Один шаг во тьму. Один шаг на свет

Она жила в мире без солнца и свежего воздуха, без радости и лёгкости, без яблочных пирогов и пожеланий доброго утра. В её мире не было ничего, кроме беспросветных серых унылых туч, металлических остовов разрушенных надежд, грязного снега и вечно ноющего сердца. На её слабых плечах лежал небосвод её маленького и очень несчастного мира, который безжалостно давил, заставляя пригибаться к земле. Она бродила по заброшенным автомобильным трассам с потрескавшимся асфальтом, цепляла взглядом ржавые таблички, бесконечные пустые безжизненные этажи многоэтажек, погнутые трубы, побитые стёкла, сплошной постапокалипсис Души в наивернейшем его исполнении. Самом жутком и самом отчаявшемся. Она сама себе его создала, и от того он был идеальным адом. Незыблемым и непоколебимым. Властвовавшим над всем, что у неё было. Иногда она называла себя Несмей, а иногда — Терпи. Но в самые холодные унылые дни её имя звучало, как Страх. У страха были разные лица, но все они неизменно злорадствовали, добивая и без того почти неживое сердце. С непередаваемой злобной радостью вгоняли очередной гвоздь в розовое тёплое трепыхающееся существо, страдавшее так, как никто и никогда. И победить их было невозможно. С наступлением ночи они просачивались из канализационных труб, поднимались сквозь решётки серыми хихикающими тварями и заползали прямо в голову. И тогда начиналось то, что называется избиение Души. Сапогами, арматурой, полусгнившими досками и всем, что попадалось под руку. Душа кричала и кричала, забивалась в углы и умоляла прекратить. Но ничего не прекращалось. Днём Терпи повсюду искала хотя бы один луч света, хотя бы один чей-то взгляд, хотя бы что-то, что могло бы на секунду обрадовать убитое сердце. Но жестокая реальность и не думала сдаваться. Она давно срослась с её внутренностями и хозяйничала там безраздельно. — Ты хочешь радости? — удивлялась реальность, посыпая сердечные раны солью. — Не смей! Ты жаждешь успокоения? Терпи! Это твой мир! Ты сама его выбрала! Наслаждайся… Так продолжалось изо дня в день до тех пор, пока Терпи не поняла, что ещё чуть-чуть и её не станет. Не станет сердца и не станет Души. Всё покроется чёрным пеплом и плесенью и тогда уже точно ничего нельзя будет исправить. Она оказалась на самой низшей ступени, когда шаг вниз означает добровольный уход на Ту Сторону, а шаг наверх слишком тяжёл просто потому, что она забыла каково это — подниматься вверх. Терпи никогда не считала себя бойцом, не считала себя сильной, потому что все вокруг убеждали её в обратном. И когда она жила так, как хотела её Душа, сотни осколков человеческого осуждения летели в неё жестокими убийцами. Она очень быстро научилась скрывать истинные желания Души, и чтобы выжить Несмей пришлось забыть себя. Скомкать как старую газету и выбросить на грязную помойку. Но душа не газета. Её нельзя выбросить. Она будет болеть, если ты не слышишь её. То утро должно было стать последним… или первым. И стало. Когда после очередного ночного кошмара Терпи готова была сделать шаг за последнюю черту просто потому что не ощущала в себе силы продолжать эту вивисекцию Души, её Душа воззвала к солнцу. Это был последний её вздох, последний крик, последнее отчаяние. Черта была подведена. Знак вопроса поставлен. Шаг во тьму навсегда или первый шаг к свету… Несмей смотрела на взошедшее утром сквозь непробиваемые тучи вечернее солнце и впервые в жизни рыдала от того, что ей протянули тонкую нить надежды. Последнюю. Самую важную. Просто потому что кто-то не хочет, чтобы ты погибала. Он хочет, чтобы ты жила. Но ты сама должна решить, принять ли дар. Терпи приняла. Она ухватилась за нить и впервые за долгое время вспомнила, как нужно улыбаться. Поток из земли подхватил её и поднял над унылым привычным пейзажем. За спиной распахнулись огромные белые сильные крылья. Как у ангелов. Они переливались радужными оттенкам и источали невероятную силу. Несмей взглянула на небо и не увидела привычных туч. Оно было ярким глубоким голубым, как ранней весной, а прямо над головой жил огромной жёлтый шар. Благодатный и изобильный он излучал энергию неизмеримой мощи, которая не запугивала, не устрашала и не добивала, как порождения страха, а наполняла израненное сердце, как шарик, воздухом. Хозяин неба послал первый луч в макушку Несмей, и та впервые засмеялась. Громко, звонко, отчётливо, не сдерживаясь и не боясь, что кто-то услышит, осудит и не поймёт. Оповещая заброшенный город своим перерождением. Призывая к перерождению и его. Несмей взмахнула крыльями так, как будто никогда не забывала, как это делается. Сильные и красивые они подняли её ещё выше, закружили, обняли, удерживая на воздушных потоках. Из груди ударил фонтан взошедшей Души. Золотистое цунами разошлось по местности, смывая снег и грязь, вычищая закоулки, заливая самые дальние уголки, где раньше жили лишь уныние и страх. Осязаемые целительные волны расходились по воздуху, и земля покрывалась травой, цветами и деревьями. Они росли молниеносно, буквально на глазах, как по мановению волшебной палочки. Тянулись к небу, переливались блестящей лазурью, шуршали листвой на ветру, осыпали землю лепестками. Упорный плющ за считанные минуты достигал верхушек самых высоких многоэтажек, окутывая их плотной зелёной сеткой. И теперь там, где ещё недавно лишь подвывал зимний ветер, трепля осколки чьих-то жизней, носятся ласточки и стрижи, пасутся единороги, предаются полуденной дрёме драконы. На сотом этаже на краю огромного окна сидят светлые ангелы и болтают ногами в воздухе. Они выдувают огромные мыльные пузыри разных форм и размеров и пускают в небеса. Их радужная оболочка переливается восхитительными цветами, пуская солнечных зайчиков по округе. На месте старого шоссе речушка несёт свои шустрые воды, а деловитые гномы в красных колпаках ловят в ней рыбу. Наперегонки с ангелами Перерождённая носится над ними, поднимая в воздух брызги-бриллианты, создавая из них кристальных фей, бабочек и светлячков. Заливается смехом свободной воскресшей Души, а гномы ворчат в усы, ведь этот шум распугал всю рыбу. Перерождённая катается на облаках, рассыпая сотни разноцветных леденцов на землю. И там, куда они падают, распускаются маки и пионы, рождается земляника и виноград. Создатель с любовью и нежностью смотрит на своих детей и отдаёт им всего себя до капли, до самого последнего атома. Но Создатель могуч и его любви хватит на всех. Перерождённая купается в ней и из её глаз льются слёзы облегчения и счастья, достичь которого оказалось так просто и так сложно. Она больше не называет себя Несмей. Она выбросила имя Терпи и забыла про страх. Теперь она — Мечтай.