик закатил глаза и убрал пакет подальше. За окном виднелись толпы посетителей, осматривающих экспонаты.       — К вечеру будет нехилая выручка. Точно покроет счета за свет.       — Как тебе только в голову это пришло?       — Если Магомед не может пойти к горе, то горе придется примагнититься в Магомеду…       Чарльз почувствовал, что его душит явно нервный смех, но, в конце концов, он сумел выдавить:       — Хорошо, что я взял тебя на работу. Без тебя бы эта школа пошла ко дну.       — Я бы сказал, что требую в связи с этим повышения зарплаты, но, кажется, придется придумать что-то другое.       — Рейвен может испечь тебе торт, или…       Входная дверь распахнулась, впуская в холл какого-то толстого, низенького мужика в костюме.       — Экспонаты снаружи, уважаемый, — тон Эрика был более чем прохладным.       Мужик поспешно закрыл за собой дверь с этой стороны и, схватив какие-то листы с тумбочки, чтобы использовать их вместо веера, прошел в холл.       — Вот вы где, мистер Ксавье. Я вас обыскался!       Он плюхнул на кофейный столик свой дипломат и закопался в каких-то бумагах, продолжая обмахиваться и бормотать о том, как же жарко, май, как ни крути.       Эрик лениво наблюдал за странным типом, Чарльз тоже оставался на месте — слишком сытый и уставший, чтобы шевелиться ради чего бы там ни было.       — Музей — дело, конечно, благородное. Вам только в плюс. Можете в благотворительности еще поучаствовать. Только в плюс, только в плюс вам. Где ж оно… Ох, черт.       «Кто этот хер?»       «Не знаю, подождем, пока сам расскажет…»       «До чего ж ты ленивый телепат!»       «Я бы вообще вздремнул, если бы не он…»       — Вот, пожалуйста. Тут и тут распишитесь. Эти поставщики уперлись, и все. Нет, нужна подпись владельца корпорации. Принципиальные индюки! — мужик пододвинул Чарльзу бумаги и грузно рухнул в маленькое кресло напротив, будто завершил дело всей жизни.       — Какие поставщики? Вы о чем вообще? — Чарльз стянул бумаги со столика, Эрик тоже оживился, пытаясь вникнуть в текст.       — Ну, как какие? Обычные. С корейцами теперь сотрудничаем. А они вредные ужасно. Так что распишитесь, и больше вас не буду беспокоить, не волнуйтесь.       Мужик тяжело выдохнул и, утерев лоб платком, принялся листать бумаги, которые схватил с тумбочки.       — Погодите… Поставки… Для Икс-корп… Ла-ла-ла… Соглашение…       — Эхех, смотрю, вам тоже первоапрельское письмо счастья приходило, мистер Ксавье! — мужик со смехом помахал мятыми бумагами.       — Какое письмо счастья? — Чарльз тупо уставился на гостя, не обращая внимания на то, что Эрик выхватил бумаги из его рук, чтобы вчитаться получше.       — Ну, это вот, из банка. Мол, вы, мистер Такой-то, банкрот, извольте получить ваши нули со счета! Уже второй год эта шутка ходит среди мошенников. Рассылают всем такие, чтобы посмотреть, как богачи метаться будут и разрывать телефоны. Только где ж такие дураки возьмутся-то, которые им поверят? Хех, — мужик ткнул пальцем в печать и подпись в конце листа. — Липовые же, невооруженным глазом видно! Вы ж в курсе были, да?       Мужик как-то посмурнел, глядя на застывших Эрика и Чарльза, ощущая, как пружины в его кресле начинают странно вибрировать.       — Да-а-а, конечно! Как ни крути, мммм, давно у руля и все такое… — Чарльз выхватил бумаги из рук Эрика и не глядя подписал, подпихивая обратно мужику.       Тот воспрянул духом, схватил документы и поспешил распрощаться.       — Всего хорошего, — слова Чарльза настигли лишь дверь.       Все тело профессора было готово к тому, чтобы сорваться в любую секунду и удрать за пределы досягаемости Леншерра, но он все равно не был готов к тому, что его, как шкодливого мальчишку, схватят за ухо.       — Ай-ай, Эрик, бо-о-ольно, пусти!       — Ксавье-е-е… — слышать угрожающий голос Эрика прямо у себя за спиной то еще удовольствие, особенно помня об акульем арсенале у него во рту. — Я из-за тебя месяц горбатился, откармливая выводок твоих молокососов, а ты поддельное письмо от настоящего отличить не можешь, РУКОВОДИТЕЛЬ ХЕРОВ!!!       Он отпустил многострадальное ухо стенающего, красного, как помидор, Чарльза.       — А кто достал его из помойки и притащил мне! Надо было оставить, где лежало, и не было бы никаких проблем! Больно, кретин! Чуть ухо мне не оторвал!       — Может быть, без уха ты стал бы более внимателен к своим делам!       — Кто бы меня учил, а!       — Действительно, кто! — Эрик скрестил руки на груди. — Ну-ка скажи мне, что за бумаги ты только что подписал, и что тебе собрались поставлять корейцы?       Чарльз уставился на него, тяжело дыша и все еще зажимая горящее ухо, и только сейчас понял, что так и не вчитался в документы, подписав не глядя.       Все, что ему оставалось, с рычанием ударить кулаком по диванной подушке. Эрик смотрел на него свысока, что, конечно же, было связано с тем, что он сидел на диване, а Чарльз на полу, а вовсе не потому что…       — Ты их прочитал! Просто посмотрю твои мысли!       Эрик закатил глаза, а Чарльз издал разочарованный стон. Документы были на корейском, английский дубликат Леншерр просмотреть не успел.              ***              — Сфотографируй меня, как будто я вожу танк! — Пьетро залез в люк и высунул голову, пока Курт настраивал камеру.       — Профессор говорит, что у нас снова есть деньги, — Курт сделал снимок довольного Пьетро, и тот в мгновение ока выхватил у него карточку.       — Ага, опять будут с папкой от нечего делать орать на всю школу. Пошли, еще там сфоткаешь! — он тут же оказался на огромном ковше экскаватора.       — Но ведь хорошо, что мы не будем голодать. И профессор не будет пить. И мистеру Леншерру не нужно будет работать, — синекожий мутант сделал еще один снимок и протянул Пьетро второе фото.       — Курт, дружище, — Пьетро обнял его за плечи, довольно улыбаясь. — Ну, разве было не весело вырваться из унылых школьных будней?       Курт призадумался на секунду, осматривая технический полигон и вспоминая, как хотелось есть и как неудобно было спать в спальнике. Нет, он был привычен с детства к трудностям в жизни, но прожил в школе достаточно, чтобы не иметь желания к ним возвращаться.       — Не-е-ет, не очень, честно говоря, — он неуверенно улыбнулся Пьетро, который тут же задумчиво скривился.       — Да? Ладно. В следующем году что-нибудь поинтересней придумаю. А то этими письмами счастья и в самом деле никого уже не удивишь!       — Что ты имеешь ввиду?       — Забей! Сфоткай меня еще на той штуковине, пока сюда ФБР не приехало. Папка же эти штуки с их базы украл. Думаю, они скоро обнаружат пропажу.                     — Будет честно, если я оттаскаю за ухо тебя, а не Пьетро. Ты ведь его отец!       — Думаешь, я никому не смогу рассказать про собачьи консервы?       — Ненавижу тебя, Эрик…