О лицензионных соглашениях

В дверь постучали. Отразившийся от каменных стен звук ещё некоторое время плавал в воздухе, а затем потоком ледяной воды обрушился на голову Лео, который спал сидя за столом, устроившись на разложенных перед ним свитках. Он поднял голову и недовольно уставился на дверь. Та распахнулась, пропуская чинно вплывшую в кабинет Шарлотту. У неё над головой парил накрытый белой салфеткой поднос. Лео тряхнул головой, обдав девушку градом брызг. Лотти захихикала, наблюдая, как он пытается разделить насквозь промокшие листы пергамента. Она смахнула со стола аккуратную пирамиду из свитков и водрузила на её место поднос, сдернув с него салфетку. - Сюрприз! – объявила она, разливая по чашкам чай. – У нас очередной искатель приключений; угадай, кому его дали. Не дождавшись реакции, она нетерпеливо взмахнула рукой и через стол перекинула перевязанный ленточкой конверт. - Элиот Найтрей, 16 лет, аристократ; вспыльчивый, раздражительный, местами надменный… Мы сразу подумали, что он тебе подойдёт. Лео с тихим стоном уронил голову на стол. - В прошлый раз всё закончилось плачевно, - продолжила щебетать Лотти, – но ты ведь теперь будешь держать себя в руках и второй Сабрийской трагедии не устроишь. Не устроишь же? Лео неопределённо пожал плечами. - Не устроишь, - решила Шарлотта, хотя уверенности в её голосе не было. – Поспеши, нехорошо заставлять ждать человека. У них на это нет времени. Брюнет с удовольствием бы послал подальше и Шарлотту, и задания и всяких там Элиотов, но ущерб, который нанесёт его карьере третий по счёту отказ не стоил этого сомнительного удовольствия. К тому же Леви неоднократно намекал на повышение… Что же, кажется, в этот раз его ожидает пара десятков лет напряженной работы. Но по возвращении он потребует двойную оплату. И кабинет с более живописным видом из окна. Решение далось ему непросто. Но честь семьи Найтрей для него важней собственной жизни и даже души. Элиот закончил выводить на полу пентаграмму, ещё раз сверил её с выцветшим рисунком в книге и отложил мел. Ещё секунду он колебался. Если об этом узнает Пандора… Но сомнения были отброшены за неимением у их владельца осторожности и здравого смысла. Элиот поднёс к пламени свечи листок с латинским текстом. От оригинального он отличался тем, что был написан в транскрипции и с расставленными ударениями. Словарь он благополучно одолжил у библиотеки и почти два часа сверял текст призыва с колонками слов, про себя стараясь без запинок выговаривать длинные слова. Пожалуй, это был самый сложный текст во всей книге; писавший его явно не заботился о смысле, собрав в несколько предложений все самые непроизносимые и длинные слова латинского языка. Но выбрать что-то более простое Элиот не мог, потому что некоторые страницы книги были вырваны, а львиная доля уцелевших способов требовали либо кровавых жертвоприношений, либо каких-то немыслимых условий, выполнить которые Элиот никак не мог. Например, одних демонов можно было вызывать лишь по воскресеньям в день летнего солнцестояния (которое выпадет на этот день лишь через 3 года); другие требовали в виде подношений кошачью кровь (их Найтрей пропускал, не читая, потому что даже в самых страшных кошмарах не мог представить себя убийцей кого-то из кошек, что обитали в поместье). Поэтому из всех приведённых в книге этот ритуал оказался самым доступным, хотя Элиот не раз мысленно отпускал нелестные комментарии в адрес составителя. Сначала видимых изменений не происходило, и Найтрей уже начал думать о том, что у него ничего не вышло. Но спустя несколько долгих минут линии пентаграммы слабо замерцали. Затем воздух над ней задрожал, как от сильного жара, и в центре разверзлась Бездна, откуда начал подниматься чёрно-багровый туман. Он достиг потолка, клубясь и закручиваясь точно смерч, но не выходя за пределы очерченного круга. Постепенно он начал рассеиваться и редеть; в нём проступили очертания высокого силуэта, скрытого под алым плащом с надвинутым на лицо капюшоном. Найтрей глубоко вздохнул. - Я хочу заключить с тобой контракт, - выпалил он. - А я-то подумал, ты меня позвал в шахматы поиграть. Элиот поперхнулся