.Мой начальник - Бес 2: Псевдоангельские маски.

С самого утра... утро не задалось. Пролил сок на белые брюки, прожёг дырку утюгом в рубашке, меня облаял соседский пёс до звона в ушах, пока я бегал в магазин за сдобой на завтрак, ещё и лифт сломался, поэтому пришлось тащиться пешком. Это же ка-таст-ро-фа*! Пешком? Целый этаж? ОМойБог, чуть ноги не сломал! А потом... потом была работа, на которой я даже ПК включить не успел. Гадство. Нас с Димкой попросили на ковёр к Герману - ярко и настойчиво: "Ко мне. Живо!" - белым меловым было написано капсом от руки на красном А4. Жуть. Так и захотелось забежать в кабинет и нагавкать (натурально) на Тирана-Гоблина-Сволочь. А чего он нам, как собакам команды отдаёт? Вот блин. Ну и? То ли мы допрыгались, то ли Бес. - Максим, - степенно начал Гоблин и даже ушами пошевелил (возможно, это было бы мило, только тон насяльника убил атмосферу), услышав, что мы пришли и оторвал взгляд от огромного монитора, - Дмитрий, здравствуйте, - кивнул нам мужчина и пробежался по нашим фигурам весьма красноречивым взглядом. Сдаётся мне, что Дима тут не при чём. А мы так и стояли, как шлюхи на параде, вытянувшись в рост, присесть нам никто не предложил. - Здравствуйте, Герман\Гоблин! - бодро вякнули мы хором и одновременно улыбнулись. Босс флегматично сделал вид, что не услышал моего приветствия. Дима сделал вид, что он чихает, как кот, хотя таким макаром пытался по-тихой проржаться. - Максим, - прочистил горло Бес, откидываясь на спинку своего кресла из красной кожи и поправляя полы пиджака, - ты почему выглядишь так развратно? - вопрос дополнился вздёрнутой бровью. Сердце подскочило к горлу и забилось там придушенной синицей. Пересохло под языком. Сам не заметил, что задохнулся, глупо хлопая глазами. - Мне послышалось, - тихо-тихо прохрипел я, - что Бес мне сказал, будто я выгляжу "развратно", - потерянно пискнул я Димке на ухо, чуть наклоняясь к его плечу. Хотелось провалиться на пару этажей вниз и тупо не краснеть свеклой от вернувшихся глюков. Мурашки поскоблили по спине, будто прося разрешения забраться под кожу и устроить скачки по телу с макушки до пят. - Бес сказал "парадно", - так же тихо ответил Дима и скользнул по мне взглядом сверху вниз, громко хмыкая, - но реально р-а-з-в-р-а-т-н-о, - оценил меня взглядом друг ещё раз, - в рваных-то джинсах и прозрачной майке, - усмехнулся друг. При этом Герман смотрел на нас выжидающе и тупо молчал. Интересно, он и правда нас не слышал или только притворялся глухим? - На работу, как на праздник! - громко ляпнул я, хлопнув себя ладонями по бёдрам, вытягиваясь в струнку, гордо вздёрнув нос. - Идиот, - одними губами шепнул Дима. - Мне, в принципе, без разницы в каком виде тебя нагибать, - пожал плечами Бес, подпирая кулаком щёку со скучающим видом. - Аааааа! - зарычал я в потолок, словив панику и чувствуя, как загривок ошпарило. Копчик пощекотало. - В каком виде ты будешь пахать, - тут же шепнул мне на ухо Дима, поняв правильно мой истерический вопль. Тихий, но вопль. - Лучше бы и правда нагнул, - обиженно выдал я, неожиданно громко. И сам вздрогнул от своих слов. - Осторожнее с желаниями-и-и-и, - пропел Бес, не отрывая глаз от бумаг, которые он подписывал. Всё. Это предел. Внутри полыхнул кармином движок внутреннего сгорания, с таким же рёвом и отдачей. - Да ты, - подскочил к нему, - с-с-у-к-а, - схватил за волосы на затылке, заставляя смотреть на себя, - уже поперёк глотки, - в самые губы, - стоишь, - рыкнул я, целуя Беса колюче, кусаче, жадно, пылко, так, что искры в стороны и душа навстречу друг к другу, смыкая нахлёстом уста. Отрываюсь с трудом, остро фокусируя взгляд на боссе, мысли в кучу, в разбег, галопом - он отвечал, он мне отвечал во время поцелуя и это нереально завело. Чувствую правую руку Германа, ладонь пальцами вцепилась в моё бедро - мёртвой хваткой, сжимая так, словно фаланги закостенели - останутся синяки и я не знаю: классно это или нет. Пока не уверен, пока потерялся, пока тупо дышу и пытаюсь не прокусить собственную губу в кровь, потому что внутри тайфун чувств и эмоций - комом, раздраем, по нервам, бьются