Сожители

Утро добрым не бывает — именно в этом утверждении Пак Чимин убедился в первую очередь после нелегкого пробуждения. Голова трещала, во рту сухо, кости затекли от неудобной позы сна, а в районе паха неприятно тянуло и ныло. Отлепившись от Тэхена, парень поплелся в ванную, чтобы привести себя в порядок. Под струями контрастного душа хотя бы одной проблемой стало меньше. Укутавшись в халат Юнги, чья туша сопела на диване в гостиной, парень продолжил путь восстановления духа на кухне с помощью чашечки крепкого кофе. Аромат бодрящего напитка вытеснял головную боль, в то время как горьковатый напиток возвращал воспоминания прошлой ночи. Вспоминая последнее сцены, Чимин с каждой секундой раскрывал глаза все шире, уставившись в одну точку. — Ну и вид у тебя, — прохрипел возле уха остолбеневшего парня Юнги, любопытно рассматривая его выражение лица. — Хён, я вчера такое натворил… — прошептал не своим голосом Чимин. — Когда попьяни — не считается, чего бы ты там не сделал, — изрек философскую мысль старший и пошел искать остатки кофе. — Откуда ты знаешь? — Я пришел под утро, но запах алкоголя усиливался с каждым шагом к вашей комнате, мне не сложно догадаться, что набрались вы знатно. — Это не так, мы немного выпили, — оторвав наконец-то взгляд, он изумленно посмотрел на хёна. — Ты себя в зеркало видел? Мне можешь не врать, — усмехнулся Юнги. — Я так понимаю, готового кофе больше нет? — Можешь допить мой, я больше не буду. Всучив почти полную кружку кофе брюнету в руки, Чимин вернулся в свою комнату, где все еще спала причина его головной боли. К слову блондин смог уснуть только ближе к восходу солнца, даже слышал краем уха, как вернулся хозяин квартиры. Пепельноволосый присел рядом с другом и уставился на спящее личико. Раньше он этого не замечал, но у Тэхена очень красивые черты лица. Взгляд скользнул ниже, к вздымающейся грудной клетке. «А что, если я и вправду гей?» — подумал Чимин. Рука юноши потянулась к расстегнутой на половину рубашке Тэ. Он отслонил краешек ткани, оголяя острые ключицы, и провел по бархатной коже кончиками пальцев. Но теплая ладонь легла поверх руки Чимина, останавливая его действия. — Прекрати, пожалуйста, — охрипшим голосом попросил блондин, всматриваясь в слегка ошарашенное лицо друга. — Не пойми меня превратно. Я люблю тебя, но ты мне как брат. — Тэ, по поводу вчерашнего… — Чим смущенно отвел взгляд. — Прости меня, я хотел только проверить… — И сейчас тоже? — Сейчас тем более. Парень одернул свою руку от горячей груди Тэхена и лег у него под боком. Тэ принял действие как должное и заключил маленькое тельце в крепких объятиях. — В следующий раз проверяй лучше на Юнги, — прошептал ТэТэ и чмокнул друга в висок. Чимин попытался выдавить подобие улыбки, а самому, к его же удивлению, хотелось рыдать от досады. Он всю свою сознательную жизнь считал, что ему не хочется женщин потому, что не встретил еще ту самую единственную. А тут новость о внезапной смене ориентации валится подобно снежному кому на голову, как будто бы и без того не было проблем. Когда идея проверить свою догадку засела в пьяной голове, он готов был посмеяться над собственными мыслями, а сейчас кажется, что все высшие силы смеются над ним. Парень прижался лбом к изгибу шеи Тэхена, желая спрятаться от давящего осознания реальности в уютных объятиях того, кого он смело может назвать самым близким. Близкие… А что скажут родители, когда узнают? Мать с отцом всегда были такими правильными, как они отреагируют на новость о «неправильном» сыне? Именно таким себя чувствовал Чимин: неправильным, испорченным, теперь уж точно обреченным не познать счастье. — Плюшка, это не конец света, — начал успокаивать Тэхен, будто тревога друга передалась и ему. — Тэ, кому я такой нужен? Я ведь теперь не смогу жить полноценно… — едва сдерживал слезы парень. — Что значит, не сможешь? У тебя все руки и ноги на месте, ты красивый на лицо, танцуешь великолепно, прекрасно готовишь, да еще и умный. Тебя такого с руками оторвут, чего ты на себе крест сразу-то ставишь? — блондин зарылся