____________________
Они едут уже очень долго. Очень. Джонни говорит, что это вообще ничто в сравнении с тем, сколько им еще предстоит ехать. Огромный плейлист подходит к концу, остатки r&b и соула играют в машине, а может уже только в подсознании Чжэхена. Джонни понравилось бы. Он долго смотрит в одну точку, пока они стоят на месте. Юно попросил остановиться. — Не собираешься подышать свежим воздухом? — заглядывает в приоткрытое окно. — Что? Ничего не слышу. — Вот так вот значит, да? — заключает младший. — Сигаретой хоть поделись. Енхо причмокивает и, игнорируя протянутую в салон руку Чжэхена, выходит. «Да ну нахуй, ну ты и чмо последнее». Выходит, но сигаретами не делится, эгоистично закуривает сам. Юно и так уже слишком обижен, и решает, что без наглости не выйдет, тянет руки к последней живой пуговице на безразмерной куртке старшего. — Ты куда полез? — выдыхает дым прямо в лицо, — Я не разрешаю. Чжэ припекает. — Со Енхо! Ты разбудил меня среди ночи, не сказал даже куда намылился, так еще и терпение мое треплешь всю дорогу, что за испытания на прочность? — очередная порция дыма в лицо. — И хватит дышать на меня, блять. Джонни хохочет (читать: издевается), Чжэхен передразнивает и получает в ответ неожиданное: — Чикаго накажет тебя, вот увидишь. — Фу, — младший обиженно уходит к машине. Со докуривает и тоже возвращается. — Нет, ну серьезно. — Ну-ну, прямо-таки приеду и в первой же кофейне бариста плюнет в мой американо. — Ты не пьешь американо, — подмечает Енхо. — Заебись. — Курить — плохо. — Яблоки растут на яблонях, мы что, в факты играем? Если бы это говорил не ты, я может быть и поверил. Ответить нечего, как оказалось.____________________
— Ничего себе ты спать, на десять часов вырубился, не меньше, — говорит Джонни, когда Юно, наконец, разлепляет глаза. — Тебе показалось. Я не спал, я думал. «О чем можно думать столько времени?» — всплывает наверняка в голове у старшего. — Думал о том, что меня выгонят из универа. — А тебя еще из дома обещали выгнать, если не явишься через сутки. Твоя девчуля звонила недавно. — Мы же не успеем. — Нет. /Yeah, we love it!/ Чжэхен перезванивает Вэнди ближе к полуночи, когда парни останавливаются у какого-то круглосуточного кафе с намерениями переночевать на парковке. Она спокойно спрашивает привычные вещи типа «как дорога?» или «далеко еще?» лишь с оттенком обиды, как будто не обижается вообще. Не правда. В конце добавляет: «Передай Хо, что я очень оскорблена. У нас с тобой завтра единственный общий выходной на неделе». Парень извиняется (непонятно за что) и обещает сделать фотографии (непонятно зачем). Черт, у них же и так не все гладко в последнее время. — Ты куда? — спрашивает Юно, когда старший вылезает из автомобиля. — Не хочу упасть на руль лицом во сне, поэтому посплю сзади. Чжэ пожимает плечами и пытается улечься на неудобном сиденье. — Включи радио на фоне, пожалуйста. Младший включает какую-то случайную волну с ретро-музыкой. — Погромче, вообще ничего не слышно, — «будет тебе погромче», — Ну не так громко же. Когда громкость всех устраивает, свет в салоне гаснет, тихое шуршание из колонок заставляет потихоньку проваливаться в сон, когда Чжэхен вспоминает все, что пережил за последние сутки, все, чего наслушался, натерпелся и чем наелся досыта, когда осталось лишь закрыть глаза и отдохнуть, тогда — — Чжэхен… — Да что опять не так? — Мне неудобно спать сидя. — Что тебе мешает спать лежа? У тебя там полно места. Джонни смущенно мямлит в ответ: — Мне нужна подушка, — Чжэ делает вид, что не понимает о чем говорит друг. — Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. /Wow, that's so ironic!!