в крови импульсами наслаждения. - Я просто уверен, что вам нужен третий? - тихо смеётся рядом Димка и мы оба понимаем, что хотим этого, я читаю Беса, как открытую книгу, он видит меня насквозь. Поразительное единство и мы молчим, просто едва киваем, потому что дышать, хоть и сорвано, сейчас важнее. Мы все не девственники, но такой опыт выбивает из колеи, когда получаешь то, чего желал, жаждал, хотел и о чём мечтал. Что стало важным "до не могу", что билось пылким "хочу" под рёбрами, ходя ходуном вместе с грудной. И пока Димка с упоением вылизывает рот Германа, вывернув голову того под нереальным углом, я пытаюсь держать себя в руках и не сорваться, что весьма трудно, сложно и зверски тяжело, потому что эти двое слишком сексуальны. Фантазии автоматом рисуются в подсознании, того, что может быть и того, что будет, но реальность всё равно горячее. Разрыв поцелуя и срыв тормозов. Не знаю, кто и к кому бросился первым, но столкнулись телами, рычали, толкались, не отрывались, целовались, целовались, целовались, пытаясь завалить друг друга на стол, стараясь взять верх - кто кого - не понятно, но не пихались и не толкались, просто старались прижаться, вжаться, вплавиться, коснуться, соединиться пусть кожа к коже, но даже и так - нереальный контраст ощущений, который мутил голову и заставлял давиться кислородом. Хотелось только покорить или... покориться. Без разницы. Лишь бы трогать, касаться, сходить с ума от желания, доступности, дозволенности. Сильнее и сильнее, ещё и ещё, больше. Грохнулись с Бесом на пол. Стекли, как капли дождя по стеклу, с шумом и громом. Оседлал его, пригвоздив руки к полу за запястья своими лапами (это уже не руки, я ногтями, как когтями готов рвать вещи - бесят, жуть!), и держу, а он не сопротивляется, только глазами стреляет, только взглядом раздевает, только так и пышет громким: "Ты мой!". А я и не против. Я, блять, очень даже "за". Тут же срываюсь, хватаю Димку за затылок, пальцами в волосы, так, чтобы загривок опалило - вздрагивает и смотрит исступлённо, дёргаю на себя - безжалостно и с силой, так что поцелуй вкуса соли - поранил клыком губу (чую - не важно), столкнулись зубами, носами, губами - кожа в кожу, до громкого стона нашего Тирана, которого так и держу, удерживаю рукой прижатым к полу, а сам целую, вылизываю, ласкаю Диму, проникая в рот языком - глубоко и сильно, как захват, словно заставляя встать на колени и преклониться. Рука Беса касается то меня, то Димы, босс разрывается между нами, а я мучаю всех троих, потому что охота, не терпится, потому что надо, как воздух надо - здесь и сейчас. И да, подышать тоже не мешало бы. Отрываемся друг от друга и загнанно глотаем чёртов кислород. Сердце с усердием пинает кадык и стучится где-то за ушами ошалевшим от восторга дятлом. А нас плющит, откровенно и хаотично. Дима буквально рухнул, обрушился просто возле Беса, коленями упираясь в его плечи, склонился над ним и поцеловал - медленно, тягуче, голодно и жёстко. Господи, я чуть не кончил, это очень горячо. А грудная ходуном, у всех троих и не понятно, когда Герман освободился, но его руки стаскивают чёртов галстук с Димы, одновременно гладят меня под майкой, жмут, тащат на себя, и уже я, а не Димка целую Беса, пока кто-то кого-то яростно раздевает. Дима вылизывает шею Германа, тот урчит и подставляется, я глажу Беса по груди, рву рубашку, сдирая пуговицы, добираюсь до сосков, прищипываю, вздрагивает, мстительно кусаю его нижнюю губу и выгибаюсь, потому что Дима жмётся ко мне через Германа, ладонью проводя по паху. Сука! Рычу, в ответ и кусаю за ухо - Беса. А нефиг нафиг. Герман сопит, сипит, хрипит что-то матерное и тут же булькает, вытряхиваемый из штанов в четыре руки. Вещи чьи и где - уже и не сказать - разбросано всё знатно, да это и не важно. Валяюсь на ковре, надо мной нависает Герман в откровенной позе - на четвереньках, вылизывая мою шею - с усердием и урчанием, жмурюсь и дрожу. И не понимаю - дышу я или мне это только кажется. В паху приятно и тяжело. Дима нависает над Германом, явно готовит его, никто не против, все за. Мы все хотим друг друга, так какая