пальцами в окрашенные волосы Чимина, — Почему ты считаешь, что не сможешь жить нормальной жизнью? В мире много таких как ты, и все живут, учатся, работают, заводят семьи. — Мама рассказывала как-то, — начал Чимин, укладывая голову удобнее на плече Тэ, — как отец переживал за нас, когда ее увезли в роддом. Все отделение на уши поставил, каждые три минуты заходил, интересовался все ли хорошо и может нужно что-то. А когда он впервые взял меня на руки он даже расплакался. — Губы парня растянулись в печальной улыбке. — Правда, твой отец? — улыбнулся блондин в ответ, вслушиваясь в рассказ. — Папа это отрицал, говорил, что настоящее мужчины не плачут. Но на деле он так смущался, когда мама об этом рассказывала. Тэ, я тоже так хочу. — И у тебя так будет, поверь мне.Есть миллион способов завести ребенка, в конце концов, есть усыновление или суррогатное материнство. — Это не то. Хочется частичку себя и любимого человека. Тэхен успокаивающе гладил Чимина по голове, временами перебирая шелковистые локоны его волос на затылке. Он понимал, к чему вел друг, когда говорил о неполноценности, только вот толком ничего ободряющего сказать не смог. Он с грустью понимал, что сам не знает, как можно развеселить его в данной ситуации. — Я знаю только одно: ты обязательно найдешь своего человека. Неважно, какого пола он будет, важно то, чтобы ты был с ним счастлив. А вместе вы найдете выход из любой ситуации, — тихо шептал ему на ухо юноша. — Ты, правда, считаешь, что я найду такого человека? — Чимин поднял грустные глаза на Тэхена. — Каждой твари по паре, — улыбнулся своей фирменной квадратной улыбкой блондин, — а я хочу быть свидетелем на твоей свадьбе, так что у тебя нет выбора. — Да пошел ты, Ким Тэхен, — пепельноволосый легко ударил своего друга в плече маленькой ладошкой, изображая обиду. Однако в слова Тэхена хотелось верить всем сердцем. Из его уст они звучали не как сказочная история с хеппи-эндом, а как вполне реальное будущее, до которого лишь руку протянуть. Вот так всегда с ними бывало: Чимин вечно все утрирует, расстраивается, а потом приходит Тэхен, обнимает, заставляет верить в его слова и все становиться на свои места. Сложная ситуация не кажется катастрофой вселенского масштаба и понемногу воспринимается как должное. Они дополняют друг друга, уравновешивая чаши весов в нужный момент, не позволяют друг другу перейти черту. Наверное, поэтому такие не разлей вода и даже во сне дышат в унисон. В теплых объятьях Тэхена Чимина уже было стало уносить в царство Морфея, но выдернуло моментально, как только в комнату залетел Юнги и сообщил о гостях. Сонно потирая глаза, Чим и Тэ вышли гуськом из комнаты. Увидев лицо того, кто к ним пожаловал, лица вытянулись у всех, кроме ничего непонимающего Мина. — Профессор Ким? — удивленно спросил Чимин. — Ах, Пак Чимин, Ким Тэхен. — как-то безразлично произнес учитель, — так вы живете с Юнги. В таком случае я не удивлен такому количеству пропусков. — Что значит «в таком случае»? — хозяин квартиры скрестил руки на груди, недовольно окинув гостя взглядом. — Ты та еще заноза в заднице, собственно, как и твой бр…– Сокджин перевел взгляд на младших, однако закончить ему не дал Юнги, выводя с комнаты гостя. — Пройдем на кухню, Джин, а вы двое приводите себя в порядок и идите жрать, — брюнет уже почти скрылся за дверью, но вспомнил что-то и развернулся к парням. — Ах да, Чимин, не забудь потом мой халат после себя постирать. Мало ли чем вы двое там занимались. Бросив напоследок не двузначную улыбку, Юнги скрылся за кухонной дверью, оставляя двух сонных юношей в недоумении. Но делать, по сути, нечего, потому они последовали приказу старшего, и пока Тэхен возился в душе, Чимин успел позвонить Хосоку и узнать, как у того дела после попойки. Блондин вышел из душа через полчаса, к тому времени Чим уже переоделся и проветрил комнату от стойкого запаха перегара. Пепельноволосый вышел за дверь, чтобы не смущать друга еще больше пока тот переодевается, и медленно поплелся к кухне. За закрытыми дверями послышался тихий разговор, и