Теперь мы счастливы вдвоем

Пак Чанёль, чья улыбка сама собой означает счастье, - молодой артист, потрясающий гитарист и безумная любовь одного маленького Бён Бэкхена. Противоположности притягиваются, как говорится. Низкий шатен и рыжая башня, грубый бас и нежный голос, словно у соловья. Бён Бэкхен, или самый любимый соловей Пак Чанёля. Их знакомство проходило не как в дораме, не под дождем и уж, конечно, не в столкновении по пути. Просто как-то однажды их менеджеры вызвали их на «Серьёзный разговор», где они впервые увидели друг друга в живую, и заключили сделку о взаимном пиаре. Ничего романтичного. Никакой привязанности и любви - только бизнес. Ничего большего, ведь большего и не бывает. Никто из них и подумать не мог, что обычная для шоу бизнеса сделка обернется полным крахом. Станет концом еще так и не начавшейся карьеры молодого, перспективного актера Бён Бекхёна и началом затяжной депрессией и лечением от наркозависимости восходящей звезды Пак Чанёля. Настоящее время.15 января 2015 года Прошел уже год, а я не могу забыть его, его образ навсегда останется в моем сердце. Буквально год назад я был безумно счастлив. Продюсер возлагал огромные надежды на счет моей актерской карьеры. Но все обрушилось. Всему пришёл конец из-за 10 месяцев, проведенных рядом с ним. Все, что осталось от того времени - это мой маленький карапуз. Я безумно люблю его и живу лишь ради него. В квартире стоит оглушительная тишина. Шторы зашторены и совсем не пропускают свет. Бэкхен сидит за кухонным столом, глядя на маленького ангела, тихо посапывающего на диване. Глаза его плотно закрыты, слышится тихое сопение из маленьких пухленьких полуприкрытых губ. Эта картина вновь заставляет его окунуться в прошлое, когда они втроем были счастливы. Эти воспоминания до сих пор причиняют неимоверную боль и заставляют Бэкхёна судорожно стирать крупные капли слез, падающие на поверхность стола, и, зажав руками рот, убежать в ванную, дабы не разбудить малыша нарастающей истерикой. Он не должен видеть отца таким сломленным и подавленным. Друзья при каждой встречи жалостливо смотря на меня и на моего малыша. Мол «Бекхён, он же тебе не родной, да и Чаном вы расстались. Так почему же ты продолжаешь воспитывать его? Сдай его обратно и живи в своё удовольствие!» - никто даже и не догадывается, насколько больно и противно слушать это изо дня в день. Нет, даже если весь мир будет рушиться вокруг меня, я ни за что не оставлю своего сыночка. Ни смотря ни на что, мы будем счастливы вдвоём! 2 года назад. Все-таки это случилось. Я знал, что когда-нибудь это обязательно произойдет. И вот, сегодня Чан вернулся слишком поздно с работы, а я ждал его на кухне и уже в 4 раз разогревал ужин. Выйдя в прихожую мне предстала картина шатающегося от «усталости» Чана, перепачканного в губной помаде. - Чанёль, что происходит? Почему ты сегодня так поздно? У тебя проблемы на работе? — я попытался взять его за талию и помочь дойти до дивана не разбудив детей, но он от толкнул меня и зло зыркнул мутными глазами. - Тебя это волнует?! Отвали, не твоё дело! — его тон был полон злости. - Чан, любимый, ты устал? — я пытался хоть как-то успокоить его. - Да!! Я устал! От тебя. Боже, я тебя ненавижу всеми фибрами своей души! Проваливай отсюда! — я правда не понимал причин его злости, таким я не видел его ещё никогда. - Бэкхён то, Бэкхён это. Всюду ты! Боже, у вас такой хороший муж! Ну да, конечно! Мой муж отличная шлюха! — он надвигается на меня размахивая руками, отчего я попятился назад, задевая лампу стоящую на тумбе. Зрачки Чана были далеки от нормально состояния, он явно был не в себе. - Чанёль, успокойся, ты разбудишь детей! — я пытался хоть как-то выиграть время, но мне этого не удалось. Чан схватил своими огромными руками мою шею и впечатал меня в стену. Яростно сдавливая, кусая и зализывая нежную кожу шеи — перекрывая мне доступ к воздуху. На моих глаза выступали слёзы, но уж лучше я пострадаю, чем дети увидят отца таким. - Чанёль, пожалуйста, отпусти, мне больно. Пойдем в спальню, все будем хорошо. Я даже позволю тебе связать себя. А? Ну же, пойдем — мой голос сильно осип, и страх брал надо мной вверх, но, не смотря ни на что, я взял его за руку и повел к лестнице. Я не знаю, что управляло им в тот момент, но, занеся руку над собой, он влепили мне сильную пощечину, отчего я, потеряв равновесие, полетел вниз с лестницы задевая стоящую лампу, что с оглушительным треском полетела на кафель, разлетаясь на мелкие кусочки. - Пап, что за шум? Что-то разбилось?! — детский сонный голосок и топот маленьких ножек заставил утереть выступившие слёзы обиды, подняться на ноги через боль и обойти не менее растерянного мужа. — Нет, мой маленький. Просто папа устал и случайно уронил вазу. Все хорошо, пойдем спать. Боль и горечь обиды будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Сделаю вид, что прощу, что якобы забыл, но на сердце навсегда останется глубокий шрам твоих поступков.