заготовленной фразой. Такого ответа он не предполагал и с минуту мучительно старался придумать, что же ему ответить, заодно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Демон, посчитав, что молчание затянулось, мученически вздохнул; перед блондином появился свиток. - Чего ты хочешь? - Вернуть доброе имя моей семьи и доказать, что Дом Найтрей невиновен в произошедшей сто лет назад Сабрийской Трагедии. - Подписывай. - Чернилами? – уточнил Элиот. - Кровью девственницы, умерщвленной в полнолуние перед главным зданием Пандоры. - В инструкции этого не было! – возмутился Найтрей. - Она устарела, - отрезал демон. – Если вызывающий не следит за обновлениями текста ритуала, это его проблемы. - Я могу подписать своей. Какая, в конце концов, разница? - Разница есть, - он задумался. – Все эти условия нужны чтобы самоуверенные юнцы не дёргали нас каждые два-три года. Знаешь, это так утомительно. Но это правило вступит в полную силу лишь через несколько лет, я подавал заявку на изменение контракта всего столетие назад. Поэтому можешь подписать своей. Кровь с тихим шипением впиталась в бумагу и исчезла. Как и свиток. Демон ждал. После того, как контракт был подписан, Элиот успокоился. Всё-таки это оказалось не так сложно, как он думал. - Если о контракте узнает Пандора, на мою семью ляжет позор, - сказал он. - Нет, они обычно всего лишь отрубают головы контракторам. - Поэтому нельзя вызывать подозрений, - Элиот благополучно проигнорировал его слова. – Ты будешь играть роль моего слуги, но и вид у тебя должен быть… Соответственным. Я читал, что демоны могут принимать разные обличия, это правда? - Если я скажу, что это так, ты не заставишь меня стать грудастой девицей? - Даже не собирался! – рявкнул Элиот. – Тебе наоборот нужно не привлекать внимания на людях, я же только что об этом сказал! - А не на людях? – с подозрением уточнил демон. – Давай-ка это занесём в контракт. Из широкого рукава он достал свиток, развернул его и непонятно откуда взявшимся пером приписал внизу ещё один пункт. - Стоп! Элиот вдруг вспомнил, что он забыл сделать нечто крайне важное. То, о чём предупреждали все авторы, чьи труды по демонологии он смог найти. Он не прочитал контракт перед тем, как его подписать. Найтрей схватил бумагу и отступил на шаг. - Я сейчас буду его читать и исправлять, - решительно заявил он. - Это не в правилах, ты уже поставил свою подпись. Это значит, что ты согласен со всем, что там есть. - Или я сейчас беру контракт, - угрожающе начал Элиот, – или ты будешь девушкой и… и… - Я понял, не продолжай, - мрачно оборвал его демон. – ты отвратительный человек. Он подобрал полы плаща и мимо Элиота прошествовал к продавленному дивану. Найтрей нахмурился; ему казалось, что демон выше него по меньшей мере на два фута, но сейчас он едва доставал до его плеча. Блондин обернулся к пентаграмме и успел заметить исчезающую в Бездне табуретку. Он оглядел демона критичным взглядом. Тот невозмутимо одёргивал рукава балахона. Элиот присел на другой конец дивана и развернул свиток. Сейчас он был гораздо больше, чем когда он подписывал его. Он тут же сообщил об этом. - Это полный текст Договора, который я бы тебе дал по первой твоей просьбе. Разумеется, до того как ты подпись свою поставил. Найтрей начал читать. «Настоящий Лицензионный Договор является Договором, заключаемым между герцогом Элиотом Найтреем, именуемым в дальнейшем «Контрактор», действующего на основании проведения ритуала призыва, с одной стороны, и Лео Баскервиллем, именуемым в дальнейшем «Демон», в лице заместителя директора пятого отдела представительства Девяти Кругов Ада в Чистилище, действующего на основании Устава, с другой стороны, совместно именуемые «Стороны», заключили настоящий Договор о нижеследующем служении Демона Контрактору до исполнения желания, озвученного во время подписания контракта с последующим препровождением души Контрактора в третий сектор Банка Душ для вынесения приговора, либо смерти Контрактора по причинам, воздействовать на которые Демон не имеет права». - Что это?! - Это контракт, как ты и просил, - Элиот не видел лица демона, но готов был поклясться, что тот ухмыляется. - Из