Тёмные истории

      Эта вылазка в Бухту не сулила ничего хорошего. На прошлой неделе поход, казавшийся достаточно простым, обернулся катастрофой — погибли опытная воительница Мирис и монахиня Осмонта, а арбалетчица Уистра и антиквар Нихонья едва ноги унесли из злосчастных катакомб. Деньги были на исходе, многим нужно было леченье и возможность снять стресс: пришлось продать кучу нажитого непосильным трудом барахла.       И отправиться сюда, в эту проклятую бухту, полную уродливых, тошнотворно воняющих рыболюдей с острыми клинками и пиками, да их клятыми шаманами. Или кто они там такие?..       — Не бойтесь зла — свет укажет нам путь! — в голосе Рейнальда всё отчётливее слышалось сомнение даже в собственное верование, однако крестоносец с огромным трудом продолжал сражаться с терзающими сердце и разум ужасами.       — Хватит! Мы обречены, этот поход — самая дурацкая из затей, которые мне приходилось испытать! — наёмника и охотника за головами Хамеджа можно было понять: в последней стычке рыболюди ополчились на него, едва ли не до смерти истыкав своим оружием.       — Мы умрём? Я не хочу умирать! — Бордетта начала метаться из стороны в сторону в тщетной попытке унять панику и поселившийся в сердце ужас; от пощёчины монахини Фонтемеи её спасла лишь полностью закрытая маска чумного доктора.       — Давайте двигаться дальше, — ей больше нечего было предложить. Некому было что-либо ещё предлагать, ведь, если они не вернуться назад с деньгами — поместье обречено.       Четверо путников осторожно вошли в комнату, где их уже ждали ужасные твари. Свет факела ослепил их, застал врасплох и путники не замедлили этим воспользоваться — оглушенная и сконфуженная от взрыва очередного алхимического эксперимента тварь едва не издохла от удара топора наёмника, обрушившегося на неё сверху. Визг заполонил комнату, кровь брызнула во все стороны; пока монахиня в молитве исцеляла раны Хамеджа, крестоносец сошелся в схватке с ещё одной тварью, пронзив её тушу своим мечом. Однако, злобная тварь что было силы ударила в бок наёмника, пробив его доспехи.       — Чёрт!       Кровь заструилась из раны, мужчина пошатнулся и едва не упал, но рефлексы не подвели и лезвие меча просвистело совсем рядом с головой.       — Я сейчас подохну! Помоги…       Договорить он не успел — с хрустом треснули позвонки, из груди торчало окровавленное лезвие пики рыболюда.       — Не-е-е-е-е-ет!!! — на доктора с новой силой накатила истерика, она в забытьи упала на колени, начав горько плакать. — Мама! Я не хочу умирать! Не-хо-чу!!!       Фонтомея лишь злобно оскалилась двум тварям, подступающим к ней и Бордетте, но взмах её палицы никак не сказался на довольных, потешающихся ублюдков, просвистев рядом с головой твари. Она с надеждой окинула взглядом крестоносца, и та оставила и монахиню — шаман затряс своей палкой, и мужчину сковала чёрная пелена, после чего он упал на колени, с трудом опираясь на собственный меч и изрядно порванное, потрёпанное и поштопанное знамя. Сейчас его разум не выдержит и сыграет с ним злую шутку. Рыболюд-шаман довольно ухмыльнулся и пошлёпал к своим товарищам…       — ДА НЕ УБОЮСЬ Я ЗЛА!!!       Вопль, свист, и голова рыболюда-шамана покатилась по склизкому полу. Все присутствующие ошарашенно посмотрели в ту сторону. Твёрдо стоящий на ногах крестоносец крепко сжимал знамя и меч, а сам словно светился ярче солнца.        — Я — свет — тёплый и мягкий. Безжалостный и испепеляющий.       Обе твари бросились на Рейнальда, но один промахнулся, а другой лишь оцепенел в ужасе — только что оставленная рыцарю рана в облаке мягкого света затянулась. Воспользовавшись возникшей суматохой монахиня привела в чувства чумного доктора.        — Свет ведёт нас! Он осветит наш путь, — озарённый решимостью, Рейнальд семимильными шагами устремился по бухте. Он не замечал ловушки, брошенные тайники, хотя и страдал клептоманией; он ломился через закрытые двери и строй врагов, снося головы, пронзая туши, не замечая зарастающих ран и усталости. Выкрикивая боевые кличи и напевы из молитв, крестоносец, словно человек-армия, практически в одиночку перебил всех тварей, девушки только и успевали награбленное собирать, да трупы обчищать…       Жители небольшого городка не знали, кого больше бояться — монстров из бухты или сияющего как свет свечи крестоносца на взводе. Он очень резко и резво прошагал в город, затем внезапно остановился, словно памятник.        — Свет даст мне искупление, — непонятно кому сказавший это Рейнальд, так же целеустремлённо направился в аббатство, пройдя к алтарю, где и преклонил колени в едва слышимой молитве.       Захлопнув пыльное священное писание, аббат вышел из молельной комнаты — нужно было осмотреть аббатство. Возможно, кому-то нужно было исповедаться… или потребовалось умерщвление плоти. Впрочем, он заметил крестоносца Рейнальда, стоящего на коленях у алтаря. Он всегда снимает стресс только здесь, среди ладана и икон, шепча тихую, но различимую молитву о защите и покаянии. Преисполненный слухом о вчерашнем подвиге мужчины: на крыльях веры — именно в это надеялся и верил аббат — он прошел часть ужасной бухты, проведя за собой своих испуганных, израненных спутниц. Впрочем, сейчас молитва была совсем не различима…       Подойдя ближе, аббат усмехнулся про себя — измучанный, измождённый мужчина прикорнул у алтаря. В закромах нашлось старое одеяло, укутавшее Рейнальда лучше, чем добросовестная молитва.