Люблю не за что-то, а вопреки всему

Ещё с месяц не происходило ничего, и все дни были похожи на один. Я просыпалась в семь и шла готовить к открытию пирожковую. В полвосьмого приходил мистер Баркер выпить чашечку кофе. До вечера я почти не пересекалась с ним, так как мы оба работали. Он — брил и любезничал с клиентами, я подавала на столы посетителям, ругалась с Альбертом и сплетничала с Эммой. Где-то в десять я заходила к Баркерам спросить, не нужно ли посидеть с моей любимой принцессой. Если мне её отдавали, я всю ночь качала колыбельку, а по моим щекам текли слёзы. Если же Джоанна оставалась с родителями, я либо спала в гордом одиночестве, либо терпела Альберта. С утра всё начиналось по новой. Единственной радостью в этой жизни у меня были улыбки и редкие слова Бенжамина. Ну и маленькая мисс Баркер немного скрашивала мою жизнь. Правда, теперь я брала её на ночь к себе всё реже — девочка стала меньше плакать, а её отцу было очень неудобно напрягать меня лишний раз. Да что там, он вообще старался свести наше общение к минимуму, всё ещё чувствуя себя неловко в моём обществе. В общем, жизнь текла размеренным чередом, и я уже к ней привыкла. Единственное, что было новым — так это то, что Эмма убедила квартирантов сдавать домик покойной тётушки Люси. Как-никак, это приличный доход, а снимать комнату на Флит-стрит (улица не с самой лучшей репутацией) по любому выходит выгоднее, чем жить там. Во-первых, тут есть удобная просторная цирюльня, во-вторых денег со сдачи домика хватало на оплату комнатки и ещё немного оставалось, в-третьих тут была я, вечно готовая услужить. В один солнечный апрельский денёк я стояла у столика с клиентами и запоминала их заказ. Я уже собиралась пойти накладывать пироги с капустой, когда в пекарню быстрым шагом зашла Люси, шумно открыв дверь. За ней едва поспевал высокий мужчина с каштановыми волосами и, — первым бросалось в глаза, — большим носом. Хорошо одетый и важный, я, к слову, видела его пару раз у Баркера. Он ходил к нему бриться, а в последнее время вообще зачастил. Не знаю его имени, но он вроде бы какой-то важный чиновник. — Сэр, я не думаю, что это хорошая идея, — отвечала миссис Баркер, по дороге снимая капор и стремясь к внутренней лестнице. — О, моя дорогая, это всего лишь прогулка!.. Люси скрылась наверху. Странный посетитель от досады стукнул кулаком по стойке и тяжело вздохнул. — Миссис, плесните мне джина! Я переглянулась с Эммой и сделала ей знак обслужить клиентов, а сама налила богачу кружку алкоголя. Он сделал пару больших глотков. — Красотка, верно? — Люси-то? Ха, и покрасивее видали! — хмыкнула я, делая вид, что занята протиранием чашек. — Хитрая штучка. Любит поиграть., — похотливо ухмыльнулся мужчина. — Простите? — Она через месяц будет моей! — уверенно заявил посетитель, сделав ещё один большой глоток. — Сомневаюсь, сэр… Простите, не знаю вашего имени. — Судья Тёрпин. Я постаралась убрать с лица удивлённо-испуганное выражение. Что ж Люси так замечательно находит приключения на свою… Не важно. Мда, это плохо, что богатый и влиятельный человек положил глаз на миссис Баркер… Ну да ладно, что он, в конце концов, может сделать? Баркеры — святоши, им нельзя угрожать судом. — Так вот, уважаемый судья Тёрпин, не хочу вас расстраивать, но вряд ли вам повезёт с Люси. Она обожает мужа. Не видела более крепкой любви, чем у них. — Вы так думаете? — с сомнением спросил судья. — Да. — О, миссис… Ловетт? — я кивнула. — Будьте уверенны — я завоюю её! Я пожала плечами — пусть пытается, если хочет потерпеть фиаско. — Сэр, их брак невозможно разрушить, это я по себе знаю. Судья опять усмехнулся и вновь отпил из чашки. — Я думаю, что у меня будет более действенное оружие, чем женские чары. И, положив на стойку несколько монет, он ушёл. Я же не придала значению этому. За Люси волочились джентльмены и частенько бывало, что, возвращаясь с прогулки или с рынка, она приводила на хвосте очередного воздыхателя. Но они хотя бы просто наблюдали, да и то до того момента, как из цирюльни спускался Бенжамин и осведомлялся, если нужно. Или цирюльник объяснял доходчиво, что Люси замужем, или вид бритвы в кобуре убеждал, но, в общем-то, проблем по этому поводу не было. А вот этот что-то чересчур самонадеян. Я посмотрела вслед судье. Он удалялся вниз по улице, беседуя с каким-то низеньким толстым человечком в цилиндре. Ещё недели две судья бегал за Люси, пытался делать её подарки и звал на прогулки/приёмы. Девушка же шарахалась от него, как чёрт от ладана и почти не выходила из дома. Бенжамин пару раз намекал