/ Чжэхен вздыхает и переползает назад. Енхо — пытка. Как он вообще спать собрался в этом спичечном коробке? Джонни шепчет «спасибо», с разрешения располагая голову у младшего на коленях. Чон закрывает двери, запускает руки в чужую длинную шевелюру: — Не за что, утырок. (Со улыбается и не спит еще долго) Как назло, ночь выдается не из легких. Температура воздуха резко падает до такой степени, что не греет даже худи. Джонни мелко дрожит во сне, чем и будит Чжэхена, жмется сильнее, еще крепче обнимая бедро младшего. Тот, пытаясь не разбудить, достает откуда-то старый протертый пыльный плед, аккуратно укрывает им Енхо. Это, скорее всего, мало что меняет, но все же иллюзорная забота. Чжэхену снятся кошмары, он не понимает, где сон, а где реальность. Кошмарит его так, что он ненароком будит Джона, а тот уже его. По итогу оба решают что в обнимку и сидя будет проще крепко заснуть. Кстати, блядская ночка на этом не заканчивается. Спустя время рядом с машиной проходит толпа подростков, они отнюдь не тихие и кажется совсем не отдают себе отчет, когда кому-то из них приходит в голову идея взвыть на всю округу. Никто ничего не понял. — Пиздец, — высказывается Енхо. Чжэхен соглашается, отсаживается на сиденье от Со и тянется за телефоном. — Черт, всего 01:20. Я замерзну здесь к утру. — Если начнешь покрываться инеем, то у нас есть вариант с толстовкой, — усмехается старший. Толстовка? Юно улыбается совсем как дурак, потому что действительно есть чему улыбаться. Память моментально подбрасывает картинки пятилетней давности, от чего мурашки идут по коже. Картина маслом. Они вдвоем на даче у какого-то друга знакомого одноклассника одной из троюродных сестер Енхо или что-то в этом роде. Вокруг никого, все разом смылись куда-то, позабыв о тех двух неудачниках, что остались в огромном доме. Как Джонни оказался обнаженным до пояса, не вспомнит уже никто, это правда. Семнадцатилетний Чжэхен трясется от холода и страха, но больше от холода и пытается дозвониться хоть до кого-нибудь. Тщетно. Младшего от дикого холода не спасает даже теплая толстовка, которая, к слову, на несколько размеров больше, дикий оверсайз. Со сказал, что там поместилось бы еще полтора худых человека. Гений, определенно. Но осенило его не сразу. Он подзывает почти протрезвевшего Джехена к себе и просит снять эту самую толстовку. Тот исполняет просьбу с подозрением. Но вот когда слышит следующий запрос: «сядь ко мне на колени» — Чжэ клинит. Но он садится лицом к лицу, нервно сглатывает и облегченно выдыхает, когда парень со скрипом натягивает на них кофту, оставляя пустыми лишь рукава, и крепко обнимает. — Видел бы ты себя сейчас. Думал, я тебя насиловать собрался? — смеется Джонни. — Нет, ну серьезно, ты так странно сказал, что я думал, все, прощай, девственность. — говорит Юно, выпрашивая у старшего сигарету. — Мы дружили уже тогда? Или только были знакомы? — Не помню уже. Мне кажется, что… — младший делает первую затяжку и, выдохнув, поворачивается с округленными глазами. — Да. — Что «да»? — Да, мы тогда еще не дружили. Поэтому я и перепугался. Знал бы тебя чуть получше, то не удивился бы. С тобой вообще мало чему можно удивляться, как оказалось, — старший улыбается. — Прекрати, а. Улыбка сходит с лица, они смотрят друг на друга пару секунд, а потом одновременно взрываются. За пять лет они отлично прикипели друг к другу. Чжэхен быстро свыкся с особенностями характера своего друга, в последствии оказалось лучшего. Друга навеки. Внезапно лохматый придурок стал буквально домом для избитой подростковыми проблемами души Чжэ. И в то же время младший слишком крепко засел в жизни Со, чему тот только лишь рад. Это красивая дружба, полная взаимопонимания и поддержки, хоть и с такой неуклюжей внешней ее составляющей. Однако оба замечали нечто странное, происходящее между ними и мешающее трезво мыслить, когда они остаются наедине. Словно гадкий, но сладкий остаток пубертатного периода. Странно ведь, когда слишком сильно хочется остаться у друга на ночь, чтобы взять его футболку, и потом стащить ее себе навсегда с намерением никогда больше не стирать и чувствовать на ней сразу оба запаха — свой и его. Странно хотеть подрочить друг на друга. Странно молчать об этом долгие годы, но видеть ситуацию насквозь и осознавать, что все происходящее взаимно. Занимательно, что только с появлением бывшей одноклассницы Джонни по имени Сон Вэнди в жизни Чона старший, наконец, решил действовать. Только пока это больше походит на ненависть к девушке лучшего друга. Вэнди в свою очередь не глупая и не слепая, видит между ними крепчайшую связь. Это высшая степень взаимопонимания, возможно, такое ей и не снилось. Они все ближе с каждым странным прозвищем Чжэхена, с каждой новой причудой Енхо. Струны натянуты до предела. Они явно больше, чем лучшие друзья. Они, конечно же, меньше, чем любовники. Джонни не парится по таким вещам, она