хоть всего Чимин не услышал, но одна фраза долетела к нему отчетливо из уст Сокджина: «Твой брат». Больше узнать ничего не удалось, потому как подоспел Тэхен и пришлось войти. Двое говорящих выпрямили спины, как только дверь открылась, обменявшись взглядами будто два заговорщика. Было принято немое решение отложить беспокойный разговор на потом. Все дальнейшее время присутствия Юнги его лицо сменялось с обеспокоенного на угрюмое и наоборот. Брюнет подал младшим завтрак и сообщил, что навестит Намджуна ненадолго и вместе с Джином они покинули квартиру через 15 минут. Растерянные младшие переглянулись молча, но поняв, что ответов нет ни у кого, кроме ушедших, молча принялись за едва остывший завтрак. Ближе к обеду Тэхену позвонили из университета и попросили немедленно появиться на кафедре, на что блондин тихо и великодушно послал всех в зад, но в университет все-таки отправился. Однако Чимину долго думать чем заняться не пришлось — вскоре вернулся Юнги и, бросив на журнальный столик в гостиной несколько маленьких пакетиков с таблетками, он перевел взгляд на испуганное личико квартиранта. — Что? Ты как будто призрака увидел, — холодно произнес Юнги, который уже не обращал на парнишку никакого внимания и неспешно стаскивал с себя теплую куртку. — Хён, ты опять? — дрожащим голосом спросил Чимин. — Чим, у меня есть на то причины, — Шуга проплелся мимо и, потрепав по пути светлые волосы младшего, сел на диван и открыл одну из упаковок. Чимин цокнул и поспешил закрыться в комнате пока не поздно. Это первый раз с тех пор как он вернулся домой после побега, и самому сейчас оставаться с таким Юнги было страшно. Он сразу позвонил Тэхену, тот пообещал прийти как можно раньше, поэтому немного успокоившись, он заткнул уши наушниками и погрузился в собственный мир, где не было места проблемам. Парень пробыл бы в нем дольше нескольких часов, там время текло быстрее, вот только телефон сообщил о низком заряде батареи гораздо быстрее, а зарядка была в гостиной, в которой, собственно, был наверняка уже обдолбаный Юнги. Выходить к нему не хотелось совсем, да и, по правде говоря, было страшно. Полежав несколько минут в тишине, Чимин услышал глухой удар и звук разбитого стекла. Недолго думая парень пулей вылетел из комнаты. В гостиной сидел Юнги, тяжело дышал и прижимал к груди поврежденную кровоточащую руку, а перед ним стоял несчастный журнальный столик, стеклянная поверхность которого покрылась паутиной трещин, а кое-где осколки повыпадали на пол. Времени на обдумывание своего страха перед травмированным наркоманом не было. Юноша сразу убежал за аптечкой и быстро вернулся к раненому, осторожно взял того за поврежденную руку и заглянул в затуманенные глаза. — Позволишь себе помочь? Ответа не последовало, лишь короткий кивок и взгляд в сторону, после которого Чимин принялся вытирать кровь с сбитых костяшек и раненой ладони. — Зачем же ты так с собой? — тихо произнес Чим, останавливая кровь, — Совсем не жалко себя вот так выводить? — А тебе, значит, меня жалко? — прохрипел брюнет и с интересом взглянул на сердечного друга. — Ты делаешь себе больно, конечно мне тебя жалко, — Чимин потянулся за бинтом, но его запястье перехватили и сильно сжали поврежденной рукой, из которой снова полилась кровь. Сердце пепельноволосого пропустило удар и тот резко поднял взгляд на Юнги. Зрачки того резко сузились до маленьких точек, в глазах полыхала ярость, на виске выступила пульсирующая венка. — Хён? — Жалко? — прошипел Юнги, — Тебе меня жалко?! В одно мгновение он резко дернул Чимина за запястье на диван и сам навис сверху. — Не смей, — выдохнул в дрожащее губы брюнет, — слышишь, не смей жалеть меня. — Хён, пожалуйста, не надо. Я не это хотел сказать, отпусти, — ответил Чимин, чувствуя, как сердце ушло куда-то в пятки. Он попытался выдернуть руку из крепкой хватки, но ее сжали еще сильнее и завели над головой. Юнги, втягивая сладкий запах светлой кожи, провел кончиком носа по шее Чимина и облизал обсохшие от жаркого дыхания губы. Он секунду помедлил, и впился в губы младшего