постоянному клиенту, что неплохо бы и оставить его жену в покое. На это Тёрпин отвечал, что лишь восхищен её неземной красотой. Но даже терпение прекрасного цирюльника было не безгранично. — Сэр, я сыт этим по горло! Немедленно покиньте мой дом и больше не появляйтесь тут! — послышался раздражённый голос Бенжамина сверху. Я подошла к дверям пирожковой, чтобы посмотреть на человека, сумевшего разозлить мистера Баркера. — Ты пожалеешь об этом, цирюльник! — с презрением выплюнул судья, спускаясь по лестнице и преследуемый Бенжамином. Они оба останавливаются возле дверей пирожковой, и с минуту испепеляют друг друга взглядами. Пристав переводит маленькие поросячьи глазки с брадобрея на судью, ожидая приказа или жеста своего господина. В итоге носатый (как я его прозвала) разворачивается и шагает прочь. — Если я о чём-то и пожалею, так это о том, что вгоню бритву вам в горло по самую рукоять, если увижу ещё раз рядом с моей женой! — не своим голосом кричит Баркер, угрожающе выставляя в сторону удаляющегося Тёрпина одну из своих серебряных любимец. — Как бы вы не раскаялись в своих словах, милейший! — заявляет пристав, вечно ходящий за судьёй, постукивая тростью о руку. Бенжамин растягивает губы в ухмылке-оскале, его глаза становятся похожи на бездны, и он выдаёт, задумчиво вертя в тонкий пальцах бритву. — Возможно, мне придётся раскаиваться не только в словах. Пристав нервно вздрагивает и отворачивается, чтобы последовать за судьёй. Брадобрей, расслабившись, поворачивается к нему спиной… А в следующую секунду эта жирная крыса со все дури бьёт моего обожаемого цирюльника по голове набалдашником своей мерзкой палки. Я открываю дверь как раз вовремя, чтобы принять на руки оседающего квартиранта. — Чёртов ублюдок! Чтоб тебе лопнуть! — выкрикиваю я вдогонку приставу в любимой манере моей матери и от души показываю один из «хороших» жестов. Эх, если бы на мне не висел цирюльник, грозящий впечатать меня в пол, я бы хорошенько прошлась скалкой по чьёй-то сальной головушке… Но Баркер только-только начал подавать признаки жизни, так что мне пришлось тащить его к диванчику у окна, хотя я всей душой стремилась рассчитаться с крысой. Бенжамин пришёл в себя более-менее быстро и даже перебирал ногами, пока я тащила его к намеченному месту. Посадив его, я сходила за тазом с водой и полотенцем — кровь цирюльника уже стекала на ворот рубашки. Я подошла и стала прикладывать смоченную в холодной воде ткань к ушибу. — Что ж вам так везёт-то, мистер Баркер? Неужели не понятно, что нельзя поворачиваться к врагу спиной? Бенжамин немножко покачнулся, и мне пришлось прислонить его к себе. Довольно странное ощущение — когда твою любимый мужчина сидит, положив голову тебе на живот. — Мда, хорошенько он вас приложил, — пробормотала я, заботливо проводя рукой по чёрным волосам. Баркер поднял голову, чтобы видеть меня. — Я испачкаю ваш корсет, — задумчиво сказал он. — Правильно, лучше мне отойти, чтобы стукнулись ещё и о пол. Бенжамин тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Я же вновь занялась его многострадальной головой. — Я немножко перегнул палку, верно? Клянусь, ещё секунда и я бы бросился на судью с бритвой. — Ну, мне трудно судить, перегнули вы палку или нет — я понятия не имею, что вы не поделили. — Он приставал к Люси, — тихо сказал брадобрей. — Да, Тёрпин пытается дарить ей цветы и делает комплименты… — начала было я. — Нет, нет, он предложил ей стать его любовницей! — с омерзением сказал Баркер. — Открытым текстом — «Ваш муж ничего не может вам дать, то ли дело я. Конечно, я понимаю, что у вас от него ребёнок, но вы вполне можете иногда посещать меня и у вас будет всё, о чём только можно мечтать.» Возмутительно! — Тогда вы не переборщили, — заключила я. — Вроде бы кровь перестала идти. Теперь вам лучше пойти вздремнуть. — Спасибо, Нинель, — он улыбнулся краешками губ. — Идти-то хоть сможете? — Вроде да. Головокружение уже почти отступило. И, ещё раз поблагодарив меня, прекрасный цирюльник поплёлся к себе, придерживая у головы холодное полотенце. Я же тяжело вздохнула. Он перешёл дорогу главному Лондонскому судье… Теперь жди беды. Нужно бы Баркерам быть поосторожнее — они в опасности. Я решила этим же вечером поговорить с квартирантами и попытаться втолковать им, что нельзя быть такими наивными и полагать, будто бы ничего страшного не происходит. Я не знала, что за опасность им грозит, но одно чувствовала точно — надвигались тучи. Медленно и неотвратимо на нас всех что-то двигалось. Что-то, грозящее разрушить всё, ради чего я жила.