хорошо это знает. Потому что Чжэхен для него просто Чжэхен. Мелкий пиздюк, тырящий сигареты, мастер проигрывать в угадай мелодию, «хуйло со стажем» и все-все-все оттуда вытекающие. Связь между ними невозможная, глупая и беспричинная, так думает Вэнди. Но сильная настолько, что легче отступить. А Чжэхен, подобно беззащитному коту, боится всего на свете, но тянется ближе. Кризис личности серьезно мешает ему жить, однако рядом с Джонни дышится спокойнее, свободнее. Рядом с другом он может быть таким, каким всегда хотел быть. Раскрепощенным и хоть чуточку смелым, а главное счастливым. Пусть с огромным количеством мыслей в голове. Даже сейчас. — Джонни, — окликает старшего Чжэ. Тот переводит взгляд на Чона. — Ты никогда… Ты никогда не задумывался, кто мы друг другу? — Мы? — произносит намного тише радио. Младший кивает, — Разве не лучшие друзья? — играется. — Я сомневаюсь, что к лучшим друзьям можно испытывать что-то такое. То, что я испытываю. Хочу тебя поцеловать, но боюсь, — и нервно добавляет: — ха-ха. Енхо лукаво улыбается, потому что знает. Потому что испытывает тоже самое, только не дает никаких намеков. Поэтому мелькает взглядом с губ Юно на сигарету в его руках. Но в глаза не смотрит. — Трус, — отбирает и выкуривает последнюю затяжку, выдыхает и вновь улыбается, выбрасывая окурок в окно. Смотрит в упор на спинку переднего сиденья перед ним, добавляет: — Ты такой трусишка, Чжэ, дурак прямо-таки. Дурачок. Иди ко мне. Хватает за капюшон и тут же отпускает, думает, что может передумать в любой момент. Чжэ боится, но убирает чужую руку и в два счета уже нависает над Со. Однако все еще не решается. — Не бойся. — Енхо прикрывает глаза. Зеленый свет в голове Чжэхена загорается, и они целуются. Совсем робко, не давая полной воли желаниям, то и дело думая, что это что-то совсем не по-дружески, но сколько же можно было изводить друг друга? Чжэхена передергивает от накатывающих чувств, и он довольно сильно прикусывает губу старшего. Енхо судорожно шипит, мысленно позволяет мстить, целовать друга совсем-совсем не робко. Совсем-совсем не по-дружески. Юно нравится. Юно не боится. Руки обоих уже блуждают под одеждой, в волосах, на плечах. Один поцелуй сменяется другим, укусы — невинными чмоками и наоборот. С каждым новым прикосновением сдерживаться все труднее. В какой-то момент обоих отрывает от этого мира. Губы попадают куда приходится, оставляя отдаленный запах табака на щеках, шее, подбородке, переносице. Енхо матерится на выдохах, смешивая нецензурщину с «Чжэ, господи», и считает это вдвойне нецензурщиной. Чжэхена ведет еще больше. Сумасшествие заканчивается, когда младший тихо умоляет: — Джонни, посмотри на меня. Почему ты не смотришь на меня? — он заставляет смотреть в глаза. Енхо поддается и снова хохочет, разглядывая такого красивого Чона. — Ты не поверишь. Это очень глупо. Почему когда я смотрю сейчас на тебя всего зацелованного и красного как рака, то вижу только ее лицо? Вэнди. Снова она. Чжэхен невольно представляет старшего со своей девушкой, и ему становится горько. Очень иронично. — И как бы это выглядело, будь она на моем месте? — Честно? Отвратительно. Чжэхену хочется расцеловать Енхо еще раз. Тот добавляет: — И ты должен расстаться. Давно должен.____________________
Чикаго встречает свежестью и легкостью. Невозможная красота. Та самая, которая в простоте, которую Чжэхен больше всего ценит. Енхо даже не спрашивает, нравится ли. Знает. Нравится. Его настолько завораживает, что даже мысли улетучиваются. — Не сейчас. Не сегодня. — говорит вслух Юно в ответ на недавние слова старшего о расставании. — Не в этой жизни? — добавляет Джонни, посмеиваясь. — Размечтался, — язвит младший в ответ. — я не самоубийца. А сам вытягивает руку с телефоном, приобнимая Енхо. Енхо ненавидит селфи. Ну и кто тут не самоубийца? — Почему ты отправил именно ту, где я как дурак? — обиженно спрашивает старший, рассматривая фото, которое по мнению Вэнди абсолютно точно окажется «слишком девчачьим». Потому что только девчонки целуют в щечку на селфи, парни — нет. Девушка читает сообщение и уже через секунду улыбается и понимает, что была чертовски права: «Мы в Чикаго. У нас все хорошо. До встречи.» И даже фото не смотрит, строча в ответ: «Слишком по-девчачьи, Хо.»