неистовым поцелуем. Он терзал мягкую кожу укусами, оттягивал больно нижнюю губу зубами и совсем не обращал внимания на то, что Чимин пытался отвернуться. Свободная рука Юнги схватила его лицо и больно нажала на скулы, заставляя приоткрыть губы и впустить нетерпеливого и жестокого Юнги внутрь. Чимин промычал в поцелуй, пытался отбиться, как мог, хотя бы чтобы вдохнуть глоток воздуха, которого до головокружения мало. Юнги отстранился, когда в глазах у младшего начало темнеть и тот перестал вертеться. Чим мало что уже соображал, находясь в полу-сознании, потому брюнету не составило труда перевернуть податливое тело на живот и поставить на ватные колени. Нажав на поясницу, он заставил Чимина прогнуться до боли в позвонках. Юнги бросил похотливый оценивающий взгляд на картину перед собой и прижался пахом к заду пепельноволосого. В тот момент даже через плотную ткань Чим почувствовал сильное возбуждение хёна и сразу же пришел в себя. Он пытался встать, но его больно вжали в диванные подушки, он пытался оттолкнуть бедра Юнги от себя руками, но их больно заломили за спину и быстро связали кожаным ремнем. Он даже пытался кричать, но на каждое его действие Юнги отвечал жестокостью. Он резко спустил с Чимина джинсы вместе с трусами и звонко шлепнул по ягодице, да так, что от боли Чимин захлебнулся воздухом. Юнги продолжал наносить увечья светлой коже: то снова ударит, то оставит несколько засосов на пояснице и между лопатками, то прокусит до выступания алых капелек крови на нежной коже на шее. Действия Юнги были жестокими, но с каждым разом становились все желаннее, они изменились, теперь брюнет зализывал языком ранки от зубов, поглаживал ладошкой по покрасневшей коже ягодиц, Чимин уже стонал не от боли, а от наслаждения, сам прогибал спину и прижимался ближе к брюнету. Вскоре Юнги прекратил сладкие издевки, и Чим уже было подумал, что им уже наигрались, с удивлением отметив при этом неудовлетворенность. Брюнет встал с дивана и пошел к своей сумке, попутно снимая остатки своей одежды. Он достал из кармашка рюкзака неизвестную Чимину баночку и направился обратно к нему. Юноша попробовал подняться, но его настойчиво вернули в изначальное положение. Парень (Семе) приподнял бедра Чимина и провел пальцами по промежности, от чего Чим в страхе затаил дыхание. — Если будешь себя хорошо вести, будет совсем не больно, — спокойным голосом сказал Юнги, и Чимину даже показалось, что он уже пришел в себя после дозы. — Хён, умоляю, отпусти меня… Ты же не такой. — А какой я? — в голосе сзади послышался интерес. — Ты же добрый. Ты дал нам с Тэхеном жилье, хотя мы даже не просили тебя, впустил двух незнакомцев, хотя не должен был. Ты заботишься о нас, готовишь завтраки, покупаешь еду. Ты же не сделаешь этого, умоляю, отпусти. — Ты не знаешь какой я, Пак Чимин, — обжигая ухо горячим дыханием, Юнги поцеловал Чимина за ушком. — Расслабься, тебе понравится. Юнги открыл баночку со смазкой и вылил вязкую жидкость себе на руку. Свободной рукой он нажал на поясницу светловолосого, вынуждая выпятить зад еще сильнее и провел увлажненными пальцами по тугому колечку Чимина. Медленно начал вводить сначала один палец, аккуратно разрабатывая дырочку, затем второй. Когда Юнги приставил к анальному отверстию третий палец, Чимин жалобно всхлипнул. Он уперся головой в твердую диванную подушку и начал заливаться слезами. — Пожалуйста. Умоляю, прекрати это. Юнги, хватит, — сквозь всхлипы молил он. Мин резко вытащил пальцы из кольца тугих мышц и наклонился снова к уху младшего. — Я ведь просил вести себя хорошо, плохой Пак Чимин… Заслуживаешь наказания. После этих слов горячая боль разлилась по всему телу младшего, от чего рваный крик вырвался из горла несчастного. Юнги настойчиво входил в него, не разработав как следует. Чимин начал вырываться с новой силой, заливаясь горькими слезами, но это только усугубляло ситуацию. Юнги дернул связанные руки парня на себя, заставив его выпрямится, прижался торсом к взмокшей пояснице и продолжил вторгаться в тесное пространство. Чимин тем временем выгибался, как