всей этой ерунды я понял лишь то, что тебя зовут Лео, - мрачно сообщил Найтрей. – Весь он написан так по-идиотски? - Если поверишь мне на слово, могу избавить тебя от чтения четырёхметрового свитка. - Поверить во что? - В то, что я практически не изменял текст Договора, который предусматривает полное равноправие обеих сторон, полностью лишая их возможности обмануть друг друга. Лишь переписал пункты о комментировании действий и желаний контрактора, времени, отводящемся мне на отдых, и применении моих талантов, недоступных обычному человеку. Их рассмотрела комиссия по изменению договоров, так что всё вполне законно. Ну и внешность, но это не считается, потому что это было при тебе и с полного твоего согласия, насколько я понял. Элиот глубоко вздохнул. Он не любил длинные тирады, пестрящие непонятными словами. Тем более он их не любил от малознакомых демонов. - Объясни, в чём суть изменений, - наконец попросил он. - Это значит, что я могу ходить сквозь стены когда захочу, иметь по два выходных в неделю, вместо положенного одного, и без зазрения совести говорить о тебе всё, что захочу. Тут уточнение: обычно человек может приказать демону заткнуться; ты этого сделать не сможешь, потому что это будет противоречить контракту. - А если всё же прикажу? - Тогда будет нарушен Договор, и я смогу забрать твою душу в тот же самый момент. - Это погано, - Элиот задумался. – Я же имею право дописать что-то от себя? - По правилам да, - судя по голосу, такая перспектива его не слишком устраивала. – Но, разумеется, если и я тоже соглашусь это изменение принять. - Тогда запиши вот что, - Найтрей на секунду задумался и кивнул. – Я не буду читать ведь договор, мне ещё дорога моя голова, но если я сделаю что-то, что будет нарушать его, ты не станешь забирать мою душу, а предупредишь. - Хитрый какой. Давай хоть после десяти предупреждений смогу забрать душу? - Ещё чего! - Двадцать! - Нет! - Хотя бы двадцать пять. Учти, это выгодное предложение - Я же сказал нет, - раздражённо ответил Элиот. – Ты исправил пункт о внешности, хотя договор был уже подписан, я требую того же. Иначе быть тебе сам знаешь кем на протяжении всей моей короткой жизни. - Ну ты жук, - Лео вырвал у него из рук бумагу и начал дописывать ещё один пункт. – Знай, Элиот Найтрей, я буду тебе служить, но я тебя ненавижу. - Похоже, это взаимно. С минуту оба молчали. Демон снова убрал свиток в рукав и теперь демонстративно отвернулся от своего контрактора. - И последнее, - начал Элиот. – Мы так и не решили вопрос о твоей внешности. Он не успел договорить, потому что Лео откинул капюшон. - А… ааа… а нормально, - протянул Элиот, разглядывая его. – Я немного не так это себе представлял, но это всё же лучше чем… - Девушка, - хором закончили они. Баскервилль усмехнулся и принялся через голову стягивать балахон. Но это оказалось делом намного более сложным, чем могло показаться на первый взгляд, и через минуту до Элиота донёсся его приглушенный голос: - Ты не мог бы мне немного помочь? Найтрей потянул на себя край, и Лео, увидев выход, смог выпутаться, вполголоса поминая недобрым словом какого-то Освальда. - Я думал, ты будешь более… - начал Элиот. - Более? – переспросил демон, пинком отправляя кучу красного тряпья к пентаграмме. Та на секунду замерцала ровным серебристым светом, поглощая её, а затем исчезла и сама. - Не важно, - блондин взглянул на большие напольные часы, стоящие возле противоположной стены. – Нам пора ехать в поместье. Я решил вызвать тебя в охотничьем домике, подумал, что так безопаснее. К тому же по дороге мы успеем придумать правдоподобную байку о том, как ты появился. - Тебе рассказать? – оживился Лео. – Поверь, это очень поучительно. - В другой раз, - Элиот покосился на то место, где была пентаграмма, и направился к двери. На пороге он остановился. - И последнее, - заявил он. – Никаких хождений сквозь стены. Ты понял? - А когда никто не видит? – с надеждой спросил Лео. - Ну хорошо, - под умоляющим взглядом демона Элиот сдался. – Но только когда никто не видит. Баскервилль едва слышно вздохнул и поплёлся за ним. Кажется, в этот раз его работа будет гораздо интереснее, чем раньше.