разница в каком, блять, порядке? Это не пальма первенства, это таинство сокровенного и личного. Герман дрожит на мне и трётся членом о член. Дышим, как ненормальные, с присвистом и вскриками, какими-то невнятными мявками, жмурясь от наслаждения, вздрагивая от размазанной вновь и вновь смазки, что капельками с членов, сосредотачиваясь на коже наших тел, стягивает эпителий тончайшей коркой, коварно подсыхая. Инстинктивно поджимаю живот, яйца тянет и хочется выгибаться. Что я и делаю - жмусь в Беса, он в меня, нежно и трепетно выставляясь перед Димой - задницей, позволяя ему делать с собой всё, что только может прийти в распалённый страстью мозг. Сглатывать трудно, Бес вскрикивает от проникновения и кусает меня, гнусь дугой, хватаясь пальцами - влажными и дрожащими - за мощные плечи, чувствуя, как Дима хаотично вколачивается в Беса - сразу в галоп, Герман трётся об меня сильнее и яростнее, мутно глядя глаза в глаза и нет сил терпеть - целую, как в первый или последний раз - исступлённо и разяще. Обнимаю, прижимаюсь, скольжу. Влага чертит полосы капельками пота по спине, срываясь на ковёр - хер с ним. Кожу то холодит, то бросает в жар. Обнимаю и целую, целую, проникаю глубже, руками поводя по спине, слыша пошлые шлепки кожи о кожу и постанывания друга. Бес потерян для себя и мира, просто насаживается, толкается назад и тут же вперёд - подаётся на меня, что сводит с ума и выворачивает ошалелым ритмом наизнанку. Сглатываю, Дима шипит, Бес поводит бёдрами так, что развратного в этой картине больше, чем распластанный на мне начальник, от которого сносит башню. Провожу ниже и ниже, царапаю, вдыхаю, выдыхаю, з-а-д-ы-х-а-ю-с-ь и тут же хватаюсь за ягодицы Беса, с силой, до синяков (мстительно и коварно) - сжимаю и развожу в стороны, слыша задушенный и восхищённый полустон-полувсхлип Димы. И это, о, да, чистый кайф, на грани помешательства. Толчки глубже, трёмся сильнее, вновь целуемся, не понимая, когда умудрились прекратить. Дима перехватывает Германа поперёк груди и толкается резче, глубже, с силой, тут же срываясь в оргазм и дёргая Беса на себя, заставляя того вытянуться на коленях, содрогаясь и пошло открывая рот на выдохе. Бес тут же падает на меня, ловит тело руками, чтобы не придавить меня к полу (откровенная забота в откровенных движениях - Господи, он великолепен!) перехватываю, перекатываемся, подставляется... Хочу его, хочу до одурения, ошаления, до срыва нервов и блядских тормозов, Димка вновь меня целует - проникновенно, глубоко, с силой и страстью, языком трахая не рот, а уже глотку, перегибаясь через Германа, прижимаясь животом к его спине. И я сосу его язык, ритмично отвечая, тут же захлёбываясь восторгом и задушенным воплем, потому что Герман до сумасводящей судороги то ли души, то ли конечностей (хрен разберёшь) заглатывает мой член, сразу пропуская в горло, смыкаясь губами, как тугим кольцом и тянет, тянет свою голову нежно вверх, ведёт устами, жмёт яростнее на возбуждение и выдыхает рваными клочками воздуха прямо под пупок. Хватаюсь за ковёр скрюченными пальцами, кажется, выдираю к херам ворс, дрожу, сотрясаюсь, извиваюсь бешено и ритмично, вздёргивая бёдра вверх - бесконтрольно и резко. Вдох, выдох, грубый стон, муть перед глазами. Схлопнулось внутри - всё и вся, разом, размазывая моё "я" по стенкам ошалевшего тела. Срываюсь в дикий и опустошающий оргазм - позорно быстро, с силой сотрясаясь телом, и почти теряя сознание от удовольствия и нереальных ощущений. Блять, это надо будет повторить. Но лучше дома, в постели, и явно сразу втроём. Хочется больше, дольше и горячее. Но какое к чёрту дольше, когда и так долго ждали, мечтали, бредили друг другом? Тут никакой хотелки не хватит. Не обидно, но мало. Слишком мало, тело ощущает сытый голод, пребывая в очарованном двумя мужчинами диссонансе. Надо повторить. А пока... и на ковре валятся варёными макаронами, приводя дыхание в норму и остывая после горячей скачки тоже - верх совершенства. - Я так понимаю, мне не фига не слышалось, да? - вдруг осенило меня, пока я рассматривал потолок. Ковёр был очень мягкий. - Неа, - отозвались твари хором. - И