мог, лишь бы найти положение, в котором будет не так больно, и можно будет наконец вздохнуть нормально, но такого не существовало. Юнги вошел полностью, и даже не дав своей жертве привыкнуть, начал жестоко вдалбливаться в Чимина, придерживая его бедра, чтоб не вырвался. Парень (Уке)откинул голову на плече Юнги, слезы не поддавались контролю, всхлипы-стоны хаотично вырывались из горла, иногда заменяясь на вскрики, когда член Юнги задевал чувствительную простату. Он чувствовал, как внутри него все горело и пульсировало, как неразработанные как следует мышцы сжимаются вокруг твердого члена Юнги, которому явно это нравилось. Брюнет же решил снизойти к своей жертве и начал подрачивать его член в такт своим толчкам, попутно собирая соленые капли с лица Чимина своими губами. Мучения длились, как показалось Чимину, целую вечность, но, в конце концов, Юнги, что за все это время лишь несколько раз сорвался на рык, покинул тело младшего так же резко, как и вошел, и вязкая, белая жидкость растеклась по пояснице пепельноволосого. Брюнет снял натерший нежную кожу ремень с запястий Чимина и отправился в душ, напоследок одарив более нежным поцелуем и фразой «скажи спасибо, что в рот не оттрахал». Чимин лежал на диване еще несколько минут приходя в себя. Вернув себе хотя бы частичный контроль над телом, он собрал свои отброшенные вещи и скрылся за дверью своей комнаты, заперев при этом ее на ключ. Парень сел посередине комнаты и просидел так несчитанное количество минут, прислушиваясь к звукам. Он слышал, как Юнги вышел из ванны, слышал, как он включил телевизор и даже услышал единожды проскочивший храп. Понял, что его обидчик уснул он, пересилил себя, свой страх, встал на ровные ноги и оделся. Посмотрел на себя в зеркало, ощупал опухшее от слез лицо и покрасневшие веки. Как в тумане осмотрел свои раненные запястья и не с первого раза услышал, что кто-то пытается попасть в их комнату. — Чимин, открой. Чем ты там занимаешься? — настойчиво тарабанил в дверь Тэхен. Чим прислонился ладонями к двери и прислушался сам ли его друг. Убедившись в желанном, осторожно повернул ключ в замке и впустил друга, который устало ввалился в комнату, волоча следом сумку. — Господи, они бессовестны… — протянул блондин, кидая сумку в угол, в то время как Чимин запер дверь заново. — Как ты тут? Юнги не лез? Глаза Чимина защипало от прилива новой порции соленых дорожек. Он отбежал от двери и кинулся на шею ошарашенному Тэхену, попутно рассказывая все до последних подробностей. Тэ, у которого после каждого рассказанного предложения пальцы сжимались в кулаки, молча выслушал друга, медленно осознавая каждое слово. — Мне было так больно!.. — продолжал рыдать Чимин, сжимая мокрую от слез ткань рубашки, — Я умолял его прекратить, но он сказал, что я заслуживаю наказания. Вновь обревшему силы студенту хотелось прямо сейчас оставить позади плачущего друга, влететь в гостиную и разбудить подонка парочкой ударов в челюсть, но вместо этого он аккуратно повел Чимина к кровати.Так же трепетно укрыл их обоих одеялом, прижал к себе снова обиженного Мин Юнги Чимина. Попытался утихомирить дрожащее в его руках крошечное тельце, но получилось не сразу. Через час нежного покачивания и поглаживания Чимин все же смог успокоится и уснуть, хоть сон его был беспокойным. Тэхен же не мог уснуть еще добрых несколько часов. Он не прекращал трепетно поглаживать волосы Чимина, при этом прижимая его к своей груди. Подбородок Тэ уложил на макушку своего друга. Еще в детстве он обнимал так своего друга, утверждая, что так ему ничего не грозит. С того времени это вошло в привычку, и Чимин действительно успокаивался, стоило ему быть полностью окруженным родным Тэхеном. ТэТэ никак не мог понять Юнги, его мотивов или причин. Его пыл утих, желание врезать брюнету никуда не делось, но ушло из списка неотложных дел на сию минуту. Он принял решение провести эту ночь, не отлучаясь от того, кто в нем сейчас нуждается, а их общую проблему оставить на утро. Но кто же знал, что по их пробуждению Юнги уже не будет в квартире.