Темный матукай

      23 ДБЯ, Корусант       После нашего феерического прилета на Корусант прошла неделя. Позади осталась пресс-конференция, на которой журналисты, словно почуявшие кровь акулы, упорно пытались раздобыть жаренных фактов или хотя бы не очень аккуратных высказываний, из которых с соответствующей обработкой и нужными комментариями можно слепить эти самые жареные факты. Но тягаться с многовековой школой аристократического гадюшника Набу им было не под силу, а потому Падме успешно выдержала все атаки, ни на миг не утратив своей маски девочки-дурочки, до упора верящей в демократию и мир со жвачкой во всей ДДГ. И, конечно же, фирменный взгляд олененка Бэмби — одновременно трогательно беззащитный и при этом даже не вызывающей и тени подозрения о наличии мозгов у его обладательницы. Недовольно ворча, акулы пера отстали от Падме, явно определив ее как восторженную молодую дурочку-идеалистку, нацелившись дождаться того времени, когда жизнь с размаху разобьет розовые очки и тогда, воспользовавшись душевным раздраем, можно будет выудить что-то вкусное для информационных падальщиков.       После их ухода пришлось еще потрудиться, вычищая помещение от жучков, но и мы не остались в долгу — Шми нашпиговала их коммы и прочее оборудование шпионскими программами по самое не балуй. Они ведь тоже много где трутся, поэтому может и крайне интересная инфа попасться, тем более искины сами отлично отфильтруют ненужное и никому не надо будет сидеть сотни часов, разбирая записи.       Но кое-что можно и вручную послушать, в режиме реального времени. В частности сейчас Падме с Асажж внимательно слушали, как журналисты лениво трепались, летя в такси отсюда:       — Хатт знает что! — возмущался один из журналистов. — По-моему, Республика просто обречена.       — Да ты постоянно панику на пустом месте разводишь, — лениво отозвался кто-то.       — Панику?! Ну ладно что сенаторы обычно последние мрази, на которых клейма ставить негде, готовые на все ради денег либо своей власти, но, по крайней мере, это обычно умные мрази, потому что другие в этом политическом гадюшнике не выживают. Но вот эта наивная дурочка...       — Да-а... — протянул кто-то третий. — Это было феерично... Как там она выдала? «Я надеюсь на профессионализм и беспристрастность соответствующих республиканских организаций, трудами которых наша галактика может жить в гармонии и мире». И это после того, как ее саму едва не грохнули! Как этого ребенка вообще выпустили из дома? И какого хатта не прислали более вменяемого разумного на место сенатора от целого сектора?       — Ну, значит, это было каким-то компромиссом на местах, — рассудительно ответил второй. — Собственно, больших мозгов, чтобы нажимать на кнопки в нужное время, не надо, с этим и дрессированный фелинкс способен справиться. Мне другое интересно: а если ее пошлют в составе какой-нибудь сенатской комиссии или делегации разгребать какое-то дерьмо на местах? Какой с нее будет толк, с ее-то представлениями о жизни галактики, что она сможет пролепетать какому-нибудь местному барону, под микроскопом неотличимому от пирата или бандита? Будет лепетать о пользе мирной жизни для всех разумных? Да ее в лучшем случае пошлют, а худшем... Симпатичная она все же...       — Да, надеюсь, не придется писать ее некролог, — вздохнул первый. — Таким надо в куклы играть, а их в политику пихают...       Тут я не выдержал и хрюкнул, привлекая к себе внимание девушек.       — Учитель, что смешного? — спросила меня Падме.       — Да вот представил, как порвался бы шаблон этих журналистов, окажись они рядом с тобой во время переговоров с гильдией шахтеров на Рори, — усмехнулся я, одновременно манипуляциями с коммом выводя на настенный экран понравившийся мне кадр с камер наружного наблюдения, на котором была запечатлена Падме во время тех переговоров.       — Прошу простить меня за тот срыв, — смутилась Падме.       — Подожди, за что ты просишь прощения? — с легким недоумением спросил я.       — Ну, если бы я не вырезала верхушку гильдии, то не было бы покушения и не было бы нужды сейчас сидеть словно в осаде, — ответила Падме.       — Та-ак, — я потер переносицу. — Похоже, опять старперы — любители дипломатического этикета на мозги накапали? Откуда такие мысли? Если ты не помнишь, то я рядом стоял, и я хоть слово тебе сказал по этому поводу после окончания резко ставших агрессивными переговоров?       — Вы тогда много разных слов сказали, учитель, — лукаво усмехнулась Падме. — Причем не всегда цензурных, но вот насчет того, что я все это начала, — нет.       — Ну тогда просто забудь и наплюй, — ответил я. — Если бы ты не прострелила голову тому самоуверенному ублюдку, то через пару секунд ее бы снес я. Это ведь просто феерическая глупость — заявлять в лицо монарху системы, что он может убираться отсюда, все было схвачено с его предшественником и с ним пусть нынешний монарх и разбирается, а пока пусть не тревожит серьезных людей. И словно было мало оскорбления монарха, так они еще и орден форсъюзеров, в котором оный монарх состоит, оскорбили. Не знаю, как обстоят дела тут, в Ядре, а в нашем внешнем захолустье и за меньшее убивали.       — И все равно это был срыв, — упрямо сказала Падме. — Я сначала разозлилась, потом прострелила ему голову и только потом подумала что я буду делать после этого. А вы говорили, что для форсъюзера, особенно темного, терять контроль над собой недопустимо.       — А еще я говорил, что невозможно постоянно держать себя под контролем все время, периодически надо или пар спускать, или просто смириться с некоторой импульсивностью и срывами и просто оставлять их в желаемых границах, — вздохнул я, садясь напротив. — Что же касается того столкновения, то оно, как это мне сейчас видится, было неизбежно с самого начала. Во-первых, старперы договорились о переговорах за твоей спиной, пока ты была со мной на производственной практике.       — Мочили в свое удовольствие всякую мразь, а меня с собой не взяли... — обиженно фыркнула Асажж.       — Помнится, кто-то тогда заявил, что у него намечены спа-процедуры и вообще — он желает отдохнуть. Кто бы это мог быть? — с легким ехидством спросил я, на что Асажж фыркнула и отвернулась, но не до конца. — Продолжая анализ: ты тогда вернулась уставшая и на взводе — тогда ты увидела некоторое дерьмо, которое тебя огорчило.       — Да как вы можете быть так спокойны, ведь тот ублюдок-педофил!.. — вспыхнула Падме.       — Не рви сердце — всем не поможешь, как бы ни старалась, поэтому заботься о близких, а об остальных — по возможности. Поверь, уже немало и того, что ты стараешься не проходить мимо, — наставительно произнес я. — Поверь, я тоже сначала психовал, но это неправильно — ведь форсъюзер должен контролировать свои эмоции, а не они его. Вне зависимости от стороны. Ты же, поддаваясь подобным чувствам, какими бы они правильными, добрыми и справедливыми ни были, тем самым передаешь контроль над собой эмоциям, что недопустимо. Постарайся это понять и принять — легче и проще не станет, но некоторая ясность появится.       — Я постараюсь, учитель, — кивнула Падме. — Но не могу обещать, что следующего подобного ублюдка убью бесстрастно.       — А я этого и не говорил, — усмехнулся я, — как-никак, мы не джедаи, а темные форсъюзеры, поэтому наслаждаться чувством совершенного правосудия и мести не просто допустимо, но и совершенно правильно — это и есть та самая разрядка, главное, не терять контроля. Все же есть в темных немало от хищников, а значит, собственноручно загнанная и растерзанная добыча приносит нам особое чувство удовлетворения. Не ври самой себе — тебе ведь доставили удовольствие его крики о пощаде?       — О да, особенно его глаза, когда я его спросила, о том, что разве его жертвы не умоляли его точно так же, — хищно усмехнулась Падме, начисто теряя маску наивной девочки.       Олененок Бэмби? Ну разве что бывают плотоядные олени, способные и медведя растерзать.       — Вот, — я удовлетворенно кивнул. — Ты еще не успела забыть азарт охоты и свою власть над загнанной добычей, а тут тебе с ходу напомнили о королевских обязанностях, отправляя на переговоры, отчего ты еще и о королевских обязанностях, праве и власти вспомнила. И вот с таким настроем к откровенно бандитским рожам прилетела хрупкая девочка в сопровождении вроде как наставника со смазливой физиономией. При этом никаких королевских нарядов и регалий — обычная полевая одежда, причем было видно, что в поле ей побывать довелось. И какую реакцию стоило ожидать?       — Ту самую, на которую мы и нарвались, — вздохнула Падме. — А потом у меня не было другого выбора, ведь первое впечатление можно произвести только один раз.       — О чем я тебе и говорю, — кивнул я. — Можно сказать, руководство гильдии совершило коллективное самоубийство об тебя. Причем за язык их никто не тянул, сами решили свою удаль и крутизну показать. Но это один момент. А вот второй куда интереснее...       — Какой именно? — напряглась Падме, почуяв мои сомнения.       — Да сам момент сообщения нам о начале переговоров, как только мы в системе показались, и то, как нас настойчиво толкали отправиться туда, не залетая во дворец, можно сказать, с корабля на бал. И вот здесь есть два варианта насчет якобы твоих советников-старперов: то ли они привыкли, что имеют нужную степень представительности и авторитета постоянно и не могут помыслить, что кто-то другой может вести себя иначе, то ли...       — В который раз решили попробовать на зуб и прочность основательницу новой династии, пока эта самая династия не появилась, — закончила за меня Падме, в раздражении сверкнув золотом в глазах. — Вы правы, учитель, если бы этим занимались мои девочки, то они бы не забыли о необходимости соответствующих нарядов и регалий вместе с должным сопровождением. И тогда бы не было той бойни. Сила, когда уже Эни получит звание рыцаря и сможет послать к хаттам весь этот заплесневелый Орден! Я тогда посмотрю на эти хитрые морды, когда он будет рядом.       — Ну, Энакин парень простой, — хмыкнула Асажж, — бьет два раза — сначала по голове, потом по крышке гроба. Не боишься убыли высокородных подданных? — Если до дебилов иначе не доходит, то пусть дойдет так, — раздраженно фыркнула Падме. — Думаю, хватит двух-трех, чтобы до остальных дошло, все же клинических идиотов у нас мало, не выживают они у нас.       — Ну почему же, — усмехнулся я. — Совсем недавно было аж два дома подобных идиотов, и именно к этим домам и тянутся ниточки от гильдии — они не врали, когда утверждали, что все схвачено и они кредита ломаного сверх того не дадут.       — Но все счета Веруна и Тапало были перехвачены, и на них не было перечислений от шахтеров, — нахмурилась Падме.       — Тут еще ниточки проявились, заодно наш партнер, многонеуважаемый Джабба Десилиджик Тиуре, да покинет его тучность, тоже кое-какой инфы подбросил — в общем, можно с большой долей уверенности утверждать, что столичные фармацевты, на которых мы грешили относительно организации жаркого приветствия на посадочной площадке, могут быть еще одной ширмой или марионеткой. Впрочем, это не отменяет их возможной роли в организации покушения, вся разница, что не по своей инициативе, а по чьей-то указке.       — Так-так, а у нас еще тот пленный имеется, из которого тоже кое-что можно выбить, — хищно подобралась Асажж. — Значит, не зря за ним гонялась.       — Не зря, не зря, хищная ты моя, — подтвердил я, вставая и подходя к ней, затем наклонился и поцеловал в ушко.       — Эй! Имейте совесть — в служебное время и еще когда мне Энакина не меньше четырех часов ждать! — в притворном возмущении Падме кинула в нас подушку-думку.       — Ну так и говори, что тебе завидно! — со смешком ответила Асажж. — Ладно, ладно, не дуйся. Давай лучше подумаем над твоим нарядом для ближайшего заседания в Сенате, а Зрор нам чего-нибудь вкусненького принесет. Дорогой, тебя ведь не затруднит? — Мне достался кошачий взгляд из-под ресниц.       — Эх... Вот так вы из нас и вьете веревки, — вздохнул я. — Что хоть принести: сладкого, кислого или мясного?       — Фруктов на твое усмотрение и чего-нибудь сытного, — ответила Асажж, уже зарывшаяся в каталоги последних модных коллекций.       — Только кафа не надо, — добавила Падме, так же критически изучающая последние модные тенденции.       Через пару дней после прилета у Палпатина для нас времени ожидаемо не нашлось, что и понятно — человек он занятой, а повод не особо и важный. Ну и ладно — зато у девочек был практический зачет по допросу третьей степени, который они отлично сдали. Очень уж Падме обиделась на попытку ее убить, плюс, по-моему, ее еще жаба душила за угробленную яхту. И дело не в стоимости яхты и ее внутренней отделке (весьма дорогой и изысканной, между прочим), а в том, что именно на этой яхте была первая романтика у нее и Энакина несколько лет назад, во время очередных учебных сборов для Энакина (накрученного Советом насчет морального облика падавана Кеноби взяла на себя Сатин Крайз, которую подговорила Падме и которая прибыла с очередным визитом, и, судя по довольной морде Кеноби, они там совсем не обсуждением высокой политики занимались). Ну и после этого она отжала эту яхту в собственное пользование, даже организовала через местоблюстительницу приказ о закреплении за ней этой яхты в знак признания заслуг перед народом. А теперь эта яхта раздолбана на кусочки...       Асажж просто не понравилась идея, что какая-то сволочь организовала покушение на ее подругу и всех рядом с ней, то есть и на саму Асажж, и на меня и всех прочих знакомых. Выросшая на суровом Раттатаке, влияние которого не смог перебить и воспитавший ее Кай Нарек, тоже не образцовый джедай, она не была склонна прощать своих врагов.       В результате девочки подошли к допросу с изрядной выдумкой. Допрашиваемый был подготовлен: раздет, вымыт и растянут в специальной раме, чтобы обеспечить полный доступ к его телу. И в таком положении оставлен на пару часов, без кляпа. Сначала пленник орал оскорбления тюремщикам и грозил местью своих покровителей, но понемногу выдохся и под конец уже возмущался, что его забыли. И вот в этот момент к нему зашли две девушки в обтягивающих трико поддоспешников (которые заодно были первым броневым слоем) и в масках, толкающие тележку с недобро позвякивающим содержимым.       — Уфф, успели! — тут она повернула маску к пленнику. — Слушай, лишенец, тут кто-то еще был кроме нас? Ну, за последние пару часов?       — Прекрасные создания, кроме вас никого не было, — не смирившийся пленник тут же решил присесть на уши девушкам. — Но неужели такие красивые девушки будут заниматься настолько противным делом, как пытки беспомощного пленника, которого абсолютно незаконно и безвинно лишили свободы...       Тут его голос прервался от удара под дых маленьким, но крепким, словно металл, кулачком.       — Да заткнись ты, говорливый. Чтоб сюда попасть, надо еще потрудиться, что же касается пыток — а что поделать, если наш учитель решил, что нам стоит и это знать? Жизнь штука непростая, вдруг когда и пригодиться.       — Ты поменьше болтай, — вступила в разговор вторая девушка. — Мы и так опоздали на пару часов, между прочим, из-за тебя — вот приспичило тебе за новыми тряпками именно сейчас пойти. Не успеем выполнить задание, тогда учитель узнает про нашу отлучку и опять придумает что-нибудь в наказание. Мне прошлого раза хватило.       — Ой, да подумаешь, всего недельку гадости было, — отмахнулась первая. — Противно, это да, но ничего ведь смертельного не было? А тут новую коллекцию завезли, очень симпатичные вещички, тем более ты тоже не с пустыми руками ушла.       — Зря я, что ли, ходила? — хмыкнула вторая, подтаскивая тележку и снимая с нее покрывало, открывая неприятно выглядящие блестящие инструменты. — Давай уже начинать, только ты ему кляп вставь, а то опять орать будет. Только не шарик, а то в прошлый раз пришлось откачивать, чуть рвотой не захлебнулся.       — Ага, нам тогда влетело от учителя, — кивнула первая, выбирая подходящий кляп и подходя к пленнику. — Дорогуша, давай ты сам откроешь рот, без лишних взбрыков? А то ведь все равно вставим, но тогда мы будем злые и может отрезать тебе что-нибудь ненужное, если же по-хорошему, то обещаю, что обойдется без непоправимых последствий. Что у нас сегодня за тема? — повернулась она к напарнице.       — Полевой допрос с использованием подручных средств, — ответила та, сверившись в датападом.       — Нет, все же любит нас учитель, — воскликнула первая. — Мог бы точно смоделировать полевые условия, а тут смотри какие цивильные условия, даже желудок подопытному промыли, для пущей чистоты. — Тут она повернулась к пленнику: — Ну так что, дорогуша, сам откроешь ротик или по-плохому?       — Но как вы тогда допрашивать меня будете?! — несколько нервно воскликнул пленник.       Ответом ему был смех девушек.       — Ох, дорогуша, ну ты и насмешил, — мотнув головой, ответила заводила. — Да что ты можешь знать, если тебя нам отдали как учебное пособие? Даже если ты что-то и знал, то оно уже потеряло всякую ценность.       — Что ты с ним возишься? — недовольно сказала вторая. — Вот войдет сейчас учитель, а мы еще не начинали. Рассказать или сама угадаешь, что после этого будет? Не хочет по-хорошему, так пихай силой, а мы потом ему кое-чего отрежем, чтобы голосок позвонче был. Сам виноват — ему предлагали, а он кобенится.       Пленник тут же открыл пошире рот, в который мгновенно запихнули кляп. После чего началось совещание ,что же делать сначала. Первая девушка настаивала на электрошоке в разных интересных местах, а вот вторая аргументированно отвечала, что тема занятия все-таки полевой допрос, а там может под рукой и не оказаться источника тока нужных параметров, поэтому нужно применять что-нибудь попроще — например, ремней со спины для начала нарезать и присыпать спину чем-нибудь. К примеру, солью или неразведенным сухим концентратом перечного соуса из стандартного армейского снабжения — та еще едкая дрянь. В конце концов вариант с ремнями победил, и девушки стали готовиться.       — Блин, вымажемся ведь все в крови, — недовольно сказала первая.       — А ты про фартук не забудь, вон он лежит, — ответила вторая, устанавливая раму с пленником вертикально. — Зато сразу будет вполне деловой и рабочий вид. И это, не забудь к нему датчик диагноста приклеить, а то сдохнет, как в тот раз, и опять нас учитель теорией замучает, в этот раз пообещал недельный курс по практической психологии, с твоим самым любимым преподавателем.       — Что?!! Неделя с этой грымзой?! — ужаснулась первая, наклеивая на шею пленника датчик. — Дорогуша, ты ведь выдержишь, правда? Постарайся, пожалуйста, а мы тоже будем аккуратны, потому что неделя выедания мозга... Бр-р!!! — она вздрогнула, после чего повернувшись к напарнице: — А что делать с кровопотерей?       — Да не будет там настолько опасной, к тому же я прихватила медицинский клей с коагулянтом из полевых аптечек, зальем прям поверх присыпок — жечь будет, а потеря крови будет сведена к минимуму.       — Ладно, давай начинать, а то действительно учитель заглянет, — натягивая медицинские перчатки, сказала первая.       — Давай.       Через пару мгновений пленник дернулся — в кожу его спины вонзился скальпель, начиная ее взрезать.       — Вот зачем ты поставила его вертикально? — тихо возмущалась первая. — Так же неудобно и приходится тянуться, надо было горизонтально, спиной вверх.       — Да, а потом прикладывать свою силу, чтобы оторвать ремень? — возражала ей напарница. А так смотри — берем клещи, зажимаем начало ремня, а теперь, поджимая ноги...       Тут пленник выгнулся вперед, от ощущений вырываемого из спины ремня кожи.       — А ты хитрая — гравитацию за себя заставляешь работать. Чем засыпать будем?       — Давай солью, только втирай, а то будет норовить осыпаться. Потом перечный концентрат, а потом снова солью, такой себе полосатик сделаем.       Пленник сломался на третьем ремне, начав интенсивно мычать сквозь кляп.       — По-моему, он что-то хочет нам сказать, — задумчиво произнесла первая девушка.       — Да что он знать может, — отмахнулась вторая. — Если бы что-то знал, то кто его отдал бы нам учебной куклой?       — Нет, ну вдруг действительно что-то знает и скажет что-то новенькое? — продолжила настаивать первая. — Тогда ведь можно считать, что цели допроса мы достигли и дальше можно не продолжать — зачет автоматом.       — Ладно, давай дадим ему выговориться, — с сомнением сказала вторая. — Но если это будет впустую, то я ему зубы спилю абразивным бруском, давно хотела проверить, насколько это эффективно.       Первая девушка отстегнула кляп.       — Ну давай, дорогуша, рассказывай, что хотел.       — У-у м-мен-ня е-есть с-свед-дения о п-пок-кушении на с-сенат-тора Н-набер-рие, — заикаясь и давясь словами, выдавил пленник.       — Так, я не поняла, это покушение было всего пару дней назад, как смогли так быстро этого красавца полностью выжать, чтобы отдать нам? — удивилась вторая девушка.       — М-мен-ня н-ник-кто н-не д-допраш-шивал, — высказался пленник.       — Да как так-то?! — возмутилась первая. — А ну глянь, что у нас в сопроводиловке на наш учебный материал, вроде бы какой-то грабитель должен быть?       Вторая девушка быстро просмотрела документы на датападе.       — Действительно, грабитель и насильник, выжали полностью, выхватил пятерку на Кесселе, в самых нижних уровнях, там столько не выживают, потому отдали нам.       — Н-но я н-не гр-рабит-тель, я н-наемник! — выдал пленник крик души.       — Мы что, двери перепутали?! — схватилась за щеки первая, полностью забыв про надетую маску. Потом выбежала из допросной, чтобы тут же вернутся. — Уфф, мы не ошиблись, находимся там, где надо.       — Тогда эти придурки из конвойных что-то напутали, — ответила вторая. — Да чтоб их хатт поимел, нам ведь теперь такое количество всяких бумаг придется оформить, сама знаешь, как они на других ответственность спихивают.       — Давай учителю на них наябедничаем, только надо поторопиться, вдруг они уже обнаружили свою ошибку, — предложила первая и, повернувшись к пленнику, добавила: — А ты, дорогуша, не скучай, думаю, скоро к тебе заглянет следователь. Будь хорошим мальчиком, а то плохих ведь нам могут отдать. Ну, бывай, чмоки-чмоки!       И девушки быстро вышли из допросной. Несколько позже, когда пленник уже потерял счет времени, к нему наконец зашел следователь — здоровенный мужчина в зрелых годах.       — Так, ну что тут у нас, жертва тупых идиотов? — постояв позади пленника, следователь встал перед ним. — Я думал, все куда хуже, а тут и бакта-пластыря хватит, чтобы привести в минимально товарный вид. Давай рассказывай уже, а то ведь и в самом деле отдам тем девчатам, и своими якобы покровителями не грози — у нас тут всякое бывает, иногда и арестанты прямо в воздухе растворяются, бывает что и судьбой меняются. Всякое бывает, в общем. Поэтому давай по-хорошему, тогда и я с пониманием к тебе отнесусь.       — К-то эт-то был? — спросил пленник.       — Ты про девчонок, что ли? — переспросил следователь. — Что, понравились? Да, фигурки у них просто высший класс, жаль, лица никто не видел. А что касается того, кто они, знаешь, некоторые семьи аристо весьма своеобразно и жестко относятся к подготовке своих отпрысков. Так что если на что надеешься, то забудь — им что тебя пытать, что другого... Собственно, им и на пытки плевать, главное, плюсик у наставника получить и свинтить на вечеринку в модный клуб. Но ты мне зубы не заговаривай — давай уже рассказывай, что знаешь, так нам проще будет.       И пленник раскололся, начав рассказывать все, что ему было известно.       А Падме и Асажж получили от меня похвалу за психологическую игру — своим внешним видом они будили в пленнике фантазию, пусть поначалу и весьма определенной направленности, а вот своим равнодушием к процессу они нагнали на беднягу страху. Помимо того они вдвоем проехались по мозгам пленника, дополнив это достижениями фармакологии и алхимии Набу.       Учитель получил необходимые ниточки к расследованию, все мы смогли ненадолго передохнуть и пожить спокойной жизнью. Правда, через неделю, после каноничного покушения на Падме, события снова понеслись вскачь.