что за прикол? - перевернулся на бок, подпёр голову ладонью и уставился на них. Герману оч-чень шло вот так вот валяться обнажённым, разгорячённым, влажным, взъерошенным и таким довольным на своём чёртовом ковре, между нами, с пересохшими губами и шальной улыбкой, с... нежностью в глазах. Это не выразить словами, то, как круто видеть его таким - ранимым и непривычным, без стали во взгляде и не слышать в голосе хрустящего льда. - Считай, что я тебе так мстил за ночь попойки, - хмыкнул Бес и поиграл бровями. З-зараз-за! Но зараза сексуальная. Закусил губу, глядя на него, и стал водить подушечкой пальца по коже. Сам себя не понимал, но был уверен в одном - не могу его не касаться. Дима отзеркалил мои движения и наши конечности столкнулись на груди Германа. Это не вызвало отторжения или неприятия, мы просто переплелись пальцами, уложив ладони на солнечное Беса. - И ты знал? - спросил я у Димки, рассматривая эпичные засосы на его светлой коже. Красиво. Я тоже, как чёртов леопард. И когда успели? - Ага, - хмыкнул друг-любовник и подмигнул Бесу. - Мы с Германом договорились, - ехидно выдал Дима и показал мне язык. Герман рассмеялся, накрывая наши руки на груди своей ладонью. Чёрт, это так... сопливо, но так трепетно и приятно, что невозможно прекратить улыбаться и чувствовать себя больше, чем счастливым. Это единство и оно бесценно. - Зачем? - вопросил тихо я, наклоняясь и прикусывая горошину соска Германа зубами. Не знаю зачем, но меня просто пёрло на всякие нежности и глупости. - Бес мстил, а я развлечения ради, всё просто, - рассмеялся Дима и дёрнул меня за волосы, оттаскивая от Германа, который дышал часто и сорвано. - Друг называется, - фыркнул я, укладывая подбородок на наши руки. Второй рукой Герман зарылся в мои волосы, тут же трепетно и как-то трогательно отвечая на быстрый поцелуй Димы, который тоже улыбался и сиял. - Ха, уже любовник, так что да, "друг" это уже не актуально, - рассмеялся Димка и боднул меня лбом в висок, не больно, едва касаясь. Тут же носом проходясь по скуле вниз, до подбородка, едва-едва губами касаясь моих губ. Ласка. Восторг. Нега. Чуткость. Я и не мечтал, что с Бесом может быть так... - Вот кобели, - фыркнул я и рассмеялся. Мужчины мне вторили. - Аааа! - заорала секретарша. - Ой, простите, что помешала, - пропищала сверху деваха, роняя папки на пол рядом с нами. Между прочим, это явное покушение на наши жизни - папки тяжёлые и углы у них острые. - Вон, - рявкнул... к своему удивлению я, вновь приникая к губам Беса и одновременно притягивая к нам Диму. - Придётся её уволить, как нежелательного свидетеля, - усмехнулся Герман, когда он же и прервал поцелуй. - Хорошо, что не убить, - хмыкнул Дима. И мы все рассмеялись. Позже, занимаясь своими делами на своём рабочем месте, я видел, как Бес вновь рвал и метал, разносил подчинённых в пух и прах за их косяки и ошибки, пылая глазами, как адскими безднами. А я сидел и смотрел, теперь меня образ босса не обманывал, я знал его и с другой стороны, той, что не увидит никто, кроме меня и Димы и от этого тепло разливалось в душе, под сердцем, заполошенным ритмом... - Дмитрий, ле-туч-ка, - голос царапнул нервные окончания, как куском кривого стекла, оставляя в ране микро-осколки. - Или Вам выслать отдельное приглашение? Авиа уведомлением? Написанное... кровью? - гаркнул Бес мне в лицо, резко развернув моё кресло в свою сторону. Чудовище, блин. - Иду, - тут же пришибленно пискнул я, не рискуя смотреть Герману в глаза. Сейчас это в высшей степени опасно. Работа идёт, ничто не меняется и это хорошо. Не хотелось бы панибратства, которое вызвало бы странные сраные шепотки за спиной (спинами). Герман профессионал и его невозможно не уважать за его силу воли и руководящие способности. Но чтобы ни случилось, мы с Димой знали, что стоило покинуть офис, оказаться вне стен, лишних ушей и злых языков, как Бес становился Германом - просто человеком, который может и пендаль выписать, и улыбнуться, отругать и пошутить, набить морду и нежно целоваться в душе, сжечь ужин и ластиться во сне, прижимаясь сильным телом ближе, плотнее - доверительно.